А что такое исторический факт?

Никто не знает. Факты, это все, что происходило. Впрочем, как и все, что придумано в истории – тоже факты. И совершенно не ясно, как с ними обращаться, какие факты значимые, а какие – нет. Так, позитивисты считают, что для исследования следует сначала собрать решительно все факты, и тогда их совокупность сама укажет не некую закономерность. Но это же немыслимо – как можно собрать все факты. Ведь их мириады мириад. Очевидно, этот вопрос следует решать в каждом конкретном случае и в зависимости от поставленной задачи.

Поэтому я бы отделял факт от события. Откуда мы знаем, какой факт в истории стал событием, а какой – не стал. Только задним числом. Допустим, Богдан Хмельницкий поссорился с подстаростой Чаплинским из-за своей жены и сына. И это факт. Но стал ли он событием? Безусловно, потому что именно эта ссора послужила первым толчком к освободительной войне украинского народа против Речи Посполитой. Таким образом, эта распря стала событием всемирно-исторического значения, потому что имела судьбоносные последствия для всей Европы. Между тем, польская шляхта бесконечно занималась такими же разборками. Но ни одна из этих разборок не стала историческим событием. Повторяю, историк может отличить значимый факт от незначимого лишь задним числом.

Зачем далеко ходить за примерами. Человеческая жизнь – это тоже история, и она наполнена бесчисленным количеством повседневных фактов. Допустим, ты съел на улице пирожок, и это факт. Или, скажем, мы каждый день ходим, и неоднократно, в сортир. И это факты. Но они вовсе не являются для нас событиями.

А может ли поедание пирожка стать событием? Безусловно, если ты этим пирожком, не дай тебе Бог, отравишься. Это отравление окажется тяжелым, у тебя обнаружат гастрит, язву, панкреатит и прочие удовольствия, сделают соответствующие операции, назначат пилюли и диету, в результате чего ты станешь инвалидом. И на всю жизнь запомнишь этот пирожок, потому что он стал событием, определившим твою несчастную судьбу.

А может ли обычное посещение сортира стать событием? Конечно же может, да еще каким! Как-то, будучи студентом, я сдал сессию «на отлично», но Заира мне все равно не дала стипендию. И жаловаться некуда, только в центральную прачечную. Я пригорюнился, но что же делать? И тут нас погнали на лекцию по истории КПСС, в главный корпус университета. Мне не хотелось туда идти, и я пошел в сортир. А там, у писсуара стоит сам ректор университета академик Богатский. Я пристроился у соседнего писсуара. Стоим рядом. Он меня, естественно, не знает, а я его знаю прекрасно. А обида на Заиру за стипендию свежа. Гложет и терзает душу. И я решил посметь на нее наябедничать. Шикарная возможность. И говорю. «Вот, Алексей Всеволодович, нехорошо получается. Я отлично сдал всю сессию, а мне стипендию не дают. Это нечестно».

Академик скорчил очень недовольное лицо. Он холодно посоветовал мне это выяснять в деканате, и, желая указать мне мое место, строго спросил: «А как ваша фамилия?». Я ответил. Он задумался, что-то вспомнил, и спрашивает: «А вы не родственник профессора Добролюбского?». «Это мой дедушка». «Боже, как время летит! Он же был моим учителем».

Богатский растрогался, обнял меня за плечи и повел к себе в ректорат. Короче, мне дали стипендию не только «за дедушку», но, прежде всего, потому, что я оказался в сортире, «в нужном месте в нужный час». И это стало событием, которое повлекло за собой дальнейшие, воистину судьбоносные для меня последствия.

А именно. Когда набирался штат в одесский отдел археологии, то Богатский к тому времени стал президентом Южного центра Академии наук. И решал кадровые вопросы. У меня почти не было шансов попасть на эту работу. Но очень хотелось. И я решил рискнуть обратиться к Богатскому, потому что мы уже знакомы. Обратился – и меня действительно взяли. Благодаря этому я стал профессиональным археологом, кандидатом, доктором наук, профессором, и т.д. и т.п. Так вот, если бы я тогда не пошел в сортир, то ничего этого бы не произошло. И мы бы сейчас с тобой сейчас не разговаривали. Так факт рядового посещения туалета предопределил как всю мою научную судьбу, как и всю мою жизнь. Но опять же, я это понимаю задним числом.

Как видишь, исторические факты не существуют сами по себе. Они оцениваются как исторические, когда становятся событиями. Или не становятся. В историческом исследовании это невозможно определить. Все зависит от постановки вопроса. Для кого событие, для кого нет. Все факты носят лишь оценочный, а вовсе не «объективный» характер. Так и у Ницше – он оценивал лишь античную культуру в истории человечества как событие. Вся остальная история – это не события, а бесчисленные серии фактов.