Так что же такое «теория среднего звена».

Она придумана в так называемой «абсолютной» философии. Чтобы опередить твой новый вопрос, поясню – это философия, которая изучает закономерности познания мира с отстраненной точки зрения, самой общей. Проблема заключается в том, что философские законы, понятия и категории в рамках любой парадигмы не являются инструментальными для конкретного научного занятия. От того, что ты там чего-то будешь распределять по формациям, явлениям Христа-спасителя, этапам движения Мирового духа, ты бином Ньютона не откроешь. Как известно, золотое яичко снесла курочка Ряба, а не научно-исследовательский институт. Естественные науки проверяются опытом и воспроизводимым экспериментом, который могут повторить независимо от тебя твои коллеги. Ты лишь должен показать условия своего эксперимента.

История же невоспроизводима. В каждом отдельном случае, она уникальна. Здесь невозможен ни эксперимент, ни опыт. Поэтому ты можешь только заранее сформулировать какие-то закономерности исторического развития, исходя из общих соображений, а потом подгонять под эту схему. Но теоретического обоснования этой подгонки не существует, оно недоказуемо. Поэтому и было «решено» «абсолютными» философами выработать «теорию среднего звена». По идее, она призвана теоретически преломить методологические категории философии самого общего характера и выработать конкретные рекомендации для конкретного научного занятия. До сих пор никто их не выработал. И никогда не выработает. Это исключено. И поэтому все нормальные ученые с брезгливым презрением и недоумением, в крайнем случае безразлично относятся к такой философии. Могут из праздного любопытства почитать. Ведь никакой конкретной научной пользы от нее нет, и быть не может. Кроме игры ума – худшей или лучшей. Большинство западных ученых, в том числе и структуралисты, считают такую философию бессмысленной. Леви-Стросс писал, что «мы лишь изучаем тени от костра на стенах пещеры».

Культурная антропология может претендовать на роль «теории среднего звена»?

Это зависит от того, что называть культурной антропологией. В моем понимании, она хорошо и органично согласуется с «философией жизни». Ведь естественнонаучному занятию философия в принципе не нужна. Один только вред. Почему это было особенно трагично в советскую эпоху? Потому что наука должна была все время ориентироваться на господствующую философскую парадигму. Такая наука как генетика не соответствовала марксистско-ленинской философии, а также диалектическому материализму. Или кибернетика. Как ее объяснить с марксистско-ленинской позиции? Поэтому эти науки и были запрещены. Этих ученых сажали, на всякий случай. Процессы над ними общеизвестны. С гуманитариями дело обстояло еще хуже. Они должны были служить советской власти и обеспечивать ее идеологически.

Тем не менее, вы произвели социальную реконструкцию древнего общества по погребальным обрядам именно на основе марксистско-ленинской философской парадигмы. Значит подобное наложение действенно. Я имею в виду, вашу первую работу, которую вы показали Генингу.

Я не сказал, что такой подход абсолютно неверен. Тем более что я применил не философскую парадигму. Это обычная социальная стратификация. Это не общий вывод. Каждую научную ситуацию следует изучать конкретно. И задачи ставить конкретные. Тогда и будет толк.

В таком случае, Станко изначально был прав в критике вашей статьи, сказав, что метод работает только на примере погребальной обрядности, которая устойчива, в отличие от каменной индустрии. Ведь типология каменных орудий, которая определяется уровнем трудовых затрат на их производство, свидетельствует не о социальной дифференциации населения, а о развитии технологий.

А в работе с каменными орудиями не было этой задачи. Я ставил перед собой другие цели – стремился правильно атрибутировать и датировать памятники. А также узнать их хозяйственную принадлежность и ориентацию. То есть, выяснить факт: что производили жители поселения и когда? Удалось определить функциональное предназначение типов орудий и датировку памятника. Но код культуры остался неразгаданным. Все эти философские категории оказались совершенно бессмысленными для дешифровки культурного кода древности. Но благодаря им можно выработать некоторые механистические процедуры. Например, уточнить хронологию или социальную стратификацию, которая определяется категорией памятника. Не каждый памятник пригоден для такого рода исследования. Для социального изучения лучше всего подходят могильники. Там все хорошо видно. Но расшифровка кода культуры – то есть, что они имели в виду, когда клали в могилу тот или иной предмет, укладывали умершего в ту или иную позу, придавали могиле ту или иную форму – это задача не археологии, а семиотики, которую в советские времена следовало считать лженаукой.