Комары и блохи меня никогда не кусали.

Вот ты как Джон. Допрыгаешься. Его тоже не кусали комары. Он из-за этого испортил отношения с Владимиром Никифоровичем. По молодости у них были хорошие отношения. Но однажды Джон поехал к нему на раскопки в село Мирное, Килийского района. Джон тогда еще работал сантехником. Они там сидели, играли в карты. Любили играть в преферанс, в отличие от меня. Джон все время выигрывал, за что Станко его невзлюбил. Правда, это он еще мог ему простить. Но однажды они пошли в посадку по большой нужде. Сели в кустах. Рядом дунайские плавни, комаров тучи. Станку всю задницу гнус облепил, а Джона комары не трогают. Владимир Никифорович бьет себя ладонями по ягодицам и никак не может справить нужду, а Джон сладко и прекрасно себя чувствует. Словом, кайфует. После этого Станок заявил, что Джон – мерзавец и не взял его на работу. С тех пор все и началось. У Джона, небось, кровь такая жидовская, даже комары ее не хотят пить… Может быть и у тебя так?

Но я ведь не еврей…

Откуда ты знаешь? Существует теория, что все люди – евреи. Кстати, теория не более идиотская, чем большинство антропогенетических концепций…

Так вот, я о пользе выпивки в трудовом процессе. Помню, как мы однажды, с дичайшей похмелюги поехали в поле докапывать курган. А сил не было никаких. База у нас тогда была то ли в Новосельском, то ли в Плавнях. Курган скифский, грабленый. Находился возле озера Кагул. Мы довольно долго рыли яму, а потом нажрались, потому что была осень и все собирали виноград. Денег у нас не было. Во-первых, нам их не давал начальник экспедиции, а те, что у нас были, мы давно пропили. И тут появился шанс заработать. Для этого следовало принять участие в уборке винограда. Нас пригласили колхозники. Я, естественно, отменил рабочий день и погнал народ на сельхозработы. Мы целый день пахали на винограднике, за что нам не просто заплатили, а накормили и дико напоили молодым вином.

Нас было человек восемь. В их числе Бонд, Блэк, Лева, мои приятели и друзья. Стабильная компания. Машина у нас работала киевская. Шофер не пил и смотрел на происходящее, морщась, с некоторым брезгливым недоумением. Он был очень козырным, потому что ездил аж на машине «Газ-66», с автобазы самой Академии наук. Считалось очень престижным ездить на такой машине. Он нас вывез на курган утром следующего дня. Насыпь мы уже сняли, погребения зачистили. Оставалось только выбрать ров по окружности. Короче, ребята мне говорят: «Снеси его бульдозером, харит работать. Ров все равно пустой». Не хотят подниматься, не могут. Ров был уже даже оконтурен, зачищен по поверхности. В некоторых местах мы его прошурфовали, убедились, что неглубокий. Тем не менее, рыть по такому огромному периметру довольно долго. Но в нем могут сохраняться обрядовые дела, ров никак нельзя оставлять. С другой стороны, отряд неподъемный. Я и сам был не очень подъемный. Но главное – взять себя в руки и соблюдать трудовую дисциплину.

Тогда решил, что всем надо опохмелиться. Понимаешь ли, в этом деле есть одна маленькая, но существенная опасность. Опохмелка с утра может немедленно перерасти в следующую пьянку. Лучше дать опохмелиться в награду за работу. А работать их заставить нельзя, они не слушаются. Приказы здесь совершенно бесполезны. Тогда я сел на этого шофера и поехал в село. На заработанные деньги купил десятка полтора бутылок сухого вина. По две бутылки на рыло, в самый раз. Взял одну бутылку, стал на ров в самом начале, у перемычки, отмерил полтора метра и поставил ее на землю. Затем стал копать, а они лежат. Кто-то подошел и попросил выпить. Я говорю: «Копай, выпьешь». Они зашевелились. А я объясняю: «Вот докопаю, и выпью бутылку. Через следующие полтора метра будет новая бутылка. Кто следующий?». Реакция была мгновенной: они бросились мне на подмогу. Выстроилась очередь. Я как раз правильно посчитал: на ров хватило. Я не успевал менять бутылки. Через несколько часов ров был выбран полностью.