Из этой истории следует, что настойчивость вашей будущей супруги оказалась не единственной причиной вашего согласия. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Из этой истории следует, что настойчивость вашей будущей супруги оказалась не единственной причиной вашего согласия.



Верно. Была и другая причина, связанная с питейным образом жизни. Пить я начал не так уже рано – с 17 лет, но зато довольно бодро. Питейное времяпрепровождение, которое можно даже характеризовать, как тип культуры, в нашей местности расцвела во второй половине шестидесятых годов, продержавшись в таком виде до начала семидесятых. Потом она немного испортилась, я бы сказал, ужесточилась за счет меньшей доступности слабоалкогольных напитков. Выпивка тогда была необычайно дешевой. Я рос достаточно обеспеченным молодым человеком, у нашей семьи были и дача и квартира одновременно. Родители занимали их попеременно. Мы с Ксанкой то и дело с ними менялись. Но поскольку в зимнее время дача не отапливалась, то мы с девицами искали варианты. Более или менее теплыми были подворотни – там можно было иногда даже пристроиться на радиаторе. И мой роман с многопочтенной супругой развивался именно в таких условиях. А также зимой, на холодной даче, где мы и мучались. Вообще-то мы с Ксанкой всегда и охотно давали ключи от пустующей зимой дачи своим друзьям и знакомым. Ведь в молодости хочется заниматься любовью всегда, на любом морозе, если больше негде. Но если зимы бывали холодными, то мы все, разумеется, как-то пережидали эти холода. У Ксанки был только один приятель, Изя Юзефпольский, который категорически не желал пережидать. За это и получил кличку «Полярник».

Вообще зима – сущее наказание для истинного одессита. Это хорошо подметил Владимир Жаботинский. Роман о своей молодости в Одессе «Пятеро» он писал уже тогда, когда ему было далеко за пятьдесят. И, обозревая свою жизнь, он помнит ее как радостную только в период от апреля до октября. Вот это была настоящая жизнь! А с октября до апреля – это не жизнь, а всего лишь ожидание тепла, моря, счастья. У меня точно такое же ощущение. Зимой вроде бы делаешь почти то же самое, но кайф от жизни совсем не тот. И поэтому зимы не запоминаются. Потому что зима – это несчастье. А счастье – это лето в Одессе. И я помню каждое свое лето. А зимы как-то смешались в памяти…

Так вот, мне мама давала рубль в день на карманные расходы. Его хватало на то, чтобы поставить себе и приятелю стакана по три сухого вина. И еще оставалось на теннисный шарик. Он стоил, кажется, восемь копеек. Мы покупали шарик на оставшиеся деньги – для игры в настольный теннис на даче. Теннисный стол мы украли на турбазе, в Аркадии. Я научился неплохо играть и остаточно хорошо владею ракеткой до сих пор. На пляже нередко играл на пиво или на стакан вина. И очень часто выигрывал. В нападении я не очень хорош, а в защите почти безупречен.

На рубчик можно было напоить целую кампанию. Мы обычно ходили вчетвером с Игорем Смирновым по кличке Хася, Сережей Мохненко и Володей Ковбасюком, моими сокурсниками, которые и остались моими близкими друзьями на всю жизнь. Они были общежитскими ребятами, и у них, можно сказать, вообще никогда не водились деньги. Разве что по десять-двадцать копеек в кармане иногда валялось. Мы гуляли по бодегам. Они располагались в центре, в полуподвалах. Там можно было очень дешево выпить. Пили мы исключительно сухое вино – «сухарь», или, ласковее, «сухарик». Наша группа была стержневой, крайне устойчивой и самодостаточной. Частенько к нам стремились присоединиться разные «примкнувшие» личности, но мы их принимали только в тех случаях, если у оных личностей имелось не менее рубля. То есть мы были как бы планетой, в орбите которой периодически появлялись разные залетные спутники.

Бодежные прогулочные маршруты пролегали по так называемым Малому и Большому алкогольным кругам. Малый Круг, как правило, включал в себя обход нескольких кварталов в центре города. Мы учились на истфаке, который в те времена располагался в нынешнем здании научной библиотеки университета. После занятий мы выходили на угол Дерибасовской и Преображенской (тогда Советской армии) и шли вальяжной походкой вниз по Дерибасовской. Не доходя до нынешней Екатерининской (тогда Карла Маркса), располагался магазин «Куяльник», нынче там магазин «Бенетон». В «Куяльнике» давали на разлив вино «Шабское». Выпив там, мы направлялись, плавно беседуя, в подвальчик на углу Карла Маркса и Карла Либкнехта (теперь Греческая). Подвальчик назывался, естественно, «Два Карла». После этого следовало подняться по Карла Либкнехта на полквартала и зайти в «Украинские вина». Помню, что фамилия директора магазина была Бейлис. «Украинские вина» так и назывались – «Дело Бейлиса». Затем мы направлялись на площадь Мартыновского (теперешняя Греческая), в Круглый дом, где тоже наливали. Если деньги кончались, то мы на этом, примерно, и останавливались.

А если не кончались, то Малый Круг становился всего лишь разминкой. И тогда обсуждались варианты для выбора маршрута Большого Круга. Ибо само понятие «Большой Круг» довольно размыто и чрезвычайно вариативно. Он мог быть «коротким» и «длинным». Это зависело от того, в какой район города мы намеривались гулять дальше. А также от оставшихся сил, ибо даже Короткий Большой круг не каждому дано пройти. Так, весьма продуктивным считалось направиться по Садовой к Новому базару. На Садовой была бодега-магазин «Аист». После ее посещения нужно дойти до угла Торговой, до цирка, где также имелась бодежка, на ступеньках, под кодовым названием «Цирк», а затем обойти базар по периметру. На этом маршруте насчитывалось более десятка бодежек, и если его завершить, то можно уже спокойно ехать домой (или развозить друг друга по домам) с чувством честно выполненного долга.

Другой маршрут пролегал от «Двух Карлов» по Екатерининской. Он предусматривал пятнадцатиминутный перерыв. На углу Успенской имелась замечательная бодежка. Затем можно было пойти на «Привоз», и там – по описанной модели с Новым базаром, совершить прогулку по периметру. Мы предпочитали именно этот вариант, поскольку ребята жили в университетском общежитии на ул. Довженко, и с «Привоза» было ближе и легче доползти до дома. Нам с Галкой отсюда тоже было близко добираться. Если они нас провожали, то мы еще полировались в бодеге на Пушкинской, 57. Сейчас над ней кафе «Вечерняя Одесса». На этом же доме сейчас висит мемориальная доска моему учителю Петру Осиповичу Карышковскому.

Но если все равно не хватало, то от «Привоза» можно было идти в Аркадию через бодежку на проспекте Шевченко. В самой Аркадии также находилось несколько точек. А после Аркадии особо страждущие могли направиться на 10-ю станцию Фонтана. Дальше мы, как правило, не доходили. Тем более что в Аркадии, на Тенистой, у нас была дача, где каждый мог бросить свои измученные организмы и остаться ночевать. В саду все помещались.

Я обозначил эти Круги весьма пунктирно, хотя этот сюжет стоит отдельного романа. Разумеется, невозможно упомянуть все бесчисленные винные точки в Одессе того времени. Мы покупали стакан сухого вина за восемнадцать копеек, хотя, как правило, он стоил двадцать две копейки[*].

Уговаривали продавщицу?

Не совсем. Летом выгоднее всего было пить на пляжах, где с бочек продавался стакан разливнухи за пятнадцать копеек. Как правило, сухого белого, столового вина, типа «Ркацители», по двести граммов. Но если ты весь такой симпатичный и нравишься продавщице, можешь попросить налить сто пятьдесят граммов, которые стоят двенадцать копеек. Но она наливает тебе двести, просто потому что ты ей нравишься. А мы все были довольно обаятельными ребятами, каждый в своем жанре. И получалось, что на рубль можно было выпить довольно много вина.

Во время занятий пить было куда труднее. Но для благородных донов нет ничего невозможного. Дело в том, что перемены между парами длились десять минут, а между часами – по пять. Была и большая перемена в двадцать минут. Володя Ковбасюк тогда придумал вид новый спорта – пить на переменах, и при этом не опаздывать. Ближайшей бодегой была «Библиотека Маяковского» – она находилась в Малом переулке, тогда Маяковского, примерно в пяти минутах спокойной ходьбы от факультета.

Реликтовое заведение в наше время…

Так вот, каждый дурак может успеть выпить на большой перемене. И даже за десять минут. Куда труднее было обернуться за пять. Но мы справлялись. А один раз мы поставили рекорд – в пятиминутную перемену с Володей Ковбасюком вдвоем сумели сбегать в «Библиотеку», выпить, вернуться и ровно к звонку сесть в аудиторию, как ни в чем не бывало. Нам все завидовали за такой успех. Я до сих пор с гордостью вспоминаю этот эпизод.

Все это делалось, конечно же, ради остроты ощущений, из чисто спортивных интересов. Не менее приятно было вместо занятий вальяжно сидеть в кафе «Ветерок» в Городском саду, прямо напротив окон деканата. Там давали «Шипучее» в бутылках по 0,8 литра («огнетушители»). Бутылка тогда стоила рубчик с какими-то копейками. Так вот, для остроты ощущений иного типа мы там посиживали во время какой-нибудь лекции, прекрасно зная, что нас могут заметить из деканата.

И все-таки одного рубля в день было мало для чувства полного комфорта. Ведь для компании нужна еще и девушка, которая тоже хочет стакан вина. А еще лучше, если эта девушка сама пришла со своим рублем. Это всегда было большим счастьем. Так вот, было немало желающих девушек с рублем. Но Галка была вне всякой конкуренции - ее мама давала ей три рубля, а то и пять. Поэтому ее ценность в компании возрастала в несколько раз. Думаю, что мой брак состоялся отчасти и по этой причине. У меня рубль, у нее пять и еще мои приятели могли что-то наскрести. Представляешь себе, сколько бабок? И так почти каждый день... Мы шли себе на обрыв, к морю, там напивались «сухариком» и соответственным образом себя вели. Или гуляли по городу, по означенным алкогольным «Кругам».



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-02-19; просмотров: 283; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.82.232.31 (0.006 с.)