Развитие современных городов

Рост больших городов произошел в результате увеличения населения, а также миграции жите­лей с ферм, из деревень и маленьких городов. Эта миграция часто была интернациональ­ной — люди, выросшие в крестьянской среде, переезжая в другие страны, сразу попадали в города. Наиболее очевидный пример тако­го рода — иммиграция большого количества европейцев из бедных сельских общин в Со­единенные Штаты, но межнациональное пере­селение в города было также распространено между странами и в самой Европе. Крестьяне и жители небольших поселков перебирались в города (подобно тому, как это происходит

сегодня в массовом порядке в развивающихся странах), так как в сельских районах их воз­можности были ограничены, города же имели явные преимущества и привлекали улицами, «вымощенными золотом» (плюс работа, благо­состояние, широкий спектр товаров и услуг). Более того, крупные города становились цен­трами финансовой и промышленной власти; порой предприниматели создавали новые го­родские районы практически на голом месте.

Развитие современных городов оказало огромное влияние не только на привычки и стереотипы поведения, но на образ мыслей и мироощущение. Со времени, когда в XVIII в. появились первые крупные городские агло­мерации, мнения о влиянии больших горо­дов на социальную жизнь разделились. Не­которые считали, что города представляют собой «цивилизованную добродетель», источ­ник динамизма и культурного созидания. По мнению авторов, города максимально увели­чивают возможности экономического и куль­турного развития, обеспечивают средства для комфортной жизни, приносящей удовлетво­рение. Другие клеймили город как чадящий ад, набитый агрессивными толпами людей, не доверяющих друг другу, пронизанный пре­ступностью, насилием и коррупцией.

По мере того как города множились по­добно грибам, многие с ужасом отмечали, что неравенство и городская бедность также увели-

Глава 18. Города и городские пространства

 

чиваются. Степень городской бедности и рази­тельные отличия между городскими районами были в числе основных факторов, которые привели к ранним социологическим исследо­ваниям городской жизни. Неудивительно, что первые крупные социологические исследова­ния, а также теории, касающиеся современных городских условий, берут свое начало в Чи­каго — городе, отмеченном феноменальным темпом развития: из практически ненаселен­ной местности в 1830-е гг. он вырос к 1900-м гг. до города с населением, намного превышаю­щем 2 млн чел., для которого также характерны весьма значительные неравенства.

Теории урбанизма

Чикагская школа

Ряд авторов, связанных с Чикагским универси­тетом в период с 1920 по 1940-е гг., в особен­ности Роберт Парк, Эрнест Берджесс и Луис Вирт, развивал идеи, которые в течение мно­гих лет были основой теории и исследований в области социологии городов. На двух кон­цепциях, разработанных «Чикагской школой», стоит остановиться отдельно. Одной из них является так называемый экологический под­ход к анализу города; другой — описание урбанизма как стиля жизни, разработанного Виртом (Park 1952; Wirth 1938).

Урбанистическая экология

Экология — термин, взятый из одной из есте­ственных наук: изучение адаптации раститель­ных и животных организмов к окружающей их среде. (В этом смысле термин «экология» ис­пользуется в контекстах, касающихся проблем окружающей среды в целом, см. главу 19 «Рост народонаселения и экологический кризис».) В природе организмы обычно распределяют­ся в определенном пространстве по некой системе таким образом, что достигается опре­деленный баланс, или равновесие, между раз­личными видами. Представители Чикагской школы считали, что расположение крупных городских поселений и распределение раз­личных типов районов внутри них можно понимать в терминах сходных принципов. Го­рода растут не произвольно, а в соответствии с благоприятными свойствами окружающей среды. Например, обширные зоны городской застройки в современных обществах обычно развиваются по берегам рек, на плодородных

равнинах либо на пересечении торговых пу­тей или железных дорог.

По словам Парка, «будучи основанным, большой город, по-видимому, является от­личным сортировочным механизмом, кото­рый... в целом, безошибочно выбирает из все­го населения страны тех, кто наиболее подхо­дит для жизни в том или ином регионе или той или иной среде» (Park 1952, 79). Большие города вписались на «естественные простран­ства» через процессы соревнования, вторже­ния и закрепления — все эти процессы имеют место и в экологии биологической. Если мы посмотрим на экологию озера в естественной среде, то обнаружим, что соревнование между различными видами рыб, насекомых и дру­гих организмов происходит для достижения сравнительно стабильного их распределения. Этот баланс нарушается, если «вторгаются» но­вые виды, пытаясь сделать озеро своим местом обитания. Некоторые доселе процветавшие ор­ганизмы из центральной части озера выжива­ются со своих мест, что обрекает последних на более нестабильное и худшее существова­ние близ берегов. Завоеватели становятся их преемниками на центральной территории.

Модели размещения, движения и пере­мещения в городах, согласно экологической концепции, аналогичны. Различные районы развиваются путем приспособления их оби­тателей, по мере того как последние ведут борьбу за средства к существованию. Большой город можно представить в виде совокупно: сти районов с определенными, отличными друг от друга социальными характеристиками. На начальной стадии развития современных городов промышленность сосредотачивается в местах, удобных для доставки необходимо­го сырья, поближе к дорогам, по которым снабжение осуществляется. Жители группиру­ются вокруг этих мест работы, становящихся все более и более разнообразными по ме­ре роста городского населения. Соответствен­но, условия быта, развивающиеся таким обра­зом, становятся все более привлекательными и появляется большая степень конкуренции за их приобретение. Стоимость земли и нало­ги на доход с недвижимого имущества растут, затрудняя семьям возможность проживания в центральном районе и оставляя возможность жить в условиях тесноты или ветшающих до­мов, квартирная плата в которых по-прежнему остается относительно невысокой. В центре начинают господствовать бизнес и развлече-

Теории урбанизма

 

ния, а его наиболее состоятельные частные обитатели переезжают в формирующиеся но­вые районы, располагающиеся по периметру. Этот процесс связан с транспортными артери­ями, поскольку это дает шанс сократить до ми­нимума время, необходимое, чтобы добраться от дома до работы; районы, оказавшиеся вдали от этих дорог, развиваются медленнее.

Большие города можно рассматривать как концентрические круги, разделенные на сегменты. В центре находится внутренний го­род — старые внутренние районы, смесь про­цветающего большого бизнеса и разрушаю­щихся частных жилых домов. За его предела­ми — позднее сформировавшиеся районы, где живут рабочие, занятые физическим трудом и имеющие постоянную работу. Еще несколько дальше располагаются пригороды, где обычно проживают группы населения с более высоким доходом. Внутри концентрических кругов про­исходят процессы вторжения и закрепления. Так, поскольку жилье в центральном и бли­жайшем к центральному кругах разрушается, в них могут начинать въезжать этнические меньшинства. По мере того как это происхо­дит, все большее число тех, кто жил в этих районах ранее, начинает покидать эти места, ускоряя всеобщее переселение в другие райо­ны города или в его предместья.

Хотя в какой-то момент репутация подхо­да, используемого в урбанистической эколо­гии, была под сомнением, позже к нему вновь вернулись, и этот подход был детально разра­ботан в работах целого ряда авторов, в особен­ности Эймоса Холи. В отличие от своих пред­шественников, концентрировавших свое вни­мание на соревновании за скудные ресурсы, Холи подчеркивал взаимозависимость различ­ных районов города (Hawley 1950, 1%8).Диф-ференциация — специализация групп и про­фессиональных ролей - основной путь адап­тации людей к окружающей их среде. Те груп­пы, от которых зависят многие другие, будут господствующими, что часто выражается в их центральном географическом расположении. Такие деловые группы, как, например, крупные банки или страховые компании, оказывают важнейшие услуги для многих представителей общины, и поэтому обычно располагаются в центральной части поселений. Однако зоны, которые развиваются в городских местностях, как отмечает Холи, возникают не только на фоне пространственных, но и временных от­ношений. Господствующее положение бизне-

са, к примеру, выражается не только в моделях землепользования, но и в ритме дел повседнев­ной жизни — иллюстрацией этому является час пик. Временное распределение повседнев­ных дел человека — его распорядок дня — отражается на иерархии районов города.

Экологический подход был важен с точки зрения теоретической перспективы для целого ряда эмпирических исследований, которые он породил. Множество исследований и целых городов, и отдельных районов было вызвано экологическим мышлением, например, инте­рес к процессам «вторжения» и «преемствен­ности», упомянутым ранее. Однако можно сде­лать несколько различного рода справедливых критических замечаний. В рамках экологиче­ской перспективы не обращается должного внимания на важность продуманного дизайна и планирования городской застройки, разви­тие городов считается «естественным» процес­сом. Модели организации пространства, раз­работанные Парком, Берджессом и их колле­гами, бьши основаны на американском опыте и подходили лишь к некоторым типам горо­дов США, не говоря уже о городах Европы, Японии или развивающихся стран.

Урбанизм как стиль жизни

Положение Вирта об урбанизме как о сти­ле жизни не столько связано с внутренней дифференциацией городов, сколько с тем, что представляет собой урбанизм как форма со­циального существования. Вирт отмечает:

Степень, до которой современный мир может называться «городским», не измеряется пол­ностью и точно долей жителей городов от­носительно населения в целом. Влияние, ока­зываемое большими городами на социальную жизнь человека, значительнее, чем на то указа­ла бы доля городского населения; город — это не только место обитания и рабочая мастер­ская современного человека, но центр, где рождается и откуда управляется экономиче­ская, политическая и культурная жизнь, центр, вовлекающий самые удаленные общины ми­ра в свою орбиту и объединяющий в некое общее пространство различные территории, народы и виды деятельности (Wirth 1938, 342).

В городах, как отмечает Вирт, множество лю­дей живет в непосредственной близости друг от друга, не будучи лично знакомым прак­тически ни с кем из окружающих — это фундаментальное отличие от маленьких, тра­диционных деревень. Большинство контактов

Глава 18. Города и городские пространства

 

между горожанами преходящи, носят поверх­ностный характер и скорее являются сред­ством достижения других целей, а не на­стоящими взаимоотношениями, приносящи­ми удовлетворение сами по себе. Моменты общения с продавцами в магазинах, кассира­ми в банках, контролерами в поездах — это мимолетные встречи, имеющие место не ради встреч как таковых, а как средство достижения иных целей.

Поскольку те, кто живет на городской тер­ритории, как правило, весьма мобильны, связь между этими людьми довольно слаба. Люди ежедневно заняты различными делами и во­влекаются в разные ситуации — «темп жизни» в городе быстрее, чем в сельской местности. Конкуренция доминирует над взаимодействи­ем. Вирт признает, что плотность социальной жизни в городах приводит к формированию районов, имеющих отличительные характери­стики, некоторые из которых могут сохра­нять признаки маленьких общин. К примеру, в районах, где компактно проживают имми­гранты, можно увидеть традиционные типы связей между семьями — такие, где большин­ство людей знакомы друг с другом лично. Однако, чем больше подобные места перени­мают более распространенные модели город­ской жизни, тем реже выживают подобные черты.

Идеи Вирта получили заслуженное при­знание. Безличность многих повседневных контактов в современных городах не подле­жит сомнению и в какой-то степени относится и к социальной жизни в современных обще­ствах в целом. Теория Вирта является важной, поскольку в ней признается, что урбанизм — это не просто часть общества, но он отражает характер и влияет на природу социальной си­стемы в более общем смысле. Аспекты город­ского образа жизни являются характерными для социальной жизни в современных обще­ствах в целом, а не только для деятельности тех, кто по воле судьбы проживает в боль­ших городах. Однако идеи Вирта также имеют заметные ограничения. Как и экологическая концепция, с которой у нее немало общего, теория Вирта построена в основном на наблю­дениях, связанных с американскими городами, но сделаны обобщения по отношению к ур­банизму во всем мире. Урбанизм не одинаков всегда и всюду. Например, как уже упомина­лось, древние города во многих отношениях отличались от тех, которые существуют в со-

временном обществе. У большинства людей жизнь в древних городах не была намного более анонимной или безликой, чем у тех, кто жил в деревенских общинах.

Вирт также преувеличивает безликость современных городов. Общины, в которых существуют близкая дружба и родство, рас­пространены в современных городских объ­единениях более, чем он предполагал. Эверетт Хьюз — коллега Вирта из Чикагского универси­тета — писал о своем коллеге следующее: «Луис часто и много говорил о безликости города, при этом сам он жил среди целого клана род­ни и друзей, находясь с ними в очень близких отношениях» (цит. по: Kasarda and Janowitz 1974). Такие группы, которые Герберт Ганс называет «городскими селянами», распростра­нены в современных городах (Gans 1962). Его «городские селяне» - это, например, амери­канцы итальянского происхождения, живущие в одном из районов Бостона. Подобные «белые этнические» районы, вероятно, становятся ме­нее заметными в американских городах, чем ранее, но они заменяются внутренним горо­дом — городскими районами, населенными новыми иммигрантами.

Более важным моментом является тот факт, что сообщества, в которых наблюда­ются близкие родственные и личные связи, по-видимому, часто активно создаются самой городской жизнью; это не просто остатки су­ществовавшего некогда ранее образа жизни, которые в течение некоторого времени со­храняются в условиях города. Клод Фишер предложил интерпретацию того, почему круп­номасштабный урбанизм на самом деле обыч­но способствует развитию различных субкуль­тур, а не сваливает все в единую анонимную массу. Как он отмечает, те, кто живет в го­родах, могут сотрудничать с другими лицами того же происхождения или со схожими ин­тересами в целях развития местных деловых связей; они также могут вступать в определен­ные религиозные, этнические, политические и другие субкультурные группы. В малень­ком городе или деревне подобное разнооб­разие субкультур развиться не сможет (Fischer 1984). Те, кто формирует этнические общи­ны внутри городов, могли быть практически или вовсе незнакомы на своей родине. Когда эти люди прибывают, они тянутся к тем ме­стам, где живуг люди, близкие им по языку и культуре, и так появляются новые структуры внутри сообщества. Художник может не най-

Теории урбанизма

 

ти практически никого близкого себе по духу в деревне или маленьком городе, но в боль­шом городе он или она могут стать частью значимой артистической и интеллектуальной субкультуры.

Большой город — это «мир незнаком­цев», однако он поддерживает и создает но­вые взаимоотношения. Это не парадоксаль­но. Мы должны уметь разделять городской опыт на публичную сферу общения с не­знакомцами и на более личный мир семьи, друзей и коллег по работе. Когда человек пе­реезжает в большой город, ему может быть трудно «познакомиться с людьми». Но любой человек, въезжающий в маленькую сельскую общину с установившимся порядком жизни, может обнаружить, что дружелюбие, проявля­емое ее жителями — это лишь вопрос вежли­вости, могут пройти годы, прежде чем он станет «своим». В городе это не так. Вот какой комментарий дал на эту тему Эдвард Крупат:

Скорлупу города-яйца... пробить сложнее. Не имея случая и обстоятельств представиться, многие люди, которые ежедневно видят друг друга на автобусной остановке или железнодо­рожной станции, в столовой или в коридорах на работе, никогда не становятся кем-то боль­шим, чем «знакомыми незнакомцами». Также, некоторые люди остаются совершенно в сто­роне от общественной жизни, поскольку им не хватает навыков общения или инициатив­ности. Однако существует великое множество свидетельств того, что благодаря разнообра­зию незнакомцев — каждый из которых яв­ляется потенциальным другом — и широкому разнообразию стилей жизни и интересов в го­роде, люди пробиваются внутрь («скорлупы»). И как только они попадают в какую-либо группу или структуру, возможности расшире­ния их связей значительно увеличиваются. В результате данные говорят о том, что по­зитивные возможности, предоставляемые го­родом, зачастую перевешивают сдерживаю­щие силы, позволяя людям развивать и под­держивать удовлетворяющие их отношения (Krupat 1985, 36).

Идеи Вирта сохраняют свое значение и се­годня, но, в связи с последующей их раз­работкой, очевидна их чрезмерная обобщен­ность. Современные города часто подразуме­вают безличные, анонимные социальные свя­зи, но они также являются источниками раз­нообразия, а иногда и близких отношений.