Методология естественного реализма (МЕР)

Известно, что одним из фундаментальных в классической европейской философии является вопрос о том, какую из познавательных способностей человека можно считать ведущей на пути к истине. Ответ на него определял основу методологической позиции. В европейской философии таких позиций (наиболее очевидных и ясных) оформилось четыре: эмпиризм, рационализм, историко-диалектический материализм и феноменология.

Эмпиризм исходит из опыта, подразумевая под опытом чувственное восприятие (видение, слышание, осязание и др.) действительности; опыт объявляется высшим судьёй познания.

Рационализм полагает определяющей роль разума, понимая под ним, прежде всего, рассудочно-логическую деятельность интеллекта. Приемлемы как истинные лишь те идеи, которые разумно обоснованы, “проверены” разумом на основе очевидных аксиом.

Историко-диалектический материализм (философия марксизма) постулирует ведущую роль практики, понимая под ней общественно-историческую деятельность людей, разрешающую загадки и парадоксы, возникающие в сфере созерцания и разума.

 

 

Феноменология апеллирует к непосредственно данному, считает возможным непосредственное феноменологическое проникновение в сущее, поскольку феномены определяют “горизонт мира”.

Разумеется, здесь дано идеализированное изложение этих позиций. Но нам и важна суть, а она сводится к тому, что одна из человеческих способностей объявляется высшим судьей над остальными. Так, для эмпириков данные разума проверяются опытом. Для рационалистов опыт исправляется разумом. Для марксистов практика ставит все точки над i в споре опыта и разума. Феноменология “схватывание сущности с очевидностью" полагает конечным критерием.

При этом без необходимого внимания осталась сфера переживаний, в том числе иррациональных и мистических, в силу ясно выраженного гносеологизма основной философской традиции классической эпохи (до Нового времени). Это определённым образом преодолено в философии жизни и экзистенциализме, в иррационалистических философских учениях, однако, — за счёт изменения классических мотивов.

Между тем “естественный” человек такой задачи — найти высшего судью — просто не знает. Он созерцает, мыслит, переживает и действует, он не рефлексирует (по определению; если рефлексия начинается — это уже философствующий человек) над этими сторонами своей жизни с точки зрения “главности” одной из них. Они для него все естественны и равнозначны.

 

а) Первый принцип методологии естественного реализма. Именно это отношение естественного человека к миру и к себе МЕР берёт за основу. На этом строится первый принцип МЕР. Философская рефлексия в данном случае ведёт к следующему результату. Существуют четыре “ипостаси” человеческого бытия как самофиксирующего себя: созерцание, переживание, мышление и деятельность (практика). При этом деятельность в некотором смысле интегральна: в ней одновременно присутствуют три остальные ипостаси, она является, собственно, их единством. Все ипостаси равнозначны, равноценны и равносильны, неверно выделять одну из них как ведущее начало бытия и сознания. (Отметим, что практика здесь понимается фе-

 

 

номенологически как осознание пребывания в состоянии деятельности). Это означает, что человек “чувствует”, “знает” себя живущим, наличным (бытийствующим) тогда и только тогда, когда в наличии “есть” эти феномены. Это — бытие человека как экзистенция, как знающее себя бытие, как “переживание жизни”. Ни в каком другом виде или смысле человек не знает себя живущим.

Речь здесь идёт не об онтологической или аксиологической истине, а о методологическом постулате, лежащем в основе построения системы. Хотя непосредственная интуиция говорит нам об этом как об истине.

Четыре ипостаси бытия образуют “экзистенциальный квадрат”, поток жизни индивида ("экзистенция") — это интегральный единый поток созерцания, переживания, мышления, деятельности. Лишь в абстракции мы выделяем отдельные ипостаси экзистенции и можем делать их объектом отдельного обсуждения или исследования; в реальности же они нераздельны. Поэтому в МЕР исключается, чтобы одна из сторон экзистенции оценивалась как “главная”, “ведущая” и т. п. Ни одна из сторон экзистенции не может быть судьёй для другой. Таков первый принцип МЕР. Что он практически означает? То, например, что разум не может проверяться созерцанием и наоборот. Переживания не проверяются (т.е. ни подтверждаются, ни опровергаются) разумом, практикой. Они самоценны и самозначимы. И так далее — во всех возможных отношениях экзистенциального квадрата.

 

б) Второй принцип методологии естественного реализма. Второй важнейший принцип МЕР касается существования. В четырёх названных выше классических позициях существование связывается с одной из ипостасей бытия: ярче всего это видно в принципе Беркли: “существовать значит быть воспринимаемым” (эмпиризм), в принципе Декарта: “мыслю, следовательно, существую” (рационализм), в марксистском представлении, что существование есть репрезентация практики, и в экзистенциалистском понимании экзистенции как непосредственного переживания бытия (бытие = переживание бытия). Причём одна позиция на уровне рефлексии исключает другую. МЕР возводит в теоретико-методологический принцип отно-

 

 

шение к этой проблеме естественного человека. Для него равным образом существует то, что дано в созерцании (например, вещь), и то, что дано в разуме (например, число), и то, что дано в переживании (например, любовь), и то, что дано в практике (например, учреждение, в котором он служит). Отсюда и второй принцип МЕР: одинаково реально существует всё, что дано в одной из ипостасей бытия.

 

в) Третий принцип МЕР. Из сказанного выше вытекает третий принцип МЕР: равнозначная (хотя и не одинаковая) онтологическая, гносеологическая и экзистенциальная значимость созерцания, переживания, мышления и практики. Понятно, конечно, что в разных ипостасях обнаруживается не одно и то же бытие, а это значит, что бытие человека многомерно, и все измерения бытия одинаково значимы и ценны для человека. Это четырёхмерное пространство бытия едино в реальности и едино в высшей абстракции; на некотором уровне абстракции оно предстаёт как четырёхполюсное.

 

г) Четвёртый принцип МЕР. Ипостаси бытия не только взаимно независимы в своей реальности, но и взаимно фантомны, взаимодополнительны и взаимонезаменимы (за исключением практики, поскольку она интегральна). Взаимная фантомность означает, что реальное, естественное и обычное в одной ипостаси выглядит как нереальное, неестественное и необычное — в другой. Это давно зафиксировано и нашло отражение в философских идеях “подлинного” и “мнимого” бытия и других подобных. Демокритово утверждение, что подлинным бытием обладают лишь атомы и пустота, а все остальное — бытие мнимое, есть проявление взаимной фантомности интеллигибельных объектов (атомы в данном случае) и созерцания. Простой пример. Мы видим Землю плоской. “Это нам кажется, — утверждает наука, — на самом деле Земля шарообразна”. Эти научные оценки “нам кажется”, “на самом деле” есть противопоставление данных одной ипостаси (созерцание) данным другой ипостаси (мышление), причём второе оценивает первое как “неподлинное”, “нереальное”. Но тут не учитывается взаимность этой фантомности: ведь, несмотря на наше знание шарообразности земли, видим мы её по-прежнему плоской и не можем изме-

 

 

нить это видение по велению мысли! Видение отрицает и отвергает мысленный образ самим фактором видения.

Ещё пример. Мы переживаем любовь. Физиология может нам сказать: какая любовь, просто гормоны разыгрались. В созерцании и мысли любви нет и не “как бы” нет, а на самом деле нет, потому что любовь не созерцается, не мыслится, а переживается. Любовь может быть предметом мысли, но мысль о любви и сама любовь — это нечто совершенно различное.

На взаимной фантомности ипостасей бытия и неотрефлексированности этого факта (как и предыдущих принципов МЕР) вырастают многочисленные псевдопроблемы (для МЕР) типа: существуют ли числа? Как можно доказать, что существует любовь? И т. п. Все попытки обосновать, доказать или опровергнуть одно (созерцание) другим (мыслью) или наоборот — построены на непонимании взаимной фантомности ипостасей бытия. Любовь нельзя “доказать”, ибо доказывание — интеллектуальная процедура, а любовь — переживание. Любовь, когда она есть, непосредственно известна любящему, ему её не требуется доказывать. Ипостаси бытия непереводимы друг в друга. Можно созерцать окружность, но нельзя созерцать величину её длины 2pR. 2pR существует в мире отношений, которые могут только мыслиться, но не созерцаться. Что бы ни формулировала мысль, созерцание не может это “проверить”. Созерцается только созерцаемое, но не мыслимое. Я вижу шар, красное, слышу звук и т.п. Как бы я их не описывал — в словах, строгих терминах, формулах, метафорах — всё равно эти описания не схожи (чувственно) с тем, что я вижу, слышу, как, скажем, аналитическая формула прямой линии Ах+Ву+С=0 не схожа с чувственным образом прямой. Созерцая прямую или мысля её аналитическую формулу, я могу испытывать наслаждение или скуку. Это — переживания. Они в себе не имеют ничего общего ни с созерцаемым, ни с мыслимым. Это самостоятельная ипостась, в которой нет ничего ни от образа прямой, ни от мысли о ней, как и в них нет ничего от переживания. В этом смысле ипостаси взаимно незаменимы. В этом же смысле они также взаимно дополнительны. При отсутствии какой-либо ипостаси бытие человека не полно, не то, чем оно могло бы быть. И это — неустранимый факт. Например, незрячий от рождения человек может быть блестящим математиком, иметь дело с прямыми и кривыми, окружн-

 

 

остями, шарами — на уровне мысли. Но видения этих вещей не будет. Мысль (формулы, словесные описания) дополняет бытие, делает его сущим, но заменить бытия в ипостаси созерцания не может.

Отсюда следует, что и в познании эти четыре ипостаси имеют самостоятельное и незаменимое значение, являются источниками первичных интуиций, которые следует принимать как данность, ни объяснить, ни доказать которые невозможно, а значит, и не нужно.

Отметим ещё одно важное обстоятельство: внутри ипостаси фантомность отсутствует, всё наличное в ней одинаково реально и одинаково приемлемо, один элемент не может отринуть другой. Например, в ипостаси созерцания, если мы не выходим за её пределы (в мысль, в переживание), сон или мираж так же реальны, как явь, не меньше и не больше (собственно, оценка одного созерцания как миража, а другого как яви — это уже оценка, делаемая мыслью). Древнекитайский философ Чжуан Цзы рассказывает: однажды ему приснилось, что он — бабочка, и вот он не может решить, кто же он: философ Чжуан Цзы, которому снится, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она — философ Чжуан Цзы. Блестящая иллюстрация взаимной фантомности ипостасей и бесфантомности внутри ипостаси. Аналогичным образом внутри мышления (и только внутри) бог, число, русалка, атомный вес так же реальны как стол или человек (мысль о столе, мысль о человеке). Может показаться, что есть разница между бытием русалки и атомного веса: первую мы можем нарисовать и увидеть, а второй ‑ нет. Но это — иллюзия. Ведь нарисованная русалка и мысль о русалке — это совершенно разные вещи. С другой стороны, нам ничто (кроме привычек) не мешает как-нибудь изобразить атомный вес. Это изображение будет ничем не лучше и не хуже изображения формулы Ах + Ву + С = О с помощью образа ————‑. Непохожесть мысли и созерцания — общий случай.

Однако не являются ли взаимно фантомными противоречащие друг другу мысли? Кажется, что это так. Но на самом деле это не так. Две противоречащие мысли внутри только мышления — равноправны, а значит, не исключают друг друга. Это совершенно принципиальное положение, кажущееся противоречащим здравому смыслу. На самом деле оно не противоречит

 

 

логике естественного человека. Мы отказываемся от одной из противоречащих мыслей, только выйдя из царства мысли (например: “Всё же эта вот мысль мне больше нравится” — выход в переживание; или: “эта мысль — не подтверждается практикой” — выход в практику). Это имеет колоссальное значение для философии, где противоречащие друг другу системы сосуществуют и вправе сосуществовать. А поскольку оценка с позиций другой ипостаси в МЕР неприемлема, постольку МЕР принципиально допускает философский плюрализм как естественное состояние царства Разума. Предпочтение, которое отдаёт конкретный человек, базируется не на мысли.