Смысл как сфера активности Я

В силу тождества Я и сознания и бытия Я как наличного оно погружено в смыслы. Жизнь Я‑это не жизнь предметов или даже переживаний, а жизнь смыслов. Я – это совокупность смыслоориентаций. Смыслы охватывают жизненный мир как пространство Я. Они не отдельные элементы сознания, а цемент, связывающий элементы сознания в Я. То же, но по-другому: Я оперирует смыслами.

Понимание того, что такое смысл, трудно. Его формальное определение встречается с тавтологией: надо понять смысл смысла, т.е. нужно определить нечто через само себя. Но значение понятия “смысл” колоссально: мы хотим, чтобы любое наше действие имело смысл, чтобы сама жизнь имела смысл, и даже смерть мы готовы оправдать, если она будет иметь смысл.

Не трудно видеть, что в деятельности мы связываем смысл с целями деятельности. Это – функциональное описание смысла. Оно уместно и для предметов, созданных человеком: каждая деталь и свойство такого предмета имеют смысл, если способствуют выполнению его конечной функции. Это – наиболее распространенный смысл слова “смысл”, но далеко не единственный и не самый сложный. Мы задаемся вопросом о смысле не вполне ясной фразы, о смысле творчества, о смысле жизни. Функциональное понимание смысла применимо и здесь, хотя и более сложным образом. Чтобы фраза для меня имела смысл, мне должен быть известен смысл каждого слова в ней. Но в чем смысл слова? Смысл слова не является некоей вне меня существующей “вещью”. Слово имеет для меня смысл, если оно мне знакомо, привычно, я им пользуюсь в различных контекстах, т.е. мне известны функции этого слова в некотором лингвистическом сообществе. Но в чем функции слова по его феноменологической природе? Об этом сказано раньше, напомним суть: слово становится именем некоторой ретенции, которая, в свою очередь, есть схема бывших, наличных и ожидаемых феноменов. В моем сознании слово есть имя некоторых элементов моего жизненного мира. Связи этих элементов мне известны непосредственно, поскольку они – мое сознание.

 

 

Если в тексте сталкиваются слова (лингвистически оправданным способом), обозначающие связанные элементы моего жизненного мира, – это их правильное, осмысленное употребление. Отдельное слово имеет смысл, если является именем элемента жизненного мира и связано с определенным горизонтом ожидания.

Из сказанного можно сделать ряд выводов. Во-первых, смыслы относительны. Нечто имеет смысл в одном отношении и не имеет в другом. Например, слово в одном субъективном тезаурусе имеет смысл - в другом нет. Во-вторых, смысл субъективен в том смысле, что только человек нуждается в смыслах, они соотнесены с его жизненным миром и не существуют вне его. В физическом мире есть вещи, их части, соотношения частей и т.п., но смыслов нет. Смыслы – во мне и для меня. Смысл – это мое видение вещи в контексте моих ожиданий. Смыслами владеет, оперирует ими и творит их лишь человек как ожидающее существо, живущее в горизонтах своих ожиданий. Отсюда следует, что необходимо понять смысл как состояние сознания, Я.

Рассмотрим такой текст: “От низу до верху висят карьеры, счастливые случаи, подходящие партии, выигрыши, кукиши с маслом, щелчки по носу и пр.”. Фраза кажется (и является) бессмысленной. Однако стоит впереди написать еще одну фразу, которая действительно есть в рассказе А.П. Чехова “Елка”, как все озаряется светом смысла: “Высокая вечнозеленая елка судьбы украшена благами жизни. От низу до верху висят карьеры...” и т.д. Метафорический характер сказанного, употребляемых слов становится ясным. И хотя словосочетание “елка судьбы” без дальнейшего текста тоже было бы бессмысленным, взятое все вместе, отнесенное к образу наряженной новогодней елки,‑вполне осмысленно образно представляет человеческую судьбу с ее удачами (“счастливые случаи, выигрыши”) и неудачами (“щечки по носу, кукиши с маслом”). Что же такое произошло в сознании, что от соединения двух бессмысленных словосочетаний возник смысл?

Здесь предварительно нужно заметить, что о смысле можно говорить в интеллигибельном и экзистенциальном значении.

Интеллигибельный смысл заключается в таком взаимном внутреннем соответствии частей целого, что функционально определяются значения любой части для поддержания целого, его цели и идеи. Приведенный выше пример показывает, как опреде-

 

 

ляется интеллигибельный смысл. Понятие “судьба” делает уместным употребление понятий “карьера”, “подходящие партии”, а понятие “елка” (подразумевается – новогодняя) оправдывает разнообразие, красочность, фантастичность общей картины.

Экзистенциальный смысл заключается в том, что фрагмент содержания опыта выявляет себя как значимый для метафизического Я, т.е. для переживания самоприсутствия. Имеет смысл то, что значимо, ценно для меня и, следовательно, удовлетворяет целое (Я как интегральность). В примере – соприсутствие с судьбой—вот то переживание самоприсутствия, которой возникает. В этом заключается художественная сила текста.

Конечно, не каждый человек воспримет этот текст как интеллигибельно и экзистенциально осмысленный. Это будет значить, что в собственном опыте нет экзистенциально значимой идеи судьбы и художественно-образного отнесения слов. У каждого свой горизонт возможных смыслов, и по этому критерию нельзя судить (и тем более осуждать) людей. Это следует принять как данность человеческого многообразия.

Наиболее плотная “смысловая атмосфера” сознания возникает на уровне понимания. Понимание как владение смыслами наиболее органично, наиболее “чисто” выражает духовную сущность Я. Пониманию будет посвящена следующая глава.