Фундаментальная экзистенциальная роль непонимания

Отчетливое чувство понимания переживается нами как результат преодоления непонимания. Феноменологически акт преодоления непонимания и есть понимание, это подсказывает нам язык. Эту мысль превосходно выразил Гадамер: “То, что влечет к своему пониманию, уже должно было заявить о своей инаковости. Понимание начинается с того, что нечто обращается к нам и нас задевает. Вот наиглавнейшее условие герменевтики” (36, с.81). Каков же конкретный механизм, ведущий к акту понимания?

Жизненный мир человека наполнен ожиданиями, которые могут подтверждаться или не подтверждаться опытом (или по-другому: новый опыт может соответствовать или не соответствовать ожиданиям). Это – ключевой момент: когда ожидания не подтверждаются опытом, возникает удивление и непонимание: “усилие воли к пониманию начинается с ощущения столкновения с чем-то чуждым, провоцирующим, дезориентирующим” (36, с.45). В греческой философии был термин “атопон”, означающий “лишенное места” – “то, что не укладывается в схемы наших ожиданий” (Гадамер). Атопон ведет к удивлению – переживанию, к которому способен только человек. Вспомним Платона и Аристотеля: философия родилась из удивления. Удивление есть конкретное переживательное выражение непонимания. Непонимание есть объективное отношение и состояние, субъективно выражающееся в удивлении. Непонимание в этом смысле есть некоторая неравновесность, дисфункциональность в жизненном мире личности. Новый опыт выпадает из привычной структуры данного жизненного мира, лишен в нем места (атопон). Когда такого объективного обстояния дел нет, тогда нет ни удивления, ни непонимания – нет и желания что-то понять (что не означает, что есть понимание; его тоже нет).

 

 

Вам говорят: “Закройте дверь”, вы видите открытую дверь, закрываете ее. Сознание ничем не потревожено, нет ни непонимания, ни стремления понять, есть “привычное понимание”, которое к подлинному пониманию имеет мало отношения. Другое дело, если вас попросили закрыть дверь, но в поле зрения нет открытой двери. Тут возникает удивление и непонимания, возникает реальная необходимость понять смысл просьбы, т.е. появляется задача понимания. В более сложных случаях непонимание приходит как вдохновение и становится началом творческого процесса, завершением которого является акт понимания. Непонимание, таким образом, не пассивное равнодушие, а активное отношение, оценка. Реализуясь в удивлении, непонимание приобретает экзистенциально значимый характер: то, что не понимается, становится не безразличным для меня. Возникает желание (стремление) понять, которое наполняет экзистенцию энергией действия.

Здесь описано непонимание как событие жизненного мира, ведущее, возможно, к пониманию. Событие непонимания индивидуально и относительно: то, что вызывает удивление у одного, оставляет равнодушным другого. Чтобы удивление возникало, необходимо значительное развитие одной из фундаментальных потребностей человека – познавательной потребности, стремления к истине. У детей эта потребность в общем случае очень жива, естественна и непосредственна. Кроме того, ребенок постоянно находится в состоянии сумеречного сознания, что и поддерживает его познавательную потребность и способность к удивлению.

Случается так, что объективное непонимание переживается как понимание. В естественных науках это часто бывает при допущении гипотез ad hoc, которые создают чувство понимания, но не дают гарантий истинности. Например, объяснение горения допущением существования теплорода. В человеческих отношениях это может возникнуть из различия языков партнеров общения. Объективное непонимание, не фиксируемое субъективно в удивлении, конечно, не имеет того экзистенциального и эвристического значения, которым обладает рефлексируемое непонимание.

Особо отметим важный тип непонимания – рефлексивно установленного, или “презумпции непонимания”. Это ситуа-

 

 

ция, когда задача понимания формируется не на основе удивления, а на основе рефлексии, анализа. Например, встречаясь с незнакомым механизмом или старинным текстом, я могу и не испытывать удивления, но могу, а иногда и должен, предположить, что я их не понимаю. Это и есть презумпция непонимания. Это типичная герменевтическая ситуация, когда задача понимания ставится потому, что относительно данного опыта (машина, текст) у меня нет определенных ожиданий, а есть ожидание новизны вообще. В этом случае требуется предварительная познавательная работа по уяснению того, что, собственно, непонятно в объекте, т.е. состояние атопон должно быть целенаправленно получено, иначе мы останемся в рамках познания, но не понимания. Презумпция непонимания очень важна в межчеловеческих отношениях. Самоуверенное мнение о том, что я понимаю человека, – типичное препятствие к тому, чтобы его действительно понять. “Якобы понимание” делает другого отдаленным, безразличным.