Дух и душа. Этимология и история слов и понятий

А.Ф. Лосев писал: “В слове и особенно в имени – все наше культурное богатство, накапливаемое в течение веков, и не может быть никакой психологии мысли, равно как и логики, феноменологии и онтологии вне анализа слов и имени” (105, с. 25). Применительно к проблеме духа и души эта мысль как нельзя более актуальна.

Наиболее яркая и развернутая попытка проследить историю этих слов, приобретения ими философско-теологического значения принадлежит русскому философу М. Гершензону (46). Его концепция заключается в следующем. Этимологически “дух” и “душа” равно означают “дыхание” и происходят от индоевропейских корневых слов dhu и dheu, означающих быструю подвижность, веяние. Постепенно смыслы этих слов разошлись, причем, не как равноправные. Главный “ствол” – dhu –“дух”, а слово “душа”‑“отросток первого”‑отпочковалось от него.

 

 

“Биография” слова “дух”, говорит М. Гершензон, необыкновенна, ее можно сравнить с карьерой Наполеона: “Не так чудесно было венчание скромного корсиканца-поручика французской короной, как восшествие слова “дух” на высшую ступень величия в русской речи” (46, с.81). “Происходя из древнего, но чужеземного и незнатного рода, из санскритского вещественного “дуновения”, оно постепенно достигло у нас смысла наивысшей умопостигаемой сущности, общей уже и людям и Божеству” (46, с.80). Переломным моментом Гершензон считает приобретение словом “дух” значения “запаха”, после чего оно наполняется “субъективностью”, абстрагируется от вещественности, развоплощается и становится бесплотной силой.

Мысль о постепенном восхождении слова “дух” на высшую ступень абстракции и значимости, безусловно, верна, но с принципиальной позицией Гершензона нельзя согласиться. Он отвлекается от рассмотрения греческих, латинских и других эквивалентов, между тем, очевидно, что становление их в качестве философско-теологических понятий происходило в тесной связи русской культуры с европейской и греко-латинской. В частности, термин “дух святой” является не автономным изобретением русского языка, а переводом греческого библейского термина. Гершензон не различает, где чисто бытовые слова превращаются в специальные термины. Только этим можно объяснить очевидно неверное утверждение о “первичности” понятия духа по отношению к понятию души.

Краткую историю этих слов дает также Н. Бердяев (19), но он неправомерно сближает понятие духа с понятиями нуса и логоса.

Попытаемся проследить подлинную историю этих слов. Первые смутные их значения возникли в обыденном языке и лишь потом стали предметом философско-теологической рефлексии. В русском языке слово “дух” имеет огромное число значений (в “Словаре русского языка ХVIII века” отмечено только групп значений – 13). При этом разброс значений – от самого возвышенного (“дух святой”) до максимально низменного (вонь, скверный запах). Все эти значения сохранились и до сих пор, однако, в низменном значении слово употребляется теперь гораздо реже, а в возвышенном – чаще.

Читая переводную литературу и встречая слово “дух”, не всегда можно быть уверенным, что перевод правильно передал

 

 

мысль автора. Дело в том, что однозначных соответствий между разными языками в этом пункте нет. Например, в “Русско-латинском словаре” Кронеберга слову “дух” соотносятся слова spiritus, afflatus, anhelitus, anima, animus. В то же время и слову “душа” также соотносятся слова anima, animus, spiritus, и кроме того mens, которому, в свою очередь, соотнесен “ум”, которому (кроме mens) соотнесены также ratio, intellectus. Сверх всего русскому “умный” соотнесены непроизводные от названных слов, а sagar, sapiens, silus и др. Сравнение с другими языками еще более усложняет картину. Если латинское anima ‑ это душа и даже дух, то почему французское animal – животное? Если русские “духовенство”, “духовная музыка” и т.п. производны от “дух”, то латинский корень аналогичных слов совсем другой — clericatus, а лицо духовного сана обозначается по латыни, во французском и английском языках ecclesiasticus (от библейского персонажа Экклесиаста).

Из сказанного ясно, что истории слова и идеи духа должны быть рассмотрены совместно. В латинском и всех романских языках слова “душа” и “дух” соответствуют греческим псюхе и пневма, но ни в коем случае не нусу и не логосу. То же самое можно сказать и о русских словах. Кажется, что псюхе (дыхание) и пневма (тоже дыхание, но, кроме того, дуновение, вдыхаемый воздух) почти синонимы, но это не так. Различие в их первичной семантике сказалось в судьбе этих слов.

Псюхе изначально‑это дыхание как признак живого, в том числе и человека. Мертвое не дышит, не дышащее мертво. В обыденности это и сейчас главный признак жизни. Точно такой же изначальный смысл и у латинского анима, поэтому именно оно соотносится с псюхе, а не спиритус или другие слова. Так же русское “дышать” (от dhu) имеет смысл – поддерживать жизнь, и от него – “душа”, соотносимая с псюхе и анима. Постепенно (до всякой философии) путем гипостазирования свойства дыхания как функции поддержания жизни псюхе стала пониматься как нечто отдельное, пребывающее в теле (soma) и делающее его живым, т.е. свойство или функция начинает мыслиться как “вещь” – душа. Таким образом, греческая философия имела готовое понятие души задолго до появления понятия “дух” и лишь рефлексировало его. В латинском языке все это еще более очевидно, так как одно из значений anima – жизнь,

 

 

animo – одушевлять в смысле делать живым, церковный термин animalis spiritus означает “жизненный дух”. Возникновение философских понятий типа мировой души Платона является результатом абстрагирующей и синтезирующей работы рефлексивной мысли, причем стихийные первичные смыслы подспудно (а иногда и явно) сохраняются, ибо мировая душа – тоже оживляющее начало, принцип движения. То же можно сказать и о “природной душе” у Гегеля. В русском слово душа очевидно связано с “дышать”, а не “дуть”, т.е. имеет ту же этимологическую основу.

Иную судьбу и смысловые трансформации имеет слово “пневма”. Изначально оно предстает как обозначение чего-то относительно внешнего живому. Пневмо – дую, если и дышу, то как указание не на признак живого, а на некоторое действие с внешним материалом (воздухом). Поэтому в дальнейшем (уже в философии) пневма стала пониматься как внешняя человеку субстанция. В стоицизме пневма‑это тончайшая и подвижнейшая смесь огня и воздуха. Именно поэтому постепенно пневма начинает мыслиться как мировое активное субстанциальное, но не грубо вещественное начало (дух) и вошла в греческий перевод текста Библии в термин “пневма агион” (“дух святой”). По этим же причинам аналогом греческого пневма выбран (стихийно) из множества слов со значением дыхания спиритус, и в латинском переводе Библии греческому “пневма агион” соответствует “спиритус санктус” (дух святой). В русском языке со словами “дышать” и “дуть” в смысловом отношении произошла та же эволюция: они превратились в слова “душа” и “дух” соответственно.

Слово “душа” тяготеет к телу и гипостазируется как некое автономное духовное образование в теле и с ним так или иначе связанное. Понятия пневма, спиритус, дух стали тяготеть к идеям ума, нуса, идеального, не связанного с телесностью вообще, обладающему континуальностью, внепространственностью и вневерменностью. А это и есть современное понятие духа в самом общем смысле. Дух начинает мыслиться как надмировое начало, Бог.

Проблема соотношения Бога как духа и души как принадлежности тела теологически сложна, однако филоофско-логически она довольно прозрачна. М. Гершензон приводит рассуждение автора Палеи ХIV века, где тот отрицает происхожде-

 

 

ние души из существа Бога. Если бы она была из существа Божия, то у всех была бы одинакова, но ее “видим разьньство, она в одном мудра в другом же есть буя, в друзем же не разумлева, а в друзем же размыслива, и нравом...на злое клонится, иная же на благое... божие же существо не разделяется, не переменяется” (46, с.89). Как говорит Гершензон, “душа индивидуальна, она заперта в личности как ее собственность”, а дух вездесущ, он – весь мир наполняющая энергия”. Таким образом, в чисто философском плане различие между духом и душой (как исторически возникшее смыслонаполнение слов) очевидно: дух – мировое идеальное нетелесное начало, душа – локальное, пребывающее в теле (хотя и нетелесное) образование. Но этот итог не окончателен, так как остается еще вопрос: обладает ли человек, помимо души, еще и духом и если да, то как человеческий дух относится к духу мировому.

Философская идея духа

Европейская философия не “изобрела” понятие духа, а восприняла его в христианские времена из христианской религии и народного сознания. Философия же духа, по авторитетному мнению Н.А. Бердяева, впервые создана в немецкой классической философии от Канта до Гегеля (19), хотя некоторые основополагающие идеи можно найти у немецких же мистиков Экхарта и Беме. Вместе с тем несомненно, что философское учение о духе было подготовлено развитием философских идей от античности до средневековья. В философии духа обе линии сливаются.