Тюрьмы: ответ на преступления?

Основополагающий принцип современной тюремной системы заключается в том, что­бы «исправить» преступника и подготовить его к выполнению соответствующей и надле­жащей роли в обществе после освобождения. Тюрьмы и приговоры к длительным тюремным

в тюрьмах

1971 1976 1981 1986 1991 1997

Рис. 8.4. Количество заключенных и количество мест в тюрьмах Великобритании. 1971-1997 гг.

Источник: Home Office; Scottish Home Office Depart­ment. From Social Trends. 29. 1999. Crown copyright.

срокам считаются также мощным фактором, сдерживающим преступность. По этой причи­не многие политики, стремящиеся «проявить решительность» перед лицом быстрыми тем­пами растущей преступности, высказывают­ся за более карательную систему правосудия и за увеличение количества тюрем. Дают ли тюрьмы желаемый результат — способству­ют ли они «исправлению» осужденных пре­ступников и предотвращению новых преступ­лений? Как мы увидим, это вопрос достаточно сложный, но факты, по-видимому, свидетель­ствуют о том, что на него приходится дать отрицательный ответ.

Глава 8. Преступление и девиантное поведение

Карательное правосудие: случай Соединенных Штатов

Система правосудия в Соединенных Штатах са­мая карательная в мире. В американских тюрь­мах сейчас находится свыше 2 млн заключенных и еще 4 млн подпадают под юрисдикцию кара­тельной системы. Хотя население Соединенных Штатов составляет только 5 % всего населения Земли, на их долю приходится 25 % всех пре­ступников, отбывающих тюремное заключение.

3 335-

В 1976 г. Верховный суд поддержал пересмотренные законы штатов о высшей мере наказания

ной смертную казнь в том виде, как она тогда применялась

3 500 3 000 2 500 2 000 1 500 1 000 500

1953 1960 1970 1980 1990 1997

Рис. 8.5. Количество людей, приговоренных к смерти в США. 1957-1997 гг.

Источник: US Bureau of Justice. Capital Punish­ment 1997. Statistics Bulletin. US Government Printing Office, 1998.

Обслуживающий персонал американских тюрем насчитывает свыше 500 000 человек, и на содержание тюремной системы расходуется ежегодно 35 млрд долл. Кроме того, тюремная система в Америке является частично прива­тизированной, частные компании имеют сейчас возможность выиграть правительственные кон­тракты на строительство тюрем и управление ими, чтобы вместить растущее количество за­ключенных. Критики утверждают, что «возник тюремно-индустриальный комплекс»: множество

людей, в том числе чиновники, политики и об­служивающий персонал тюрем, материально за­интересованы в существовании и дальнейшем расширении тюремной системы.

В Соединенных Штатах широкой под­держкой пользуется высшая мера наказания («смертная казнь»). В 1999 г. 71 % опрошенных взрослых американцев заявил о том, что ве­рит в высшую меру наказания, и только 21 % высказался против нее. Эти цифры свидетель­ствуют о значительном сдвиге по сравнению с 1965 г., когда только 38% опрошенных под­держали смертную казнь, а 47 % выступили про­тив нее. Число заключенных, ожидающих испол­нения смертного приговора, неуклонно росло начиная с 1977 г., когда Верховный суд под­держал законы штатов в отношении смертной казни (см. рис. 8.5). В конце 1997 г. в «очереди на смерть» стояли свыше 3 000 заключенных. Из них 99 % составляли мужчины, 56 % белые и 42% черные (US Bureau of Justice 1998.).

Сторонники суровых приговоров указывают на общее падение преступности в Соединенных Штатах в последнее десятилетие как на дока­зательство того, что тюрьмы выполняют свое назначение. Их оппоненты возражают, указывая, что уменьшение преступности может быть объ­яснено другими факторами, такими, например, как крепкая экономика и низкий уровень безра­ботицы. Они утверждают, что высокий процент заключенных в тюрьмах приводит к разрушению семей и общин без особой на то необходимости. Более одной четвертой всех афроамериканцев-мужчин либо находится в тюрьме, либо под кон­тролем пенитенциарной системы. Около 60 % заключенных в американских тюрьмах отбывают наказание за преступления, не связанные с наси­лием (распространение наркотиков). По мнению критиков, столь явное несоответствие доказы­вает, что заключение в тюрьму больше не яв­ляется «крайней мерой», — к тюрьме теперь прибегают как к средству для решения всех со­циальных проблем.

 

В Великобритании система уголовного правосудия в последние годы приобрела более карательный характер. Как показывает рис. 8.4, количество заключенных в тюрьмы неуклон­но росло: в 1997 г. в тюрьмах находились 67000 заключенных, что на 10% больше, чем в предыдущем году {HMSO 1999). По отноше­нию к населению в целом в Англии и Уэльсе в тюрьмах сидит больше людей, чем во всех

западноевропейских странах за исключением Португалии {Guardian. 23 Febr. 2000). Кроме того, суды Англии и Уэльса обычно пригова­ривают преступников к более длительным сро­кам тюремного заключения, чем суды других европейских стран. Некоторые критики опа­саются, что Великобритания слишком точно повторяет путь Соединенных Штатов — самой карательной страны в мире (см. врезку «Ка-

Тюрьмы: ответ на преступления?

 

рательное правосудие: случай Соединенных Штатов» на с. 212).

Заключенных обычно больше не подвер­гают физическим издевательствам, что бы­ло некогда общераспространенной практикой, однако они тем не менее страдают от многих других видов наказания. Их лишают не только свободы, но и надлежащего дохода, общения со своими близкими и бывшими друзьями, гетеросексуальных связей, собственной одеж­ды и других личных вещей. Они часто живут в переполненных камерах и вынуждены под­чиняться строгим дисциплинарным предписа­ниями жестокой регламентации своей повсе­дневной жизни.

Жизнь в таких условиях скорее вбивает клин между обитателями тюрем и остальным миром и вовсе не способствует адаптации их поведения к нормам этого общества. Заклю­ченные вынуждены принимать условия, кото­рые совершенно отличны от «внешнего мира», а навыки и отношения, усваимые ими в тюрь­ме, весьма часто прямо противоположны тем, которые, как предполагается, они должны бы­ли усвоить. Например, у них может развиться чувство недоброжелательства по отношению к обычным гражданам, возможно, что они на­учатся воспринимать насилие как вполне нор­мальное явление, познакомятся с закоренелы­ми преступниками-рецидивистами и сохранят эти контакты и после освобождения, возможно также, что они приобретут криминальные на­выки, которых у них раньше не было. По этой причине тюрьмы иногда называют «универ­ситетами преступности». Неудивительно по­этому, что так устрашающе велики масшта­бы рецидивизма — повторного совершения преступлений теми, кто уже сидел в тюрь­ме. Свыше 60% всех мужчин, освобожденных после отбывания срока в тюрьме в Соединен­ном Королевстве, снова подвергаются аресту в течение четырех лет со времени соверше­ния ими первого преступления. Как мы уже видели раньше (с. 201-202), молодые правона­рушители теперь менее склонны «перерастать преступления», чем это было раньше.

Хотя факты, по всей видимости, свиде­тельствуют о том, что тюрьмы не справля­ются с задачей реабилитации заключенных, по-прежнему наблюдается сильное давление общественности, требующей увеличить коли­чество тюрем и сделать еще более суровыми тюремные сроки за многие преступления. Тю­ремная система перегружена, что порождает

призывы к строительству новых исправитель­ных учреждений. Вместе с тем, критики за­являют, что программы строительства тюрем представляют собой не только необоснованно дорогое бремя, ложащееся на налогоплатель­щиков, но что это никак не повлияет на уро­вень преступности.

Некоторые сторонники реформы пени­тенциарной системы считают, что необходим переход от карательного правосудия к формам правосудия восстановительного. «Восстанови­тельное правосудие» ставит целью добиться осознания преступником последствий своего преступления с помощью «наказания», которое преступник отбывает в общине. От правонару­шителей можно было бы потребовать участия в проектах по организации услуг в общи­не или попытки с помощью посредника до­биться примирения с жертвой преступления. Вместо того чтобы изолировать преступников от общества и закрывать их от последствий их преступных деяний, этих людей следует по­ставить перед лицом того, что они совершили, так, чтобы они осознали цену преступления.

Не существует простого ответа в споре о том, «работают» ли тюрьмы или нет. Хотя тюрьмы, судя по всему, не достигают успеха в перевоспитании заключенных, возможно, они удерживают людей от совершения преступле­ний. Хотя тех, кто уже сидит в тюрьме, удер­жать от преступлений не удалось, непригляд­ные стороны тюремной жизни, вполне воз­можно, предостерегут от преступлений других людей. Для реформаторов тюремной систе­мы здесь имеется одна почти неразрешимая проблема. Если сделать тюрьмы абсолютно неприемлемым местом для пребывания, это вероятно поможет удержать от преступлений потенциальных правонарушителей, однако это сделает в высшей степени трудновыполнимой поставленную перед тюрьмой цель реабилита­ции заключенных. Однако, с другой стороны, чем менее суровы условия содержания заклю­ченных в тюрьме, тем больше теряется сдер­живающий эффект тюремного заключения.

Хотя благодаря тюрьмам улицы действи­тельно освобождаются от некоторых опасных личностей, факты свидетельствуют, что нужно искать другие способы сдерживания преступ­ности. Социологическая трактовка преступле­ния неопровержимо доказывает, что быстрых путей здесь не существует. Причины преступ­ности связаны со структурными условиями об­щества, включая нищету, обстановку внутрен-

Глава 8. Преступление и девиантное поведение

 

них городов и ухудшающиеся обстоятельства жизни многих молодых людей. Хотя необ­ходимо и дальше осуществлять такие кратко­срочные меры, как реформы, направленные на превращение тюрем из мест простого отбы­вания срока наказания в места перевоспита­ния, а также проводить в жизнь эксперименты с наказаниями, альтернативными тюремному заключению, такими как работа в общине. Тем не менее, чтобы добиться эффективного решения проблемы, следует обратиться к дол­госрочным мерам (Currie 1998 b).

Заключение: преступление, девиантное поведение и социальный порядок

Было бы ошибкой рассматривать пре­ступления и девиантное поведение исключи­тельно в негативном свете. В любом обществе, признающем, что у человеческих существ мо­гут быть различные ценности и интересы, должно найтись место для отдельных людей и групп людей, чьи действия не соответствуют нормам, которых придерживается большин­ство. Люди, создающие новые идеи в поли­тике, науке, искусстве или других областях, зачастую вызывают подозрение или враждеб­ность у людей, следующих ортодоксальными путями. Например, политические идеалы, рож­денные американской революцией, — свобода личности и равенство возможностей — были в то время встречены многими людьми с оже­сточенным сопротивлением, а теперь они при­няты во всем мире. Отступление от господ­ствующих в обществе норм требует мужества и решительности, но оно нередко играет клю­чевую роль в осуществлении процессов изме­нения, которые впоследствии будут признаны отвечающими интересам всех людей.

Являются ли «опасные отклонения в по­ведении» той платой, которую должно пла­тить общество, если оно предоставляет значи­тельную свободу своим гражданам, действия которых отличаются неконформностью? На­пример, следует ли признать высокий уро­вень преступлений, связанных с насилием, той ценой, которой приходится расплачи­ваться обществу в обмен на индивидуаль­ные свободы, которыми обладают его граж­дане? Некоторые социологи придерживаются именно такого мнения, утверждая, что пре­ступления, связанные с насилием, неизбежны в обществе, где не существует жестких пра­вил поведения. Однако такие взгляды не вы­держивают критики при более пристальном рассмотрении. В некоторых обществах, где признается широкий спектр личных свобод и наблюдается терпимость к девиантным по­ступкам (например, в Нидерландах), количе­ство преступлений с применением насилия невелико. И наоборот, в странах, где рам­ки индивидуальных свобод ограничены (как, например, в некоторых латиноамериканских обществах), может обнаруживаться высокий уровень насилия.

Общество, проявляющее терпимость к де-виантному поведению, совсем не обязатель­но должно страдать от социальной дезин­теграции. Однако избежать негативных по­следствий можно, по-видимому, только в том случае, если индивидуальные свободы будут сочетаться с социальной справедливостью — при социальном строе, где нет вопиющего не­равенства и где у каждого есть возможность вести полноцешгую и приносящую удовлетво­рение жизнь. Если свобода не сбалансирована равенством и если многие люди не могут успешно самореализоваться в своей жизни, девиантное поведение обычно принимает де­структивные формы.

Краткое содержание

1. Термином «девиантное поведение» называют поступки, которые нарушают общепринятые
нормы. То, что признается «девиантным», может быть различным в разное время и в раз­
личных местах: «нормальное» поведение в условиях одной культуры может быть признано
«девиантным» в другой культуре. Понятие девиантности шире понятия преступления:
последнее относится только к неконформному поведению, при котором нарушается закон.

2. Для поддержания социальных норм общество применяет санкции как формальные, так
и неформальные. Законы — это нормы, устанавливаемые и приводимые в действие
правительствами.

Заключение: преступление, девиантное поведение и социальный порядок 215

3. Существуют биологические и психологические теории, пытающиеся доказать, что пре­
ступления и другие формы девиантного поведения генетически обусловлены, однако
в настоящее время эти теории в основном не встречают поддержки. Социологи утвер­
ждают, что подчинение нормам и уклонение от них по-разному трактуется в разных
социальных контекстах. Огромное влияние на то, какие возможности открыты для разных
групп индивидуумов, и на то, какого рода действия будут признаны криминальными,
оказывает существующее в обществе неравенство в распределении богатства и вла­
сти. Криминальным видам деятельности научаются совершенно так же, как навыкам
законопослушания, и обычно они направлены на достижение тех же целей.

4. Согласно теориям, связанным с функционализмом, преступления и девиантное поведение
порождаются структурным напряжением в обществе и отсутствием морального регулиро­
вания. Для обозначения чувства тревоги и дезориентации, возникающего в современном
обществе из-за разрушения традиционных устоев жизни, Дюркгеймом был введен термин
«аномия». Роберт Мёртон расширил понятие аномии и включил в него напряженность, ко­
торую испытывают индивидуумы, когда принятые в обществе нормы вступают в конфликт
с социальной реальностью. Объяснения, исходящие из субкультур, привлекают внимание
к таким группам людей, как криминальные сообщества, которые отвергают ценности,
разделяемые большинством, и заменяют их нормами, прославляющими неповиновение,
правонарушения и неконформность.

5. Теория стигматизации, утверждающая, что если определить поступки какого-либо челове­
ка как девиантные, то это еще более усилит девиантный характер его поведения, ценна
потому, что исходит из допущения, согласно которому ни один поступок сам по себе изна­
чально не является ни криминальным, ни, наоборот, нормальным. Последователей теории
стигматизации в первую очередь интересует вопрос, как получается, что некоторые типы
поведения определяются как девиантные, и почему именно данные группы, а не другие,
характеризуются как девиантные.

6. Теории конфликта анализируют преступления и девиантное поведение, исходя из струк­
туры общества, конфликта интересов различных социальных групп и стремления элиты
сохранить свою власть. Новый левый реализм (НЛР) представляет собой направление
в криминологии, которое испытало влияние указанной традиции, но отходит от нее в ряде
важных отношений. НЛР привлекает внимание к жертвам преступлений и призывает
к изменению практической деятельности полиции, с тем чтобы сделать работу органов
правопорядка и охраны закона более чутко реагирующей на нужды общин, особенно
в районах внутренних городов.

7. Теории контроля постулируют, что преступления совершаются там и тогда, где и когда
существующие формы социального и физического контроля оказываются недостаточными
для их предотвращения. Рост преступности в современных обществах связан с ростом
возможностей и мишеней для преступлений. Согласно теории разбитых окон, существует
прямая связь между появлением в том или ином регионе беспорядка и совершением здесь
реальных преступлений.

 

8. Подлинные масштабы преступности в обществе оценить нелегко, поскольку не обо
всех преступлениях сообщается в полицию. «Темной цифрой» незарегистрированных
преступлений называют правонарушения, не зафиксированные в официальной статистике.
Изучение жертв преступлений (обследования, в которых респондентам задают вопрос,
не были ли они жертвами каких-либо преступлений в предшествующем году) обнаруживает
расхождения между официальными данными о преступлениях и реальным опытом людей.

9. Число зарегистрированных преступлений в Великобритании растет начиная с 1950-х гг.,
и граждане осознают, что подвергаются сейчас большему риску стать жертвой преступ­
ления, чем в прежние времена. Реакцией на рост преступности со стороны правительства
было усиление правоохранительной деятельности, использование методов предупрежде­
ния ситуационных преступлений (таких как надзор и укрепление потенциальных мишеней
преступления), частные охранные службы и полицейские инициативы в общинах.

216 Глава 8. Преступление и девиантное поведение

10. Уровень преступности среди женщин значительно ниже, чем у мужчин, возможно, в силу
общих различий, наблюдающихся при социализации мужчин и женщин плюс более
активное участие мужчин в деятельности вне дома. Более высокий уровень мужской
преступности объясняли также влиянием безработицы и «кризиса мужественности».
При некоторых типах преступлений жертвами являются в подавляющем большинстве
женщины. С почти полной уверенностью можно сказать, что изнасилования гораздо более
распространены, чем показывает официальная статистика. Существует мнение, согласно
которому все женщины являются жертвами изнасилования, поскольку все они должны для
своей защиты принимать особые меры предосторожности и жить под страхом возможного
изнасилования. Гомосексуалисты и лесбиянки часто становятся жертвами преступлений
и преследований, однако из-за маргинализированного положения в обществе их нередко
признают «заслуживающими» преступления, а не безвинными жертвами.

11. Страх людей перед преступлениями зачастую концентрируется прежде всего на уличных
преступлениях, таких как кражи, грабеж и разбойное нападение, которые совершаются
в основном молодыми мужчинами из среды рабочего класса. Официальная статистика
свидетельствует о высоком уровне правонарушений среди молодых людей, тем не менее
следует относиться с осторожностью к моральной панике, которую вызывает молодеж­
ная преступность. Во многих случаях девиантное поведение молодых людей, например
антиобщественное поведение или неконформность, в действительности преступлениями
не являются.

12. Преступления «белых воротничков» и корпоративные преступления — это преступления,
совершаемые людьми, которые относятся к более благополучным слоям общества. По­
следствия таких преступлений могут быть гораздо более серьезными, чем последствия
мелких преступлений, совершаемых бедными, однако органы законности и правопорядка
обращают на них меньше внимания. Организованной преступностью называются инсти­
туционализированные формы криминальной деятельности, обладающие многими чертами
обычных организаций, но деятельность которых неизменно носит противозаконный харак­
тер. Киберпреступлениями называют криминальную деятельность, которая осуществляется
с помощью информационной технологии, как, например, электронное отмывание денег
или мошенничество в Интернете.

13. Тюрьмы были созданы отчасти для защиты общества от преступников, а отчасти с целью
«исправления» преступников. По всей видимости, тюрьмы не предотвращают преступле­
ния, и степень перевоспитания заключенных в тюрьмах, чтобы они потом могли жить
в мире, существующем за тюремными стенами, не обращаясь снова к криминальной
деятельности, вызывает большие сомнения. Рецидивизм — это повторное совершение
преступлений людьми, уже отбывавшими наказание в тюрьмах. Были предложены некото­
рые альтернативы тюремному заключению, как, например, отбывание наказания в общине,
с выполнением работы, полезной для ее членов.

Вопросы для самостоятельного анализа

1. Как можно было бы интерпретировать действия человека, получившего ярлык «девиант-
ный», так, чтобы они отличались от действий «нормального» человека?

2. Почему изучение жертв преступлений могло бы дать более правдивую картину масштабов
преступности, чем официальная статистика?

3. Верно ли, что полицейские работают теперь по большей части с информацией?

4. Повлечет ли тот факт, что все больше женщин работает сейчас в публичной сфере,
неизбежные изменения в женской преступности?

5. Является ли исполнительный директор корпорации более типичным преступником, чем
безработный юноша?

6. Какое влияние оказывают на преступность процессы глобализации?

Заключение: преступление, девиантное поведение и социальный порядок 217

Дополнительная литература

Goode Erich. Deviant Behaviour. Upper Saddle River, N.J.: Prentice Hall, 1997.

Holdaway Simon and Rock Paul (eds.). Thinking about Criminology. London: UCL Press, 1998.

Walton Paul and Young Jock (eds.). The New Criminology Revisited. London: Macmillan, 1998.

Интернет-линки

Австралийский институт криминологии www.aic.gov.au

Британский криминологический журнал www3.oup.co.uk/crimin

Министерство внугрснних дел Великобритании

Home Office (UK)

www.homeoffice.gov.uk

Институт криминологии при Кембриджском университете http://www.law.cam.ac.uk/crim/CRIMLINK.HTM

Национальная ассоциация по попечению и переселению заключенных www.nacro.org.uk

ГЛАВА

РАСА, ЭТНИЧЕСКАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ И ИММИГРАЦИЯ

Вплоть до последнего десятилетия XX в. в Южной Африке господствовал апартеид — система насильственной расовой сегрегации. При апартеиде каждый житель Южной Аф­рики подпадал под одну из четырех катего­рий: белые (потомки европейских иммигран­тов), «цветные» (люди, предками которых бы­ли представители более чем одной «расы»), азиаты и черные. Меньшинство белых юж-ноафриканцев, составлявшее около 13% на­селения, управляло небелым большинством. Небелые не имели права голоса и не были представлены в центральном правительстве. Сегрегация бьиа обязательна на всех уровнях жизни общества, от мест общественного поль­зования, таких как туалеты и железнодорож­ные вагоны, до соседства по месту жительства и школ. Миллионы черных жителей страны были согнаны в так называемые homelands — резервации подальше от главных городов — и работали в качестве временных рабочих на золотых и алмазных приисках, кочуя с ме­ста на место.

Апартеид был закреплен законодатель­ством, но навязывался с помощью насилия и жестокости. Национальная партия, которая официально узаконила апартеид после при­хода к власти в 1948 г., использовала и силу закона, и органы безопасности для подавления всякого сопротивления режиму апартеида. Оп­позиционные объединения были поставлены вне закона, а политических инакомыслящих бросали в тюрьмы без суда и нередко под­вергали пыткам. Мирные демонстрации часто заканчивались расправами с их участниками. После многих лет международного осужде­ния, экономических и культурных санкций и растущего сопротивления в самой стране режим апартеида начал утрачивать силу. Когда

в 1989 г. президентом Южной Африки стал Ф.У.де Клерк, он получил в наследство страну, находившуюся в состоянии глубокого кризиса и практически неуправляемую.

В 1990 г. де Клерк снял запрет с Аф­риканского национального конгресса (АНК), основной оппозиционной партии, и освобо­дил из тюрьмы ее лидера Нельсона Манделу после двадцати семи лет заключения. Затем последовал целый ряд сложных переговоров, которые проложили путь к первым нацио­нальным выборам с участием как белых, так и небелых. 27 апреля 1994 г. АНК получил на выборах подавляющее большинство голо­сов — 62%, и Нельсон Мандела стал первым после периода апартеида президентом Южной Африки.

Трудности, которые стояли перед Манде -лой и АНК, были огромными. В стране с на­селением 38 млн чел. 9 млн жили в нищете и 20 млн обходились без электричества. Ши­роко распространена была безработица. Бо­лее половины черного населения оставалось неграмотным, и уровень детской смертности был в десять раз выше среди черных, чем среди белых. Но помимо того, что в Южной Африке наблюдалось огромное неравенство в распределении материальных благ, страна представляла собой также крайне расколотое общество. Десятилетия господства идеологии, основанной на расовом превосходстве белых, оставили глубокие шрамы; страна отчаянно нуждалась в примирении. Язвы режима апарте­ида необходимо было врачевать, а культуру ра­сового угнетения предстояло подвергнуть де­монтажу. Межэтническая напряженность внут­ри африканского населения вырывалась на­ружу вспышками насилия и грозила привести к гражданской войне.

Раса, этническая принадлежность и иммиграция

 

На протяжении всего срока президент­ства, которое завершилось в 1999 г., Мандела упорно трудился, закладывая основы справед­ливого многоэтнического общества. Принятая в 1996 г. конституция является одной из са­мых прогрессивных в мире, ставя вне закона все виды дискриминации по признаку расы, этнической или социальной принадлежности, религии или верований, а также сексуальной ориентации, инвалидности или беременности. Своими неоднократными призывами к «ново­му патриотизму» Мандела пытался объединить в общем стремлении к образованию нации как «нервничающих белых», так и «нетерпели­вых черных». Представители оппозиционных групп, таких как, например, Партия свободы, Инката (Inkatha Freedom Party), опирающаяся на народность зулу, были введены в правитель­ство, чтобы снять этническую и политическую напряженность, которая могла бы привести к насилию.

Одно из самых примечательных собы­тий, имевших место во время президентства Манделы, было связано с наследием, достав­шимся от эпохи апартеида. С апреля 1996 г. до июля 1998 г. Комиссия по восстановле­нию правды и примирению (КВПП, Truth and Reconciliation Commission) проводила слуша­ния в общинах по всей Южной Африке для выявления случаев нарушения прав человека, допущенных при апартеиде. Лауреат Нобелев­ской премии архиепископ Десмонд Туту воз­главлял КВПП в расследовании актов насилия и нарушения прав, совершенных в период между I960 и 1994 гг. Было получено и за­фиксировано свыше 21 тыс. свидетельских показаний; заседания были открытыми для публики, и то, что на них происходило, осве­щалось в средствах массовой информации. Слушания, проводимые КВПП, имели целью вскрыть для всеобщего обозрения подлинную картину жизни эпохи апартеида — все ее ре­альные обстоятельства — от самых ужасных до самых банальных. Эти слушания не яв­лялись судебными заседаниями и не должны были выносить приговоры. Тем, кто совершил преступления при апартеиде, включая поли­цейских и руководителей служб безопасности, была предложена амнистия в обмен на чест­ные признания и «полное раскрытие» всей от­носящейся к делу существенной информации.

В 1998 г. КВПП обнародовала свои мате­риалы и факты, которые ей удалось устано­вить, в виде доклада объемом в 3 500 стра-

ниц. Неудивительно, что главным виновником преступлений в области прав человека было названо правительство апартеида, хотя бы­ли отмечены также нарушения, допущенные и другими организациями, включая АНК. Не­которые критиковали КВПП, заявляя, что она представляет собой немногим больше, чем архив преступлений, совершенных в эпоху апартеида, и неспособна исправить зло, при­чиненное тогда людям. Однако многие другие убеждены, что уже сам процесс сбора свиде­тельских показаний — как от тех, кто совершал нарушения справедливости, так и от тех, чьи права нарушались, — привлек всеобщее вни­мание к попранию справедливости в эпоху апартеида.

Конечно, в одиночку КВПП не может изменить ситуацию, сложившуюся за десяти­летия расового разделения и дискриминации. Южная Африка остается расколотым на ча­сти обществом и продолжает бороться против фанатизма и нетерпимости. В 2000 г. был при­нят целый ряд «законов о преобразованиях», запрещавших публичное выражение ненави­сти и учредивших «суды по восстановлению равноправия» для рассмотрения дел по об­винению в расовой дискриминации. И тем не менее слушания, проводимые Комиссией по восстановлению правды и примирению, были событием огромной значимости в исто­рии Южной Африки после падения апартеида и создали новые стандарты открытости и чест­ности в решении расовых проблем. Комиссия заставила обратить внимание на опасные по­следствия, к которым приводит расовая нена­висть, и своим примером продемонстрирова­ла, насколько в процессе примирения важны общение и диалог.

В данной главе мы проанализируем по­нятие расы и этнической принадлежности, а также остановимся на вопросе, почему расо­вые и этнические разделения так часто при­водят к социальным конфликтам — как это было в Южной Африке и многих других об­ществах. Рассмотрев, как представители соци­альных наук понимают и употребляют тер­мины «раса» и «этническая принадлежность», мы обратимся к темам предрассудков, дискри­минации и расизма и обсудим попытки их психологического и социологического объ­яснения, помогающие понять их живучесть. После этого мы обратимся к моделям этниче­ской интеграции и проанализируем примеры этнических конфликтов, после чего перей-

Глава 9. Раса, этническая принадлежность и иммиграция

 

дем к моделям глобальной миграции, которые приводят к дальнейшей интеграции населе­ния Земли. В последних разделах данной гла­вы мы рассмотрим этническое многообразие и межэтнические отношения в Соединенном Королевстве и Европе, обратив особое внима­ние на тенденции, наблюдающиеся в процессе миграции, и на существующие модели этни­ческого неравенства.

Понимание расы

И этнической принадлежности

Раса

«Раса» является одним из самых сложных по­нятий социологии, что в немалой степени связано с расхождением между его исполь­зованием в обыденной жизни и его науч­ным обоснованием (или отсутствием оного). Многие люди в наши дни полагают, причем полагаю ошибочно, что людей можно лег­ко разделить на биологически различающиеся расы. Это не должно вызывать удивление, учи­тывая многочисленные попытки со стороны ученых создать классификацию народов мира по признаку расы. Некоторые авторы выделя­ли четыре или пять основных рас, другие же утверждали, что их существует не менее трех десятков.

Научные теории расы появились в конце XVIII - начале XIX вв. Они были использованы для оправдания социального порядка, который складывался по мере того, как Англия и дру­гие европейские страны превращались в им­перские державы, владычествующие над под­чиненными территориями и народами. Граф Жозеф Артюр де Гобино (1816-1882), которого иногда называют отцом современного расиз­ма, предложил различать три расы: белую (кав­казскую), черную (негроидную) и желтую (мон­голоидную). Согласно Гобино, представители белой расы обладают наиболее высоким ин­теллектом, моральными убеждениями и силой воли; именно благодаря этим передаваемым по наследству качествам влияние Запада рас­пространилось по всему миру. Напротив, чер­ные наделены способностями в наименьшей мере, близки по своей природе к животным, не имеют моральных устоев и эмоционально нестабильны. Идеи Гобино и его единомыш­ленников, проповедовавших научный расизм,

оказали впоследствии влияние на Адольфа Гит­лера, превратившего их в идеологию нацист­ской партии, и на другие группы сторонников превосходства белой расы, такие как Ку-клукс-клан в Соединенных Штатах и архитекторы апартеида в Южной Африке.

В годы, последовавшие за Второй ми­ровой войной, «наука о расах» была полно­стью дискредитирована. С точки зрения био­логии не существует четко отграниченных друг от друга рас, существует только неко­торый ряд физических разновидностей че­ловеческих существ. Различия в физическом типе между разными группами людей возни­кают из-за близкородственных браков среди населения, которые варьируют в зависимости от степени контактов между различными соци­альными и культурными группами. Население Земли представляет собой некую непрерыв­ность. Генетическое разнообразие в группах людей, обладающих видимыми общими фи­зическими чертами, столько же велико, как и различие между самими этими группами. В силу указанных причин научное сообще­ство фактически отказалось от понятия расы. Многие представители социальных наук схо­дятся во мнении, что раса — это не что иное, как идеологический конструкт, использование которого в научных кругах способствует уве­ковечиванию распространенного мнения, буд­то бы «раса» имеет биологическое обоснова­ние (Miles 1993)- flPF^He ученые не согласны с этим и утверждают, что раса как понятие имеет смысл для многих людей, пусть да­же оно утратило свою биологическую основу. По их мнению, для социологических иссле­дований раса остается в высшей степени не_: обходимым, хотя и дискуссионным понятием. По этой причине некоторые ученые предпо­читают употреблять слово «раса» в кавычках, чтобы подчеркнуть, что оно может вводить в заблуждение, несмотря на то что имеет ши­рокое хождение.

Что же тогда такое раса, если она не связа­на с биологическими категориями? Между лю­дьми существуют заметные физические разли­чия, и некоторые из этих различий передаются по наследству. Однако вопрос о том, почему некоторые различия, а не какие-либо другие становятся поводом для социальной дискри­минации и предрассудков, не имеют никакого отношения к биологии. Расовые различия по­этому следует понимать как физические при­знаки, выбранные членами общины или сооб-

Понимание расы и этнической принадлежности

 

щества как социально значимые. Значимыми, например, считаются различия в цвете кожи, тогда как различия в цвете волос таковыми не признаются. Расу можно трактовать как со­вокупность социальных отношений, которые позволяют определить отдельных людей или их группы, исходя из признаков, имеющих биологическую основу, и приписать людям, исходя из этого же