Модели этнической интеграции

Первый путь — это ассимиляция, которая означает, что иммигранты отказываются от своих исконных обычаев и действий и фор­мируют свое поведение в соответствии с цен­ностями и нормами большинства населения. По мнению сторонников ассимиляции, им­мигранты должны изменить свой язык, одеж­ду, образ жизни и культурные воззрения, для того чтобы интегрироваться в новый соци­альный порядок Так, в Соединенных Штатах, которые сформировались как «нация имми­грантов», на многие поколения иммигрантов оказывалось давление, чтобы они «ассимили­ровались» таким образом и многие из детей иммигрантов стали в результате более или ме­нее полными «американцами». В Соединенном Королевстве политика также была преимуще­ственно направлена на ассимиляцию имми­грантов в британское общество.

Вторая модель — это модель «плавильно­го котла». В соответствии с этой моделью тра­диции иммигрантов не устраняются в пользу традиций, преобладающих у исконного насе­ления, как это происходит при ассимиляции, но смешиваются с ними и образуют новые раз­вивающиеся модели культуры. При этом в об­щество не только «привносятся» извне другие культурные ценности и нормы, но создается также многообразие, по мере того как эт­нические группы приспосабливаются к более широким социальным окружениям, в которых они оказались.

Многие полагали, что модель «плавиль­ного котла» является наиболее желательным результатом в ситуации этнической неодно­родности. Традиции и обычаи иммигрантов не исчезают, но вносят свой вклад в форми­рование постоянно меняющейся социальной среды. Свидетельством осуществляющейся мо­дели «плавильного котла» являются гибридные формы кухни, моды, музыки и архитектуры.

В известной, ограниченной, степени эта мо­дель является точным выражением развития определенных аспектов американской куль­туры. Хотя преобладающей остается культура «англо», ее характер в некоторых областях от­ражает влияние многих различных групп, со­ставляющих в настоящее время американское население.

Третья модель - эта модель культурно­го плюрализма. С точки зрения культурного плюрализма наиболее благоприятным являет­ся путь, который способствует развитию под­линно плюралистического общества — обще­ства, где многочисленные различные субкуль­туры признаются в равной степени ценными. При плюралистическом подходе группы этни­ческих меньшинств рассматриваются в обще­стве как равноценные партнеры, понимая под этим, что они обладают одинаковыми правами с этническим большинством населения. Этни­ческие различия уважаются и приветствуются как необходимые компоненты национальной жизни государства в целом. Соединенные Шта­ты и другие западные страны являются плюра­листическими во многих отношениях, но эт­нические различия ассоциировались в них по большей части с неравенством, а не с рав­ным, но независимым членством в националь­ном сообществе.

В Великобритании и других странах Ев­ропы лидеры большинства групп этнических меньшинств все больше склоняются к плюра­лизму. Чтобы достичь статуса «другой, но рав­ный», потребуются значительные усилия, и по­ка это представляется весьма отдаленной пер­спективой. Этнические меньшинства все еще воспринимаются большинством людей как угроза: угроза их занятости, их безопасности и «национальной культуре». Сохраняется тен­денция превращать этнические меньшинства в козлов отпущения. Поскольку молодому по­колению в Западной Европе очень часто при­сущи те же предрассудки, что и старшим по­колениям, этническим меньшинствам в боль­шинстве стран придется и в будущем иметь дело с продолжающейся дискриминацией, при том что социальный климат будет характери­зоваться напряженностью и тревогой.

Этнические конфликты

Этническое многообразие может значитель­но обогащать общества. Мультиэтнические го­сударства часто представляют собой полные жизни динамические образования, сильные

Этническая интеграция и этнические конфликты

 

благодаря тому вкладу, который вносят в их благоденствие разные группы их жителей. Но такие государства могут также оказать­ся беспомощными перед лицом внутренних столкновений или внешней угрозы. Различия в языке, в религии и культуре могут стать поводом для открытого антагонизма между этническими группами. Иногда общество, ис­тория которого на протяжении долгого вре­мени характеризовалась этнической терпимо­стью и интеграцией, быстро охватывают эт­нические конфликты — враждебные столкно­вения между различными этническими груп­пами или общинами.

Именно это недавно произошло в быв­шей Югославии — регионе, который широ­ко известен своей богатой мультиэтнической историей. Балканы в течение многих веков бьии перекрестком дорог для Европы. Столе­тия миграции и господства сменявших друг друга империй привели к появлению неодно­родного, смешанного населения, состоящего преимущественно из славян (таких как право­славные сербы и хорваты-католики), мусуль­ман и евреев. Начиная с 1991 г. параллельно с важными политическими и социальными изменениями, последовавшими за падением коммунизма, в нескольких районах бывшей Югославии разразились кровавые столкнове­ния между разными этническими группами.

Эти конфликты в бывшей Югославии включали попытки этнических чисток, созда­ния этнически однородных территорий путем массового изгнания оттуда других этнических групп населения. Так, Хорватия стала незави­симым «моноэтническим» государством после дорого обошедшейся войны, в ходе которой из страны были изгнаны тысячи сербов. Вой­на, разразившаяся на Балканах в 1992 г. между сербами, хорватами и мусульманами, повлек­ла за собой этническую чистку мусульманско­го населения Боснии, предпринятую сербами. Тысячи мусульманских мужчин были брошены в лагеря для интернированных, а мусульман­ские женщины систематически подвергались насилию. Причиной войны в Косове в 1999 г. послужили выдвинутые против сербской ар­мии обвинения в том, что она проводит в этой области этническую чистку населения от ко­совских албанцев (мусульман).

И в Боснии, и в Косове этнический конфликт приобрел международный характер. Сотни тысяч беженцев наводнили соседние ре­гионы, еще больше дестабилизируя там обста-

новку. Чтобы защитить права представителей этнических групп, ставших жертвой этниче­ских чисток, в конфликт вмешались запад­ные государства, используя как средства ди­пломатии, так и силы военных контингентов. В короткий срок такое вмешательство помог­ло остановить непрекращавшееся кровопроли­тие. Однако обнаружились и непредвиденные последствия. В Боснии установился хрупкий мир, но только благодаря присутствию ми­ротворческих войск и расчленению страны на отдельные этнические анклавы. В Косо­ве после серии бомбардировок со стороны сил НАТО прошел процесс «противоположных этнических чисток». Этнические албанцы -косовары начали вытеснять из Косова мест­ное сербское население, при этом присутствие в крае руководимых ООН войск Косовской ар­мии освобождения оказалось недостаточным для предотвращения новой вспышки этниче­ского конфликта.

Этнические чистки предполагают вынуж­денное переселение определенных этнических групп населения путем целенаправленных на­сильственных действий, преследования, угроз и кампании террора. Геноцид, в отличие от эт­нических зачисток, - это систематическое уничтожение одной этнической группы дру­гой этнической группой. Термин «геноцид» часто использовался для описания процесса, в ходе которого исконное население Север­ной и Южной Америки было истреблено по­сле прибытия европейских первооткрывате­лей и поселенцев. Болезни, принудительное переселение и кампании насилия привели к исчезновению многих туземных народов, хотя о степени преднамеренности и систе­матическом характере этих действий можно спорить.

XX в. был свидетелем появления «органи­зованного» геноцида, и ему принадлежит со­мнительная слава самого «геноцидного» сто­летия в истории. Во время геноцида армян с 1915 по 1923 гг. свыше одного миллиона армян погибло от рук оттоманских турок. На­цистский холокост привел к гибели свыше шести миллионов евреев и остается самым страшным примером планомерного уничто­жения одной этнической группы со стороны другой. В более недавнее время этническое большинство хуту в Руанде развязало в 1994 г. кампанию геноцида против этнического мень­шинства тутси, в ходе которой за три месяца погибло свыше 800 тыс. чел. Более двух мил-

Глава 9. Раса, этническая принадлежность и иммиграция

 

лионов жителей Руанды бежали в соседние страны, что привело к усилению этнической напряженности в таких странах, как Бурунди и Заир (теперь Конго).

Было замечено, что кровавые конфликты на всем земном шаре все чаще имеют причи­ной этнические различия. Только незначитель­ная часть войн в наши дни происходит между государствами, в подавляющем большинстве случаев мы имеем дело с гражданскими вой­нами на этнической почве. В мире растущей взаимозависимости и конкуренции все более важными становятся интернациональные фак­торы в формировании межэтнических отно­шений, в то время как последствия «внутрен­них» этнических конфликтов дают о себе знать далеко за пределами национальных границ. Как мы уже видели, этнические конфликты привлекают международное внимание и ино­гда приводят к прямому вмешательству. Были созданы международные трибуналы по рассле­дованию военных преступлений с целью аре­ста и предания суду виновников этнических чисток и геноцида в Югославии и Руанде. Не­обходимость реагировать на межэтнические конфликты и предотвращать их — это од­на из ключевых проблем, стоящих как перед отдельными государствами, так и перед между­народными политическими структурами. Хотя случаи этнической напряженности часто на­блюдаются, интерпретируются и описываются на местном уровне, они все больше приоб­ретают национальные и интернациональные масштабы.

Глобальная миграция

Много веков назад европейский экспансио­низм привел к массовому переселению наро­дов, которое и привело к складыванию многих из мультиэтнических обществ в мире. Однако и после этих первоначальных волн глобальной миграции народы земли продолжали взаимо­действовать и смешиваться, и это в основ­ном определило этнический состав населения многих стран. В настоящем разделе книги мы сначала рассмотрим понятия, связанные с глобальной миграцией, а потом обратимся к тем последствиям, которые имела миграция в частности для Соединенного Королевства.

Миграционные движения

Хотя миграция — явление не новое, темпы ее, по-видимому, ускоряются в связи с наблюдае-

мым процессом глобальной интеграции. В мо­делях происходящей во всем мире миграции можно видеть отражение быстро меняющихся экономических, политических и культурных связей между странами. Согласно некоторым подсчетам, в 1990 г. миграцией было охвачено свыше 80 млн чел., 20 млн из которых бы­ли беженцами. Как представляется, эти цифры в начале XXI в. еще больше возрастут, вслед­ствие чего некоторые ученые уже назвали этот век «веком миграций» (Castles and Miller 1993)-

Иммиграция (въезд людей в страну для постоянного проживания) и эмиграция (про­цесс, в ходе которого люди покидают одну страну, чтобы поселиться в другой), сочетаясь вместе, образуют модели глобальной мигра­ции, связывающие страны, откуда уезжают ми­гранты, со странами, куда они направляются. Миграционные движения еще больше увели­чивают этническое и культурное разнообразие во многих обществах и способствуют фор­мированию демографической, экономической и социальной внутренней динамики. Интен­сификация глобальной миграции после Вто­рой мировой войны и особенно в последние два десятилетия сделала иммиграцию для мно­гих стран серьезной политической проблемой. Во многих западных странах рост иммиграции поставил под сомнение общераспространен­ное понятие национального тождества и за­ставил пересмотреть понятие гражданства.

Учеными были выделены четыре моде­ли миграции, характеризующие основные гло­бальные движения населения с 1945 г. Класси­ческая модель миграции присуща таким стра­нам, как Канада, Соединенные Штаты и Ав­стралия, которые сложились как «нации им­мигрантов». В этих случаях иммиграция в зна­чительной степени поощрялась и вновь при­бывшим было обещано предоставление граж­данства, хотя ограничения и квоты помогали регулировать ежегодный приток иммигрантов. Колониальная модель иммиграции, характер­ная для таких стран, как Франция и Со­единенное Королевство, обычно более благо­приятствовала притоку иммигрантов из быв­ших колоний по сравнению с иммигрантами из других стран. Отражением этой тенден­ции может служить наличие в Великобрита­нии большого числа иммигрантов из новых стран Содружества.

Такие страны, как Германия, Швейцария и Бельгия, проводили другую политику — соот­ветствующую модели гастарбайтеров. При та-

Глобальная миграция

 

кой системе иммигранты допускаются в страну на временной основе, зачастую для того, что­бы удовлетворить потребности рынка труда, но они не получают прав гражданства даже после многолетнего проживания в стране. На­конец, все большее распространение находят нелегальные модели иммиграции, порождае­мые ужесточением во многих индустриальных странах законов об иммиграции. Иммигранты, сумевшие въехать в страну незаконно или под каким-либо предлогом, не связанным с имми­грацией, во многих случаях продолжают здесь нелегально жить за пределами официального общества. Иллюстрацией этого явления может служить большое число мексиканцев — «не­легальных иностранцев» — во многих штатах Юга Америки, а также рост международного бизнеса контрабандной переброски беженцев через границы государств (см. с. 246).

Какие же силы стоят за глобальной ми­грацией и как они изменяются в результа­те глобализации? В прошлом многие теории миграции концентрировали внимание на так называемых отталкивающих и притягиваю­щих факторах. «Отталкивающие» факторы — это движущие силы В1гутри исходной стра­ны, вынуждающие людей эмигрировать, как то: война, голод, политические репрессии или перенаселенность. Напротив, факторы «при­тягивающие» — это те особенности страны назначения, которые привлекают иммигран­тов: «притянуть» иммигрантов из других реги­онов могут процветающий рынок труда, луч­шие жилищные условия и меньшая плотность населения.

Позднее теории миграции, основанные на «отталкивании» и «притягивании», были подвергнуты критике за то, что предлага­ли слишком упрощенное объяснение очень сложного и многоаспектного явления. Отвер­гая подобные теории, ученые, изучающие ми­грацию, все больше склоняются к тому, чтобы рассматривать модели глобальной миграции как некоторые «системы», образуемые взаимо­действием процессов, происходящих на мак­ро- и микроуровне. Эта идея может пока­заться сложной, но в действительности она очень проста. Под факторами макроуровня понимаются такие возвышающиеся над всем остальным проблемы, как политическая ситу­ация в регионе, законы и правила, регулиру­ющие иммиграцию и эмиграцию, или изме­нения в международной экономике. Факторы микроуровня связаны с ресурсами, знаниями

и способностями, которыми обладают сами мигранты.

Пересечение макро- и микропроцессов можно увидеть на примере многочисленной общины турецких иммигрантов в Германии. На макроуровне наблюдаются такие факторы, как потребность экономики Германии в ра­бочей силе, проводимая ею политика допуска в страну рабочих, приезжающих по приглаше­ниям в качестве гастарбайтеров, и состояние турецкой экономики, не дающей многим тур­кам возможности зарабатывать столько, сколь­ко им бы хотелось. На микроуровне можно видеть наличие в турецкой общине в Гер­мании неофициальных сетей и каналов вза­имной поддержки, а также сильную привязан­ность к семье и друзьям, оставшимся в Турции. Среди потенциальных турецких иммигрантов осведомленность о Германии и «социальный капитал» — свои собственные возможности и ресурсы общины, на которые можно рас­считывать, — делают Германию одной из са­мых привлекательных стран для иммигран­тов. Сторонники системного подхода к ми­грации подчеркивают, что ни один фактор, взятый отдельно, не может объяснить про­цесс миграции. Каждое конкретное миграци­онное движение, подобное движению между Турцией и Германией, является результатом взаимодействия процессов макро- и микро­уровня.

Исследуя недавние явления в глобальной миграции, Стивен Каслз и Марк Миллер выде­лили четыре основных тенденции, которые бу­дут, по их мнению, определять модели мигра­ции в ближайшие годы (Castles and Miller 1993):

• Ускорение. Миграция, преодолевающая
границы, приобретает более массовый
характер, чем когда-либо раньше.

• Многообразие форм. Большинство стран
сейчас принимает иммигрантов многих
различных типов, в отличие от прежних
времен, когда преобладали определенные
типы иммиграции, такие, например, как
трудовая иммиграция или беженцы.

• Глобализация. Миграция все больше ста­
новится общемировой по своему харак­
теру и охватывает все больше стран как
в качестве стран исхода, так и в качестве
стран назначения.

• Феминизация. Среди мигрантов растет
число женщин, что делает современную
миграцию гораздо менее «мужской», чем

Глава 9. Раса, этническая принадлежность и иммиграция

 

это было прежде. Увеличение числа ми­грантов-женщин тесно связано с измене­ниями на мировом рынке труда, вклю­чая растущую потребность в работни­ках по дому, распространение секс-ту­ризма и «торговли» женщинами (см. гла­ву 5 «Гендер и сексуальные отношения» на с. 125-126), а также феномен «невест по переписке».

Глобальные диаспоры

Еще один путь к пониманию моделей глобаль­ной миграции связан с изучением диаспор. Термин диаспора обозначает исход опреде­ленной этнической группы населения из пер­воначальной родины в чужие ареалы часто в результате насилия или под давлением угро­жающих обстоятельств. В качестве примеров того, как народы могут оказаться рассеянны­ми по всему миру вследствие рабства или геноцида, часто ссылаются на африканскую и еврейскую диаспоры. Хотя члены диаспоры, по определению, разделены географически, их объединяют такие факторы, как общая исто­рия, коллективная память об исконной родине и чувство этнической общности, которое куль­тивируется и сохраняется.

Робин Коэн утверждает, что встречает­ся несколько различных форм диаспор, хотя наиболее часто приводятся примеры диаспор, возникших принудительно, вследствие пре­следований и насилия. В книге «Глобальные диаспоры» (Cohen 1997) используется истори­ческий подход и выделяется пять различных категорий диаспор с учетом того, какие си­лы лежали в основе первоначального исхо­да народа: жертвы (например, африканская, еврейская и армянская диаспоры), имперские интересы (британская диаспора), проблема за­нятости (индийская диаспора), торговля (ки­тайская диаспора) и культура (диаспора вы­ходцев из Карибского региона). В некоторых из этих случаев, скажем, в случае китайской диаспоры, массовое движение населения про­исходило на добровольной основе, не под давлением угрожающих обстоятельств.

Вместе с тем, несмотря на многообразие форм, всем диаспорам присущи некоторые ключевые характеристики. Коэн считает, что все диаспоры отвечают следующим критериям:

• насильственное или добровольное пере­селение из исконной родины в новый регион или регионы;

 

• общая память о первоначальной роди­
не и стремление сохранить эту память,
а также вера в возможность когда-нибудь
вернуться на родину;

• сильное чувство этнического тождества,
сохраняющееся наперекор расстоянию и
времени;

• чувство солидарности с членами той же
этнической группы, также живущими в
ареалах диаспоры;

• известная степень напряженности в от­
ношениях с обществами, принимающими
мигрантов;

• потенциальная возможность внести цен­
ный и созидательный вклад в плюрали­
стические общества, принимающие ми­
грантов.

Некоторые ученые обвинили Коэна в по­пытках упростить сложные и отличающиеся друг от друга случаи миграции, подводя их под небольшое число типов и связывая «кате­гории» диаспор с конкретными этническими группами. Другие критики указывали, что са­мо понимание диаспоры у Коэна не является достаточно четким для того исследования, ко­торое он предпринял. Тем не менее, несмотря на все критические замечания, труд Коэна це­нен, поскольку он показывает, что диаспоры не являются чем-то статическим, н представля­ют собой развивающиеся процессы сохране­ния коллективного тождества и продолжения этнической культуры в быстро глобализирую­щемся мире.