Статистическое дело в стране

В дореволюционной России не было единой централизованной государственной статистики, только ее зачатки. Центральный статистический комитет МВД отвечал за отдельные участки подобной работы, основы которой не были упорядочены. С учреждением фабрично-заводской инспекции на подведомственных ей предприятиях был организован соответствующий ее целям и задачам учет, который в своих лучших образцах считался крупным достижением отечественной статистики. Отдельно велась статистика горной инспекции. Разумеется, в делопроизводстве акционерных обществ, крупных частных предприятий, банков и прочих учреждений также создавалось немало статистических материалов, наиболее упорядоченных в их взаимоотношениях с финансовыми и налоговыми органами государства. Существовала статистика, организованная по линии земских самоуправлений, которая касалась главным образом сельских общин и хозяйств. Немало данных собиралось добровольными корреспондентами, но они не носили систематического характера. На состояние статистического дела оказывало развитие статистической науки, и на этой ниве в России трудилось немало ученых, обладавших большим авторитетом как внутри страны, так и за ее пределами.

После 1917 г., создавая новую систему органов власти, центрального и местного управления, большевики озаботились проблемой организации единого статистического учета в стране. 25 июля 1918 г. при правительстве (СНК) было образовано Центральное статистическое управление (ЦСУ), принят декрет о государственной статистике. Она распространялась на промышленность и торговлю, заготовки продовольствия, земледелие и труд, ведение внутренних дел, финансы и пути сообщения, народное образование. В структуре ЦСУ выделялись отделы и сектора, отвечающие за главные направления работ. В сентябре того же года была создана система статистических органов на местах. В дальнейшем власть принимает ряд декретов, регулирующих отдельные направления статистики. Бросается в глаза ее хозяйственная направленность. Только в 1920 г. был принят декрет, согласно которому статистическое наблюдение в обязательном порядке распространялось на все народные комиссариаты (ВСНХ, НКТ, Наркомпрос, НКВД, НКПС, НКЮ и др.). Конечно, и раньше различные учреждения были обязаны вести статистику, но делали это больше по запросам сверху или на свой страх и риск. Представительные органы, партии и общественные организации тоже обязывались вести учет, иногда — на совместной с ЦСУ основе. Так, статистика труда в Советской России велась объединенными усилиями ЦСУ, НКТ и ВЦСПС.

Следует заметить, что перспективы организации единой государственной статистики в стране увлекли отечественных ученых, и многие из них с энтузиазмом работали в советских учреждениях. Среди большевиков и членов других революционных партий было немало людей, причастных к статистическому делу. Проводились съезды и конференции, на которых утверждались принципы статистической деятельности, организации работ и другие вопросы. В.И. Ленин, который, как известно, в своих трудах много работал со статистическими данными и, став Председателем СНК, приложил руку к организации советской статистики и учета. В советский период выходили сотни исследований, посвященных методам работы Ленина со статистикой и его роли в организации учета и контроля в советском государстве.

Но на первых порах советская статистика многое восприняла от дореволюционной. В период своего становления она сохраняла еще методологический разнобой и, как при любой организации нового дела, — неразбериху. Наиболее упорядоченной была статистика ЦСУ. Главным направлением его деятельности были признаны единовременные (разовые) обследования, т. е. проведение переписей и аналогичных работ, приуроченных к определенному сроку, что в немалой степени было вызвано радикальной ломкой общественной системы и отсутствием какого-либо учета на советских предприятиях и в учреждениях. Лишь в 1919 г. был принят декрет об организации текущей статистики, т. е. основанной на систематическом и постоянном наблюдении. Длительное время, однако, единовременные обследования считались основными. Так, например, в структуре ЦСУ существовали отдел основной промышленной статистики, который отвечал за проведение переписей, и отдел текущей промышленной статистики.

В первые же годы советской власти, несмотря на сложнейшую обстановку, было затеяно огромное количество массовых обследований, и о многих из них исследователям сегодня известно мало. Одной из существенных черт советской статистики стало проведение целого комплекса подобных мероприятий. Так, по состоянию на 28 ноября 1920 г. одновременно проводились перепись населения, сельскохозяйственная перепись, промышленная перепись и другие обследований Многое осталось в проектах, незавершенным, часть собранных материалов осталась неразработанной и в таком виде отложилась в архивах. Это, как правило, — организационные и методические документы, разработочные таблицы разной степени завершенности. Иногда хранятся также первичные заполненные бланки переписей и обследований, которые намечалось подвергать обработке. С текущей статистикой дело обстояло еще хуже. Наладить ее не удалось вплоть до окончания Гражданской войны.

Намечаемые программы статистических работ на практике были трудновыполнимы, особенно в условиях того времени. Отсутствие налаженной документации, плохое сообщение, перегруженность персонала учетной работой и т. п. не давали возможности систематического сбора и поступления сведений. Даже в военной области, которой в годы Гражданской войны уделялось преимущественное внимание по линии Совета обороны (СО, с начала 1920 г. — Совета труда и обороны, СТО) и РВС, возглавляющего управление Красной Армии, не было налаженного учета,

При организации статистики пришлось также вплотную заняться методологией составления показателей, должных лечь в основу учета и проводимых работ: классификацией производств, промыслов и прочих отраслей труда, занятий, профессий, социально-профессиональных групп и категорий классового состава населения. Унаследованные от старой России, они были весьма пестрыми, зачастую далекими от марксизма и принятых в нем категорий политэкономического анализа. Например, первая классификация отраслей народного хозяйства, предложенная в 1918 г., состояла из 6 отделов, 57 групп, 818 классов и 1418 подклассов. Чрезмерную дробность составители, сознавая преходящий характер момента, объясняли необходимостью предусмотреть все возможные последующие перегруппировки получаемых данных. Действительно, если историк обнаружит подобные данные в архивах или в публикациях, то их пересчет или перевод в другую систему показателей особых трудностей не представит, в частности для сравнения с дореволюционной или более поздней советской статистикой.

В свете сказанного надо подходить к публикациям первых лет советской власти. Они большей частью отрывочны, неполны, неточны и лишь приблизительно передают состояние дел в эти годы. Наиболее оперативной формой была статистическая периодика («Бюллетень ЦСУ», «Вестник статистики», «Статистика труда»), а также сведения, публикуемые на страницах таких изданий, как «Власть Советов», «Известия ЦК РКП(б)», «Профсоюзный вестник», журналы ЦК отраслевых союзов («Металлист», «Горнорабочий» и т. п.). Изредка в центре и на местах выходили специальные статистические сборники, ставшие сегодня библиографической редкостью³⁵⁷.)

Основным способом разработки данных в те годы была элементарная сводка отдельных показателей, да и трудно было ожидать иного, учитывая сколько времени требует составление сложных аналитических таблиц при отсутствии современной технологии обработки информации. Лишь отдельные энтузиасты того времени на основе отрывочных и частичных сведений осуществляли более глубокие аналитические разработки, касающиеся экономики, труда, государственного, военного и партийного строительства в Советской России.

Для историка важно отметить одно существенное обстоятельство, которое выяснилось едва ли не сразу при организации советской статистики — необходимость опорных данных, и не случайно усилия специалистов сосредоточились на разработке материалов за 1913—1917 гг., т. е. на периоде, непосредственно предшествующем революции. В связи с этим в советских учреждениях происходила мобилизация статистических сведений за указанные годы, на что нужно указать с точки зрения архивного поиска. Собранные материалы рассматривались как исходная расчетная база для советской статистики, ее своеобразный фундамент, а традиция сравнивать показатели по отношению к 1913 г. прочно укоренилась в дальнейшей советской практике. Часть собранных и обработанных материалов была опубликована, но несколько позже, в «Трудах ЦСУ»³⁵⁸. То же самое касается данных, собранных за 1918—1920 гг.

Двадцатые годы были особым периодом в развитии советской статистики. Они отмечены, во-первых, довольно широким размахом работ и острой борьбой в методологии статистического дела между представителями старой школы и большевистскими теоретиками. Были расхождения между учеными и практическими работниками. В письме управляющему ЦСУ П.И. Попову Ленин требовал, чтобы статистики стали практическими помощниками советского государства в делах управления и налаживания хозяйства. ЦСУ в этой связи подверглось критике за академизм. «Из ЦСУ, — писал Ленин, — нужно сделать орган анализа для нас текущего, а не ученого»³⁵⁹. Ленинское указание было воспринято как руководство к действию, и прагматическая направленность в деятельности статорганов непрерывно возрастала на всем протяжении 1920-х годов. В конечном счете она привела к свертыванию работ, предназначенных для научных исследований, хотя Ленин и не говорил об их полном прекращении, а отводил «на академическую работу изучения полных и всеобъемлющих сведений» примерно десятую часть времени³⁶⁰. На практике это вело к постепенному увеличению удельного веса текущего наблюдения за деятельностью всех ведомств, организаций и предприятий, хотя переписи и разовые обследования продолжали проводиться достаточно широко. Складывалось своего рода разделение работ. Например, в промышленности задачи учета основных фондов предприятий предназначались переписям, а движение оборотных средств, как более оперативная и конъюнктурная форма учета, — текущей статистике.

Во-вторых, в 1920-е годы отмечается тенденция к унификации и стандартизации статистического дела, внесение в него планового начала. Декреты СНК 1921 г. устанавливали единый план статистических работ и единый порядок представления данных всеми учреждениями и предприятиями. На 1925 г. были впервые приняты контрольные цифры плана народного хозяйства, а затем началась работа по составлению плана первой пятилетки. Под план приспосабливаются все учетные статистические показатели, начинается слияние плановой и статистической документации. Это ведет к сокращению многообразия работ, ликвидации тех участков, которые не вписывались в единую систему учета.

В ЦСУ, например, из 33 отделов, ответственных за отдельные направления статистики, осталось 16. Была ликвидирована сеть добровольных корреспондентов на местах под предлогом передачи их функций низовым статорганам.

В-третьих, происходит постепенное утверждение в статистике марксистско-ленинской методологии. На кафедрах и в учреждениях места стали занимать идейно подкованные члены партии, чья задача состояла в том, чтобы утвердить принципы социалистического учения и учета, отстранить тех, кто придерживался «неправильных» взглядов. Но и среди самих марксистов в те годы не наблюдалось единства. Споры между ними порою приобретали ожесточенный характер вплоть до обвинений в некомпетентности, невежестве и умышленном искажении данных и находили отражение в печати.

Вместе с тем в 1920-е годы еще прослеживается влияние мировой статистической мысли, обнаруживается стремление обеспечить сравнение отечественной и мировой динамики, а сравнительные исследования, посвященные развитию России и СССР, заняли свою нишу в научных разработках.

Чем еще были характерны 1920-е годы, так это большим числом публикаций статданных. Довольно обширный перечень изданий того времени содержится, например, в библиографическом указателе Е.А. Машихина и В.М. Симчеры «Статистические публикации в СССР» (М., 1975). Среди других он примечателен тем, что в нем на основе системного подхода к изучению истории советской статистики была дана характеристика статистико-публикаторской деятельности в СССР. Однако надо признать этот указатель далеко неполным. В нем нет многих ведомственных изданий, синдикатских, трестовских публикаций, особенно тех, которые издавались для служебного пользования, а потом стали доступными. Кроме того, в нем много умолчаний и полуправды, свойственных советской статистике.

Самой известной публикацией статданных в тот период стали «Труды ЦСУ», которые стали выходить с 1920 г. В 1927 г. было заявлено о прекращении издания, и лишь отдельные тома публиковались до 1929 г. Всего вышло в свет 34 тома, многие из которых издавались частями, выпусками и даже в виде журналов. По идее предполагалось, что каждый из отделов ЦСУ будет публиковать результаты своих работ на страницах «Трудов», но из нее далеко не все получилось, и большинство собранных сведений осталось в архивном фонде ЦСУ Российского государственного архива экономики (РГАЭ).

Оценка качества данных в «Трудах ЦСУ», их значения, представительности, достоверности и т. п. зависит от полноты опубликованных сведений. С виду солидные, снабженные переводом на французский язык таблицы издания содержат чаще всего элементарные сводки цифр по отраслям народного хозяйства и по губерниям, которые при исследовании надо пересчитывать в относительные показатели. Впрочем, многие тома, и в этом состоит достоинство публикации, содержат серьезные аналитические статьи, дающие возможность сделать источниковедческую оценку материалов. В ряде случаев в «Трудах» помещались методические разработки³⁶¹. В целом же, однако, возможности использования «Трудов» в исторических исследованиях зависят от сферы интересов исследователя-историка (экономика, труд, демография и т. п.) и конкретной задачи, которую он собирается решить.

Сложность работы с публикациями 1920-х годов заключается в том, что в то время многие ведомства, учреждения, партийные органы, научно-исследовательские институты, отдельные ученые, как в центре, так и на местах, имели возможность готовить к печати статистические материалы, и далеко не все из них известны сегодня. Кое-что печаталось на страницах статистической периодики, например в «Статистическом обозрении», который заменил «Бюллетень ЦСУ», Известиях ЦК РКП(б)/ВКП(б) и др.

Продолжалось издание статистических ежегодников и справочников, содержащих основные показатели развития страны. Для историка наибольший интерес представляют издания, содержащие историко-ретроспективные данные: «Итоги десятилетия советской власти в цифрах. 1917—1927». (М., 1927) и «Мировое хозяйство. Сборник статистических материалов за 1913—1927 гг.» (М., 1928).

С конца 1920-х для отечественной статистики наступают тяжелые времена. В среде партийно-советских руководителей возникает нелепая идея о ненужности статистики вообще и замене ее учетом. На самом деле статистика представляет собой одну из форм учета, и без обобщения цифровых показателей в нем не обойтись. Тем не менее идея начала активно проводиться в жизнь. В январе 1930 г. ЦСУ было упразднено. Вместо него при Госплане СССР создавался экономико-статистический сектор. Это означало окончательное подчинение статистики нуждам плановой экономики. В конце того же года на базе сектора было образовано Центральное управление народно-хозяйственного учета (ЦУНХУ) при Госплане СССР. Слово «статистика» последовательно изгоняется из названия советских учреждений. Статистическая периодика прекращает свое существование. Правда, на страницах журнала «Плановое хозяйство» публиковались отдельные статистические сведения. Развертывается гонение на старых специалистов, среди которых было немало экономистов и статистиков. Одни фигурируют на процессах 1930—1931 гг. как «вредители», другие вынуждены были оставить свои посты и искать работу в провинции.

Учет в государственном управлении должен был строиться на основе отчетности всех предприятий, учреждений, организаций, а основным способом получения и анализа данных — отчеты о текущей деятельности, представляемые по инстанции по специально утвержденным формам. Наиболее полными были годовые отчеты. Их обработкой, как правило, сводкой отдельных показателей, занимались плановые органы и инспекторы ЦУНХУ, поставляя информацию для принятия управленческих решений. Вся плановая и отчетная документация после выполнения своей управленческой функции передавалась на архивное хранение. Исследователю, который обращается к ним как источнику, надо принять во внимание несколько обстоятельств. Во-первых, понадобилось несколько лет, чтобы наладить систематическое поступление отчетности. Например, колхозную отчетность удалось более или менее наладить только к середине 1930-х годов. Во-вторых, для данного времени надо иметь в виду частую смену форм отчетности и изменение системы учетных показателей, что создает немалые трудности при их анализе. Правда, каждый год ЦУНХУ издавало Информационные бюллетени с образцами отчетности. В-третьих, наверх поступали годовые отчеты только наиболее крупных предприятий и учреждений, остальных — в сводном виде. Это следует учитывать в свете архивного поиска, т. е. основная масса первичной отчетности находится сегодня в местных архивах. В-четвертых, поначалу отмечается низкое качество данных, так как для составления отчетности не хватало квалифицированных специалистов (которых нужно было еще подготовить), способных их представить.

На первых порах ЦУНХУ сохраняло еще стремление к широкой публикации материалов, да и задел, созданный в 1920-е годы, был огромен. Поэтому на рубеже 1920-х — 30-х годов вышло в свет немало интересных изданий. Постепенно они выстраиваются в строгую структуру показателей как по народному хозяйству в целом («Социалистическое строительство СССР»), так и по определенным отраслям управления. Показатели должны были твердо соответствовать установленным категориям, а всякая «ненужная» и «лишняя» информация — исключаться. По мере нарастания трудностей в реализации первого пятилетнего плана, цифры стали тщательно скрываться от общественности. Чтобы воспрепятствовать распространению правды о действительных итогах пятилетки, всем ведомствам и учреждениям было дано указание не публиковать в печати никаких цифр, помимо официальных данных Госплана СССР, и редко появлявшиеся в прессе официальные итоги были призваны рапортовать только о «выдающихся достижениях СССР на фронте социалистического строительства». Особенно характерным в этом отношении было издание «Социалистическое строительство Союза ССР. 1933—1938», которое содержало даже не цифры, а набор пропагандистских штампов. Читателям предназначались только те материалы, которые в выгодном свете представляли результаты советской политики. В изданном в 1938 г. статистическом сборнике «Двадцать лет советской власти» прямо указывалось, что он предназначен для пропагандистов.

Между тем нужда в статистике, необходимой для управления, не отпадала. После периода бурных нападок наблюдается тенденция к ее реабилитации, но уже на новых основах — на принципах социалистического учета (производственного, кадрового, личного). Помимо пропагандистских изданий, продолжалась подготовка сборников статистических данных «для служебного пользования», которые сегодня находятся в архивах соответствующих учреждений и институтов. Более того, практические работники начинают осознавать, что установка показывать только успехи и достижения ведет к искажению (фальсификации) действительных итогов практической деятельности. Этим объясняются кампании борьбы против приписок в отчетности. Разрабатывались методы экспертизы и выявления приписок и с их учетом — корректировки плановых показателей.

В 1941 г. ЦСУ было восстановлено сначала в составе Госплана СССР, а в 1948 г. — в качестве вневедомственного общегосударственного статистического органа при Совете Министров СССР. В составе ЦСУ был образован научно-методологический совет. С 1960 г. ЦСУ стало применять ЭВМ для разработки статистических данных, а в 1963 г. был создан Вычислительный центр ЦСУ. Применение новой технологии значительно ускорило и расширило возможности обработки данных.

Несколько изменились принципы публикации сведений. Продолжалось издание пропагандистских сборников, показывающих достижения советской власти к определенным датам и юбилеям, но основным источником статданных стал ежегодник «Народное хозяйство СССР в... году». Его структура была выстроена по образцу сборника «Социалистическое строительство СССР» 1930-х годов. Статистические справочники «полнели» и «худели» в зависимости от очередного поворота в политике руководства.

Ежегодники «Народное хозяйство СССР» иногда давали ретроспективно исчисленные цифры за предшествующие годы, начиная с 1913 г., однако отличительной чертой этих изданий было отсутствие каких-либо методологических и дидактических указаний на составление статистических показателей. Более того, ЦСУ часто меняло правила игры, делая их несопоставимыми. С этой точки зрения особенно характерным был сборник, изданный в 1972 г. к 50-летию СССР, выхода которого с надеждой ожидала научная общественность.

Представляется, что это делалось умышленно, чтобы затруднить объективный анализ происходящих в стране процессов. Теоретически вроде бы предполагалось, что те, кто обращается к публикуемым данным, должны знать методологию составления статистических показателей, которая была к тому времени унифицирована и излагалась на страницах учебных изданий и специальной литературы³⁶². Однако общие (нередко правильные) указания и конкретные данные, тем более измененные без указания причин, далеко не одно и то же. Какие-либо пересчеты официальных данных в СССР запрещались и ограничивались цензурой.

Цифры «Народного хозяйства СССР» в основном повторяли время от времени издаваемые «отраслевые» сборники «Промышленность СССР», «Сельское хозяйство СССР», «Транспорт СССР», «Труд в СССР», «Народное образование СССР», «Внешняя торговля СССР» и др. Лишь иногда в них содержались дополнительные сведения из других источников, на которые можно было ссылаться.

Тематически повторяли содержание «Народного хозяйства СССР» сборники, издаваемые в союзных республиках. С распадом союзного государства они приобрели неожиданное значение, так как стали базой для статистики новых независимых государств. Так, для современной России основой для статистических расчетов являются ранее изданные сборники «Народное хозяйство РСФСР».

Наступление перестройки и гласности, а затем смена общественного строя в стране повлекли за собой крупные изменения в статистическом деле. Работа ЦСУ подверглась сокрушительной критике. В течение ряда лет разоблачались официальные цифровые итоги («лукавые цифры»), представленные ЦСУ.

Между тем к вопросу о достоверности советской статистики нельзя относиться огульно, особенно к той, которая была предназначена для управления. Она, несомненно, в ряде аспектов преувеличивала достижения СССР, но по разным причинам объективного и субъективного свойства, и к решению этого вопроса нужно подходить и исторически, и применительно к каждому конкретному показателю. В вину советской статистике ставились, например, повторный счет полуфабрикатов и готовых изделий, неправильный учет новых видов продукции, использование оценочных показателей, но это чаще всего делалось не умышленно, а скорее было вызвано объективными причинами и трудностями. Были, конечно, и приписки, тому немало свидетельств, однако механизм этих приписок был различен и легко распознаваем. На дутых цифрах управление долго строить невозможно. Например, нельзя воевать мифическими танками и самолетами, распределять несуществующие тонны зерна и т. д.

Под влиянием критики статистика подверглась реорганизации. Вместо ЦСУ был образован Государственный комитет по статистике (Госкомстат), с ликвидацией СССР ставший российским органом. В 1994 г. было принято Положение о Госкомстате РФ.

Развитие статистического дела в современной России характеризуется:

· сужением функций государственной статистики в анализе общественных явлений и процессов, ее приспособлением к нуждам рыночной экономики и изменениям в социально-политической сфере;

· ростом количества негосударственных органов и организаций, осуществляющих статистические наблюдения, или мониторинг (социологические службы, фонды и т.п.);

· существенным сужением круга показателей, регистрируемых государственной статистикой, их приведением к принятым в международной практике методологическим принципам и стандартам;

· быстрым техническим прогрессом, широким применением компьютеров при сборе и обработке статистической информации, использованием Интернета для передачи статистических данных;

· восстановлением и расширением круга изданий статистических данных, к которым принадлежит «Российский статистический ежегодник», «Россия в цифрах», а также множество тематических сборников.

Конечно, современная статистика страдает организационными и методологическими слабостями. В ней нет того жесткого контроля, который существовал в государственной статистике СССР. Достоверность цифр в этих условиях стала проблематичной. Некоторые разоблачители «лукавых цифр» в связи с этим стали говорить о том, что современная статистика врет даже больше, чем советская. Но в целом она позволяет судить о тех трансформациях, которые произошли в стране после 1991 г. Примером является подготовленная левой оппозицией на основании данных Госкомстата «Белая книга. Экономические реформы в России 1991—2001 гг.» (М., 2002), свидетельствующая о многих кризисных явлениях в современной истории России. Но в целом изучение подобных материалов — еще малоизведанное поле для историков. Что особенно важно отметить — это поистине взрывной характер публикаций статистических данных о прошлом, извлекаемых из архивных фондов.

Начавшись с сенсационных разоблачений, издание материалов советской статистики постепенно выкладывается в более спокойное русло, хотя разоблачительный пафос по-прежнему царит в публикаторской деятельности. На страницах документальных изданий появляются в основном ранее засекреченные статистические сведения, содержащиеся в архивных фондах советских учреждений. Так как в сталинский период засекречено было почти все, то перспективы таких публикаций поистине неисчерпаемы. Но только этим дело ограничиваться не может, и сегодня на первый план явно выступает задача научного осмысления историками источников как опубликованных, так и тех, которые еще лежат в архивах.

К сожалению, уровень использования статистики историками является не просто неквалифицированным, а ужасающим, особенно тех, кто не имеет источниковедческой подготовки, т.е. дилетантов. Перво-наперво нужно усвоить необходимость четкого соотношения части и целого, системного взгляда на статистические показатели, которые не должны противоречить друг другу, т. е. показатели демографической статистики соответствовать показателям статистики труда, та, в свою очередь, совпадать с производственными показателями и т. д. Говоря о жертвах массовых репрессий, нельзя в разоблачительном пафосе уничтожить руками сталинского режима практически все взрослое мужское население страны, численность которого известна из данных о населении, иначе встает вопрос, кто же работал, воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Если еще накладывается преувеличение в несколько раз числа погибших в эти годы, то возникает картина полнейшего статистического абсурда. И таких примеров в «Исторических» трудах — несть числа.

Другая проблема состоит в доверии к источнику, из которого черпаются сведения, а их сегодня в виде слухов, предположений, произвольных расчетов и т. п. развелось неимоверное количество. Возможности использования статистики зависят во многом от степени ее изученности в конкретно-исторических исследованиях и от источниковедческих разработок, которые далеко неравномерны, неравноценны и далеко не охватывают всех направлений статистической деятельности. В исторической науке сложились определенные традиции обращения к статистике. Областью, в которой ее применение считается органичным, является экономика.

Экономическая статистика

Экономическая статистика не сводится к статистическим показателям материального производства. В ее задачи входит:

· общий анализ объемов промышленной и сельскохозяйственной продукции, товарооборота и грузооборота, потребления населения и их динамики как в натуре, так и в виде суммарных стоимостных показателей;

· состав этих показателей и их изменение по отдельным отраслям экономики (амортизация основных фондов, стоимость сырья, топлива, заработная плата и пр.);

· составление балансов, например доходов и расходов государства (государственный бюджет), сопоставление произведенных и потребленных товарных масс (народнохозяйственный баланс), трудовой баланс, производство и потребление сельскохозяйственных продуктов (в советский период — хлебо-фуражный баланс), бухгалтерский баланс (самая распространенная форма отчетности в советской статистике, тесно связанная с финансовым контролем) и т. д.;

· анализ средних величин (средний национальный доход, средняя зарплата, средняя производительность труда и др.);

· составление индексов или сводных средних величин, характеризующих их динамику во времени и обеспечивающих сопоставимость показателей (изменения масштабов цен, стоимости и качества жизни и др.).

Решение каждой из этих задач представляет достаточно сложную работу, требующую специальной подготовки. Историку следует учитывать, что статистические источники далеко не всегда содержат готовые данные, и тем, кто занимается экономической историей, придется рассчитывать нужные показатели, в том числе с помощью методов, которые предлагает современная наука или может предложить сам исследователь, опираясь на экономические модели и применение математико-статистических методов.

Наибольшие трудности для отечественной истории XX в. существуют в исчислении стоимостных показателей. В этот период денежные курсы и цены подвергались частым и резким изменениям, в то время как статистический учет требовал неких базовых неизменных величин. В качестве таковых в ЦСУ и экономических ведомствах в 1920-е годы действовали цены 1913 г. Затем были введены оптовые цены 1926 г., которые действовали в качестве расчетных 20 лет. После этого оптовые цены стали меняться довольно часто. Существует сложная система прейскурантов, территориальных и цепных индексов, которые позволяют приводить цены к единому знаменателю. В СССР эта работа была централизована, а в послевоенный период был создан специальный Государственный комитет по ценам. Разобраться в системе ценообразования историку могут помочь специальные издания документов, в частности многотомная серия «История ценообразования в СССР» (ранее — для служебного пользования).

Сотрудниками ЦСУ использовалась методика расчета такого важного показателя как национальный доход (НД), отличная от дореволюционной. Советские статистики исчисляли национальный доход как сумму чистой продукции всех отраслей производства. В этой связи не исчислялись индексы заготовительных цен на сельскохозяйственную продукцию. Цены искусственно удерживались на низком уровне, благодаря чему отношение национального дохода в текущих ценах к нему же в ценах 1913 г. было меньше. Это позволило снять подозрение в фальсификации с советских статистиков 1920-х годов, среди которых было немало признанных авторитетов. Более того, была поставлена под сомнение точность западных расчетов исчисления индексов цен. Однако главная проблема — сопоставимость дореволюционных и советских данных о национальном доходе — оставалась нерешенной.

Дело в том, что советская статистика, оценивая конечную продукцию отраслей, содержала значительный элемент повторного счета. Например, продукция сталелитейной промышленности за год суммировалась с продукцией станкостроительной промышленности, успевавшей за это время использовать произведенную сталь для создания новой стоимости. Дореволюционная статистика такого недостатка не имела. Поэтому по сравнению с нею советские данные завышены. В то же время советская статистика оценивала только вновь созданную продукцию отраслей материального производства, тогда как дореволюционная, как современная и западная статистика включала в величину национального дохода также и услуги. В этом отношении советские данные выглядят заниженными. Оценить, насколько существенны расхождения, крайне сложно. Для этого необходим трудоемкий пересчет данных за десятки лет. Прямой пересчет не всегда возможен. Это делает необходимым обращение к математико-статистическим методам расчета сопоставимых данных: смыкание динамических рядов, разложение дисперсии, кросс-корреляция, регрессионный анализ и т. п.

Важной проблемой является исчисляемое на основании НД сопоставление темпов промышленного развития дореволюционной и Советской России. Сегодня эта тема приобрела остроту и актуальность в связи с попытками поставить под сомнение высокие темпы промышленного развития СССР. Выясняется, однако, что в 1920—30-х годах данные в целом верно отражают динамику, хотя в ряде случаев они несколько завышены.

Следующей важной темой, которую исследователям предстоит осветить, является сопоставление российской дореволюционной и советской экономики с экономиками зарубежных стран. Без этой темы нельзя правильно понять и оценить все происходившие в рамках социалистической экономики процессы.

Однако проблема внешнеэкономических отношений СССР с другими странами (и капиталистическими, и социалистическими) изучена явно недостаточно: сказалась установка марксистской школы на то, что своих экономических успехов СССР добился самостоятельно. Для исследования этой проблемы нужно ввести в научный оборот многие новые, еще не изученные комплексы источников.

Мало того, что все статистические показатели в советской и зарубежной экономиках рассчитывались по разной методике, сам состав этих показателей был иным. Именно поэтому все осуществленные до настоящего времени попытки сопоставления сводятся к сравнению немногих натуральных данных: добыча угля, выплавка стали, потребление продуктов питания, производство продуктов сельского хозяйства на душу населения и т. п. Некоторые исследователи считают, что провести объективное сравнение развития плановой и рыночной экономик в принципе невозможно. По их мнению, непреодолимые трудности возникают при сопоставлении цен и стоимостных оценок экономических показателей. Это связано с тем, что принципы ценообразования в рыночной и плановой экономиках существенно различаются. Если в экономике западных стран цены отражают баланс между спросом и предложением, то в социалистической экономике ценово-плановые показатели определялись совершенно произвольно.

Такое представление глубоко ошибочно. В любой денежной экономике цены балансируют спрос и предложение. Отступления от этого закона как в рыночной, так и в плановой экономиках имеют одни и те же результаты: либо образуется товарный дефицит, либо скапливаются излишки товаров. Поэтому любая экономика стремится к ценовому равновесию. Разница состоит лишь в том, как это равновесие достигается. В рыночной экономике отклонение спроса от предложения автоматически компенс