Сводки писем в 1920— 1930-е годы

Практика составления сводок писем сложилась в советское время и проводилась различными государственными, политическими органами для изучения общественных настроений. Впрочем, и до революции жандармские и полицейские органы использовали выдержки из писем. Сводки должны были храниться долгое время и могли дойти до нас, находясь в архивных фондах. Составление сводок, при условии правильности его осуществления, является одним из важнейших приемов работы с комплексами писем.

Составлением сводок занимались партийные, комсомольские работники, политические отделы в составе советских учреждений, специальные агенты ВЧК—ОГПУ—НКВД, редакции популярных газетных изданий, в том числе «Правда», «Известия», «Рабочая газета», «Крестьянская газета» и т. п. Сводки представляли собой подобранные на основе писем факты на определенную тему, например «О снабжении рабочих и реальная зарплата». Большинству сводок, а это иногда короткие, иногда — более полные выдержки из писем, иногда — просто высказывания по разным аспектам текущей политики, иногда письма, воспроизведенные полностью, иногда — распространяемые в обществе листовки, воззвания и прочие сопроводительные документы, сопутствуют аналитические, написанные, так сказать, с классовых позиций обзоры. Их авторами были, как правило, составители сводок.

Сводки тесно соприкасались с информационными материалами партийных и политических органов, составленными специально с целью анализа общественных настроений и предназначенные для «внутреннего употребления», т. е. не для печати, а для принятия управленческих решений и организации различного рода мероприятий (см. главу «Делопроизводственные документы»). Здесь важно подчеркнуть, что нередко в их основе, особенно на первых порах, лежали те же письма и жалобы, направленные в адрес руководителей партии и государства, различных учреждений и организаций. В сводках часто затрагивались острые проблемы советского общества.

О работе с письмами для выработки практических решений в качестве примера можно привести составленные в разгар сплошной коллективизации так называемые сводки характерных обращений в правовую группу Наркомземов СССР и РСФСР, Колхозцентра и Центральной междуведомственной комиссии в июне и июле 1932 г. Как явствует из сводок, всего в указанный орган в июне 1932 г. обратились с письмами 2920 граждан, в июле — 5706. Более четверти из них «было отсеяно по социальному признаку», т. е. отнесены к обращениям «кулаков и подкулачников» и других «классово чуждых элементов». О дальнейшей судьбе этих писем ничего не сказано. Возможно, что они передавались в «органы», но вопрос о передаче, видимо, зависел от бдительности работников. В данном же случае такие письма были отсечены, дабы они не «портили» общей картины колхозного движения. Рассмотренные документы в основном касались порядка исчисления налогов, а также земельных, гражданских и уголовных дел (в июле число обращений по последним вопросам выросло примерно в пять раз, в основном со стороны колхозников). Значительный удельный вес составляли письма, связанные с порядком обобществления имущества. Был отмечен громадный рост заявлений по поводу исключений и выходов из колхозов. Даже материалы, включенные в сводку, явно свидетельствовали об усилении кризисных явлений в колхозном строительстве летом 1932 г., которые были учтены при выработке аграрной политики. Распределение писем по территориальному признаку показывает любопытный феномен — разреженность поступающей корреспонденции по мере удаления от центра, т. е. на характер переписки оказывал влияние фактор близости к центральной власти. Эта особенность не раз отмечалась исследователями и предлагались разные объяснения (различия в грамотности, языке, культуре и т. п.), однако вопрос все еще нуждается в прояснении.

До недавнего времени сводки принадлежали к числу засекреченных документов. Поэтому на них стоят грифы «секретно», «совершенно секретно», «не подлежит оглашению», «для служебного пользования» и т. п. Сводки ротаторным или машинописным способом размножались в определенном количестве экземпляров и рассылались в различные органы для проведения соответствующих мероприятий, после чего должны были возвращаться туда, откуда они исходили (например, в ОГПУ). Однако, как часто бывает в бюрократическом делопроизводстве, об этом забывали, и сводки (чаще всего копии) оставались в архивных фондах тех или иных учреждений.

Надо отметить, что количество даже таких сводок год от года уменьшалось. По мере укрепления своей власти и отдаления от народа советская номенклатурная верхушка все меньше испытывала необходимость в так называемой обратной связи и более полагалась на созданные ею аппаратные механизмы и специальные органы, призванные наблюдать за состоянием умов и выносить нужные для руководства рекомендации. В свою очередь составители сводок и авторы аналитических обзоров склонялись к передаче таких настроений, которые были угодны вышестоящему начальству и лишь глухо упоминалось, что есть еще «паршивые овцы в стаде». Подобные сводки нередко публиковались в печати под рубрикой «Нам пишут», «По страницам писем», «Читательская почта» и т. п.

Но все же главная роль в наблюдении за людьми принадлежала идеологическим и кадровым отделам партийных органов. При этом письма рядовых граждан не исчезали, конечно, из поля зрения, но чаще всего сообщаемые в них факты приводились лишь в порядке иллюстрации тех или иных положений и выводов, которые эти органы считали должным довести до сведения вышестоящего руководства.

Первый вопрос, который возникает при ознакомлении со сводками, — соотношение приведенных в них выдержек из писем или самих писем с оригиналами документов, которые не сохранились. Вполне можно утверждать, что между ними имеет место частичное соответствие. Об этом говорит, в частности, сравнение сохранившихся оригинальных писем с выдержками или письмами, приведенными в сводках. Для них характерен тот же язык, стиль изложения, нередко те же выражения. Местами, когда составителям не удавалось разобрать оригинальный текст, в сводках точками обозначены пропуски. Точками также ограничивались выдержки из писем, что позволяет судить о том, полностью или нет приведен документ. Однако, когда в сводках приводятся лишь отдельные высказывания или фразы, этот критерий не действует. Материал в сводках, как правило, распределен по рубрикам, названиями которых могут быть выдержки из тех же писем, например: «Открылась спекуляция», «Тише едешь — дальше будешь» и пр. Сами тексты сводок испещрены подчеркиваниями, выделениями и прочими обозначениями, с помощью которых составители хотели обратить внимание на те или иные факты или мнения.

Второй вопрос, насколько сводки отражают реальное состояние жизни и общественного мнения. Обычно на них рукою составителей делались записи следующего содержания: «В сводку взяты самые характерные факты только отрицательного порядка. Они ни в коем случае не могут служить измерителями настроения всей рабочей [крестьянской] массы». Часто добавлялось: «Сводка составлена по неопубликованным и непроверенным письмам». Подобные записи объяснялись стремлением составителей на всякий случай обезопасить себя, избежать обвинений в умышленной подборке фактов негативного свойства.

Между тем сопоставление сводок с письмами, а также с реально происходившими в стране процессами указывает на общность проблем, поднимаемых в шедшей «снизу» корреспонденции. О том, что общество остро реагировало на них, говорят и такие записи на сводках: «Надо указать, что примерно таких же писем за последние месяцы поступает значительное количество». В то же время отличие сводок от обычной читательской почты состоит в том, что содержание первых имеет более ярко выраженную политическую направленность, которую пытались придать самым обыденным фактам составители. Это достигалось соответствующим подбором наиболее острой информации, аккумулированной в сводках. Однако внимательный взгляд может различить известную искусственность политизации приводимых фактов.

Блюсти состояние умов, разрабатывать меры по их исправлению и докладывать об этом наверх входило также в задачу органов ОГПУ—НКВД. Здесь происходили те же явления. Вместо систематической работы с информацией, поступающей от рядовых граждан, органы НКВД начинают отдавать предпочтение донесениям своих агентов, своим отделам и аппаратам, поставлявшим регулярные отчеты о своей деятельности. Правда, если учесть развитие взаимоотношений между партийными и карательными органами, многие документы, относящиеся к работе последних, можно обнаружить и в партийных архивах. В какой-то мере это касается и архивов комсомола, куда поступало немало материалов о молодежи и детях.

К сводкам тесно примыкают материалы перлюстрации писем, которая негласно велась с первых лет советской власти органами ВЧК—ОГПУ²⁶⁵, военной цензурой²⁶⁶.

Конечно, перечисленные документы были соответствующим образом препарированы их создателями, и вопрос о том, какие реалии жизни они отражали, каждый раз остается открытым. То же самое можно сказать о материалах различного рода проверок, инспекций и т. п., которые в первые десятилетия советской власти проводились довольно рьяно, часто с целью устроить разнос, чтобы «другим неповадно было», а то и настоящий погром отдельных ведомств, учреждений и организаций. Но все же сам факт, что они были предназначены не для пропагандистской шумихи, а для анализа действительного положения дел, говорит в их пользу как более достоверного источника по сравнению с печатно-пропагандистскими материалами. В то же время уже на информационных сводках их составители писали, что они основаны на обобщении главным образом негативной информации и «никоим образом не могут служить показателем широких общественных настроений». Сводки ОГПУ—НКВД еще больше несут на себе печать «сгущенного негатива», так как перед этими органами прямо ставилась задача выявления антисоветских и враждебных настроений. Современная журналистская установка на то, что только негативная информация является достоверной, не годится для научных исследований.

Главным недостатком подобных материалов является их политизированность. Поэтому они являются прекрасным источником для политической истории, но, как известно, далеко не все в реальной жизни сводится к политике. Более того, упор на данный аспект может привести к существенной деформации действительных настроений общества.

Раскрыть соотношение различных аспектов содержания писем можно при условии сравнения тех из них, которые публиковались на страницах газет или вошли в сводки, со всей читательской почтой. Уникальную возможность в этой связи представляет обращение к фонду «Крестьянской газеты» в Российском государственном архиве экономики (ф. 396), где практически полностью сохранилась читательская почта за 1924—1928 гг. и отчасти за 1929 г.