Опыт советского источниковедения прессы

Традиционный подход к изучению периодической печати, выработанный в рамках советского источниковедения, заключался в рассмотрении советской прессы как источника достоверных фактических данных. Сложившаяся методика такого подхода требовала расчленения информационного богатства периодической печати по жанрам, которые изучались так, как если бы речь шла о различных группах письменных источников. Например, публикации воспоминаний на страницах периодических изданий изучались с помощью методов анализа документов личного происхождения. Анализ же чисто жанровых особенностей прессы (заметок, репортажей, корреспонденций, газетных, публицистических журнальных статей и т.п.) во многом базировался на теоретических и исторических посылках советской журналистики¹²⁴.

Последняя, однако, не ставила перед собой задачу выяснения степени соответствия газетной и журнальной информации исторической действительности, а занималась преимущественно вопросами возникновения, организации, распространения изданий, их роли в общественной жизни.

Поэтому работы журналистов, как правило, дополнялись источниковедами тривиальными указаниями на необходимость тщательной критики сведений, сообщаемых прессой, да и то не всей. Партийно-политические издания в советский период выводились из-под критики¹²⁵.

Советское источниковедение пошло по ложному пути, приписав печати роль «зеркала» исторической действительности, хотя и несвободного от тенденциозности в подаче материала. Пресса не столько «отражает» действительность, сколько активно ее формирует, определяя массовое сознание, общественные ценности, социальное и экономическое поведение. Казалось бы, официальное объявление советской периодической печати «идейным орудием партии», «коллективным организатором трудящихся масс партией и советским правительством» достаточно ясно очерчивало ситуацию. Однако выполнять эти функции печать могла лишь при условии доверия к ней. Поэтому и была выдумана не слишком мудрая теория о том, что «партийность» советской печати совпадает с «объективностью».

В целом же состояние источниковедения периодической печати характеризует недостаточная изученность особенностей отражения ею исторической действительности. Советское источниковедение делило всю прессу по классовому принципу. Одной лишь буржуазной печати приписывалась тенденциозность в подаче материала, а «рабоче-крестьянской» прессе — абсолютная достоверность.

С учетом сказанного необходимо подходить к рекомендациям, которые преподносила источниковедческая литература, разрабатывая принципы работы с периодикой. Они представляли собой причудливую смесь из набора идеологических штампов и действительно научных элементов познания. Если бы последние применялись в исследовательской практике, то можно было бы рассчитывать на более значительное продвижение вперед в развитии источниковедения периодической печати. Все немногочисленные попытки подойти к периодической печати как к особому виду исторических источников исчерпывались выдвижением ряда требований к поиску, выявлению классификационных принципов, исходящих из общих (преимущественно внешних) соображений. Однако задача изучения прессы не может ограничиваться только проблемами поиска, классификации журналов и газет.

В связи с постановкой вопроса о массовых источниках были попытки рассмотреть прессу с этих позиций: «Новые принципы выделения массовых источников открывают новые возможности для рассмотрения периодической печати, но не всей прессы, а отдельных ее типов, жанров». К наиболее перспективным источникам, отвечающим требованиям массового, были отнесены многотиражки, низовая печать, ввиду их информационной и организаторской роли, которая, дескать, «не раз отмечалась в партийных документах». Исходя из этого, освоение периодической печати как массового источника рекомендовалось начать с информационных жанров (заметок, репортажей, хроник, объявлений и т. д.), преобладающих в газетах и занимающих в них не менее 50% площади ¹²⁶. Однако для формального анализа текстов (контент-анализа) совершенно неважно, какие жанры подвергаются изучению и какое содержание в них вложено. Главное — умение выделить элементы этого содержания, а уж затем переходить к конструированию системы знаний.

Таким образом, подход к периодической печати как к особому виду исторических источников, обладающему внутренним единством, остался нерешенным. «Периодическая печать настолько многообразный и сложный источник, что к ней нельзя подходить с единой меркой, а следует исходить из особенностей каждой газеты и журнала», — писал известный советский источниковед М.Н. Черноморский¹²⁷. Эти слова были равносильны признанию того, что в целом общих принципов анализа периодической печати выработать не удалось.

Впрочем, один признак видового единства вроде бы и предусматривался. «Главные направления в освещении проблем в «Правде» являются руководящими для всей массово-политической периодики, хотя каждое издание в соответствии со своей спецификой выделяет разные аспекты. В центральных изданиях даются критические, оценочные суждения о работе отдельных органов печати на местах. Поэтому центральная руководящая печать должна широко привлекаться при изучении любой темы по периодике»¹²⁸.

«Кривое зеркало» истории

Сегодня мы не можем по-прежнему рассматривать прессу просто как совокупность информации «о фактах, событиях и явлениях, имеющих общественно-политическое значение» ¹²⁹, так как многие общие особенности передачи информации периодической печатью окажутся при таком подходе вне сферы внимания историка. При анализе периодической печати как источника нужно учитывать, какую роль она и другие средства массовой информации играют в общественной жизни. Их задача состоит, прежде всего, в информировании общества о текущих событиях — быть на пульсе времени. Как следствие, историки по материалам прессы могут составлять хронику день за днем, месяц за месяцем происходивших событий в экономической, политической и культурной жизни. В период бурных политических потрясений, например в годы революции и гражданской войны, пресса становится чуть ли не единственным источником, позволяющим установить связь и последовательность событий.

Помимо этого, печать несет на себе коммуникативную, идеологическую, воспитательную и развлекательные функции. Все функции СМИ неразрывно связаны между собой и влияют на отбор, подачу и интерпретацию фактов. Они выступают как посредники в человеческом общении. С развитием человечества развивались и формы человеческого общения, пока они не достигли современного этапа, характеризующегося активным вмешательством СМИ в жизнь людей, которых они принуждают к принятию определенного набора человеческих ценностей.

С этих позиций следует подходить к вопросу о достоверности информации, поступающей в СМИ. Ясно, что он должен решаться дифференцированно в зависимости от источника сведений и их препарирования журналистами. Исходя из советской теории о том, что газета должна быть не только коллективным агитатором, но и организатором, большое значение придавалось действенности печати как средства управления. Несомненно, что многие факты текущей жизни замалчивались, существовали «мертвые зоны», но если уж материал попадал на страницы прессы, он подвергался многократной проверке и требовал принятия соответствующих мер. Публикация непроверенных сведений, ошибки и искажения влекли за собой тяжелые последствия для редакционных коллективов. Поэтому достоверность фактов, ставших достоянием гласности, была относительно высокой, за исключением некоторых событий, носивших политическую и идеологическую окраску.

Современные СМИ, оглашая недостоверные сведения, не несут особой ответственности, поскольку обращение в суд, как предусмотрено действующим законодательством, далеко не всегда является эффективным средством на пути лжи и клеветы. Это долгая и нудная процедура, где существует немало «крючков», оправдывающих журналистов, которые весьма поднаторели в том, как сочетать правду, полуправду и ложь. А уж если некому за давностью лет обратиться в суд, то журналистскому произволу нет предела, и это очень важно учитывать историку. Пресса всегда интерпретирует прошлое в зависимости от политической конъюнктуры и направленности издания.

Одной из задач СМИ является производство и воспроизводство стандартной и стереотипной массовой культуры и внедрение ее в сознание людей. Глубинные истоки массовой культуры заключаются не в сложившейся структуре культурных потребностей людей и не в имманентной логике исторического развития, а в удобстве подчинения людей властным установкам. Это дает возможность определить отношение СМИ к социально значимой информации. Его можно сформулировать следующим образом: активно участвующая в управлении обществом, формировании общественного мнения пресса неизбежно использует методы замалчивания, приглушения и искажения общественно значимой информации в том случае, если правда может помешать задачам управления. А поскольку хорошо информированное общество предоставляет властным структурам мало пространства для формирования выгодного им общественного мнения, периодическая печать неизбежно становится «кривым зеркалом» общественной жизни.

Теория «двух видов прессы»

В постсоветскую эпоху по сути была воспринята та же виртуальная партийно-правительственная модель только в перевернутом виде. Советская печать выступает как одно из главных свидетельств тоталитарного характера советского строя и рассматривается как мощный инструмент насаждения коммунистической идеологии и манипулирования сознанием людей, которому противопоставляется «свободная пресса». Эта необычайно наивная теория «двух видов прессы», которая гласит: «При тоталитарном или авторитарном режиме средства массовой информации как наиболее важный институт распространения социально значимых сведений сконцентрированы в руках государства, конкретной партии или одного вождя. Над каналами распространения информации устанавливается жесткий контроль. При демократическом устройстве общества, напротив, всеобъемлющий контроль над информационными процессами отсутствует, пресса дистанцирована от власти, что само собой предполагает множественность источников информации и каналов ее распространения и получения»¹³⁰.

По сути дела теория двух видов прессы в неявном виде провозглашалась еще советским источниковедением. В частности, утверждалось, что советской прессе, благодаря идейно-политическому единству общества на основе коммунистического мировоззрения, свойственны правдивость в отборе и подаче фактов, объективность их интерпретации с позиций марксистско-ленинской методологии. В капиталистическом же обществе пресса зависит от «денежного мешка», служит тем, кто ей платит. Поэтому западная пресса идет на сознательный обман трудящихся масс, скрывает от них или грубо фальсифицирует успехи социалистического строительства в СССР, стремится отвлечь эксплуатируемые массы от классовой борьбы, отвратить их от коммунистической идеологии.

В постсоветской литературе центральное место занял миф о свободе печати. С позиций этого мифа была произведена переоценка объективности и полноты информации, содержащейся в советской и западной прессе. Советская печать квалифицируется как «несвободная». Находясь под игом цензуры, она была вынуждена пропагандировать только официальную точку зрения, приукрашивать и искажать действительность, отбрасывать и замалчивать ненужную и вредную, с точки зрения партийных идеологов, информацию. Отличительными особенностями «свободной» прессы провозглашаются плюрализм точек зрения на происходящие события, жесткая конкуренция на информационном рынке. В этих условиях читатель имеет возможность выбрать тот орган печати, который в максимальной степени отвечает его интересам, вкусам. Любая газета или журнал, рискнувшие скрыть от читателей какую-либо важную информацию или тенденциозно ее интерпретировать, могут потерять аудиторию и, значит, потерпеть поражение в конкурентной борьбе с другими органами прессы.

Теория «двух видов прессы» неприемлема с разных точек зрения. Во-первых, она преувеличивает различия между советской и «эмансипированной» прессой. В любом обществе власть не может существовать в отрыве от информационных процессов. Поэтому демократические лидеры, как и диктаторы, «ревностно оберегают свою власть над идеями и контролируют информацию с той же энергией, с какой они контролируют вооруженные силы»¹³¹. В США, например, все влиятельные многотиражные газеты и журналы (70% наименований изданий) принадлежат крупным издательским концернам. Они полностью определяют информационную политику своих изданий. В частности, руководство концерна Херста ежедневно рассылает редакторам восьми своих крупнейших газет множество материалов, из которых одни (включая все передовицы) должны быть опубликованы в обязательном порядке, а публикация других рекомендуется ¹³². Такого рода контроль над печатью мало чем отличается от советской цензуры.

Подобно тому, как для советских газет обязательной являлась пропаганда коммунистических ценностей, для западной прессы обязательной является пропаганда ценностей демократических. И точно так же как коммунистическая пропаганда вступала в противоречие с реальным политическим строем СССР, так и демократическая пропаганда не соответствует реалиям внутренней и внешней политики отдельных стран. Плюрализм действительно существует, но в очень узких пределах. Он допустим в тактических вопросах, но не распространяется на стратегические проблемы внутренней и внешней политики. В частности, современная западная печать с завидным даже для советской прессы единодушием поддерживает глобализацию и скрывает истинные причины, численность и состав участников массового движения против нее, стремится выдать их за уличных хулиганов. Последствия захвата транснациональными корпорациями экономики многих стран тщательно замалчиваются. Ведется оголтелая дискредитация политики неугодных стран. В этом отношении западные СМИ широко распространяют ложные слухи и непроверенные сведения. Западная пресса всегда выпячивает негативные стороны в жизни стран третьего мира — голод, неграмотность, коррупцию, политическую нестабильность. С завидным упорством создается отрицательный образ России, несмотря на потуги российского руководства влиться в число цивилизованных стран. СМИ наиболее ярко свидетельствуют о политике двойных стандартов, осуществляемой западными странами на международной арене.

Теория двух видов прессы неудовлетворительна с источниковедческой точки зрения. Периодическая печать теряет свое видовое единство, ибо оценка ее происхождения, специфика отражения действительности, выделение внутривидовых групп, жанров, определение достоверности и методы исследования разные в зависимости от того, идет ли речь о тоталитарной или свободной прессе. В то же время для других видов источников (мемуары, законодательные акты, статистика) видовое единство сохраняется, несмотря даже на пресловутый классовый подход, провозглашенный в советском источниковедении.