Письма в средствах массовой информации

Для советского общества были характерны огромные потоки писем в печать и другие средства массовой информации. С самого начала, следуя большевистским принципам организации печати, которая должна быть не только коллективным пропагандистом и агитатором, но и средством обратной связи между массой и руководством, редакции газет налаживали широкую сеть рабочих и сельских корреспондентов на местах — рабселькоров. Рабселькором считался каждый рабочий, крестьянин, служащий, который писал в газету. Таким образом, сотни тысяч писем стали приходить в редакции газет и журналов. Их читателей уверяли, что все письма внимательно прочитываются, изучаются, передаются для рассмотрения в соответствующие инстанции, и, даже не будучи напечатанными, содействуют передаче воли и настроений широких масс во все органы власти. Одновременно руководство стремилось придать организованный характер этому процессу и направить его в определенное русло, закрепить функции рабселькоров за определенными людьми (постоянные рабселькоры). С ними проводились совещания при центральных газетах, которые давали установки, как и о чем нужно писать. К числу таких установок относилось развитие критики и самокритики. С одной стороны, корреспондентов всячески призывали открыто вскрывать недостатки в советском обществе, а с другой — говорилось, что нельзя допускать выступлений против партии, советской власти, социалистического строительства, нельзя "разоружать рабочий класс", шельмовать партийно-хозяйственные кадры, "болтать" о перерождении советского строя, позволять "обывателю хихикать по поводу наших трудностей" и т. д. Ясно, что под такие ограничения можно было подвести что угодно. В этой обстановке роль рабселькоров превращалась в функцию добровольных доносчиков. В рядах добровольных корреспондентов, по официальным данным, числились сотни тысяч людей²⁶³. Постепенно организованное рабселькоровское движение сходило на нет, хотя потоки «писем трудящихся» в печать не иссякли.

Для советских людей было характерно отождествление СМИ и властных органов. Эта иллюзия поддерживалась и самой властью. В частности, Сталин нередко прибегал к популистским приемам. Получив, например, в 1930 г. телеграмму от сельской учительницы о том, что уполномоченный РИК по коллективизации Сасовского района Рязанского округа доводит ее до самоубийства сексуальными домогательствами, Сталин вмешался лично с приказом оградить учительницу от насилий и сообщить о результатах. Эффект был равносилен разорвавшейся бомбе.

Почти непременным условием советской печати была организация работы с письмами. Одни, тщательно отфильтрованные и отредактированные, публиковались на страницах печати, главным образом в форме выдержек. Другие действительно передавались в органы управления или в адрес конкретных лиц, коих касалось содержание писем. Однако большинство оригинальных писем, направленных читателями в прессу, подвергалось уничтожению. Лишь кое-что все-таки дошло до нас и хранится в архивных фондах учреждений, газет и журналов, личных фондах и коллекциях.

Письма, поступавшие в СМИ, несут на себе черты, сходные с теми, которые приходили в органы власти. Но все же специфика печати оказывала свое действие. Так, многие авторы, рассчитывая на публикацию своих писем, старались придать им публицистические, художественные и пр. выразительные формы, что было не характерно для писем в органы управления²⁶⁴. Традиционной для печати была форма открытого письма, как правило, имеющего публицистический характер.

В свете сказанного совершенно очевидным становится, что одной из главных задач в работе историков с письмами является проблема их поиска, выявления, собирания и хранения, которая связана с политикой в области архивного дела и уровнем исторического сознания общества. Интенсивно начатая в 1920-е годы, эта работа заметно ослабевает в последующее время. В 1960-х годах встал вопрос о пополнении государственных архивов документами личного происхождения, и эта работа стала осуществляться более планомерно. Сегодня в связи с переосмыслением значения источников личного происхождения для истории, созданием Народного архива, общественных архивов, краеведческих обществ внимание к сохранению писем усиливается.

 

Содержание писем

Возможности обращения историков к эпистолярным источникам зависят от их содержания. Тщетным было стремление источниковедов подвергнуть его классификации. Любой классификационный признак быстро «увязал» в многообразии содержания писем. Считалось, например, что в частной переписке содержится больше личного, интимного, сокровенного. Однако это вовсе не обязательно. Эпистолярный жанр не подчиняется каким-либо правилам. Историк не должен забывать об исключительном разнообразии писем как источника даже по форме: от коротенькой, быстро написанной записки до многостраничных посланий, над которыми авторы корпели много дней, от индивидуального до коллективного авторства. В последнем случае каждый привносит что-то свое, в результате выходили письма с обилием затронутых тем и сюжетов, нередко не стыкующихся между собой. Содержание писем произвольно, никем не может быть ограничено, в том числе и адресатом, на что, как правило, упирали источниковеды. Содержание писем зависит от ситуации, от непосредственной реакции человека. Есть любители писать письма, лишь бы под рукой была бумага, которая, как известно, «все стерпит». Таких «писак» люди боятся. Записные жалобщики умели добиваться своего и могли «достать» любого неугодного человека.

Письма могут обретать художественную форму, а могут предстать в совершенно нечитабельном виде. Взаимными посланиями обмениваются, как говорят, и стар и млад, люди разного положения, взглядов, образования. Письма, действительно, чаще циркулируют внутри определенной социальной и профессиональной среды, среди людей, связанных между собой отношениями родства, знакомства, любви, дружбы, взаимной ненависти, групповыми политическими, деловыми, научными и пр. интересами. Но переписка может происходить и за пределами своего круга общения. Лица, достигшие высокого общественного статуса, могут сохранять прежние связи и привязанности. В переписке нет разделения на «личное» и «общественное», на «деловое» и «не деловое» содержание. Они переплетаются, и корреспонденты могут касаться самого широкого круга вопросов.

Обычное стандартное письмо — это рассказ о своем житье-бытье за определенный промежуток времени, о том, что случилось или изменилось в жизни. Письма незнакомым людям содержат в себе элементы личной презентации, не говоря уже о письмах в печать и органы власти. Как крупные чрезвычайные события (революция, переворот, война, катастрофа и пр.), так и мелкие происшествия в жизни людей (свадьба, рождение ребенка, смерть, пожар и т. п.) влекут за собой активизацию письменного общения и расширение содержания корреспонденции, сопровождаемой взрывом эмоций и чувств.

Письма в печать тоже могут быть не ограниченными в своем содержании. Можно лишь предполагать, что, например, письма в советские газеты «Беднота» или «Крестьянская газета» будут касаться проблем деревни, а в «Рабочую газету» или «Гудок» — положения рабочих. Это типичное заблуждение исследователей. На самом деле круг вопросов, которых касаются письма, примерно такой же, который затрагивается в соответствующих изданиях, а иногда и значительно шире, отражая комплекс интересов подписчиков и читателей. Почта центральных и вневедомственных изданий таких газет как «Правда», «Известия», отличалась наибольшим количеством писем, в которых находили отражение самые разные вопросы общественной жизни, поднимаемые корреспондентами из разных слоев и групп населения. Естественно лишь предположить, что кто не читал советских газет, тот и не переписывался с ними.

Письма граждан в органы власти также не отличаются высокой степенью «деловой» специализации. Так, в советское время письма в ЦК, Верховный Совет, в центральные органы (СНК и Совет Министров), в адрес съездов и конференций, местных органов управления также отмечались широтой затрагиваемой тематики. Более специализированными были письма в ведомственные органы. Например, в корреспонденции Наркомпрода — органа продовольственной диктатуры в первые годы советской власти — можно найти больше писем, касающихся обеспечения населения продовольствием, осуществления продразверстки, деятельности продотрядов и т. п., в письмах в Народный комиссариат торговли — вопросов снабжения населения, но, помимо этого, их авторы могли затрагивать множество других тем и проявлять по их поводу столько же эмоций, сколько и в личной переписке.

Казалось бы, характер деятельности учреждений должен был ограничивать обращающихся в них авторов писем. На самом деле большинство писем — это бесчисленные вариации между формальными и неформальными отношениями людей в обществе. Часто под влиянием идей всеобщего равенства, а значит, панибратства, неоформленности культуры делового письма происходило размывание критериев: глубоко личное, сокровенное, а то и просто обыкновенная «дурость» выливалось на страницы писем, предназначенных для официальных органов.

В этой связи встает вопрос об авторах «писем во власть». В литературе не раз поднималась проблема их отличия от некоей «средней массы», т. е. тех, кто ведет себя «не как все». Действительно, авторы таких писем — лица, более склонные к рефлексии, к поиску жизненных ориентиров, эмоционально более возбудимые, чьи амбиции обычно выходят за пределы «обычных норм», жаждущие прославиться, попасть «на заметку». Исследователь, который обращается к письмам, сохранившимся в архивах, будет неприятно поражен тем, как много среди авторов «ненормальных» по житейским понятиям людей, с признаками явного душевного расстройства, психических отклонений. Но все-таки большинство авторов таких писем — обычные граждане, попавшие в сложную жизненную ситуацию, искавшие выхода из нее и обращавшиеся по этому поводу в газеты или другие инстанции.

Одним из традиционных, исторически сложившихся методических приемов работы с письмами является составление сводок их содержания.