Особенности массовой периодической печати

Массовые издания стремятся завоевать возможно большую аудиторию, что достигается, во-первых, публикацией наиболее привлекательных для массового читателя материалов, а во-вторых, доступной для массового читателя ценой. Объективно отражая происходящие события, массовое издание не может добиться высокой тиражности. Ведь точно такая же информация содержится и в других изданиях, сообщается по телевидению. Поэтому массовое издание вынуждено либо раздуть банальный факт в сенсацию, либо придумать интересную для читателей историю.

Например, в октябре 2000 г. газета «Версия» приковала внимание читателей следующим сенсационным материалом: «ОТДЕЛ СПЕЦУБИЙСТВ! ФСБ ПОЛЬЗУЕТСЯ УСЛУГАМИ КИЛЛЕРОВ». В нем приводился рассказ некоего Виктора Морева, выдававшего себя за завербованного ФСБ киллера, участвовавшего в убийствах неугодных властям бизнесменов и уголовных авторитетов, якобы знавшего тех сотрудников ФСБ, которые готовили взрыв в переходе на Пушкинской площади в Москве. Выжав из Морева все, на чем можно «сделать тираж», редакция передала его РУБОПовцам. В тот же день он исчез (по версии РУБОП — «отпущен на свободу»)¹³⁴. Воспользоваться таким материалом как достоверным историческим источником невозможно.

Другой пример: редакции «Комсомольской правды» стало известно, что брат Раисы Максимовны Горбачевой Евгений Максимович Титаренко более двадцати лет содержится в одной из районных психиатрических больниц на Украине. Нельзя было упустить такой факт и газета направила туда корреспондента. Добиться свидания с Титаренко корреспонденту не удалось, врачи от интервью отказались, но желание сделать сенсацию было велико и корреспондент занялся сбором слухов. Получалось, что брат Раисы Горбачевой — в прошлом талантливый детский писатель — был «упрятан» супругами в «психушку» за пристрастие к выпивке и критику реформаторских идей Михаила Сергеевича. Во время пребывания в Сочи супруги вызывали его к себе, но он не пошел на компромисс и вновь был водворен в больницу, на этот раз навсегда¹³⁵.

Массовая периодическая печать обладает низкой степенью достоверности информации. Из-за относительно невысокого уровня культуры ее аудитория не воспринимает сложные аналитические статьи, требует простых и однозначных объяснений происходящего. Все непонятное эта аудитория перетолковывает на свой лад самым фантастическим образом. Это требует от массовой печати таких приемов общения с читателями, когда логика приносится в жертву образности. Например, в 1993 г., когда оказавшееся без денег, еды и работы население стало подумывать о возвращении коммунистов, массовая пресса уговаривала их терпеть с помощью такого аргумента: Мы уже вползли в ту трубу!¹³⁶ Ничего общего между «трубой» и корректировкой экономических реформ не было, но аргумент действовал.

Основные приемы в подаче новостей — это хаотизация и срочность. Г. Шиллер так описывает прием хаотизации: «Когда целостный характер социальной проблемы намеренно обходится стороной, а отрывочные сведения в ней предлагаются в качестве достоверной информации, то результаты такого подхода всегда одинаковы: непонимание, в лучшем случае неосведомленность, апатия и, как правило, безразличие»¹³⁷. Хаотизация широко используется сегодня современной российской прессой при освещении протестных движений: забастовок, антиправительственных митингов и демонстраций, съездов оппозиционных партий.

Срочность — прием, позволяющий придать значимость любой информации. Рубрики «Срочно в номер!» или «Когда номер уже был сверстан» в первую очередь приковывают внимание читателей. Как пишет А. Моль, «фактически средства массовой коммуникации сами и определяют значительность фактов... Ведь именно они подают факты в таком свете, что в сознании миллионов людей весть о замужестве иранской принцессы предстает как не менее важное событие, чем последнее крупное открытие в области атомной энергии»¹³⁸. Нагнетаемое ощущение срочности усиливает манипуляционные возможности печати.

Массовая аудитория легковерна. Для нее все, что опубликовано, — правда. Если две публикации противоречат друг другу, то правдива та, которая опубликована последней. Это позволяет массовой печати безнаказанно распространять газетные «утки». Они главным образом используются для того, чтобы заслонить от массового читателя какую-либо неприглядную истину или очернить популярного политика. Например, никакие сложные аналитические статьи не вредили популярности Р. Хасбулатова, спикера Верховного Совета РФ, распущенного в 1993 г. Но она быстро пошла на убыль после распространенной СМИ «утки» о том, что он наркоман и что в тюрьме у него была «ломка».

Важным приемом манипулирования массовым сознанием, широко используемым прессой, является создание мифов. Миф — это обобщенное представление о действительности, соединяющее реальность с выдумкой и несущее в себе нравственные, эстетические и политические установки. Благодаря логической ясности и нередко художественным достоинствам миф способен заместить в сознании людей достоверную картину.

Немецкий философ Э. Кассирер в книге «Техника современных политических мифов» писал: «Новые политические мифы не возникают спонтанно, они не являются диким плодом необузданного воображения. Напротив, они представляют собой искусственные творения, созданные умелыми и ловкими мастерами... Мифы могут создаваться точно так же и в соответствии с теми же правилами, как и любое другое современное оружие... Современные политические мифы... сначала изменяют людей, чтобы потом иметь возможность регулировать и контролировать их деяния. Политические мифы действуют так же, как змея, парализующая кролика перед тем, как атаковать его. Люди становятся жертвами мифов без серьезного сопротивления. Они побеждены и покорены еще до того, как оказываются способными осознать, что же на самом деле произошло. Обычные методы политического насилия не способны дать подобный эффект. Даже под самым мощным политическим прессом люди не перестают жить частной жизнью. Всегда остается сфера личной свободы, противостоящей такому давлению. Современные политические мифы разрушают подобные ценности»¹³⁹.

Советская пресса внедряла в сознание людей миф о Ленине как «самом человечном человеке», могучем борце с бесчеловечным самодержавием, «мудром учителе», создателе справедливого общества, где «все равны и счастливы», пророке, указавшем путь к «светлому будущему человечества». Постсоветская пресса внушает миф о «демократии» и «рыночной экономике», как единственных достойных человека принципах политического и экономического устройства, обеспечивающих свободу и достойное существование, открывающих перед человеком «неограниченные возможности».

Создаваемые СМИ мифы делятся на светлые и черные. Миф построен на противопоставлении светлого черному, с тем чтобы продиктовать аудитории «правильную» ориентацию. Например, «светлый» миф о «демократическом» Западе содержит внутри себя «черный» миф о «тоталитарном» Востоке.

Миф сродни религии. Никакие рациональные аргументы, фактические опровержения не действуют на сознание человека, уверовавшего в какой-либо миф. Никакие исторические факты не поколеблют сознание человека, уверовавшего в миф о Сталине как «кровавом диктаторе, создателе жуткого тоталитарного режима». Точно так же живет в голове многих людей миф о «хрущевской оттепели», даже несмотря на неоднократные попытки историков и Русской православной церкви развенчать его.

Типичный представитель массовой аудитории любит действовать «как все». Он не способен занять особую позицию, выступить с особым мнением. Это открывает перед массовыми газетами широкие возможности направлять его поведение.

Одним из способов манипулирования общественным мнением в СМИ является работа с письмами и откликами. Советская печать уделяла этому вопросу большое внимание. Многие печатные органы олицетворялись населением с властью. В зависимости от ранга издания в общественно-политической иерархии зависели размеры читательской почты. Так, газета «Правда» имела наиболее обширную корреспонденцию. Редакционный коллектив имел возможность выбрать из нее то, что соответствовало политике партии. После редакторской правки эти письма могли публиковаться на страницах газеты. Создавался фантом «всенародной поддержки решений партии и правительства». Остальное отвергалось и по прошествии некоторого времени уничтожалось.

Современная пресса также использует эту форму работы, а радио и телевидение практикуют даже прием «прямой связи» — организованных звонков. Однако подобная связь — не более чем иллюзия и в наиболее яркой форме демонстрирует зависимость от политических и иных пристрастий редакционных коллективов. Аксиомой кажется, например, что оценка рыночных реформ в современной России зависит от того, что потеряли и приобрели от них различные группы населения. Тем не менее по письмам и откликам совершенно четко прослеживается политическая ориентация издания или канала. Так, «Советская Россия» («народная плакальщица»), унаследовавшая приемы работы с корреспонденцией от советской прессы, публикует письма, исключительно негативно оценивающие реформы, согласно письмам в другие газеты — все очень неплохо и даже хорошо.

Излюбленным приемом прессы стала публикация рейтингов популярности политиков, государственных деятелей, предпринимателей, а также опросов общественного мнения. Последние подразделяются на три группы: опросы, проведенные научно-исследовательскими институтами (ВЦИОМ, РОМИР, фонд «Общественное мнение» и др.); опросы, проведенные профессиональными социологами по заданию редакций газет; опросы, проведенные журналистами. В первом случае опросы проводятся с соблюдением всех требований научной методики, обеспечивающих определенную степень репрезентативности. Однако из них на страницы прессы попадают немногие. В большинстве случаев они не предназначены для печати, а распространяются среди властной элиты. Но и те немногие, которые попадают в редакции газет, редко публикуются, ибо часто противоречат политическим установкам редакторов. Во втором случае репрезентативность значительно ниже, так как редакции, заказавшие социологам опрос, ждут от них подтверждения своих позиций и, не желая рисковать гонораром и портить отношения с прессой, социологи часто идут на компромисс со своей совестью. Наконец, в третьем случае репрезентативность опросов близка к нулевой. И дело даже не в том, что журналисты не в состоянии сконструировать репрезентативную выборку, а в том, что они с завидной легкостью отбрасывают мнения опрашиваемых, если они не соответствуют мнению редакции.

О том, каких размеров могут достигать расхождения между тремя указанными выше типами опросов общественного мнения, свидетельствует следующая таблица: