Дневниковые свидетельства иностранцев

Записки иностранцев о России во все времена представляли большую ценность. Как правило, в их основе лежали дневниковые записи, сделанные авторами во время визита в столь необыкновенную страну, особенно после того, как в ней произошла революция и строилось новое общество. Иностранцы часто подмечают детали, мимо которых скользит привычный глаз или которым не придается значения. Но это незамеченное нами и представляет существенные черты нашей жизни. И, напротив, нередко бывает, что предмет нашей гордости и восхищения в глазах иностранцев вызывает совсем противоположные чувства.

Достаточно хорошо известны работы американских журналистов Дж. Рида «10 дней, которые потрясли мир» (1919 г.) и А.Р. Вильямса «Ленин. Человек и его дела» (1919 г.), «Народные массы в русской революции» (1921 г.). Все они на русском языке были опубликованы еще в 1920-е годы. Надо заметить, что тогда дневники дипломатов, военных и общественных деятелей, журналистов публиковались гораздо чаще, вне зависимости от политических взглядов тех или иных авторов. Предполагалось, что советский читатель сможет дать им надлежащую оценку.

Менее известными оставались записки других иностранцев, в частности М.Ф. Прейса. Прейс прибыл в Россию в 1915 г. в качестве корреспондента английской газеты «Манчестер Гардиен». Он объехал всю страну, побывал на фронте, встречался с военными, промышленниками, министрами. Прейс был очевидцем многих событий 1917 г., посещал митинги и собрания, беседовал с деятелями политических партий, с женщинами в очередях за хлебом, с рабочими и красногвардейцами, побывал на сельском сходе, присматривался к работе Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, знакомился с большевиками и деятелями других партий. Он присутствовал на заседаниях съездов Советов, ВЦИК, на заседаниях ВСНХ. В начале декабря 1918 г. Прейс уехал из России и в 1921 г. в Лондоне на основе сделанных им записей выпустил книгу «Мои воспоминания о русской революции». Частично она была опубликована на русском языке²⁴⁹.

Ценные наблюдения сделал другой иностранец — Ч.Р. Бекстон²⁵⁰, много записей оставили участники военной интервенции в Россию в 1918—1919 гг. Они стали известны широкой публике только с началом перестройки, например, свидетельства Ж. Садуля, записки германского военного атташе барона фон Ботмара «С графом Мирбахом в Москве» и др.

Конечно же, широко известна книга знаменитого фантаста Г. Уэллса «Россия во мгле». Примечательность этой книги состоит в том, что она в советское время использовалась как средство идеологического манипулирования в советском обществе. Писатель побывал в России осенью 1920 г. и засвидетельствовал крайнюю степень разорения и разрухи. Он встречался с Лениным и определил его как «кремлевского мечтателя»: «Ленин, который как подлинный марксист, отвергает всех «утопистов», в конце концов сам впал в утопию»²⁵¹. Всем известна запечатленная Уэллсом ленинская фраза: «Приезжайте снова через десять лет и посмотрите, что сделано в России за это время».

В период «социалистического наступления» западные писатели и журналисты, среди которых были близкие друзья М. Горького, зачастили в СССР. Им, конечно, старались продемонстрировать внешнюю, парадную сторону советской жизни, и многие оказались завороженными пафосом социалистического строительства, хотя и подмечали явления, которые казались им дикими или чуждыми или объяснялись «болезнями роста». К таким принадлежали А. Барбюс, М.А. Нексе, Б. Шоу, вновь Г. Уэллс, а также единомышленники последних С. и Б. Вебб, записавшие свои впечатления о «советской цивилизации». Однако многое в советской действительности оставалось закрытым от глаз иностранных наблюдателей²⁵².

Поздно нашел читателя «Московский дневник» Р. Роллана. На титульной странице машинописного текста Р. Ролланом была, сделана следующая надпись: «Эта тетрадь не может быть опубликована — ни полностью, ни в отрывках — без моего специального разрешения до истечения пятидесятилетнего срока, начиная с 1 октября 1935 года. Я сам воздерживаюсь от ее публикации и не даю разрешения на издание каких-либо фрагментов»²⁵³. Советский читатель смог прочитать «Московский дневник» впервые только в 1989 г.

Что же заставило Р. Роллана воздержаться от публикации дневника? Дело, конечно, не в этических соображениях, и не потому, что месячное пребывание в незнакомой стране недостаточно для понимания грандиозных перемен, происходивших в СССР. Настроенный вполне дружелюбно, он непредвзято замечал то, о чем писать было вроде бы неудобно. Писатель, например, замечал невысокий уровень жизни в Советском Союзе, отсутствие или недостаток элементарных благ. И на этом фоне был особенно разителен контраст в материальном положении рабочих, служащих, крестьян, с одной стороны, и правящей элиты — с другой. Недостаток социальной справедливости, расточительность на одном полюсе и скудность на другом — таков главный упрек, который Роллан адресовал советскому обществу. И особенно — ответственным работникам, коммунистам. Не имеет оправдания, по словам Р. Роллана, превращение коммунистической верхушки в особый, привилегированный класс. Такое, естественно, не могло быть опубликовано в СССР ни в 1930-е, ни в последующие годы, да и Роллан не решился при жизни опубликовать «Московский дневник» даже во Франции.

Зато посмел это сделать А. Жид, за что и был заклеймен при Сталине клеветником и злейшим врагом СССР, а его критика советского социализма в книге «Возвращение из СССР», оперативно изданной на Западе, выдавалась за «мелочное брюзжание избалованного западного интеллектуала». Книга была опубликована в СССР только в 1989 г. ²⁵⁴

В качестве друга Советского Союза как раз в самый разгар массовых репрессий приехал в страну немецкий писатель Л. Фейхтвангер, который оказался не настолько проницателен, как другие всемирно известные авторы. В книге «Москва. 1937» он в целом дал положительную оценку советской действительности. Хотя быть умным «задним умом» всегда проще, некоторые страницы дневника сегодня вызывают смешанные чувства. Например, присутствуя на открытом политическом процессе по делу Пятакова, Радека и др., Фейхтвангер записал: «По общему виду это походило больше на дискуссию, чем на уголовный процесс, дискуссию, которую ведут в тоне беседы образованные люди, старающиеся выяснить правду и установить, что именно и почему это произошло. Создавалось впечатление, будто обвиняемые, прокурор и судьи увлечены одинаковым, я чуть было не сказал спортивным, интересом, выяснить с максимальной точностью все происшедшее», И автор вроде бы не виноват: ему так убедительно лживо представили событие, что он принял увиденное за чистую монету.

Трудно сказать, насколько содержание книги зависело от искусства переводчика и сопровождающих лиц, а насколько от желания самого автора обмануться. В любом случае дневник Л. Фейхтвангера — красноречивый источник о внешней стороне советской действительности периода массовых репрессий, показанной иностранцу.

Большое количество свидетельств иностранцев появилось в связи с участием СССР во Второй мировой войне, а также в событиях послевоенного периода. Здесь и дневники гитлеровских генералов, офицеров и солдат, принимавших участие в боях на Восточном фронте, дневниковые записи представителей наших союзников по войне, направленных ими в СССР военных журналистов и корреспондентов. Их дневниковые записи впоследствии ложились в основу публицистических произведений. Наверное, лучшим из них остается книга А. Верта «Россия на войне», которая, хотя и была издана в СССР, но ограниченным тиражом и для ограниченного круга читателей и только сегодня нашла свой путь к широкой публике.

С иностранцами было трудно. Настроенные враждебно или предвзято, готовые клеветать ради пропаганды или денег — это как раз было понятно, этого могли ожидать, к нейтрализации подобных действий готовились. Но что делать с людьми честными, не державшими за пазухой камней. Такой-то по простоте душевной может ляпнуть что-нибудь неподходящее... Как, например, Дж. Стейнбек.

Стейнбек посетил СССР летом 1947 г. и написал об этом книгу «Русский дневник». Это — книга-репортаж о путешествии по СССР: Москва — Украина — Сталинград — Грузия. И хотя книга написана спокойно, с вполне лояльных позиций, в условиях начинающейся холодной войны для тогдашнего СССР «Русский дневник» был пугающе реальным, а для США — недостаточно антисоветским. Стейнбеку, конечно, не мог не броситься в глаза безудержный культ Сталина. Он написал об этом с юмором. Писатель позволил себе с юмором отозваться и о Ленине, посетив музей его имени. Уже этого было достаточно, чтобы в нашей стране книгу не издали. Она появилась в России только в 1989 г.²⁵⁵.