Социологическое исследование -ценности и оценки

Социологическое исследование — это конкретная разновидность научного исследования вообще. Стало быть, оно должно и не может не подчиняться общенаучным требованиям, главные среди которых — вычленение истинных фактов из моря ложных заблуждений и критическая проверка полученных знаний на предмет их соответствия уже добытым и проверенным ранее на­учным знаниям. «Критика» по-гречески означает «суд» и «разделение»: суд над неправдой, разделение истины и лжи. Критика считалась первейшей интеллектуальной добродетелью ученого.

Со времен Геродота, Фукидида, Ксенофонта и Сократа искусство иссле­дователя заключалось в том, чтобы с помощью тщательно построенного «оп­росника» и на основе «показательной выборки» (будь то опрос Ксенофонтом подчиненных ему солдат — участников похода Кира Младшего против Артак­серкса II при их отступлении к Черному морю или афинских граждан об оп­тимальном социальном устройстве государства и душевных свойствах его чле­нов) извлечь эпистему — истинное, подлинное знание из докса — мнения¹⁵.

В гуманитарной сфере науки позиция ученого несколько отличается от той, которую он занимает в области естественно-научных и технических дисциплин. В философии, социологии, политологии, экономике знающий исследователь — это одновременно судящий, оценивающий события исследо­ватель. Познанный материал должен быть тщательно взвешен, философски осмыслен, критически оценен социологом.

Правда, проблема вынесения критической оценки в гуманитарных науках не так проста, как может показаться. На протяжении 100 лет среди ученых идет нешуточный спор о проблеме ценностей и оценок в методологии. Для социологии первым его ясно озвучил в начале XX в. Макс Вебер. Он пред­лагал различать два похожих явления:

♦ вынесение оценочных суждений;

♦ отнесение к ценностям.

Первое в науке категорически запрещается, второе не только приветству­ется, но и рекомендуется в качестве важнейшего правила. М. Вебер исходил из университетской жизни, где профессора, желая сделать лекцию более яркой и красочной, не стеснялис ь в вынесении политических оценок, вклю-

мшурин В.И. «Гуманитарная» социология: новые ориентиры и старые проблемы // Социс. 1992. '. С. 63.

чами в лекцию обличительную публицистику, сатиру, элементы памфлета и т.д. Лектор не только односторонне освещал факты и события, но и навя­зывал аудитории собственную точку зрения, которую неподнаторевшие в фундаментальных знаниях студенты никак не могли оспорить. Против это­го и выступал один из родоначальников мировой социологии. Когда Вебер протестовал против того, чтобы преподаватель социологии превращался в агитатора, а аудитория — в митинговую площадь, он подразумевал полити­ческие оценки. Но при этом ничего отрицательного не говорил об эстети­ческих и религиозных ценностях. Ученый должен быть свободным от оце­нок, но не от нравственных ценностей.

Действительно, политические оцен­ки и нравственные или религиозные ценности — вещи совершенно разные. Первые всегда пристрастны и выража­ют интересы конкретной политической партии. Политика всегда считалась об­ластью недопустимого цинизма. Одна­ко нравственные ценности и полити­ческие идеалы, которые на них базиру­ются, имеют совершенно иную основу. Это сфера вечного и абсолютного зна­ния. Идеалы свободы и гражданского общества строятся на нравственных принципах уважения личного достоинства, неприкосновенности прав чело­века. На них может и должен ориентироваться при интерпретации своих открытий социолог. Но он обязан избегать пристрастных политических оце­нок.

Вебер, отстаивая ценностный нейтралитет, по существу, отстаивал идеа­лы академической свободы, невмешательства политики и политиков в уни­верситетскую жизнь. Свобода от оценки — важнейший постулат современ­ной профессиональной (академической) социологии. Социолог «должен за­быть о своих политических пристрастиях, о национальности, возрасте, поле, религиозных убеждениях, вкусах и привычках, как только он переступает порог аудитории. Стоит ли говорить, что стать свободным от оценки — дело трудное, но именно такой свободы требует этос научного исследования... Отстранение от оценки не означает отстранение ученого от участия в обще­ственной жизни. Наоборот, только независимое и отстраненное от оценки знание дает возможность аутентичной экспертизы социальных проблем»¹⁶. Когда Вебер писал о ценностном нейтралитете социологии, то можно было подумать, что слова «оценка» и «ценность» он употребляет в качестве синони­мов. Так оно зачастую и происходит в немецком языке. Однако в русском языке оба понятия необходимо различать, и под ценностным нейтралитетом надо по­нимать не свободу от ценностей, а освобождение от предвзятых оценок.

Социология как академическая дисциплина отличается от журналистского репортажа, живо реагирующего на происходящие события. Журналисту как раз необходимо все то, от чего стремится избавиться социолог в своем ис­следовании. Но не заставляет ли стратегия ценностного нейтралитета быть

¹⁶ Батыгин Г.С. Лекции по методологии социологических исследований: Учеб. для высших учебных заведений. М., 1995. С. 104-105.

социолога равнодушным к социальным проблемам общества? Можно ли отказаться от своей позиции, консультируя политических лидеров и партии?

Оказывается, многие ведущие социологи мира (А. Гоулднер, С. Липсет, Д. Вронг, Б. Бергер, Р. Миллс, Л. Козер, Б. Розенберг, Д. Райсмен, А. Страусе и др.) рассматривали себя в качестве интеллектуалов не в меньшей степени, чем в качестве ученых. Они продолжали традицию социологии как критической те­ории общества.

Традиция социологии как интеллектуальной деятельности не отказыва­ется от вынесения оценочных суждений, традиция социологии как профес­сиональной деятельности придерживается ценностной нейтральности. Пер­вая традиция более древняя, вторая — более молодая.

Еще в XII в. средневековый мыслитель Аверроэс обосновал учение о двой­ной истине, согласно которому истины философии и богословия не зависят друг от друга. Оно было направлено на освобождение науки от пут религи­озной схоластики. По существу, он явился предшественником М. Вебера, поскольку уже тогда полагал, что процесс постижения истины и процесс верования — два совершенно разных явления. Аверроэс первым отделил на­уку от мира ценностей, но ничего не говорил о свободе от оценок.

Но Вебер продолжал еще одну традицию, восходящую к идеям Фомы Аквинского, который в XIII в. попытался утвердить постулат о гармонии разума и веры, т.е. единство науки и религии. По существу, речь должна идти о двух противоположных традициях западноевропейской культуры — Авер-роэса и Фомы Аквинского. М. Вебер постарался объединить их, постулиро­вав, что социологическое знание двойственно по своей природе: оно впиты­вает в себя научную объективность, основанную на беспристрастной стати­стике, и в то же время оно должно соотноситься с ценностями. Принцип отнесения к ценностям должен занять место обычной практики высказыва­ния ученым оценочных суждений, несвободных от политических и иных пристрастий.

Концепцию свободы от ценностей, восходящую своими корнями к уче­нию о двойственности истины Аверроэса, А. Гоулднер предлагает именовать дуалистической доктриной. Она предполагает, что ученый, подобно техни­ческому специалисту на производстве, отвечает только за совершенство при­бора, но не за последствия его применения. Он может изобрести атомную бомбу, но он не отвечает за то, что политики используют ее в качестве ору­дия устрашения. До трагедии Хиросимы физики много дискутировали о сво­боде науки от ценностей и оценочных суждений. Но сегодня они не увере­ны, что поступали тогда правильно. Научная объективность и нравственная инфантильность ученого, по мнению А. Гоулднера, — вещи совершенно раз­ные. Свобода от ценностей свидетельствует о том, что ученому (физику или социологу) глубоко безразлично то, в каких целях общество воспользуется его научными результатами. Подобная свобода может только навредить раз­витию науки. Напротив, свобода от оценки характеризует внутренний про­цесс познания, невмешательство политических пристрастий в интерпрета­цию и сбор эмпирических данных. Физику в силу особенностей его объекта исследования подобное не грозит, но социолог должен быть свободен от оценок. Здесь речь идет не о применении добытых результатов, а об их по­лучении.

Занять позицию ценностного нейтралитета в общественных науках — оз­начает занять глубоко нравственную и граждански активную позицию, уметь критически оценивать любое социальное суждение, в том числе и свое соб­ственное. «Ученый, в отличие от публициста, не может ограничиться кон­статацией фактов и мнений, какими бы ошеломляющими они ни были. Уче­ный должен изучать образцы мыслей, которые есть и в публицистике, и в массовом сознании, и в научной литературе, превратив их в факты своей научной практики. Что для этого надо? Необходимо чаще задаваться вопро­сом "зачем?", не принимать эмпирические следствия за аналитические при­чины, рассматривать изучаемую область с различных, в том числе и с отстра­ненной, точек зрения — ретроспективной, перспективной, интроспектив­ной»¹⁷, — полагает В.И. Шамшурин.

" Шамшурин В.И. «Гуманитарная» социология... С. 64.

ФИЛОСОФИЯ

И СОЦИОЛОГИЯ:

ПАРТНЕРСТВО

ИЛИ СОПЕРНИЧЕСТВО?

По отношению к социологии, равно как и к большинству других наук, философия выступает в роли прародительницы. Когда-то давным-дав­но человеческое знание не делилось по родам, видам и отраслям. Оно было единым, и это единство обеспечивала ему философия — особый вид мудрствования, направляющий наши взоры на фундаментальные воп­росы бытия и познания. В XIX в. из недр того направления в философии, которое сегодня принято именовать социальной философией, возникла социология. На всем протяжении ее существования философия, как за­ботливая мать, опекала и помогала своему чаду. Однако отношения меж­ду двумя родственными науками не всегда были простыми. Опека неред­ко превращалась в гиперопеку, а старшие не всегда понимали пробле­мы младших, которые давно уже стали взрослыми и претендовали на самостоятельность.

ФИЛОСОФСКОЕ ЯЛРО ПОЗНАНИЯ

Высшей формой теоретического познания выступает философское пости­жение мира. Философия (от греч. phileo — люблк> и sophia — мудрость) — это форма общественного сознания, мировоззрение, система идей, взглядов на мир и на место в нем человека; она исследует познавательное, социально-политическое, ценностное, этическое и эстетическое отношение человека к миру. Сегодня это древнегреческое слово используется для обозначения двух разных явлений: а) системы отвлеченных идей об основополагающих прин­ципах бытия и познания, получивших международное или мировое призна­ние, постоянно развиваемых и преподающихся в качестве учебного курса; б) каких-то убеждений, важных для человека или отдельной организации сто­рон действительности. В этом смысле говорят о философии бродяжничества, философии корпорации, философии ничегонеделания, философии здраво­го смысла и т.п.

Те или иные идеи философского характера вплетены в живую ткань на­учного знания и воплощаются в теориях. Например, известная дискуссия Бора и Эйнштейна о проблемах квантовой механики, по сути, велась имен­но на уровне философских оснований науки, поскольку обсуждалось, как со­отнести аппарат квантовой механики с окружающим миром. Эйнштейн счи­тал, что вероятностный характер предсказаний в квантовой механике обус­ловлен тем, что квантовая механика неполна, поскольку действительность полностью детерминистична. А по мнению Бора, квантовая механика пол­на и отражает принципиально неустранимую вероятность, характерную для микромира.

Исторически сложились основные разделы философии: онтология (уче­ние о бытии), гносеология (теория познания), логика, этика, эстетика. В решении различных философских проблем выделились такие противосто­ящие друг другу направления, какдиалектика и метафизика, рационализм и эмпиризм (сенсуализм), материализм (реализм) и идеализм, натурализм и спиритуализм, детерминизм и индетерминизм и др. Исторические формы философии: философские учения Древней Индии, Древнего Китая, Древ­него Египта; древнегреческая, античная философия — классическая форма философии (Парменид, Гераклит, Сократ, Демокрит, Эпикур, Платон, Ари­стотель); средневековая философия — патристика и выросшая из нее схола­стика; философия эпохи Возрождения (Г. Галилей, Б. Телезио, Н. Кузанс-кий, Дж. Бруно); философия нового времени (Ф. Бэкон, Р. Декарт, Т. Гоббс, Б. Спиноза, Дж. Локк, Дж. Беркли, Д. Юм, Г. Лейбниц); французский ма­териализм XVIII в. (Ж. Ламетри, Д. Дидро, К. Гельвецкий, П. Гольбах); не­мецкая классическая философия (И. Кант, И.Г. Фихте, Ф.В. Шеллинг, Г.В.Ф. Гегель); философия марксизма (К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин); русская религиозная философия XIX—XX вв. (B.C. Соловьев, С.Н. Булгаков, С.Л. Фрак, П.А. Флоренский, Н.А. Бердяев, Л. Шестов, В.В. Розанов); фи­лософия русского космизма (Н.Ф. Федоров, К.Э. Циолковский, В.И. Вер­надский). Главные направления философии XX в. — неопозитивизм, праг­матизм, экзистенциализм, персонализм, феноменология, неотомизм, анали­тическая философия, философская антропология, структурализм, философская герменевтика. Основные тенденции современной филосо­фии — осмысление таких фундаментальных проблем, как мир и место в нем человека, судьбы современной человеческой цивилизации, многообразие и единство культуры, природа человеческого познания, бытие и язык.

Было время, когда никаких наук еще не существовало, а философия уже выделилась в самостоятельную систему идей. Создав самую общую картину мира, его устройства и развития, указав способы познания этого мира, оп­ределив цели и смысл человеческой жизни, а также некоторые общие зако­ны общества, философия дала жизнь всем конкретным наукам. На разных исторических этапах они то и дело выделялись из материнского лона фило­софии, обрастали массой конкретных фактов, брали на вооружение техни­ческие средства, проникали б такие глубины строения материи и поведения людей, куда философ, вооруженный лишь собственным созерцанием, про­никнуть не мог. В настоящее время философия выполняет интегрирующую роль по отношению ко всем другим наукам.

Исходной философской категорией является бытие, т.е. реальность, су­ществующая объективно. В противоположность видимости бытие считает-

ся истинным. В философии сформировались две традиции в понимании бытия: согласно первой, бытие представляет собой неподвижное вместили­ще для вещей и явлений; согласно второй, бытие находится в постоянном движении и изменении. Движение в философии — это способ существова­ния материи, в самом общем виде — изменение вообще, любое взаимодей­ствие объектов. Движение выступает как единство изменчивости и устойчи­вости, прерывности и непрерывности, абсолютного и относительного. Если речь идет о движении общества, то оно понимается как непрерывное разви­тие, изменение, прогресс и регресс, которые выражают себя через совокуп­ность реформ или революции (качественный скачок в развитии).

Несводимое лишь к материально-предметному миру бытие обладает раз­личными уровнями: органическая и неорганическая природа, биосфера, общественное бытие, объективно-идеальное бытие (ценности культуры, общезначимые принципы и категории научного знания и др.), бытие лич­ности. В этой книге речь пойдет главным образом о бытие личности и обще­ственном бытие.

Именно в рамках философии достигли совершенства приемы анализа и синтеза знаний, дедукции и индукции, движения от простого к сложному и от явлений к сущности. Для философского мышления характерны не толь­ко всеобщность, но и целостность, системность постижения социальной жизни. Философское мышление подразумевает силу ума, логики, на­блюдательности, умение выявлять в отдельных фактах общечеловеческий смысл явления. Философия дает науке целостное видение проблемы, уме­ние в единичном высвечивать всеобщее, стремление связывать выводы в

логически непротиворечивую цепочку. Как уже было сказано, из философии возникли практически все известные сегодня науки, в том числе и социоло­гия. Каким образом, спросите вы? На очередном витке познания станови­лось очевидным, что общих рассуждений о физической природе, химичес­ком строении вещества, психике человека или структуре общества недоста­точно — нужны совершенно конкретные и точные знания. Философы стали специализироваться на физике, химии, психологии и социологии, постепен­но превращаясь в ученых. Философские корни конкретно-научных знаний ощущаются в любой дисциплине, поэтому на каждом этапе познания, обоб­щив очередную порцию новых знаний и стремясь к их более глубокому ос­мыслению, ученые вновь и вновь обращаются к философским основаниям своей науки. Подобная процедура позволяет упорядочить многообразие зна­ний, выявить его структуру и внутренние законы. Философия продолжает выполнять регулятивную функцию методологии научного познания и сегод­ня. Ее значение не следует умалять. Но нельзя его и преувеличивать, иначе все социологи вместо проведения полевых исследований займутся кабинет­ными размышлениями и спекуляцией. Такое происходило в советской нау­ке, всего 10—15 лет назад.

Основной метод философского познания — теоретическое мышление, опирающееся на совокупный опыт человечества, на достижения всех наук. Достоинство философского метода заключается в получении обобщенной картины мира, т.е. предельно широкого теоретического осмысления жизни. В орбиту философского поиска входит не только природная, но и социальная жизнь. Философское исследование социальной жизни получило название социальной философии.

Социальная философия сыграла важную роль в выявлении конечных причин, вечных основ социального бытия, понимании тех ос­новополагающих начал, на которых строятся взаимоотношения людей в об­ществе. За ее плечами многовековая историческая традиция: античное уче­ние об обществе, философская традиция гуманизма эпохи Возрождения, учение французских материалистов о конечных движущих силах деятельно­сти человека, политические теории общества эпохи Просвещения, учение об общественном договоре (Т. Гоббс), естественных правах человека (Д. Локк), созданные уже в Новое время идеи «философии жизни» XX в.

Обществознание прочно стоит на фундаменте великих завоеваний соци­ально-философской мысли. Описывая социальную реальность, оно в каче­стве предпосылки использует ту или иную философскую идею, которая оп­ределяет исходные принципы научного подхода к обществу.

Философия, не будучи предназначенной для ответа на конкретные воп­росы, не имея для этого необходимого познавательного инструмента, по сво­им методам — наука умозрительная, созерцательная. Применяемые ею по­знавательные приемы (например, мысленный эксперимент) дают значимый результат лишь при решении «вечных» проблем человеческого бытия, т.е. выявлении всеобщих, проявляющихся в поведении каждого человека тенден­ций. Когда же требуется познание реальных явлений, ответ на конкретные вопросы, то от философии необходимо перейти к социальным наукам.

Философию можно определить как замкнутую систему аргументации о самых главных вопросах, которые всегда касаются не сиюминутных, а веч­ных интересов. Поговорить о них — означает пофилософствовать, пусть даже

в обыденном смысле. Когда вас упрекают: «Ну, опять расфилософствовал-ся» — это означает, что вы пустились в абстрактные рассуждения о вечных проблемах (так, как вы сами их понимаете).

Научная теория тоже является замкнутой системой аргументации. Но она создается по поводу очень конкретных явлений или процессов, например те­ория фирмы или теория магнитных аномалий. А вот любое рассуждение о

вечных вопросах бытия должно быть не­медленно отнесено к философии.

Чтобы окончательно не запутаться, нам придется различать два явления — Философия с прописной буквы и мно­ жество философий со строчной буквы. Философия фирмы (миссия корпора­ции), философия ничегонеделания, философия донжуанства и многое другое никакого отношения к Философии как магистральной линии мыш­ления о сущности бытия не имеют. Они создаются не профессиональны­ми философами, а администрацией или простыми гражданами и обычно сводятся к совокупности общих рассуждений о самых главных вопросах в какой-то очень конкретной сфере, скажем, деятельности бизнеса или пребывании на этой грешной земле.

Философия с прописной буквы создавалась усилиями гениальных мыс­лителей — от Платона и Гегеля до Маркса и Сартра или Бердяева — для оправдания существования человечества, выявления способов познания объективного мира, его устройства, природы человеческого общества и его развития. Такие вечные вопросы касаются нас всех, а не каждого отдель­ного человека или отдельной организации. Создавалась Философия людь­ми, которые посвятили размышлениям об этих вечных вопросах всю жизнь, постигли великую мудрость и освоили все культурное достояние человечества.

НУЖНА ЛИ СОЦИОЛОГУ

И СОЦИОЛОГИИ ФИЛОСОФИЯ?

Философия играет важную роль как в естественных, так и в социальных науках. Причем не только в периоды спокойного развития науки, но и в пе­риоды кризиса. В начале XX в. великий физик А. Эйнштейн писал: «В наше время физик вынужден заниматься философскими проблемами в гораздо большей степени, чем это приходилось физикам предыдущих поколений. К этому физиков вынуждают трудности их собственной науки»¹. Его убеж­дение полностью разделял другой великий ученый, создатель квантовой фи­зики М. Борн:«... любой современный ученый-естественник, особенно каж­дый физик-теоретик, глубоко убежден, что его работа теснейшим образом переплетается с философией...»².

шштейн А. Собрание научных трудов. Т. 4. М.: Наука, 1967. С. 248. >рн М. Моя жизнь и взгляды. М.: Прогресс, 1973. С. 44.

Философия в структуре научного знания выполняет не только методоло­гические³, но и мировоззренческие функции. Философия, по определению В.П. Горана, — «это рефлексивная метамировоззренческая теория»⁴. Миро­воззренческий характер философии обусловлен тем, что она представляет со­бой не просто совокупность знаний, а идеи, поднявшиеся до уровня убеж­дений (в силу всеобщего характера законов и принципов), превращающих эти идеи в персональные установки и практические ориентиры.

В качестве методологической инструкции философия определяет техно­логию построения социологической теории, а в качестве мировоззренческого компаса — выбор тех или иных категорий и понятий (строительного мате­риала научной теории), теоретическую интерпретацию обработанных на компьютере первичных данных, оценку событий, явлений и фактов. Когда о социологе говорят, что он пристрастно оценивает события, например с партийных позиций, это значит, что в его сознании роль философии как мировоззренческого ориентира превышена. А когда социолога винят в том, что он не способен отличить социологические явления от экономических или психологических, повысить теоретический уровень своих обобщений, непра­вильно проводит концептуализацию переменных, допускает логические противоречия, то это может означать только одно: у него нет философского мышления, а потому он не сделает себе карьеру в качестве профессиональ­ного социолога.

У плохого социолога, в студенческие годы основательно не изучившего философию, нет главного — социологического видения мира. Он рассужда­ет как человек с улицы, строит программу исследования чисто механичес­ки, используя известные штампы. Его теоретическая модель тривиальна и неинтересна, а если там присутствуют философские понятия или суждения, то они либо непрофессиональны, либо неоригинальны. Первый признак того, что социолог играет философскими категориями, стремится сделать свои построения наукообразными, — это использование им «заковыристых» понятий, сложных языковых выражений, нагромождения загадочных терми­нов, особенно иностранных; все это верный признак псевдофилософского мышления. Спросите автора, что именно означают эти понятия и термины, — и вразумительного ответа вы никогда не получите. Таких горе-социологов следует отнести к недоучившимся философам.

Философская культура проявляется не в знании того, какой философ в каком году жил, какие сочинения написал и каких идей придерживался, а в умении философски анализировать самые земные явления. А это умение дается лишь в ходе постоянной тренировки своего аналитического инстру­мента, в процессе применения идей великого философа к повседневной жизни. Философия дает человеку мудрость, которая выражается в простоте, а не замысловатости языка.

Суть самой философии — наведение порядка в наших головах, формиро­вание дисциплинированного мышления. Философия помимо прочих ее за­слуг — это еще и прекрасный тренинг для мозгов.

³ СимановА.Л. Методологическая функция философии и научная теория. Новосибирск: Наука, 1986.

⁴ Горан В.П. Философия. Что это такое? // Философия науки. 1996. № 1 (2). С. 3-14.

Обращение к философии должно быть для социолога обязательным в процессе получения образования. Можно, разумеется, обойтись без нее, сде­лав великолепную карьеру в жизни (в бизнесе, на телевидении, в проведе­нии эмпирических исследований на за­каз), но настоящим ученым, специали­стом в фундаментальной науке недо­учившийся социолог никогда не станет. Выпускники философского факуль­тета, где обучают самым разным на­укам — от теории литературы, матема­тической логики и естествознания до античной философии, — чувствуют себя уверенно практически в любой гуманитарной сфере. Многие из них, получив основательную тренировку в методологии мышления, успешно пробуют себя и добиваются успеха в самых неожиданных областях. Стар­шее поколение отечественных социологов (В. Ядов, Ю. Левада, Ю. Давы­дов, А. Здравомыслов) пришли в зарождающуюся социологию в 60-е гг. XX в. именно со скамьи философских аудиторий и достигли необычайных высот. Секрет философии, если ею заниматься всерьез, как раз и заключа­ется в том, что она подготавливает человека к профессиональному занятию в любой сфере деятельности.

Правда, если подходить к изучению философии формально, из вас полу­чится всего лишь жалкий начетчик, ментор или попросту надутый индюк. Высокопарно выражаться о банальных и весьма прозаических вещах, раздув щеки и сделав умное выражение лица, — вовсе не значит быть философом. К сожалению, советская система философского образования, в массовом по­рядке штамповавшая преподавателей марксизма-ленинизма, пропагандис­тов самой передовой идеологии пролетариата, очень многим испортила судь­бу. Из них могли бы получиться, быть может, прекрасные доярки или уме­лые каменщики, но они почему-то предпочли непыльную кабинетную работу и очень скромный оклад в государственном секторе. Вы с ними не встреча­лись? А может быть, читали их опусы?

Именно в советский период выработался дурной вкус в изложении ос­нов философии: выражаться непонятно и скучно, но очень наукообразно. За это — преобладание формы над содержанием — студенты не любят фи­лософию. Точнее говоря, не любят форму подачи материала, а не самую науку — ее-то как раз молодые люди и не успели познать. Мертвое слово начисто отбило желание приобщиться к живой философской мысли.

Исторический материализм советского периода сплошь построен на тол-мачестве. В свое время К. Маркс сделал гениальное открытие и создал уче­ние, которое не перестает будоражить умы ученых по сей день, а советские философы, которым категорически запрещалось хотя бы на шаг отступить от этого учения, вынуждены были своими словами растолковывать азы его блистательной философии. Самые талантливые выпускники философско­го факультета, не выдержав морального диктата, ушли в родственные об­ласти — историю античной или средневековой философии, социологию, лингвистику, логику, а другие, поднаторев в словосочинительстве, выпус­кали монографии и учебники, продвигаясь по партийной линии.

Из единого корня философской мысли в течение 2500 лет выросло могу­чее дерево познания и практики, насчитывающее тысячи ветвей, веточек, ответвлений и просто листочков (в зависимости от значимости данной дис­циплины или области практики).

Быть прародительницей всех человеческих знаний и наук — исключитель­ная культурная роль философии.

Математика универсальна, но она всего лишь язык, с помощью которого ученые более кратко и ясно формулируют свои мысли. Математические урав­нения можно выразить словами, но это неудобная форма. Подобно ей бух­галтерия тоже является техникой счета, но подменить сложную науку эко­номики она не в состоянии.

Философский отпечаток можно обнаружить буквально в каждой науке, а их, даже по самым скромным подсчетам, несколько тысяч, а возможно, и десятков тысяч. Большинство выдающихся физиков XX в. (Планк, Бор, Гай-зенберг и др.) впоследствии становились философами, не переставая быть физиками. Большая часть понятий физики была заимствована из философии: «материя», «сила», «масса», «движение» и др. Но и в социологии, возникшей всего 150 лет назад, таких заимствований не меньше: «общество», «личность», «государство», «культура», «цивилизация» и др.

Рис. 2. Из ствола под названием «философия» разрастается могучее древо познания

Философия, породившая все области человеческого знания, должна быть сродни не только точной физике, но и изящной живописи. В ней много от искусства, его непреходящих ценностей. Слово «мудрость» несет в себе от­печаток не только достоверности и истинности, но и вечной актуальности, какого-то непостижимого изящества. Мудрые мысли, как бриллианты в короне королей, редки и ценятся на вес золота.

Философская социология. Из недр философии возникли все науки — от физики до психологии. Разница лишь в том, что одни дисциплины (физика, математика, логика) «отпочковавшись» от нее прямо, а другие — косвенно т.е. сформировались на базе тех наук, которые раньше «отпочковались» от философии. Социальные науки рождались из философии в исторический период, когда дисциплины естественно-научного цикла давно уже прекра­тили непосредственную связь со своей «родовой пуповиной», — в XIX в. На­пример, философами являлись основатели психологии (В. Вундт), полити­ческой экономии (А. Смит), социологии (О. Конт). Все пионеры мировой со­циологии (М. Вебер, Г. Зиммель, А. Смолл, Э. Дюркгейм и др.) были, по сути, философами — если не прямо (по образованию), то косвенно (по умо­настроению и манере анализировать социальные явления).

Подобная закономерность не обошла и Россию. Вряд ли кто усомнится в философской ориентации сочинений М.М. Ковалевского, Н.Г. Чернышев­ского, П. Сорокина или А.И. Чупрова. И уж никто, пожалуй, не сомневает­ся в том, что ранние сочинения Г.В. Осипова, М.Н. Руткевича, Б.А. Труши­на, А.Г. Харчева — философские и по духу, и по букве. На страницах жур­нала «Вопросы философии» начала 60-х гг., уделявшего внимание зарождающейся социологии, вы найдете имена основателей отечественной социологии послевоенного периода.

В течение 40 послевоенных лет всем отечественным социологам присва­ивались ученые степени кандидата и доктора философских наук. Впервые степень по социологии появилась в 1990 г., после того как несколько ранее ВАК учредил шесть социологических специальностей. На протяжении 70 лет социология формировалась как составная часть философии — случай в XX в. беспрецедентный. Два философа в наибольшей мере повлияли на развитие отечественной социологии: до революции — с 40-х гг. XIX в. до 1917 г.— О. Конт, а после революции — с 1917 г. до конца 80-х гг. XX в. — К. Маркс. Но почувствовали ли мы заметную разницу между «французским» и «немец­ким» периодами становления российской социологии? И еще один вопрос: почему на российскую социологию никак не повлиял самый российский социолог П. Сорокин, зато американской социологии он оказал неоценимые услуги?

Все великие национальные социологические школы базировались на тех философских традициях, которые были сформированы собственной наци­ей, народом. Французская социология вышла из недр позитивизма, родона­чальником которого явился француз О. Конт, немецкая социология — из недр кантианства, основателем которого был немецкий философ И. Кант, амери­канская социология — из недр созданного самими же американцами праг­матизма. Но российская социология питалась чужеродными заимствовани­ями — позитивизмом и марксизмом. Оригинальной для России явилась ско­рее религиозная философия, давшая миру таких гигантов, как П. Флоренский, Н. Бердяев, В. Соловьев, С. Булгаков, Н. Федоров, В. Роза­нов. Однако религиозная философская мысль никак не повлияла на харак­тер и содержание отечественной социологии ни до, ни после революции.

Социология несоциологов. Отличительная черта отечественной социоло­гии заключается в том, что ее творцами на всем протяжении были в основ­ном люди, не имевшие профессионального социологического образования. Отсутствие профессионального социологического образования стало не толь-

ко фактором истории научной дисциплины, но и моментом личной биогра­фии нескольких поколений ее создателей.

Первые русские социологи не имели специальной социологической под­готовки, что было свойственно на первом этапе и другим странам. Среди них было много историков, юристов и политэкономистов, выпускников есте­ственно-научных факультетов, военных учебных заведений и даже лиц, не имеющих законченного высшего образования, а также крупных чиновников, профессоров-теологов⁵. Н.И. Кареев писал, что, «когда в роли социологов выступают экономисты или юристы, антропологи или историки, они вно­сят в свои сочинения специальные интересы и точки зрения своих частных наук...»⁶. Об этом говорил и Б.А. Кистяковский: «Каждый из последующих социологов вкладывал в свою "социологию" свое собственное содержание, которое соответствовало его научным интересам и его запасу знаний»⁷.

В России подготовка социологов систематически, на профессиональном уровне из-за запрета властей не велась вплоть до начала XX в. В 1890-х гг. в столичном университете только для желающих Н.И. Кареев читал социоло­гические курсы. Подобные курсы читались в Петербурге (в университете, иногда в Политехническом институте), Москве и Харькове⁸. Но социология еще не была обязательной дисциплиной в государственных учебных заведе­ниях, лишь в некоторых городах были разрешены спецкурсы как факульта­тивы. Непрерывного социологического образования в стране долгое время не существовало, хотя вопрос о его необходимости постоянно обсуждался на страницах научных изданий. На протяжении 100 лет преподавание социо­логии в России осуществлялось в основном энтузиастами.

В связи с этим возникает вопрос: возможно ли существование професси­ональной социологии в стране, где нет профессионального социологического образования? Если возможно, то как именно? Можно ли говорить о науч­ных основаниях исследуемой дисциплиныв случае отрицательного ответа на первый вопрос, а если можно, то в каком смысле?

Итак, на протяжении 100 лет российская социология создавалась несо­циологами. Не являлись выпускниками социологических факультетов М. Ковалевский, П. Сорокин, А. Лаппо-Данилевский, К. Пажитнов, В. Берви-Флеровский, С. Булгаков, Г. Осипов, В. Ядов, О. Шкаратан, М. Руткевич, Б. Грушин, А. Здравомыслов, Т. Заславская, В. Шубкин, В. Подмарков, Ю. Левада. Они были истор