Мамбо-Джамбо и простота Библии

После семинарии я продолжил обучение с тем, чтобы получить сте- пень магистра английского языка. Одним из обязательных предметов была

«Этническая литература», и мне пришлось перечитать груду странных книг. Одна из них, написанная Исмаэлем Ридом, называлась «Мамбо-Джамбо». Авангардистский роман, написанный в 1972 году, «Мамбо-Джамбо» изоби- ловал типографскими и стилистическими нововведениями, которые обыч- но не используются в романах. Это выглядело странным. Без специальных лекций, прочитанных профессором, я бы не понял эту книгу. Всякий раз, читая типичную современную христианскую книгу по традиционной апо- логетике, я вспоминаю роман «Мамбо-Джамбо». Вместо того, чтобы писать на ясном, понятном, доступном языке, выбирается специализированная, напыщенная, часто непостижимая метафизическая терминология, которую обычный христианин не понимает.

 

144 Alexander Strauch, Biblical Eldership: An Urgent Call to Restore Biblical Church Leadership (Colorado Springs, CO: Lewis and Roth Publishers, 2005), 33-34.

145 Дж. Пакер пишет: «Мы не можем представлять веру как философию, чтобы быть принятыми на осно- вании рационального представления; мы должны всегда провозглашать её как открытую истину, боже- ственно таинственную и превосходящую способность разума перепроверить, смиренно принимаемую на основании авторитета Бога. Вера предполагает отказ от интеллектуальной самодостаточности; мы всегда должны провозглашать Евангелие так, чтобы это было понятно»; J. I. Packer, ‘Fundamentalism’ and the Word of God (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 1958), 136.

Рассмотрим несколько примеров подобного дилетантства, наблюдающе- гося среди евангельских апологетов. Дж. П. Морленд на первых страницах своей популярной книги по христианской апологетике пишет:

 

Прежде чем мы попытаемся установить предпосылки, важно понять раз- личие между двумя видами бесконечности: потенциальная бесконечность и фактическая бесконечность. Различия берут начало в учении Аристоте- ля… Множество относится к совокупности объектов, называемых члена- ми или составляющими множества. Например, множество А состоящее из двух элементов, в данном случае моих детей Ашли и Аллисона, может быть представлено так:

 

А ={Ашли, Аллисон}

 

Множество B, состоящее из целых чётных чисел от одного до десяти, будет выглядеть так:

 

B = {2, 4, 6, 8, 10}

 

Теперь нам нужно определить понятие собственного подмножества. Множество C — это собственное подмножество множества D, если толь- ко нет члена множества С, который не является членом множества D, но есть член множества D, который не является членом множества C. Таким

1

образом, следующее множество А является собственным подмножеством

множества А:

 

1

А = {Ашли}

 

1

А B является собственным подмножеством множества B:

 

1

B = {2, 4}

 

Если множество C — это собственное подмножество множества D, то C

является частью D или содержится в D, но не наоборот.146

 

Если у вас от всего этого кружится голова, значит с вами всё в порядке. Следующая головоломка содержится во вступительной книге по христиан- ской апологетике Нормана Гайслера и тоже вызывает головокружение:

 

Моё небытие логически возможно; можно представить, что я не суще- ствую. Никакая логическая необходимость не обосновывает моё существо-

 

146 J. P. Moreland, Scaling the Secular City: A Defense of Christianity (Grand Rapids, MI: Baker Book House, 1987), 19-20.

вание. Даже если я не могу подтвердить, что меня не существует, я могу, тем не менее, обоснованно думать, что я мог бы не существовать. Конечно, я должен существовать для того, чтобы мыслить о моём небытии. Но «дол- жен существовать» не означает «логически должен», а только «фактически должен». Ибо если я фактически не существую, я не могу воспринять чего- либо, ибо там вообще нет никакого «я» или «меня». Но это не означает, что моё существование изначально основано на логической необходимости.147

 

Р. Ч. Спроул также может сползти в малопонятную сферу метафизиче- ской терминологии, когда пишет о христианской апологетике:

 

Мы убеждены, что эпистемология, основанная на голом эмпиризме, обречена отправиться на кладбище Юма. Если аксиому nihil est in intellectu quod non fuerit in sensu принимать в абсолютном смысле, то скептицизм неизбежен. То есть, если все априори, будь-то принципов, способностей или категорий, исключены, то мы не видим пути дальше начальной стадии ощущений. Никакая величина не может быть обнаружена, если априори не сделает дискриминацию и индивидуализацию возможной.148

 

Ранее, в четвёртой главе, мы видели необъяснимую теорему Байеса в интерпретации Уильяма Лейна Крейга, которая, по его словам, формирует христианскую апологетику и является логическим следствием для 1 Пет. 3:15. Но это не так. Не является таковым и его определение веры: «Библей- ское понятие веры включает три компонента: notitia (понимание содержа- ния христианской веры), fiducia (доверие) и assensus (умственное согла- сие с истиной некоего утверждения)».149 Крейг говорит, что библейскую веру определяют три разных латинских термина, но не приводит стихов из Библии в поддержку этого мнения. Он просто не может их привести, так как латынь не является языком Библии. Это тройственное описание веры —

«Мамбо-Джамбо», подрывающее истинное определение библейской веры, однако, к сожалению, его часто используют апологеты-традиционалисты, внося в апологетику больше путаницы, нежели ясности.

Альвин Плантинга в своей книге по апологетике, в разделе о вере в Бога, утверждает следующее:

 

Скажем, например, что вера — это 0-й уровень в N, если она является основой в N, 1-й уровень в N, если она непосредственно основана на неко- торой вере, которая является 0-м уровнем в N, и, в общем, n + 1-й уровень в

147 Norman L. Geisler, Christian Apologetics (Grand Rapids, MI: Baker Book House, 1976), 144.

148 Sproul et al, Classical Apologetics, 85.

149 J. P. Moreland and William Lane Craig, Philosophical Foundations for a Christian Worldview (Downers Grove, IL: InterVarsity, 2003), 18.

N, если она непосредственно основана, по меньшей мере, на одной какой- либо вере, которая является n-м уровнем в N, в рациональной абстрактной структуре N. 150

 

Пресуппозиционалист Корнелиус Ван Тил много хорошего сказал о христианской апологетике, но часто он тоже оказывался втянутым в круг метафизического недуга с использованием эзотерического, специализиро- ванного жаргона. В своей классической вводной книге по апологетике он пишет:

 

В то же время феноменализм всё ещё рационалистичен, так как любое единство, которое он якобы находит в этой атомистически воспринимаемой реальности, по сути исходит из человеческого разума. По крайней мере, эта рациональность не считается исходящей из Божьего разума. Рационализи- рующее усилие, свойственное феноменализму, должно, в случае успеха, уничтожить всю индивидуальность. Его рационализирующее усилие, по общему признанию, — пошаговое. Что это так, очевидно из того факта, что его рационализации — это рационализации заведомо нерационального материала. 151

 

Заключительный пример, взятый у апологета-традиционалиста Уильяма П. Алстона, просто сногсшибателен:

 

Вернёмся к начальному вопросу об обоснованности христианской практики (ХП). Мы увидели, что слабая версия нормативного оправдания (НО) — наибольшее, что мы можем иметь для познавательной практи- ки (ПП) и для других видов общепринятой, начальной эпистемической практики. Какой, в связи с этим, мы находим ХП? Относительно силь- ной версии НО я только предположу без аргументации, что у нас боль- ше не остаётся достаточных реальных доказательств предполагать, что ХП более надёжна, чем ПП. Здесь тоже, хотя практика, как и оценочный смысл оправдания (ОСО), может быть достаточно надёжной, у нас нет достаточных причин считать, что это так. Поэтому ХП — это не силь- ная версия НО, и у нас нет достаточных оснований рассматривать её с позиции ОСО. Поэтому, если ХП — это слабая версия НО, она будет в таком же эпистемическом положении, что и ПП и другие общепринятые виды эпистемической практики; и будет так же рационально взять христи- анский опыт, чтобы обеспечить оправдание prima facia для мистической веры, как чувственный опыт — чтобы обеспечить оправдание prima facia для познавательной веры.152

 

150 Alvin Plantinga, Faith and Rationality: Reason and Belief in God, edited by Alvin Plantinga and Nicholas Wolterstorff (Notre Dame, Indiana: University of Notre Dame Press, 1983), 53.

151 Cornelius Van Til, The Defense of the Faith (Phillipsburg, NJ: P & R Publishing, 1967), 119.

152 William P. Alston, “Christian Experience and Christian Belief,” in Faith and Rationality, 120.

Все вышеприведённые цитаты якобы служат примерами отчёта о надеж- де, который верующий даёт неверующему (1 Пет. 3:15). Осмелюсь предпо- ложить, что ни Пётр, ни Бог никогда не представляли христианскую надежду так сложно, эфемерно, гипотетически и недоступно для обычного человека. Язык же Библии прост — она написана на языке людей, на обычном, простом, разговорном языке. Бог хотел, чтобы люди понимали Его откро- вение. В Писании содержится прекрасная простота. Эта истина известна как учение о понятности или ясности Писания. Путаница — противополож-

ность ясности, и в ней философы достигли совершенства.

За всю историю человечества только Иисус был и остаётся самой мудрой Личностью. Но послушайте, как Он при этом говорил, в отличие от фило- софствований современных христианских апологетов:

 

Взгляните на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в жит- ницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? … Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них (Матф. 6:26, 28-29).

 

Здесь, в знаменитой Нагорной проповеди, даже ребёнок сможет понять слова Иисуса. Христос, уча и проповедуя, никогда не пользовался специ- альной, элитарной, метафизической лексикой и понятиями. Он говорил на простом языке — вполне доступном и легко понимаемом людьми. Часто Господь обращался к большим, разнородным толпам людей — и все могли постигнуть сказанное Им. И хотя Его речь и примеры были просты, сообща- емая истина была глубокой, авторитетной и судьбоносной. Так что, «когда Иисус окончил эти слова, народ удивлялся учению Его, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Матф. 7:28-29).

В апологетике нам нужно говорить как Иисус — просто, понятно и библейскими фразами. Нам нужно избегать «Мамбо-Джамбо» и любви к использованию сложных слов, которая подчас надмевает, даже если это, возможно, завоевало бы одобрение академической элиты. Нужно смело и компетентно отвергать смешение библейского богословия с человеческой мудростью. Нам нужно решительно посвятить себя повиновению небесной власти и предупреждению Павла колоссянам: «Смотрите, братья, чтобы кто не увлёк вас философией и пустым обольщением, по преданию человече- скому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2:8). Только тогда мы можем спасти библейскую апологетику, оказавшуюся в плену у философии.

 

 

 

Вера: божиЙ дар

Что нужно неверующему

«Что нужно неверующему для спасения?» Этот вопрос я задаю студен- там семинарии на первой же лекции по апологетике. Ответы звучат самые разные. Я все их записываю на доске. Многие ответы типичны: «покаяние»,

«обличение», «Евангелие», «познание», «информация», «просвещение от Духа», «истина». Всё это хорошие ответы, но не они являются главны- ми в контексте спасения грешника. В конце концов, кто-нибудь да и даст правильный, ожидаемый мною ответ: «Для спасения неверующему нужна вера». Вера! Ни разу, когда я задавал этот вопрос, такой ответ не звучал первым; к тому же часто для него требовалась подсказка с моей стороны. В Писании ясно сказано, что неверующему, чтобы спастись, нужна вера. Апо- стол Павел открыл Божий план в этом вопросе: «Благодатью вы спасены через веру» (Ефес. 2:8).

Большинство книг по апологетике говорят о вере в общем. Немногие дают точное определение понятия «вера»,1 предполагая, что читатель пони- мает значение этого слова и в данном вопросе разногласий нет. Редко кто подходит к этому вопросу обдуманно, но даже в таком редком случае типич-

 

1 E. J. Carnell, An Introduction to Christian Apologetics: A Philosophic Defense of the Trinitarian-Theistic Faith (Grand Rapids, MI; Eerdmans Publishing, 1956), 65-88. Карнелл пишет целую главу под названием «Что такое вера?» К сожалению, он отвечает на этот вопрос не с библейской точки зрения, а с философ- ской. Карнелл не обращается к еврейским словам, обозначающим веру, и не упоминает ни пистис, ни пистеуо. Он говорит: «Вера — это отдых души в достаточности доказательств» (стр. 82). Истинность любого свидетельства измеряется горением в сердце (стр. 69), законом противоречия (стр. 70), «четвёр- той книгой Аристотеля по метафизике» (стр. 78) и человеческим разумом (стр. 72-73). «Разум служит испытанием для истины» (стр. 86). «Логика может быть средством, которым Дух приводит человека к вере» (стр. 70). За исключением заглавия, размышления в книге Карнелла не имеют ничего общего с христианством».

ный подход рассматривает вопрос того, как вера относится к разуму — дополняют ли они друг друга или конфликтуют между собой? В «Пяти взглядах на апологетику» все пять авторов рассуждают о вере. Но никто из них не даёт точной формулировки этому понятию, и никто, похоже, не оспаривает понимания этой концепции другими.

 

Поддельная вера… на латинский манер

Когда апологеты-традиционалисты в своих трудах дают формулировку веры, то обычно они делают это на основании латинского употребления данного слова, а не библейской модели, согласующейся со значениями ори- гинала в еврейском или греческом языке. К примеру, Рамм говорит: «Вера — это согласие (assensus)».2 Крейг и Морленд дают следующее определение:

«Библейское понятие веры включает три компонента: notitia (понимание содержания христианской веры), fiducia (доверие) и assensus (умственное согласие с истиной некоего утверждения)».3 Им вторит Спроул, говоря:

«Мыслители XVI столетия различали среди нескольких… составляю- щих… три основных уровня веры: noticia (иногда называемая notei), assensus и fiducia».4 Многие апологеты из реформатских кругов взяли аксиому Спроула и извлекли из неё всё, что было можно. Грегори Каукл повторяет мысли Спроула, говоря: «Ранние отцы Церкви и реформаторы признавали три аспекта, или типа, веры. На латыни они называли их notitia (знание), assensus (согласие) и fiducia (доверие), что просто подразумевает наличие знания и согласия с истиной, которую вы познали. Но на этом нельзя останавливаться. Нужно ещё и доверять. Все три необходимы для спасающей веры».5 Его примеру следует ещё один, заявляя: «Реформаторы XVI века очень ясно говорили обо всём этом. Они описывали истинную спасающую веру, состоящую из трёх частей, передаваемых латинскими словами: notitia, assensus и fiducia».6 Апологет-традиционалист Кеннет Боа утверждает подобное: «Существуют три латинских слова, и все они

 

 

2 Bernard Ramm, A Christian Appeal to Reason (Waco, TX: Word Books, 1977), 107.

3 J. P. Moreland and William Lane Craig, Philosophical Foundations for a Christian Worldview (Downers Grove, IL: InterVarsity Press, 2003), 18. Наставник Крейга Панненберг определяет веру таким же образом: «Вера в понимании Реформации — это, прежде всего, доверие (fiducia). Более точный взгляд показывает, что это не исключает составляющих познания (notitia) и согласия (assensus), но вместо этого предполага- ет их»; Wolfhart Pannenberg, Systematic Theology, 3 vols. trans. Geoffrey W. Bromiley (Grand Rapids, MI: Eerdmans Publishing, 1997), III:138.

4 R. C. Sproul, Defending Your Faith: An Introduction to Apologetics (Wheaton, IL: Crossway, 2003), 22.

5 Gregory Koukl, “Knowledge, Assent and Trust” < http://www.str.org/site/News2?page =NewsArticle &id= 5391 >; Грутуис называет себя реформатским апологетом-кальвинистом (стр. 633-634). В своей большой книге по апологетике он не даёт определения вере с библейской точки зрения, а прибегает к популяр- ной «троякой латинской мантре» fiducia, notitia и т.п., стр. 39-40.

6 <www.reformationtheology.com/>

могут означать веру: noticia, assentia, fiducia».7 Джеймс Пакер повторяет ту же идею:

 

Старинное реформатское богословие рассматривало веру как notitia («познание», то есть знакомство с содержанием Благой вести), плюс assensus («согласие», то есть признание того, что Благая весть истинна), плюс fiducia («доверие и уверенность», то есть личная зависимость от бла- годати Отца, Сына и Духа во спасение, с благодарным прекращением всех попыток спастись самому посредством собственной праведности: Рим. 4:5; 10:3). Без fiducia не бывает веры, а без notitia и assensus не может быть fiducia (Рим. 10:14).8

 

Ярким признаком вышеупомянутой трихотомии веры, которую повто- ряют апологеты-традиционалисты, является то, что все они называют предполагаемую троичность веры наследием реформаторов, но нигде не цитируют их положения в подтверждение этого. Они думают, что это при- думано реформаторами. Я не смог найти в «Наставлениях в христианской вере» Кальвина подобных определений веры. Лютер пользовался разными латинскими терминами, но в своём понимании библейской веры не пола- гался на них. После 1517 года он не поёт дифирамбов латинизированно- му, раздробленному понятию веры. Напротив, Лютер был весьма озабочен сохранением библейских языков:

 

Это доказано и проверено жизнью. Вскоре после времени Апостолов, когда прекратилось изучение языков, стали лишаться прежней силы и Евангелие, и вера, и все христианство… И, наоборот, возрождение в наши дни интереса к языкам принесло с собой столько света и сотворило столь великие дела, что весь мир изумился и признал, что мы располагаем почти таким же полнозвучным и чистым Евангелием, как и Апостолы; оно при- шло к нам в своей первозданной чистоте, намного чище, чем во времена святых Иеронима и Августина.9

 

Лютер указывает, что прекрасную простоту смысла создаёт сохранение не латинского, а оригинальных языков Библии. Даже если реформаторы и представляли веру в трёх составляющих, это не делало их взгляд верным —

 

7 Kenneth Boa, “A Tale of Twin Sisters,” <www.kenboa.org>

8 Джеймс Пакер «Основы богословия» (Санкт-Петербург, изд-во «Шандал», 2001), стр. 201.

9 Мартин Лютер «К советникам всех городов земли немецкой», цит. по «Избранные произведения» (Санкт-Петербург, «Андреев и согласие», 1994), стр. 173. Даже Панненберг, который определяет веру тремя латинскими терминами, признаёт, что после 1510 года Лютер изменил свой взгляд на веру. В течение жизни его понимание веры эволюционировало даже больше, чем когда он был обличаем Писа- нием, вырывая старые схоластические понятия из своего мозга, которыми он был промыт в начале обу- чения, до обращения; Pannenberg, Systematic Theology, III:3, 139-143.

они не являются авторитетом. Для нас авторитетом является Писание. Иисус никогда не описывал «трёхглавый римский вид» веры. Апостолы не говорили о трёх оттенках веры на латыни, поэтому и мы не должны. В других местах (главы 2, 7 и 11) говорится, что эта трихотомия истинной веры — сфабрикованная «утка». Традиционалисты пытаются обойти влия- ние последствий полной испорченности на способность неверующего «рас- суждать» о Боге, незаконно предоставляя ему долю так называемой веры noticia и лишая воображаемой веры fiducia. В целом формулировка очень усложнена, высокомерна и многословна. Библия же содержит только один вид истинной веры, а не три.

Приведённые выше примеры наглядно показывают, что истинно библей- ское определение веры в настоящее время не провозглашается в понятной форме. Паркс прав, когда жалуется:

 

В некоторых философских и богословских кругах прошлого столетия понятие веры было коренным образом пересмотрено. Формулировки редко касались трудностей библейского замысла, где важную роль играют лич- ность, физический мир, Слово Божье и Сам Бог. Эти альтернативные фор- мулировки часто не проникали в сущность объективных и субъективных характеристик библейской веры.10