Климент Александрийский (150–215 гг. По Р. Х. )

Тит Флавий Клеменс, греческий богослов и писатель, был одним из пер- вых ключевых представителей Александрийской богословской традиции.8 Оглядываясь назад, историки считают его, как и Иустина, одним из первых официальных «апологетов» Церкви. Язычник родом из Афин, он отправился в Александрию, где вскоре сменил своего учителя Пантена на посту главы катехизической школы. Гонсалес обобщает его влияние так:

 

Климент был убеждён, что философия дана язычникам, чтобы привести их ко Христу, как евреям с той же целью был дан Закон. Поэтому значитель-

 

7 Horton, The Christian Faith, 140.

8 «Александрия в начале христианской эры была самым космополитическим городом в мире. Восточная и западная культуры встретились и смешались там, как нигде больше. Еврейско-александрийская фило- софия, получившая наиболее полное развитие в трудах Филона, была одним из самых примечательных преобладавших там продуктов эклектики… Александрийские богословы, благодаря которым возник научный дух, были платонистами (с сильной примесью пифагореизма и стоицизма)… Приняв христи- анство… они остались платонистами и пытались объяснить христианство категориями Платона, в зна- чительной мере так, как Филон двумя столетиями ранее пытался объяснить иудаизм… С тех пор стало применяться аллегорическое толкование Писания, если это отвечало целям автора. В настоящее время аллегоризация возведена в систему»; A. H. Newman, A Manual of Church History, 2 vols. (Philadelphia: American Baptist Publication Society, 1912), I:272.

ная часть его богословия — это, по сути, объяснение христианства с точки зрения среднего платонизма. Он делал это с помощью аллегорических тол- кований Писания, основываясь на доктрине о Логосе, Который вдохновил как Писание, так и философию, и Который воплотился в Иисусе… Климент оказал влияние на последующее развитие богословия через своего ученика Оригена, поэтому его можно назвать первым великим учителем Алексан- дрийской школы.9

 

У Климента, как и у Иустина, было искажённое понимание языческих греческих философов, и вместо того, чтобы избегать их мирского гумани- стического мышления, как повелевал Павел в Кол. 2:8, Климент верил им и пытался совместить их мышление с Библией:

 

Климент Александрийский утверждал, что «до пришествия Господа наше- го философия была необходима грекам для праведности [...] Не исключено также, что философия была дана грекам в качестве неотложного предварения, пока для Господа не придет время призвать греков. Ибо она была учителем, долженствующим привести „эллинистический разум“, как Закон — евреев,

„ко Христу“» (Строматы, 1.5). Он также говорил о высшем вдохновении греческих поэтов (Увещевание к язычникам, 8) и зашел так далеко, чтобы объявить, что «благодаря отблескам, а то и прямому зрению те из греков, кто прилежно следовал по пути философии, видели Бога» (Строматы, 1.19). … В условиях господства тогдашней философии он отстаивал превос- ходство христианского откровения. Хотя нехристианские философы облада- ли некоей долей истины, она тоже пришла к ним от Бога — либо через общее откровение в природе, либо через частное в Писании.10

 

Хортон отмечает, что компромисс Климента с греческой философией стал примером для других христиан, которые, в свою очередь, создали край- нее разделение в рассмотрении взаимоотношений между верой и разумом. Это выразилось в строгом рационализме, пытавшемся обосновать богослов- ские истины на универсальных принципах человеческого разума.11 Подоб- ным образом, Уайнрих пишет:

 

Главная заслуга Климента в том, что он признает философию. А это заложило основание для будущего развития христианского гуманизма и для идеи «философия — служанка теологии». Идея Логоса занимала централь- ное место в теологических построениях Климента. Божественный Логос, Творец всего сущего, направляет пути праведных и внушает все истинные мысли. Согласно Клименту, греческая философия была лишь частичным

 

9 Justo Gonzalez, The Dictionary of Bible and Religion, 208.

10 Норман Л. Гайслер «Энциклопедия христианской апологетики», стр. 470.

11 Horton, The Christian Faith, 100.

откровением и приготовляла греков к принятию Христа, подобно тому, как закон подготовлял к этому евреев. Христос есть воплощённый Логос, через Него человек достигает совершенства и подлинного знания (gnōsis).

… Самоконтроль помогает избавиться от страстей и в конечном итоге при- водит к состоянию невозмутимости, в котором человек достигает богопо- добия. Эта мысль Климента оказала сильное влияние на христианскую духовность.12

 

Следует отметить, что греческая философия влияла на герменевтику Климента13 даже после того, как он пришёл к вере. Вместо того чтобы читать Писание в грамматико-историческом смысле, как это делали апостолы и первые христиане, Климент использовал аллегорический метод толкования, принятый у греков. Он предлагал пять возможных значений для любого текста Библии: историческое, доктринальное, пророческое, философское и мистическое (более глубокие моральные, духовные и религиозные истины, олицетворяемые событиями или персонажами).14 История изобилует теми, кто последовал примеру Климента, используя этот причудливый анализ Писания.

 

Ориген (185–254 гг. по Р.Х.)

Родившийся в христианской семье и обладавший острым умом Ориген считается одним из великих «апологетов» ранней Церкви. Оригену было семнадцать лет, когда в 202 году его отец Леонид был обезглавлен во время гонений при римском императоре Луции Септимии Севере (193–211 гг. по Р.Х.).15Крайне религиозный с самого раннего возраста, он практиковал стро-

 

12 У. К. Уайнрих «Климент Александрийский» в Теологическом энциклопедическом словаре под редак- цией Уолтера Элвелла (Москва, Ассоциация «Духовное возрождение», 2003), стр. 579. Пирси отмеча- ет: «Многие из отцов Церкви, включая Климента Александрийского, Оригена, Иеронима и Августина, находились под глубоким влиянием платонизма… Большинство из них как минимум впитали греческое негативное отношение к материальному миру»; Nancy Pearcey, Total Truth: Liberating Christianity from Its Cultural Captivity (Wheaton, IL: Crossway Books, 2005), 76-77.

13 «Анализа ранней иудейской апологетической методологии не будет (напр. Филон; s.v. ISBE, “Philo, Judaeus,” by R. M. Wenley, 4:2380-83). Однако нужно отметить, что ранняя иудейская и христианская апо- логетика в общем были пропитаны греческой гуманистической философией. Таким было предполагае- мое общее основание, на котором они вели свои словесные войны. Более того, это „александрийское“ мышление с того времени сильно влияло не только на классическую апологетику и полемику, но и на герменевтику и богословие»; George J. Zemek, “Christian Apologetical Methodology” unpublished syllabus (Sun Valley, CA: The Master’s Seminary, 1992), 1.

14 Bernard Ramm, Protestant Biblical Interpretation (Grand Rapids, MI: Baker Book House, 1978), 31.

15 Charles S. McCoy, “Origen” in The Dictionary of Bible and Religion, 759. Септимий Север был одним из десяти жестоких римских императоров, которые на протяжении 250 лет (64–313 гг.) подвергали ужасным пре- следованиям первых христиан. Ещё одним в этом ряду кровавых убийц был Марк Аврелий, вопреки его образу положительного героя в фильме «Гладиатор», созданного Голливудом. Преследуемые христиане в ранней Церкви, защищая веру, не прибегали к философии, а полагались на Бога, Его Слово и практические действия. Киенел очерчивает некоторые из основных апологетических приоритетов «школы мучеников», существовавшей для преследуемых верующих во время римских гонений II и III столетий:

гий аскетизм; имел только одну верхнюю одежду и не носил обуви; редко ел мясо и воздерживался от вина; кастрировал себя на основании буквального прочтения текста Матф. 19:12; лишал себя сна в пользу ночных молитвен- ных бдений и спал на голом полу; учил наизусть большие отрывки Писа- ния; освоил еврейский язык; много путешествовал и писал.16 Уважаемый некоторыми как величайший богослов ранней греческой церкви и образец апологетической силы,17 другими он рассматривается как явный еретик.18 Рукоположенный в Палестине в 228 году, Ориген был лишён сана четыре года спустя за нарушение различных богословских установлений Церкви.19 Несмотря на его еретические наклонности, он, тем не менее, был одним из самых образованных людей и величайших мыслителей в древней Церкви и, вероятно, оказал больше влияния на систематическое развитие доктрин Церкви, чем кто-либо другой.20 Однако компромисс с греческой философи- ей по сути подорвал все благие намерения Оригена как поборника христи- анства. Хортон справедливо описывает его как «отца Церкви, более всех увлечённого греческой философией».21

Ориген смешал языческую греческую философию и библейское богос- ловие до такой степени, как никто до него не делал. Как следствие, он иска- зил многие из основных догматов христианской веры, положив начало идее

 

«Спенс-Джонс говорит, что в этой своеобразной „школе мучеников“ были даже учебные пособия, объяснявшие:

1. Как отвечать судьям в римском суде.

2. Как, страдая за Христа, сосредоточиться на небесах и вечной награде.

3. Как повторить героизм предыдущих мучеников.

4. Как посредством физических упражнений приготовить тело к перенесению публичного бичевания, всех форм пыток, длительных периодов времени в темнице и даже смерти через повешение, рас- пятие, от меча, огня и, возможно, клыков и когтей зверей в римском Колизее перед сорока пятью тысячами зрителей.

5. Как готовить сердце и разум, запоминая такие тексты Писания как „Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцом Моим Небесным“ (Матф. 10:32) и „Блаженны изгнан- ные за правду, ибо их есть Царство Небесное“ (Матф. 5:10)»; Paul A. Kienel, A History of Christian School Education (Colorado Springs, CO: The Association of Christian Schools International, 1998), 38.

16 Newman, Church History, I:280.

17 Catherine C. Kroeger, “Origen” in Evangelical Dictionary, 803.

18 Гайслер пишет: «Ориген — скорее двусмысленное приобретение для христианской апологетики. Да, он отстаивал богодухновенность и историческую достоверность Библии в целом. Он подчеркивал роль рассудка при защите раннего христианства от нападок язычников и лжеучителей. Он разбирался в тек- стологии. Однако недостатки Оригена, похоже, перевешивают его достоинства. Он отрицал непогреши- мость Библии, по крайней мере на практике. Он учил универсализму вопреки Писанию и ортодоксаль- ным символам веры. Он развивал идеи о предсуществовании души, расходясь с ортодоксальным уче- нием о творении. Он обращался к крайне аллегорическим толкованиям Писания, создавая препятствия для буквального прочтения важных истин. Он придерживался искаженных взглядов о природе Христа, позднее легших в основу арианской ереси. Он отрицал осязаемую, физическую природу воскрешенного тела» (Норман Л. Гайслер «Энциклопедия христианской апологетики», стр. 686).

19 Newman, Church History, I:281.

20 Там же, стр. 281.

21 Horton, The Christian Faith, 842.

чистилища, которую он позаимствовал у Платона.22 «Влияние платонизма на отца Церкви Оригена (185-254 гг. по Р.Х.) было настолько сильным, что по мнению этого раннего греческого богослова душа являлась не только бессмертной частью человеческого естества, существовавшей от вечно- сти, но часто эта душа перевоплощалась в различные тела».23 Фактически, это была своего рода реинкарнация, включавшая учение о том, что сатана воссоединится с Богом. Другими словами, Ориген верил и даже заявлял, что «даже дьявол может спастись».24 «Официально осуждённая в шестом веке теория Оригена о всеобщем восстановлении (апокатастасис) счита- ла, что все духи (но не тела), включая Люцифера, воссоединятся в небес- ном блаженстве».25 Далее Хортон отмечает у Оригена, этого предвестника индуизма «педагогический взлёт ума, когда чистилище рассматривалось как процесс духовного образования и просвещения с помощью различ- ных перевоплощений, пока, наконец, каждая душа (включая дьявола) не соединится с Богом. Учение Оригена было отвергнуто Церковью».26 Этот существовавший до средневековья взгляд о духовном чистилище Ориген называл апокатастасис: это концепция всеобщего восстановления (все- общего спасения) для всего творения — человечества и падших ангелов. Это учение было осуждено в 553 году на Пятом Вселенском Соборе в Константинополе.27

Очень далеко Ориген зашёл и в вопросе освящения. Он придерживал- ся платонической или неоплатонической теории онтологического участия (метексис — платонический термин, описывающий участие) или онти- ческого союза (букв. слияния) души с божеством (где Божья сущность буквально передаётся Его творениям) на постоянно восходящей лестнице бытия вместо библейской концепции заветного союза (койнония) с Хри- стом. Это нарушает библейскую реальность, где Бог всегда остаётся онто- логически непознаваемым для Своего творения, а потому наше общение с Ним аналогическое. «Таким образом, союз с Богом во Христе является не целью, к которой стремится душа, возвышаясь и возрастая, а дарованным общением, которое каждый верующий имеет с самого начала. Верующие живут благодаря этому союзу, а не стремясь к нему, и это аналитическая, родственная реальность: общность лиц и их даров, а не обмен (намного меньше слияния) природ».28 Для Оригена верующий всё больше и больше

 

22 Там же, стр. 914.

23 Там же, стр. 48.

24 Там же, стр. 977.

25 Там же, стр. 516.

26 Там же, стр. 83.

27 Там же, стр. 991.

28 Там же, стр. 603.

становится частью Бога. Но Библия говорит не о «слиянии природ… а о единстве людей».29

Хуже всего то, что у него была искажённая христология. Ориген отвергал буквальное, телесное воскресение и вознесение Христа: «Вознесение Иисуса Христа во плоти наиболее радикально отвергает платоническую/неоплатони- ческую онтологию. Он считал, что это событие было „скорее вознесением ума, чем тела“».30 И таким пониманием Ориген обязан Платону: «Вознесе- ние Христа было „скорее взлётом ума, чем тела“, прокладывавшим путь для задумавшихся учеников. Подражая Платону, ранняя, в затем и средневековая христианская духовность в значительной мере характеризовалась таким умо- зрительным восхождением к „блаженному видению“ — непосредственному видению самого Блага».31

Кроме всего прочего, у Оригена также было искажённое понимание искупления:

 

Одна из точек зрения, называемая «классической теорией» или теори- ей выкупа, сформулированная Оригеном, рассматривает искупление как выкуп, уплаченный сатане. Предполагая, что дьявол был законным владель- цем грешников, Ориген учил, что человеческая природа Христа была необ- ходимой приманкой для сатаны, чтобы он подумал, что выиграл у ЯХВЕ. Однако затем Христос Своей божественной природой победил дьявола. Хотя Григорий Назианзин увлекался некоторыми аспектами этой теории, он, тем не менее, оспорил оригеновскую идею, будто Бог завоёвывал души путём обмана. Но более важный вопрос заключается в том, можно ли ска- зать, что сатана в каком-либо смысле был законным владельцем человече- ских существ?! На протяжении последующих веков богословы показывали спекулятивный характер этой идеи. Более того, она противоречит несколь- ким пунктам библейского учения на этот счёт.32

 

И под влиянием Филона Ориген пропагандировал недоказуемый, край- ний взгляд на онтологическую подчинённость Сына.33

Христианский историк К. К. Крегер считает, что «Оригена стоит пом- нить, главным образом, за силу и понимание, с которыми он разработал, продвигал и защищал основные доктрины Библии».34 Мы абсолютно с ним не согласны. Мы приходим к выводу, что вследствие компромисса Ориген интегрировал богословие с языческой греческой философией; согласно его учению — все люди (и сатана!) в конечном итоге будут спасены, мы станем

 

29 Там же, стр. 910.

30 Там же, стр. 842.

31 Там же, стр. 48-49.

32 Там же, стр. 501.

33 Там же, стр. 279.

34 Kroeger, Evangelical Dictionary, 803.

частью Бога, а Иисус на самом деле не воскрес из мёртвых физически.35 Мы же вторим апостолу Павлу: «Если нет воскресения мёртвых, то и Христос не воскрес… А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы ещё в грехах ваших» (1 Кор. 15:13, 17). Физическое воскресение Христа лежит в основе Евангелия (1 Кор 15:1-4). Павел сказал: «Ибо если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мёртвых, то спасёшься» (Рим. 10:9). Если нет воскресе- ния, то нет Евангелия; если нет Евангелия, то нет и спасения. Ориген отверг воскресение Иисуса, а должен был отвергнуть греческую философию, как повелел Павел (Кол. 2:8).