У истоков русской детской литературы

Начать рассказ об истории детской литературы нельзя, не на­звав хотя бы некоторые имена, книги, произведения, бывшие у истоков литературного искусства. И прежде всего следует упомя­нуть создателей славянской письменности. Славянские первоучи­тели братья Константин (в монашестве Кирилл) и Мефодий ро­дились в 20-е годы IX века в греческом городе Салоники, по-старославянски — Солуни (поэтому их называют солунскими бра­тьями). В Солуни и ее окрестностях жили кроме греков славяне, говорившие на одном из диалектов, родственных позднейшему болгарскому языку. Не исключено, что братья с детства владели как греческим, так и славянским языками.

Мефодий, старший из братьев, рано выбрал военно-админист­ративную карьеру, затем постригся в монахи. Кирилл же с раннего отрочества обучался при дворе императора Михаила II и вошел в кружок патриарха Фотия — важнейший интеллектуальный центр Византии. В «Житии Кирилла» говорится о его замечательных успе­хах во многих науках, особенно в изучении различных языков.

В 863 году император Византии направил братьев к моравскому князю Ростиславу. Их основной задачей была проповедь христианства среди славян. Для того чтобы решить эту задачу, надо было перевести на славянский язык основные богослужебные книги, а следовательно, и создать письменность, пригодную для этих пе­реводов и адекватную звуковому составу славянского языка. Обе эти задачи были решены самым замечательным образом. Но бра­тья сделали больше: на основе знакомого им с детства солунского диалекта они создали особый богослужебный язык, часто называ­емый церковнославянским.

После смерти в 869 году Кирилла Мефодий еще в течение по­лутора с лишним десятилетий продолжал переводить на славян­ский язык библейские тексты и распространять — иногда с опас­ностью для жизни — славяноязычное богослужение в Моравии и Паннонии.

Кирилл создал алфавит, приспособленный для передачи зву­ков славянского языка. Однако от IX века до нас дошли две азбу­ки, которые по традиции называются кириллицей и глаголицей. Анализ источников показывает, что первой была создана глаго­лица, а кириллица появилась позднее. На основе кириллицы в России при Петре I был создан гражданский шрифт, который с некоторыми изменениями используется и сейчас для ряда языков. Алфавитная письменность, пришедшая на Русь вместе с ее крещением, способствовала возникновению литературы. И первое имя, которое следует назвать, — Нестора-летописца (ок. 1005 — начало XII века). Почти всю жизнь он провел в Киево-Печерском монастыре, который был известен как центр книжной культуры. Продолжив дело летописца Никона, Нестор, по существу, был «первым историком, попытавшимся ответить на два сложнейших вопроса: о происхождении русского народа и о возникновении Русского государства». Он создал необыкновенную книгу «Повесть временных лет» («Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть»). Обладая редким даром историка-летописца, Нестор был одновременно и писателем: «Повесть...» насыщена самым разнообразным материалом — есть там и исторические по­вести, и новеллы, сказки, легенды; летописец широко черпал из устного предания. Его перу принадлежит «Житие Бориса и Глеба». Нестор, по мнению исследователя, «остается для нас самым пол­ным и самым ценным историческим источником Древней Руси». Начиная с «Истории государства Российского» Н.М.Карамзина о сей день этот источник питает работы исследователей самых Разных интересов.

Огромное место занимают жития святых, посвященные людям, прославившим себя или ратными подвигами (Георгий Победоносец, Дмитрий Донской, Александр Невский), или ставшим мерилом веры и нравственности, таким как братья Борис и Глеб я Сергий Радонежский. Жития подчас заключали в себе увлекательный материал для чтения: там могли быть и путешествия, и сражения, и фантастические приключения, и драматические пе­реживания. История первых святых мучеников Бориса и Глеба стала первым Житием у Нестора. Житие о братьях создает образ двух отроков, получивших в отличие от всех своих братьев, других сы­новей великого князя Владимира Святославича, особое воспита­ние. Они не могли и не хотели участвовать в междоусобице стар­ших братьев в борьбе за право на верховенство. Для их чистых и благородных натур было свято понятие о послушании старшим братьям, они поступили согласно христианской заповеди любви и приняли мученическую смерть ради нее, явив образец смирения, непротивления, покорности. Два юных князя — Борис и Глеб — стали первыми (по времени канонизации) русскими святыми, а в своей посмертной судьбе оказались чудотворцами. С их именами связано множество легенд, они являлись на помощь в трудные для Отечества времена и поддерживали в войнах и Александра Невского, и Дмитрия Донского. В их честь построено немало хра­мов и монастырей, создано множество фресок и икон.

Среди многих имен святых особое внимание привлекает образ Сергия Радонежского: он не участвовал в ратных подвигах и не принял мученическую смерть. Но сама жизнь его (1313/1332 — 1392), человека, далекого от суетных дел, полная высоких духов­ных исканий, стала образцом для множества людей. Построив свою келью в глухом лесу и возведя лишь маленький огородик, Сергий постепенно становился легендой, к нему стали приходить люди и строить рядом свои кельи. Вскоре пустыня превратилась в монас­тырь, существовавший своими самыми разнообразными и необ­ходимыми трудами. Сам Сергий, уже став игуменом нового Троице-Сергиева монастыря, не изменил своего образа жизни. Глав­ное для него было, как пишет о нем его летописец, Епифаний Премудрый, в напряженной работе ума и сердца, в нравственном соблюдении «телесной и душевной чистоты». Вокруг личности Сергия создавалась атмосфера высокого почитания, складывался образ подвижника, чудотворца, хотя сам Сергий запрещал рас­сказывать о творимых им чудесах. Множество легенд, сохранен­ных автором Жития, говорят о том, что Сергий обладал таин­ственными душевными качествами и особым даром, позволяв­шим ему видеть то, что было недоступно окружающим. Легенда рассказывает о том, что накануне битвы на Куликовом поле князь Дмитрий отправился в Троицев монастырь за благословением Сергия, и уже накануне битвы Дмитрий получил от Сергия про­сфору и грамотку со словами: «Чтобы ты, господине, так и по­шел, а поможет тебе Бог и Троица».

Среди выдающихся произведений Древней Руси надо назвать «Слово о полку Игореве» (XII век), поэтическую загадку которо­го до сих пор разгадывают десятки ученых.

Из множества повестей этого времени выделяется своей красо­той «Повесть о Петре и Февронии» (XV век), о любящих, кото­рых не смогла разъединить даже смерть.

Переходя к истории древнерусской детской литературы, надо сказать еще о «Поучении Владимира Мономаха». Внук Ярослава Мудрого, князь Владимир Мономах (1053 — 1125) большую часть жизни проводил в походах и стяжал себе славу мудрого, щедрого и справедливого правителя. Он много сделал для Руси, но, может быть, самым замечательным подвигом явилось его «Поучение», обращенное к его детям «или к иным, кто прочтет». Да не только его дети, но множество «иных» стало читателями и почитателями этого прекрасного, по существу, памятника.

Советы «Поучения» проникнуты высоким гуманизмом: они учат защищать слабого, помогать сиротам, убогим и вдовам, неустанно трудиться всю жизнь. Автор делится своим жизненным опытом — отца, государственного деятеля, страстного охотника, человека, глубоко воспринимавшего красоту окружающего мира. Этим «По­учением» Владимир Мономах заложил основы всей нравственной направленности детской литературы, мы и сегодня готовы под­писаться под каждым его словом.

Можно многое бы сказать о непревзойденном искусстве древ­нерусской иконописи: секрет мастерства иконописцев тех дале­ких времен до сих пор не разгадан, их стиль — неповторим. Но одну икону обойти молчанием нельзя — «Троицу» Андрея Рубле­ва (ок. 1379— 1430). Главный мотив картины — изображение Тро­ицы: Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого. Автор сделал подлинной темой иконы величайший момент в истории челове­чества, когда решалась судьба Христа: готовность Отца принести Сына в жертву ради искупления грехов всех людей и готовность Сына следовать этому решению.

Пересказать картину нельзя, но те, кто стоял перед ней в Третьяковской галерее или видел ее в репродукциях, понимают всю бессмертную красоту этого творения. Остается добавить, что Рублев написал свою «Троицу» в «похвалу отцу Сергию Радо­нежскому».

 

Вопросы и задания

1. Как появилась на Руси алфавитная письменность?

2. Какую роль в развитии древнерусской литературы сыграла «Повесть временных лет»?

3. В чем заключается особенное значение «Поучения Владимира Мономаха»?

4. Назовите первые жития, кому они посвящены, чем отличается их содержание.

5. Определите, какие нравственные ценности заложены в литературе древней Руси.

 

Буквари и азбуковники

Как учили детей в далеком XV веке? При монастырях образо­вывались небольшие церковно-приходские школы, программа обучения в которых была самой примитивной и все же трудно постигаемой детьми. Первая, пока еще рукописная, книга была создана переводчиком Дмитрием Герасимовым (род. в 1465 году), служившим в книжной мастерской архиепископа Новгородского, а затем вызванным в Москву для переводческой работы. Дмитрий знал много языков, бывал в разных странах Европы. Владея хоро­шо латинским языком, он решил перевести грамматику этого язы­ка на русский, с тем чтобы она была понятна детям. Свою грам­матику он написал в форме вопросов и ответов и разделил ее не на главы, а на беседы. Учебник Герасимова стал называться «Донатус».

Первой печатной детской книгой стала азбука Ивана Федоро­ва (1574). Предназначенная для учебных целей, она, согласно уже установившейся традиции, состояла из нескольких частей. Обыч­но в первой части помещались азбука (алфавит) и упражнения для чтения. Вторая часть давала сведения грамматического содер­жания. Наибольший интерес представляла третья, хрестоматий­ная, часть, где автор наряду с молитвами давал рассчитанные именно на чтение детей и вирши, и прозаические тексты, адре­сованные детям и их родителям. Слово к детям начинается с пре­красного обращения: «Сын мой, приклони ухо твое и послушай словес мудрых и приложи сердце к научению моему, понеже ук­расит тебя».

Первый печатный букварь (1634) принадлежал мастеру книж­ного азбучного печатного дела Василию Бурцеву, жившему в се­редине XVII века. В подзаголовке букваря стояло: «Начальное уче­ние человеком, хотящим разумети Божественного писания». Бук­варь содержал буквы и склады, числа, знаки препинания, образ­цы склонений и спряжений. Затем следовали азбука толковая, нра­воучительные изречения, заповеди, притчи, наставления. Глав­ной книгой, которой должен был овладеть ученик, был Псал­тырь. Сейчас очень трудно разобраться в том, как выглядел Псал­тырь при обучении отроков, едва владевших буквами и складами. Как часть Ветхого Завета Псалтырь состоит из Псалмов Давида — гимнов, обращенных к Богу, которые поются во время богослу­жения (в переводах Ветхого Завета их текст выглядит как прозаи­ческий). Псалтырь как учебная книга содержал также молитвы и некоторые истории из Ветхого Завета. В энциклопедическом сло­варе «Христианство» указывается, что Псалтырь сделался главной учебной книгой Древней Руси, «заключительной книгой в древ­нем русском образовании». Изучивший ее считался грамотным и книжным человеком. Тексты поражают своей красотой: «Ты дал мне щит спасения Твоего, и десница Твоя поддерживает меня, и милость Твоя возвеличивает меня» (17, 36), «Ты расширяешь шаг мой подо мною, и не колеблются ноги мои...» (17, 37). В XVIII и XIX веках делались поэтические переложения псалмов (М.В.Ло­моносов, Г.Р.Державин, Н.М.Языков и др.).

Посмотрим, каким было начало «Букваря» Бурцева:

 

Сия зримая малая книжица,

По реченному алфавитица,

Напечатана бысть по царскому велению

Вам, младым детем, к научению.

 

Автор «Букваря» предлагает детям уразуметь всю пользу учения:

 

И тако достигнешь мудрых совета

И будешь истинный сын света.

...Аще научишь себя во младости,

То будет ти покой и честь во старости.

...И тем творца своего и Бога воспрославивши

И душу свою честну перед ним предпоставивши.

 

Ф. И. Сетин высказывает предположение, что начальные строч­ки «Букваря» Бурцева принадлежали другому, тоже известному автору книг для детей, Савватию (даты рождения и смерти неиз­вестны). Савватий служил справщиком в Книжной справе (пала­те) Московского печатного двора, участвовал в составлении мно­гих книг для детей и был крупнейшим деятелем просвещения. Приведем отрывок из «Наставления ученику»:

 

...Того ради достоит сие поучение почасту прочитати,

чтобы ко учению крепостне прилежати

и леность и нерадение от себя отревати...

 

В ряду писателей, обращавшихся к детям, стоит имя Симеона Полоцкого (1629— 1680). Из множества его произведений особенное внимание привлекает огромная стихотворная энциклопедия «Верто­град многоцветный». Будучи учителем детей царя Алексея Михайло­вича, Алексея, Федора и Софьи, Симеон Полоцкий многие годы занимался педагогической деятельностью: в братской (монастыр­ской) школе Полоцка обучал молодых подьячих латыни, граммати­ке, поэтике, риторике. Приведем несколько строк из «Увещания»:

 

Хощещи, чадо, благ разум стяжати —

тщися во трудех выну пребывати.

 

В «Вертограде многоцветном» он пишет о пользе учения в детстве, о необходимости сурового наказания за непослушание в Учебе, но и о том, как хорош прошедший обучение:

 

Яко же любезни суть прекрасния цвети,

тако научении всем приятны дети.

 

Мотив наказания как чуть ли не главного стимула обучения присутствует во всех книгах. В «Вертограде многоцветном» есть отдельный раздел под названием «Розга». Но этому разделу мож­но противопоставить слова, неизвестный автор которых смягчает суровость наказания, как бы утешая ученика тем, что на каждый возраст приходится своя доля страдания, говоря о том, что моло­дому человеку розги необходимы для учения, как старцу нужна палка для ходьбы.

Уже тогда поэзия находила слова, создававшие редкое по кра­соте образное представление о пользе учения:

 

Сад новый аще

водами поится, цветет,

и овощ от него родится;

учения корень горек есть,

плоды же его

суть сладки.

 

Уже самый процесс обучения выражался и закреплялся в об­разной метафоре: учиться — «Аки сладкую реку пити...». Да и бе­зымянный отрок приобретал уже понятие сына. В «Виршевом До­мострое» (автор неизвестен, первая половина XVII века) удиви­тельное обращение: «Наказание от некоего отца своему сыну, дабы он подвизался о добрых делех выну». В наставлениях отца — лю­бовь («Тебе, свету возлюбленному, моему чаду, Аки цветущему винограду») и забота о душевном и телесном здоровье сына.

Жизнь выдвигала новых авторов, с новыми понятиями об от­ношении к ученику. В этом смысле особенное место занимает имя Кариона Истомина (середина XVI — 1717 или 1722), который вы­двинул совершенно другой стимул: «Забавляя, обучай». Проповед­ник, переводчик, историограф, в последнее десятилетие XVII века он выделился в Москве на поэтическом и педагогическом попри­ще. Самой его большой книгой для детей стал «Лицевой букварь». «Лицевой» — т.е. иллюстрированный. Букварь строился так: каж­дой букве отводилась отдельная страница, в верхней части ее шло причудливое изображение заглавной буквы на разных языках. Под буквой шли рисунки, изображавшие разные предметы, названия их начинались с буквы, которой была посвящена страница. Глядя на картинку, ученик легко угадывал букву. Под картинками шли стихи, рассказывающие о разных свойствах и назначении изобра­женных на картинках предметов. Приведем в пример несколько строк с буквой «К»:

 

Киты суть в морях, кипарис на суше,

юный, отверзай в разум твоя уши.

В колесницу сядь, копием борися,

конем поезжай, ключем отоприся...

 

«Лицевой букварь» положил основу всем последующим буква­рям для детей вплоть до сегодняшнего дня. Переходя от буквы к букве, ученик усваивал не только азбуку, но вместе с ней множе­ство понятий познавательного и нравственного характера, бук­варь становился своеобразной поэтической энциклопедией. В сво­ем поэтическом «Домострое» Карион обращается не только к маль­чикам, но и к девочкам. Он заменяет привычное уже физическое наказание на поклоны: число поклонов зависит от провинности отрока или отроковицы. В «Домострое» Карион многому учит де­тей: и как вести себя с родителями, и необходимости ежедневно учиться; он прекрасно понимает потребности возраста ученика и пишет о хороших играх, исключая дурные. Здесь ученик получал и первые уроки этикета:

 

Еще и сие юнии да знают:

шапкою носа да не отирают...

 

Очи, нос, уста отирати платом,

в посмех не молвити с отцем и братом.

 

Много еще чего мудрого узнают «юнии» от прекрасного на­ставника Кариона Истомина, которого по праву мы называем первым русским писателем для детей.

 

Вопросы и задания

1. Как и чему учили первые буквари и азбуковники?

2. Каким образом менялось отношение к обучению от первых букварей до «Лицевого букваря»?

3. Назовите известных вам создателей первых букварей.

4. В чем новизна «Букваря» Кариона Истомина?

5. Что нового внес Карион Истомин в самый принцип обучения?

6. Почему мы называем Кариона Истомина первым детским писателем?

7. Укажите те нововведения, которые отличают «Лицевой букварь» и «Домострой» Кариона Истомина от прежних учебных книг.

 

Первые детские писатели

Век XVIII заложил традиции русского просветительства. Боль­шое место в русском классицизме занимали драматические произ­ведения, стихотворные жанры: героическая поэма, ода, басня, сатира. Этот век был прославлен творчеством крупнейших поэтов и Драматургов — В. К.Тредиаковского, М. В.Ломоносова, А.П.Су­марокова, Д.И.Фонвизина, Я.Б.Княжнина, Г.Р.Державина. В ли­тературе и воспитании детей особую роль сыграла «ученая дружина», объединившая людей, ратующих о просвещении, о раннем обучении детей, поддерживающих идеи серьезного образования российского юношества. Среди них — Феофан Прокопович, В. Н.Татищев, А.Д.Кантемир. В их прозе главное место занимают «завещательные поучения», «Разговоры», «Письма», «Гистории», сатирическая поэзия (сатиры Кантемира).

Особенный интерес представляла собой книга «Юности чест­ное зерцало, или Показание к житейскому обхождению» (1717). В каком-то смысле книга напоминала букварь XVII века, но в большей своей части «Зерцало» давало первые примеры светского воспитания юноши и девушки. Книга учила молодежь различным нормам поведения. Молодые люди должны были знать, как надо вести себя с родителями, со слугами, но больше всего она учила культуре общения с посторонними людьми, в том числе со свер­стниками обоего пола. Быть может, впервые возникали такие по­нятия, как вежливость, умение слушать других и вести себя дос­тойно, без похвалы самому себе, но и без унижения себя. Речь шла и о вреде праздности, о необходимости трудолюбия: «...младый отрок должен быть бодр, трудолюбив и беспокоен, подобно как в часах маятник». Конечно, читая сейчас главу «Како младый отрок должен поступать, когда оный в беседе с другими сидит», мы невольно удивляемся прямолинейности данных в ней указа­ний, но с них начиналось культурное поведение не только этого, но и последующих поколений, закладывалось представление об элементарных правилах поведения: «В первых обрежь свои ногти, да не явится, яко бы оные бархатом обшиты... сиди прямо и не хватай первый в блюдо, не жри, как свинья... не сопи егда яси...». И все же «Юности честное зерцало» позволило юному поколению посмотреть на себя, увидеть, как еще очень многому ему надо учиться, чтобы вырасти достойными людьми.

В русской литературе для детей наряду с учебно-прикладными книгами большое распространение получила переводная литера­тура. У читателей XVIII века популярностью пользовались «Алек­сандрия» (полуфантастическая история жизни и подвигов Алек­сандра Македонского) и «История Иудейской войны» Иосифа Флавия; в XVIII веке появились переводы византийских и запад­ноевропейских рыцарских романов: «Бова-королевич», «Петр — златые ключи». В круг детского чтения входили басни Эзопа, «Дон Кихот» Сервантеса, сказки Шарля Перро, «Путешествие Гулли­вера» Джонатана Свифта.

Популярными становились книги, написанные в форме бесе­ды наставника с учеником, отца с сыном. Начало здесь положил перевод политико-нравоучительного романа Франсуа Фенелона (1661 — 1715) «Приключения Телемаха, сына Улиссова». Стран­ствия Телемаха и его старшего друга, воспитателя Ментора, чье имя стало нарицательным, их беседы вовлекали читателя в круг разнообразных знаний о многих странах и явлениях окружающего мира.

В России примечательным явлением стала книга Андрея Тимо­феевича Болотова (1738—1833) «Детская философия, или Нра­воучительные разговоры между одной госпожой и ее детьми». «Раз­говоры» подчас приобретают форму рассказов с главной темой о мире и населяющих его вещах, о том, что такое благополучие и как могут дети его достигнуть. Известность приобрела его пьеса «Несчастные сироты» (1789), построенная в традициях драматур­гии XVIII века, с назывными характеристиками (среди действую­щих лиц Злосердов, Благонравов) и характерным конфликтом: помещик Злосердов хочет женить своего сына на прекрасной де­вушке, сироте Серафиме, а ее брата отравить. В дело вмешивается покоренный красотой Серафимы граф Благонравов, и все конча­ется благополучно. Это была одна из первых пьес о детях и для детей и написана она талантливой рукой.

Необычайным по художественной силе авторского изображе­ния стал Митрофанушка, герой пьесы Д.И.Фонвизина «Недо­росль» (1781). В этой пьесе автор отразил то время, когда невеже­ство, необразованность и самодурство еще были довольно харак­терными для определенных слоев дворянства. Яркий образ Мит­рофанушки, считавшего, например, что дверь — имя прилага­тельное, потому что она прилагается, сделал имя главного героя нарицательным.

С начала 70-х годов XVIII бека в русской литературе получает развитие новое направление — сентиментализм. На место культа разума, характерного для классицизма, приходит культ «естествен­ного человека», происходит открытие человеческой души, эмо­циональной жизни, возникает небывалый доселе культ природы, связанной с судьбой человека.

В свете этих новых веяний время детства стало привлекать осо­бое внимание. Именно ребенок с его невинными радостями, с его чистотой стал мерилом утрачиваемых с возрастом ценностей. Поэзия любуется детством, как в произведении М.М.Хераскова «К дитяти»:

Ты мил мне, мил, дитя среди своих утех;

Весенняя роса твой плач. Аврора — смех.

 

Поэзия начинает приближаться к быту ребенка, к его играм; в атмосферу детской комнаты, детских забав вводит стихотворение Г. А. Хованского «Послание к детям Николушке и Грушеньке», все чаще появляются стихотворения типа «К моему маленькому другу». Ребенок наделяется способностью сильно и глубоко чувствовать:

 

Покинутый тобой, всего лишился я;

Ты, маменька, была вселенная моя.

 

Заметную роль в литературе конца XVIII века сыграла книжка А.С.Шишкова «Детская библиотека» (1783—1785). Это был перевод одноименной книги немецкого писателя-педагога И. Г. Кампе. Менее всего интересна здесь проза, представляющая, чаще всего, назидательные рассказы о хороших и плохих детях. Но многие стихи звучали не как переводы, а как полновесная и яркая поэзия, пе­редающая живые характеры и подлинные истории из жизни не придуманных, а настоящих детей. В чисто детскую игровую ситуа­цию вводит «Колыбельная песенка, которую поет Анюта, укачи­вая свою куклу». Полными веселья, готовыми на любые шалости предстают дети в стихотворениях «Песенка на купанье» и «Николашина похвала зимним утехам». Какой радостью, какой отвагой звучит голос героя «Песенки на купанье»:

 

По самые груди

Иду в глубину,

Эй, добрые люди,

Прощайте, нырну.

Какое приволье

Купаться в реке!

Раздолье, раздолье

В таком холодке...

 

Своеобразным открытием внутреннего мира ребенка представ­ляется стихотворение «Добросердечная Наташа». Это как бы ма­ленькая пьеска, создающая два живых, но совершенно противо­положных характера — неугомонного, нетерпеливого во всем Петруши и спокойной, тихой Наташи. Но еще важнее — то дви­жение в сюжете, которое приводит Петрушу, страшно обидевше­го сестру, к душевному перелому.

 

И вместо гневного движенья

Явились слезы сожаленья.

Упал он к сестриным ногам.

 

Он просит о прощении, он готов вынести от сестры любое наказание. Кульминацией всего стихотворения становятся слова добросердечной Наташи: «Раскаянья твово довольно...». Слова эти не только оказались значительными для детской литературы, но стали для многих последующих произведений предметом духов­ных исканий их героев. «Детская библиотека» пользовалась боль­шим успехом. Восхищенным ее читателем был пяти-шестилетний Сережа Аксаков. Уже через многие десятилетия, в пору со­здания повести «Детские годы Багрова-внука», он посчитал «Дет­скую библиотеку» лучшей детской книгой и снова перечислил ряд любимых стихотворений, которые «помнил и теперь на­изусть».

Императрица Екатерина Великая, создательница Смольного института благородных девиц, большое внимание уделяла воспи­танию детей. Она и сама писала для детей. Из многих сочинений Екатерины, обращенных к детям, выделяется ее «Сказка о царевиче Хлоре». Полная аллегорий сказка, однако, очень ясно отра­жает замысел автора. Царевич Хлор должен найти розу без ши­пов, и вряд ли ему удалось бы это сделать, если бы не пришла на помощь дочь хана киргизского Фелица. Именно она указала ма­ленькому царевичу, по какому пути ему следовало идти и какого пути избегать. Правильный путь привел царевича сначала к встре­че с юным сыном Фелицы, Рассудком, а затем с двумя другими старыми людьми, имя одного из них было Честность, имя дру­гой — Правда.

Из книг, сыгравших заметную роль в образовании детей, следует назвать «Письмовник» Николая Гавриловича Курганова (1725—1796). Этой книгой автор решал наиважнейшую задачу: разработать круг детского чтения. Образованный человек, блестящий педагог, Кур­ганов видел свою цель в распространении просвещения среди народа. В 1769 году Курганов выпустил «Грамматику российскую универсальную», превратившуюся потом в «Письмовник». На пер­вом месте стояла грамматика, но ее изучение сопровождалось са­мым разнообразным материалом для чтения. Он включал шутки, изречения, народные песни, сказки, басни, нравоучения, разго­воры. Подбор материала указывает юному читателю на главные добродетели, которыми считались мужество, справедливость, скромность, щедрость. Поражает своим размахом количество све­дений (на высоком для того времени уровне), которое предлагал в «Письмовнике» его автор: здесь и вопросы религии, и филосо­фии, и точных наук, и медицины, и искусств, и общественных обязанностей человека, и попытка объяснить различные явления природы. По существу материал этот складывался в краткую эн­циклопедию. Однако Курганов не забывал и о сведениях из мифо­логии и поэзии. Особенно привлекательной для читателя и было сочетание в «Письмовнике» задач научно-познавательных с раз­влекательными, с желанием приобщить детей к русскому фольк­лору. Высокую оценку дал «Письмовнику» В.Г.Белинский: «То была книга не для низших собственно классов, а для всего полу­грамотного мира, заключающего в себе и дворян, и чиновников, и купцов, и мещан...»

 

Вопросы и задания

1. Чем примечательна книга «Юности честное зерцало»? Какие нрав­ственные уроки получали из нее молодые люди?

2. Какими великими произведениями мировой литературы обогати­лось чтение юношества в XVIII веке?

3. Какое новое направление возникло в литературе конца XVIII века? Какую роль оно сыграло в открытии душевного мира ребенка?

4. Какие книги создал Н. Г. Курганов? Почему они пользовались огромным успехом у юного читателя?