Литературная сказка 1920—1930-х годов (Ю.К.Олеша, А.Н.Толстой. Е.Л.Шварц)

Рядом с открытиями, сделанными поэзией К.И.Чуковского, С.Я.Маршака, прозой А. П. Гайдара, Л. Пантелеева, М. М. Зощен­ко, совершенно новыми сюжетами и героями, новым небывалым языком, поворотом к театральному и цирковому миру вошла в литературу 20 —30-х годов XX века литературная сказка. Начало положил Юрий Карлович Олеша (1899—1960), автор романа-сказ­ки «Три толстяка», написанной в 1924 году. Детские и юноше­ские годы писателя прошли в Одессе. Вместе с Валентином Ката­евым, Эдуардом Багрицким, Ильей Ильфом он входил в «Кол­лектив поэтов», с 1922 года работал в газете «Гудок», где прославился своими фельетонами, печатавшимися под псевдонимом «Зу­било». Олеша написал немного книг (самой знаменитой была по­весть «Зависть»), но вошел в литературу как редкий мастер слова. Особенно это стало ясно уже после смерти писателя, с выходом его книги «Ни дня без строчки», по замыслу автора — романа о своей жизни.

Думая о своей писательской работе, Олеша говорил, что обла­дает особым даром «называть вещи по-новому», т.е. открывать в них то, что не замечают другие. Так и кажется, что как будто нарочно, слегка интригуя читателя, он начинает сказку «Три тол­стяка» с утверждения, что на самом деле никакой сказки он не пишет, что вообще:

 

Времена волшебников прошли. По всей вероятности, их никогда и не было на самом деле. Все это выдумки и сказки для совсем маленьких детей. Просто некоторые фокусники умели так ловко обманывать всяких зевак, что этих фокусников принимали за колдунов и волшебников.

 

Ю. Олеша хочет заверить читателя, что ничего необыкновен­ного в его сочинении не происходит. Есть, например, очень муд­рый ученый доктор Гаспар Арнери, которому ничего не стоит превратить канатоходца Тибула в негра и таким образом спасти его от охотящихся за ним гвардейцев. Головокружительный пере­ход канатоходца Тибула по проволоке через огромную площадь правдоподобен и вроде бы похож на его обычное выступление; неслучайно покрытая стеклянным куполом площадь напоминает колоссальный цирк. Тибул спокойно сопоставляет:

 

Я перейду над площадью по этой проволоке, как ходил по канату на ярмарке. Я не упаду. Одна проволока тянется к фонарю, другая — от фонаря к противоположному дому. Пройдя по обеим проволокам, я до­стигну противоположной крыши и спасусь.

 

Эти хладнокровные профессиональные рассуждения Тибула лишь подчеркивают чудо, которое на самом деле он совершает!

Так же бесстрашно и талантливо играет, попав во дворец, роль куклы наследника Тутти цирковая артистка Суок, выполняя заодно опасное поручение и освобождая из клетки оруженосца Просперо. А его выход из дворца уже обеспечен. Через огромную кастрюлю проделал до него этот путь продавец воздушных шаров, отпущен­ный поварятами дворцовой кухни за воздушные шарики. Да и во­обще все в конце концов разъясняется, и двое детей — мальчик с железным сердцем, наследник всех богатств Трех толстяков, и цир­ковая артистка, девочка Суок — оказываются братом и сестрой.

Но в том-то сила и красота этой сказочной повести, что каж­дое событие и происшествие пестро украшено здесь дивной вы­думкой, что рядом с каждым будто бы реальным событием сосед­ствуют необычайные, сказочные-несказочные, интригующие, небывалые еще в сказках эпизоды. Вот Суок у Тутти, который в восторге от того, что «починенная» доктором кукла стала еще прекраснее. Ему приносят завтрак, и Суок не может удержаться, чтобы не съесть кусочек пирожного. Тутти в восторге, но вдруг девочка видит слугу, который смотрит на нее с ужасом:

 

У слуги был широко открыт рот. Слуга был прав. Ему никогда не приходилось видеть, чтобы кукла ела.

 

Да ведь не менее удивительным было происшествие с продав­цом воздушных шаров, когда он попал на дворцовую кухню и, обработанный в виде торта, оказался десертом на столе у Трех толстяков. И если бы не счастливый случай, умереть бы ему в животах прожорливых гостей. Вообще, с этим продавцом воздуш­ных шаров, не имеющим как будто никакого отношения к глав­ному сюжету, происходят невероятные приключения: мотаясь по ветру, он теряет с ноги свой огромный соломенный башмак, и вот уже в качестве жуткой шляпы башмак оказывается на голове изящного самовлюбленного учителя танцев Раздватриса. А еще через некоторое время Тибул вытаскивает вместо очередной ка­пустной головы круглую рожу этого продавца воздушных шаров из какой-то огромной ямы...

Да, в сказочной повести Олеши все абсолютно логично, в ней действительно нет ни одного волшебника и ни одного колдуна. Они здесь и не нужны. Вместо них действуют ошеломляющая эк­сцентрика, блестящая выдумка, насыщенные веселыми и одно­временно драматическими событиями эпизоды, а каждый герой как будто сошел с подмостков сцены или арены цирка. Удиви­тельный диалог идет между Тибулом и Суок, когда канатоходец хочет объяснить ей задание, которое ее ждет. Речь идет о пред­ставлениях, которые они давали по воскресеньям.

 

Ты стояла на полосатом мостике. Я говорил «Алле!» — и ты сходила на проволоку и шла ко мне.

И дальше описывается трюк, гораздо более серьезный, но, спра­шивает Тибул, ей было страшно? И снова Суок отвечает:

— Нет, ты говорил мне: «Алле!» — значит, надо было быть спокой­ной и ничего не бояться.

— Ну вот, — сказал Тибул, — теперь я тебе тоже говорю «Алле!» — ты будешь куклой.

— Я буду куклой.

 

И все-таки волшебство в этой сказке есть: оно заключается в неповторимом ее языке, небывалых метафорах, делающих эту книгу кладезем неисчерпаемых возможностей языка.

«Я не волшебник. Я только учусь». Кто не знает этих слов, став­ших афоризмом? Имя Евгения Львовича Шварца (1896— 1958) ста­ло появляться начиная с конца 20-х годов XX века в журналах «Еж» и «Чиж». Он вел там несколько разделов, особенно интересными были «Приключения В. И. Медведя». Он писал стихи, ра­ешники (веселую рифмованную прозу), но постепенно начал оп­ределяться его главный интерес — создание драматургической сказ­ки. Названия многих сказок Шварца — «Красная шапочка», «Снеж­ная королева», «Золушка», «Тень», «Голый король» — невольно могут вызвать вопрос: ведь сюжеты этих произведений нам уже давно знакомы? На этот вопрос Шварц ответил ясно и убеди­тельно: «Сказка живет века, и каждый рассказывает ее на свой лад». Те сказки, которые мы перечислили, были написаны в про­зе, а Шварц перевел их в жанр драматургической сказки. Рядом со знакомыми героями появились новые персонажи, возник харак­терный для драматургии диалог между героями, у сказки возник­ла новая композиция. Сказка была разделена на несколько дей­ствий, и самое главное — в ней возникли новые сюжетные ли­нии, иной поворот событий.

В 1937 году появилась сказка «Красная Шапочка», и уже с пер­вых строк читатель попадал в совершенно непривычную атмосфе­ру. Сказка начиналась с диалога мамы и девочки, их отношения между собой, немного ироничные, казались абсолютно сегодняш­ними, современными:

 

Мама

Ну, до свиданья, девочка.

Красная Шапочка

До свиданья, мамочка.

Мама

Смотри, девочка, когда пойдешь мимо болота, не споткнись, не по­скользнись, не оступись и не упади в воду...

Красная Шапочка

Хорошо. А ты, мамочка, ножницы, игольник, катушку и все ключи положи в карман и, пожалуйста, не теряй...

 

В отличие от всех предыдущих вариантов этой сказки Шварц придумывает для героини — немножко самонадеянной, но очень хорошей девочки — замечательный замысел. Во-первых, всех зве­рей сделать храбрыми (особенно зайцев) и, во-вторых, всех их подружить между собой. По логике ее замысла волк останется в одиночестве, уже никому не будет страшен, и никто его не будет бояться. Какой же наивной оказывается Красная Шапочка! Вот она ведет разговор с зайцами: она и книжки им читала, она и всяким их премудростям учила, знакомила со всеми обитателями леса, а главное, учила косых храбрости. Сколько юмора в ответе зайца на ее вопрос об их храбрости:

 

Мы не пугаемся, а храбро прячемся. Мы молодцы.

 

Теперь желание Волка съесть Красную Шапочку тоже очень точно обосновано: она его враг, она хочет изменить весь лес, сде­лать всех друзьями. Каким же жалким и бессильным останется он в полном одиночестве! Конечно, Красная Шапочка еще малень­кая девочка, а Волк — умудренный старый хищник, и естествен­но, что ему с помощью коварной и хитрой лисы удается обмануть девочку. Дальше все происходит так, как в каждой сказке: Волк съедает сначала бабушку, а потом и Красную Шапочку, и Шварц почти полностью сохраняет все те вопросы, которые удивленная странным видом бабушки задает ей девочка. Но и бабушка у Шварца совсем другая, тоже современная: она хоть и больна, но тайно от Красной Шапочки и на речку сбегала, и за грибами сходила, и на гитаре поиграла... Устроившись в животе у волка, она с удоволь­ствием съедает пирожок, принесенный внучкой, она шумит и тол­кается, а вот Красная Шапочка плачет. Плачет не потому что ей страшно там, в животе у волка, а от обиды, потому, что пока она проиграла. Однако уроки Красной Шапочки вовсе не прошли зря, и сначала птицы (они первые проследили за всем ходом собы­тий), а потом уже и другие обитатели леса приходят на помощь девочке и бабушке. И они вправе праздновать свою общую победу:

 

Мы окончили войну!

Раз-два! Раз-два!

Волк — в плену, лиса — в плену!

Раз-два! Раз-два!

Мы победу заслужили,

Раз-два! Раз-два!

Потому что мы дружили...

 

Так совсем иначе передал этот известный веками сюжет Шварц в своей «Красной Шапочке».

Интересен рассказ «Два брата». Младший очень мешал старшему и, когда родители уехали за подарками к Новому году, старший в ответ на просьбу младшего поиграть с ним крикнул (что было не в первый раз): «Оставь меня в покое», — вытолкал его во двор и запер дверь. А когда вспомнил о нем, мальчика уже не было. Слова, сказанные старшим: «Оставь меня в покое», — составляют для Шварца целую философию. Их смысл хорошо разъясняет мальчику Прадедушка Мороз. Для него это великие слова, с помощью которых люди губят других, близких им, губят доброе дело, потому что за этими словами стоят определенные качества — равнодушие, душевный холод, безразличие ко всему, что не касается лишь самого себя.

Богатейший сюжет сказки Ханса Кристиана Андерсена «Снеж­ная королева» (1938) превратился под пером Шварца в полную приключений и драматизма пьесу. В этой пьесе он отдал дань ве­ликому сказочнику, изобразив его в роли студента, с которым свободно общаются и разговаривают вещи, а сказок он знает столько, что если рассказывать каждый день по сто сказок, то за сто лет он успеет выложить только сотую долю своего запаса. Вот и сегодня он расскажет сказку. «Это сказка и грустная и веселая, и веселая и грустная».

Пожалуй, ни в одной сказке Шварц так не приближается к самой основе, к самым главным мыслям и чувствам, проходящим через сказку-оригинал. Но каждому персонажу он придал еще боль­шую колоритность, создал для героев огромное поле действия. Достаточно вспомнить и сопоставить эпизоды с атаманшей и ма­ленькой разбойницей: в сказке Шварца девочка-разбойница при­обретает острую характерность, а убеждение атаманши: «Детей надо баловать — тогда из них вырастают настоящие разбойники» уже давно разошлось по свету как афоризм. Так же приобретают сюжетную весомость и другие персонажи сказки: лесной Ворон превратился в значительную фигуру ученого Ворона Карла. Каж­дая фигура получила свой характер, заговорила своим языком. Фигура Снежной королевы дважды появляется мельком. Она не живет на сцене полноценной жизнью, но в ней воплощено то зло, тот холод, который, по ее страшному замыслу, должен погу­бить все живое, все то, в чем живут доброта и счастье.

А вот Герде Шварц дает возможность прожить большой сцени­ческой жизнью, проделать во имя любви огромный путь, на ко­тором ее ждут многие испытания и приключения. «Что враги сде­лают нам, пока сердца наши горячи?» — в этих словах Сказочни­ка выражена самая главная мечта Шварца.

Все звериное окружение Бабы-яги в сказке «Два клена» (1948) меняется с того момента, как на ее территории появляется Васи­лиса-Работница. И Котофей Иванович, и Медведь, и Шарик, и мыши, попавшие в услужение к Бабе-яге, вдруг открываются в своей редкой, уникальной для каждого характерности. Василиса-Работница тоже попалась на удочку Бабы-яги, заколдовавшей ее сыновей, и чтобы выручить их, она должна выполнить невыпол­нимые работы и заслужить похвалу хозяйки. Но в том-то и разни­ца между всеми персонажами и Василисой, что ею руководит чув­ство великой любви к ее сыновьям и доброй симпатии ко всему живому. Чуткостью и заботой, пониманием и мудростью она за­воевывает сердца всех обитателей этого затерянного царства.

Сказка удивительно выстроена в сюжетном отношении, но есть в ней эпизод, которого, кажется, ни в одной сказке нет и еще не было. Все мы, кажется, знаем, какова собой Баба-яга. Шварц ре­шил докопаться до ее начала, ее истоков и воочию увидеть, как обыкновенный человек становится Бабой-ягой. Оказывается, ха­рактер будущей Бабы-яги начал складываться еще в детстве. Вот как она рассказывает об этом Василисе:

 

Я еще девочкой-ягой была, в школу бегала, а уже покоя и на часик не знала. Ваш брат работничек вытвердит, бывало, все уроки, да и спит себе, а я бедная малютка яга, с боку на бок ворочаюсь, все думаю, как бы мне, милочке, завтра, ничего не зная, извернуться да вывернуться.

 

В другом месте она жалуется:

 

Ты думаешь, это легко чужим трудом жить? Думаешь, это сахар ни­чего не делать?

 

И еще одно признание: на вопрос Василисы, любит ли она себя? Баба-яга отвечает:

 

Мало сказать люблю, я в себе, голубке, души не чаю. Тем и сильна. Вы, людишки, любите друг дружку, а я, ненаглядная, только себя самое.

 

У вас тысячи забот — о друзьях да близких, «а я только о себе, лапушке, и беспокоюсь. Вот и беру верх». Так и слышится в этих словах то давнее «оставь меня в покое», которое у Шварца появи­лось еще в рассказе «Два брата».

Вероятно, нет ни маленького, ни взрослого читателя и зрите­ля, который не знал бы и не любил бы сказку «Золушка» (1947). Шварц написал ее в виде киносценария. На скромном занавесе надпись:

 

Золушка. Старинная сказка, которая родилась много-много веков назад и с тех пор все живет да живет, и каждый рассказывает ее на свой лад.

 

Возможности кино, конечно, многое прибавили к постановке «Золушки». Зритель воочию видит, как происходят чудеса, испы­тывает на себе очарование актерской игры. В сценарии Шварца много новых, им самим придуманных эпизодов. В финале звучат слова поистине вечные:

 

Связи связями, но надо же и совесть иметь. Когда-нибудь спросят: а что ты можешь, так сказать, предъявить? И никакие связи не помогут тебе сделать ножку маленькой, душу — большой, а сердце — справедли­вым.

 

Устами сказочного короля Шварц говорит о том, что ценит он превыше всего: «верность, благородство, умение любить» — эти волшебные чувства, которым «никогда не придет конец».

Алексей Николаевич Толстой (1882/83—1945) на протяжении своего творчества много раз обращался к литературе для детей. С на­чала XX века он печатал самые различные сказки, действие кото­рых часто происходило в детской комнате («Прожорливый баш­мак», «Фофка»), но многие его сказки были о животных: «Еж-богатырь», «Полкан», «Воробей». В 30-е годы XX века он много времени отдал работе над созданием свода русской народной сказки.

Одна из лучших его книг — автобиографическая повесть «Дет­ство Никиты» («Повесть о многих превосходных вещах», 1922), где описывается полная поэзии жизнь мальчика, проходящая да­леко от большого города, на хуторе. Именно здесь сливаются во­едино природа и человек. Есть в «Детстве Никиты» эпизод, когда вся семья с волнением и нетерпеливым ожиданием следит за стрелкой барометра. Вся жизнь целого года зависит от того, куда повер­нет стрелка: или она обозначит засуху, а стало быть, неурожай, голод, или она принесет благодатное известие о дожде, о грозе, и тогда земля, а вместе с ней люди будут ликовать. Ликует и собрав­шаяся в зале семья, в доме наступает настоящий праздник. При­рода приносит Никите постоянное ощущение чего-то волшебно­го, он бывает настолько потрясен ее картинами, что, кажется ему, «только в зачарованном царстве бывает так счастливо на душе». В своем воображении он живет одной жизнью с скворцом Желтухиным, он словно слышит все его мысли, с своим котом, ежом Ахиллкой, любимым конем. С «памятью детства» он не расстанет­ся никогда.

Создавая сказку «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (1936), Толстой снова обратился к «памяти детства». Он вспомнил любимую сказку детства «Пиноккио, или Похождения деревянной куклы» Карло Коллоди, стал ее пересказывать со все новыми и новыми подробностями, пока в его сознании не сложилась другая сказка, где и сам сюжет, и герои зажили совсем другой жизнью. Уже само имя Буратино, по мнению папы Карло, счастливое, и тот, кто носит его, обязательно будет жить счастливо и весело.

Сюжет «Буратино» закручивается вокруг какой-то тайны, она все время будет будоражить героев, ее загадку пытаются разгадать многие, а путь к разгадке приводит героев к столкновениям, к постоянной борьбе, к постоянному движению. Когда Буратино неожиданно получает от страшного синьора Карабаса Барабаса пять золотых монет, он шепотом говорит куклам: «здесь какая-то тайна». Этой тайной, оказывается, владеет живущая на самом дне пруда старая черепаха Тортила, но она знает лишь одну ее часть. Гораздо больше знает о тайне Карабас Барабас, но полностью разгадать тайну может только Буратино, и эта невероятная инт­рига будет все время сталкивать героев, заставлять одних пускать­ся в погоню за другими, устраивать отчаянные сражения.

Страницу, описывающую главную битву между деревянными человечками и полицейскими бульдогами, рядом с которыми и сам Карабас Барабас, невозможно читать без восхищения. На при­зыв Буратино, зовущего всех животных, зверюшек и насекомых на помощь, является несметное войско, действующее непреклонно и последовательно:

 

На помощь Артемону шло семейство ежей: сам еж, ежиха, ежова теща, две ежовые незамужние тетки и маленькие еженята... Серьезные муравьи не спеша залезали в ноздри и там пускали ядовитую муравьи­ную кислоту... Жужелицы и жуки кусали за пупок... Жабы держали наго­тове двух ужей, готовых умереть геройской смертью...

 

Деревянные человечки у Толстого не статичны. Когда Бурати­но появляется на свет, он еще только озорник и мысли у него пока маленькие-маленькие, коротенькие-коротенькие. В ходе борь­бы за золотой ключик он мужает, начинает дорожить дружбой товарищей и заботиться о них. Он становится явным лидером груп­пы деревянных человечков, и они охотно подчиняются ему. Ме­няются и другие персонажи: девочка с голубыми волосами — хо­рошенькая воспитанная Мальвина начинает понимать, что чело­веку нужны еще и другие качества кроме воспитанности. Слетает пудра с белого лица Пьеро, и под ней оказывается краснощекий мальчик, в минуту опасности способный досадить врагам. Каким храбрым, отважным становится пудель Артемон, в обязанности которого прежде входило лишь услужение Мальвине. Какие слав­ные, добрые, веселые человечки предстают перед зрителями, когда наконец открывается тайна золотого ключика, и теперь можно создать такой театр, где всем будет уютно, сытно, тепло и хорошо! Кажется, неслучайно повесть кончается первым театральным представлением: начинается еще один бесконечно важный сю­жет, связанный с театром, с искусством. Когда открывается дверь, ведущая пока непонятно куда, голодный папа Карло разочаро­ван: он ожидал найти за этой дверью что-то существенное, необ­ходимое сию минуту. Но проходит немного времени, и он сам, и все куклы понимают, какое настоящее сокровище — театр — скры­валось за тайной, ради которой шла такая непрестанная нешуточ­ная война: ведь речь велась о том, в чьи руки попадет искусство!

 

Вопросы и задания

1.В чем сказались художественные особенности сказки Ю. К. Олеши в его стремлении «называть вещи по-новому»?

2.Как вы относитесь к утверждению автора «Трех толстяков» о том, что в его сочинении «ничего необыкновенного не происходит»? Какие необыкновенные события происходят на самом деле?

3. Почему Суок так легко могла «превратиться» и сыграть роль куклы во дворце «Трех толстяков»?

4. Обратите внимание на язык сказки Олеши. Найдите особенно яркие метафоры, сравнения. Проследите за причудливым ходом сюжета сказки.

5. Каким новым содержанием наполнил Е.Л.Шварц сказку «Красная Шапочка»?

6. Какой нравственный идеал несет в себе образ Герды?

7. Какие черты отличают Василису-Работницу, почему ей служит и помогает победить Бабу-ягу все звериное царство?

8. Вспомните и назовите сказки X. К.Андерсена, которые и по назва­ниям, и по сюжетам являются предшественницами сказок Шварца. Со­поставьте эти сказки и определите, в чем отличие сказок Шварца от сказок Андерсена. Вспомните заключительный эпизод сценария «Золуш­ки», те главные слова, которые выражают полнее всего нравственную заповедь всех сказок Шварца.

9. На какой интриге строится весь сюжет сказки «Золотой ключик»?

10. Что лежит в основе борьбы за золотой ключик?

11.Почему Буратино стал любимым героем детворы, какие его каче­ства покоряют детские сердца?

12. Проследите, какой путь взросления прошли куклы, как измени­лись они в ходе борьбы за золотой ключик. Обратите внимание на эпи­зод, в котором все звериное царство приходит на помощь Буратино и его друзьям. Выделите те эпизоды, где наиболее ярко проявляются «герои­ческое» и смешное в поведении главного героя.

 

Рассказы и повести