Днем опять обстрел. Вечером только один выстрел. У нас задрожали стекла. На мосту снарядом убиты четверо прохожих с портфелями.

III.1942 г.

Ночью снаряд упал у школы на Майоровском. Были убитые. Утром вижу разметанные провода и разбитые стекла. В небе появились два немецких самолета, но тревогу не объявляли. Значит, это были разведчики. Зенитчики, веселясь и с матерком, начали на них охоту.

В этот день заработало радио. Чудесно.

III.1942 г.

Начались выдачи: 300 гр. песку, 300 гр. мяса, 300 гр. крупы и 100 гр. сухих фруктов. Мы с О.М. утром получили 200 гр. свинины и вечером станем варить суп на два с лишним дня и топить еще шкварки. Крупы совсем не взяли, так как срезаем талоны в столовой О.М.: 20 гр. - на суп, 40 гр. - на кашу и котлеты.

Рады, что для М.Н.Ефремовой, учительницы из моей школы, удалось получить по ее карточке (2-я категория) 250 гр. песку, 200 гр. мяса, 200 гр. крупы и 100 гр. изюму. Предвкушаем ее по этому поводу оживление.

ЖЕНЩИНА ПРЯМОХОДЯЩАЯ

День накануне 8 марта вышел утомительный. Вокруг школы во время второго урока началась невероятная пальба. Четвероклассники кричат: "Зенитки, тревога". Вывожу их в коридор. Бойцы из части, расположенной в здании нашей школы, подтверждают, что тревога, но по их обыденным лицам этого не скажешь. Вестибюль набит прохожими, они оживленно рассказывают о внезапном бое над городом, радио о тревоге не возвещало. Строю класс и веду в бомбоубежище. Там темень и холод. Завхоз спешно закрывает уличную дверь и зажигает нам коптилку. Больше никто сюда не спускается.

В итоге расписание сбито. М.Н.Ефремова забирает два класса, а я сижу у завуча и слушаю, как потрескивают в печи догорающие дрова. Расслабление и полное ощущение уюта. Вообразила себя уснувшей в кабинете завуча и неожиданно для себя хохотнула, представив, что меня кто-то сфотографировал и какого содержания была бы на снимке надпись: "Трудовые будни учительницы К.В.Ползиковой-Рубец".

В школу позвонили и сообщили, что к 8 марта я выделена приказом по РОНО за качество преподавания и неизменную бодрость, которая прекрасно влияет на учащихся и педколлектив. Мне очень приятно. В 1 ч общее собрание учащих и учащихся. Звучит скучнейший доклад З.К.Бондарь о женщине, "принявшей вертикальное положение раньше мужчины", что, впрочем, наукой никак не доказано. Ну, ничего не дает, хотя длится 55 минут. Такая вот привязка к дате. Я опять беспричинно хмыкнула. Затем директор говорит об общественных работах, падающих на преподавателей и учеников, называет отличившихся. И, наконец, мы, учителя, идем на субботник - очищать от снега школьный двор. Идем все, необходимость этого ясна. Лишь моя спина выражает протест. Шутки шутками, а можно и не разогнуться. О.М. и без того ее проглаживает каждый вечер утюгом. Одно неловкое движение сейчас, и так останусь стоять статуей.

В 4 ч обедаем и идем на Старо-Невский, 127, в донорский магазин. Есть рис (300 гр.), мясо (400 гр.), песок (150 гр.). А главное, ждут масло. Стоим в очереди часа два. Спина моя ноет, тянусь, тянусь в струнку, распрямляю гордо плечи и боюсь хоть сколько-нибудь согнуться.

Но мучения мои вознаграждены: получаем масло за II-ю декаду февраля и I-ю марта - всего получилось 600 гр. Дома мы оказываемся в 9 ч вечера. Обе с О.М. устали страшно, я по дороге еще и упала. И не знаю, что со мной случилось в тот момент, а взяла и без повода расплакалась. Такая я мужественная женщина. О.М. перепугалась, смотрела мне в лицо большущими глазами и не могла ничего сказать. Она помогла мне подняться и всю дорогу старалась идти рядом. Потом она вскипятила чай, и мы пили его с сахаром, белым хлебом и маслом.

Легли спать и ждем тревоги. Но ее нет. Почему мы ее ждем? Днем сегодня уже были две тревоги, зенитки трещали безостановочно, немцы тоже не хотели уступить небо и все сновали на голубом фоне средь множества дымков от разрывов снарядов.

III.1942 г.

К 10 ч утра О.М. идет на воскресник. А я направляюсь к кинотеатру "Аврора" и покупаю хлеб с тмином по 1 руб. 70 коп. кило. Поджаренный он необычайно вкусный.