Ген. -адъют. Розена ген. -адъют. Чернышеву О мерах, принимаемых шамилем для распространения шариата.

В отношении моем от 5 числа марта за № 149-ш, я между прочим уведомлял в. с, что беглец Андреевской деревни Ташев-Хаджи, возмущавший в прошедшем году чеченцев, посылал воззвание к гимринцам и другим горцам в Дагестане, в котором укоряя их в отступлении от правил религии и шариата, он угрожал нашествием с собранным им скопищем, если они к нему не присоединятся. После того получил я известия, что сей мятежник по предварительному сношению с муллою Шамилем, одним из главнейших сообщников Кази-Муллы и Гамзат-бека, проживающем в койсубойлинской дер. Ашильта, собрав партию из чеченцев до 100 человек, прибыл с оною 16 февраля в ауховскую дер. Зандак; присоединив к себе до 100 человек ичкеринцев и других горцев, он перешел через Салатавский хребет и отправился через дер. Цатаних в главное сел. гумбетовское Чиркат, где соединился с муллою Шамилем, который также привел с собою партию из мюридов и других последователей шариата. Шамиль объявил, что они собрались для наказания унцукульцев, и других за делаемые притеснения сим последним. Гумбетовцы, ашильтинцы и некоторые другие койсубойлинцы приняли их сторону, усилив значительно их скопище; Ташев-Хаджи и мулла Шамиль отправились в дер. Ихали, коих жители не расположены к мюридам и не принимали шариата. Ихалинцы защищались, но мюриды одержали верх, ворвались в деревню и, заняв оную, ограбили и истребили 4 дома, принадлежавшие жителям более противившимся введению шариата; при сем случае у ихалинцев убит 1, ранено 4 и взято в плен 2 человека, а со стороны Ташева-Хаджи и Шамиля убито 4 и ранено 6 человек. 1 марта Ташев-Хаджи отправился со скопищем своим через дер. Инго к койсубойлинскому сел. Урата, где ожидает прибытия телетинского муллы Кебит-Магомета с собранною им партиею и потом полагал идти для наказания унцукульцев.

<…>Хотя до сего времени Ташев-Хаджи и Шамиль объявляют, что они вооружились только для последователей шариата, но как сии после дня с самого появления сего столь вредного для спокойствия в горах учения, везде обнаруживали к нам враждебное расположение, а соблазнительные правила оного несмотря на гибель главнейших предводителей и многие неудачи, имеют еще больше влияния на умы дагестанцев, то нельзя оставить без внимания происходящее в Дагестане <…>

О чем покорнейше прошу вас, м. г., довести до вас. сведения.

ЦГА ДАССР, ф. 133, оп. 4, д. 4, лл. 4–5.

ЕЩЕ ОДИН «НИЗАМ ШАМИЛЯ»

Документ происходит из коллекции арабских писем Шамиля и его наибов, сохранившихся в личном архиве акад. Б. А. Дорна (коллекция ныне хранится в Рукописном отделе ЛО ИВ РАН, шифр документа А 300, инв. 1719)¹.

Документ написан на листе бумаги (л. 58 из упомянутой коллекции) дагестанским вариантом насха. Не датирован. Этот документ представляет для нас интерес как аналогия к "Низаму Шамиля", опубликованному в 1870 г. редакцией ССКГ²

"Низам Шамиля" вместе с другими документами (всего их четыре) был изложен и принят на Андийском собрании должностных и почетных лиц имамата в конце 1846 или начале 1847 г. [73] В предисловии к переводу "Низама" (арабский текст не был опубликован) редакция сообщает, со слов Амирхана Чиркеевского – многолетнего секретаря Шамиля, что до объявления положения о наибах Шамилем не было дано никаких письменных инструкций и, указаний ни наибам, ни другим подчиненным ему лицам ^[74] .

<…>

Публикуемый документ представляет интерес в качестве морально-правового кодекса имамата, одновременно являясь единственно известным нам подлинником этого жанра.

 

ТЕКСТ. Это то, что приказал имам великодушный, да поддержит его господь всевышний, великий, своим наибам – руководителям людей шариата и защитникам людей праведного пути и тариката, да поддержит их Аллах всевышний Пророком великодушным я своим словом древним.

И первое из этого, то есть приказов – взаимное послушание в беседах и в совещаниях, с тем чтобы не примешивалось к ним никакое нарушение или противоречие, ни несогласие, ни недоделка, и так, чтобы их последователи и воинство считали их (наибов) как одного человека, больше того, – как одну душу, и следовали бы за ними повинующимися, послушными.

И второе из этого – обязать каждого из них (наибов), чтобы они грозно увещевали тех, кто следует за ними, в отношении рубки деревьев.

И третье из этого – препятствовать им (людям) в общении с проклятыми[75] в целях купли-продажи или того, чего они (враги) желают от них[76] .

И четвертое из этого – позаботиться, пусть даже самим, о сборищах большой массы людей в /одном/ укрепленном месте, построив для них мечети, чтобы они могли молиться в них по пятницам и совершать намазы группами и восхвалять своего господа смиренно и нижайше днями и ночами и взывать к своему господу, прося об освобождении от власти врагов над ними, победив и повергнув их (букв.: "об изгнании его врагов с их шеи, побежденными и повергнутыми").

И пятое из этого – свершение благодеяния и запрещение скверного, вроде курительной трубки и употребления носовой (букв.: "потягивания ее с дымом"), а также /запрещение/ нюхательного табака, и сборищ юношей и девушек на вечеринку в доме одного из них, которые бы танцевали и плясали с криками подобно ослам, которые убегают от ослицы, а потом возвращаются к ним; боже упаси нас от появления этого и смешения с ними, чтобы не видеть и не слышать об их мерзких и противных делах.

И шестое из этого – чтобы кадии и алимы заботились об обучении мужчины и женщины, каждого взрослого, вере, исламу, суре "Фатиха" и /другим/ исламским догмам (формулам) и /заботились бы/ о воспитании их в послушании и чтобы они бежали от запретных дел, как это и есть прямой долг каждого.

И седьмое из этого – осторожность в свидетельских делах, с тем чтоб не впасть в несправедливость, хотя бы и в малой степени, то есть если к ним приходит кто-либо из свидетелей, то по обычаю чеченцев его отгоняют от дверей окриками: "Если ты – свидетель из истинных свидетелей, то свидетельствуй по всем правилам, если нет – молчи, да сделает тебя Аллах немым, чтоб удержать от болтовни". А если он свидетельствовал так, как мы упомянули, то он (судья) заставит поклясться и его, и хозяина имущества в правдивости их слов и взыщет штраф с укравшего.

И восьмое из этого – взимание штрафа с того, в чьем доме остановился чужой кунак, у которого похитили имущество или животное, если он (хозяин дома) подозревался /в этом/, а если нет – то от того, на ком из жителей подозрение, или от них (?). А что касается взимания штрафа с того, в чьем доме остановился один из лицемеров ^[77] или /если/ тот помог ему (лицемеру) или отдал ему своей рукой что-либо из имущества мусульман, то /наказуется/ первым /указанным/ путем.

Литература

1. История Дагестана: В 4-х т2. – М.: Наука, 1967.

2. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. – М., 1986.

3. Комаров А. В. Народонаселение Дагестанской области – Тифлис, 1873.

4. Движение горцев северо-восточного Кавказа в 30-50-х гг. 19 в. Сборник документов. – Махачкала, 1959.

5. Магомедов Р. М. Общественно-экономический и политический строй Да­гестана в XVIII – нач. Х1Х веков. – Махачкала: Дагкнигоиздат, 1957.

6. Рамазанов А. X. Реформаторская деятельность Великого Имама Шамиля. – Махачкала, 1996.

7. Рамазанов X.X. Антифеодальная борьба крестьян Дагестана в 60-х годах XIX в. // Классовая борьба в доре­волюционном Дагестане. Махачкала, 1983.

8. Омаров А.С. К вопросу о формах государственности и права, сложившихся в ходе движения горцев Дагестана и Чечни в 20-50-е годы ХIХ в. // Уч. зап. Дагестанского НИИ. Т. 19. Кн. 2. Махачкала, 1969.

9. Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII-нач. XIX вв. / Отв. ред. В. Г. Гаджиев. – Махачкала, 1961.

 

Глава 4.
Государство и право Дагестана
2-ой пол. XIX в.