Имущественное и наследственное право

Многочисленные вторжения завоевателей приводили в Х-ХV вв. к изменению в Дагестане (вернее, к перераспределению) форм земельной собственности.

Во многих случаях иноземные завоеватели распоряжались землями в захваченных областях на правах победителей:

частные и общинные земли насильственно отнимались, переводились в разряд государственных, а затем передавались на правах пожалований военный знати, воинскому контингенту, местным правителям. Так, например, при арабских завоеваниях и арабской колонизации в Дагестане большое распространение получила икта. Многие земли были переведены в разряд государственных, а затем передавались в качестве икта (земельные пожалования как условного, так и безусловного характера). При Сельджуках (конец ХI-ХII вв. и Хулагуидах (1256-135З) часть дагестанских земель также была переведена в государственный земельный фонд, а затем она распределялась на пожалования различного характера. Так, например, ильхан Газанхан (1295-I304) на границе с Дагестаном щедро раздавал своим воинам земельные участки в качестве икта из государственного и государева фонда.

В данном случае мы имеем дело с одной из широко распространенных «в мире форм приобретения вещных прав путем насильственного отчуждения собственности, изменения субъекта этой собственности. Правитель Ширвана Ибрахим I Дербенди (1382-1417) также свободно распоряжался землями Дагестана. К примеру, он «отдал в управление» племяннику кайтагского уцмия Мухаммед-беку и его потомкам большие земельные участки в Южном Дагестане и крепость Ихир «по наследству, из рода в род».

Такая форма пожалования называлась союргалом. Икту и союргал роднили два обстоятельства: – наследственность и налоговый иммунитет. Отличие же заключалось в том, что союргал предполагал и административный иммунитет. Его основной юридический статус заключался в том, что это было пожалованием на началах частной собственности.

Однако, это была не единственной и, если судить во времени, и не основной формой приобретения вещных прав. Помимо захвата с последующим пожалованием имели «право гражданства» и другие ее формы: давность использования земли (земли, обработанные личным трудом, – заимка); передача по наследству; приобретение (путем купли) недвижимой собственности или же ее добровольная передача. Именно последняя форма носит наиболее сложный характер.

Одним из самых распространенных способов приобретения прав на землю (основание владения, титул) был договор, вернее, фиксированный договор, закреплявший «легальность» переноса владельческих прав. Именно письменная форма сделок приобретала в ХIV-ХV» вв. все большее значение, хотя устное соглашение, подтвержденное свидетелями, носило преобладающий характер. Нередко подобные сделки заключались между отдельными общинами. Ценнейшая надпись 1319 г. на камне из сел. Худуц зафиксировала факт передачи земли в коллективную собственность джамаата. Община в целом выступает как субъект собственности: «Во имя Аллаха, милостивого и милосердного. Места поклонения принадлежат Аллаху. Это камень написан по случаю отдачи жителями Гумика селения Худиц (Худейц)… Жители Гумика собрались на месте сбора и решили все они отдать селение Худиц с согласия жителей Гумика. Этот текст был написан в присутствии шамхала Ахсбара и старшин (кубара) их. Эту запись засвидетельствовали своими подписями (расм-знак): дом (байт) Малиджа, дом Багутара, дом Али Чупана, Б. з. хусм. из жителей селения Ан. дж. б. к. – К. б. с. (Къубас).

Текст договора был записан первоначально, как мы знаем, на бумаге, а затем перенесен на камень «на вечные времена». Кумухская община выступает в качестве юридического лица и передает с благословения феодального правителя – щамхала и сельских старшин селению Анчибачи другое селение, Худуц, все его пахотные, пастбищные сенокосные участки. При этом селение Худуц имело свои фиксированные границы, известные всем соседям. Границы эти не названы, но на практике они были общеизвестны. Поэтому в тексте просто упомянуть: «все, что связано с границами Худица». Определенная территория рассматривается здесь как собственность общины.

Из истории средневекового Дагестана нам уже известно, что представление земельных участков или пастбищ в аренду, условное владение или же в собственность другому обществу, оказание покровительства отдельным селам было одним из путей дальнейшего укрепления феодальных отношений в районах Дагестана

Отказ от права собственности и передачи ее другому субъекту (дарение, передача и вакф) также фиксировалось. В надписи 1401 г. из селения Хнов в связи со строительством мечети «подарил Гурги (свой) мульк селению Киш ал-Хинав».

Здесь мы сталкиваемся с вопросами наследственного права. До принятия ислама наследственные отношения регулировались, разумеется, адатом. Интересы сохранения собственности, ее зашиты от дробления определили правила, когда дочери отстранялись от наследования недвижимостью (женщина была «изъята» из наследования). В распоряжении исследователей нет фактических данных о праве наследования в доисламском Дагестане. С распространением же ислама в Дагестане утвердилось мусульманское право. В суннитском исламе существует четыре толка богословско-правовых школ: ханафиты, маликиты, шафииты, ханбапиты. В Дагестане почти повсеместно получила распространение шафиитскан школа (основатель – имам Мухаммад аш-Шафии, ум. в 820 г.), и потому наибольшей популярностью здесь пользовалась правовая литература, созданная шафиитами.

В Дагестане получило широкое распространение мусульманское наследственное право. Шариат предусматривает большое число наследников, которые делятся на три группы: первая – это отец, мать, дети покойного; вторая – его дед, бабка, братья и сестры; третья – дядьи и тетки (по линии отца и матери), их дети. Приоритет при наследовании устанавливается в «соответствии со степенью родственной близости к завещателю». Согласно шариату, все дети (сыновья и дочери, а не один из них) входят в категорию наследников и родители не имеют права обделить кого-либо из своих детей.

Прежде всего, следует отметить, что как показывают наличные арабские тексты, составленные на территории исконного проживания дагестанского этнического элемента, дагестанцы раннеисламской эпохи имели ясное понятие о терминах «наследство» (ирс, тарика) и «наследник» (варис), а также делали они соответствующие записи об оставлении кому-либо наследства. Старейшая из таких записей, причем в пределах, возможно, всего мусульманского Кавказа, датирована, отметим, 748/1348г. Происходит же она из Табасарана, о жителях которого, входящих в число этнических дагестанцев, ширванский персоязычный поэт XVв. сказал: «Табасаранцы – [всегда] в составе Сарира и Аваристана». Из доисламской, по нашему мнению, эпохи – в истории. – идет разобранное выше представление о праве горского князя на присвоение им той части имущества умершего простолюдина, не оставившего после себя «ни сына, ни отца, ни брата», которая являет собой самое дорогое для дагестанца – наследственный земельный участок (милк), источник прокормления его семьи. Генезис указанного юридического порядка имевшего в прошлом хождение на Восточном Кавказе и в том числе в высокогорной части Дагестана, опираться может – берем тут в качестве научной параллели, – на норму, например, древнеиндийского права, которая утверждает, что «имущество» умершего (включая землю), «при отсутствии» у последнего более или менее близких родственников «отходило царю». Что же касается четкого представления о самом институте наследования, действовавшего в среде простых свободных лично мусульман и – как минимум, – части знатных нобилей, то как свидетельствуют данные дагестанских языков, идут эти представления, скорее всего, из мира ислама, ибо ирс и варис – слова арабские. Далее, судя по тому, что можно тут увидеть в арабских документах раннеисламской эпохи Дагестана, а также учитывая фактор терминологии, приходишь – естественным путем – к мысли, что в вопросе «плавного», если так можно выразиться, наследования чьего-либо имущества дагестанцы XII-XVвв. следовали (за исключением экстраординарных случаев с выморочным имуществом) практически полностью требованиям шариата. Касалось это, к примеру, характера разделения имущества покойного дагестанского мусульманина раннеисламской эпохи, который оставил после себя «наследство» (выделение категории «наследников по закону» – варис, чьи права предусмотрены Кораном и разработаны в возникших позднее трудах мусульманских юристов- факихов, то есть в текстах которые постоянно изучали грамотные дагестанцы), а также проявлялось сказанное в оформлении затем дел, связанных с поступившим «наследством», на листах бумаги – по определенному, давно установленному на Востоке трафарету, куда входило обязательное назначение хотя бы двух свидетелей.

При такой общественно-политической ситуации понятно, что несмотря на реальность существования в раннеисламском Дагестане наследственного права, обстоятельство это – в глазах грамотных дагестанцев того времени – не имело смысла отражать на письме специально: в местных по происхождению юридических текстах на арабском языке, в виде конкретных юридических норм. Ведь здесь дагестанцы уже в XII-XVвв. практически полностью следовали шариату.

Вывод. Как практически любая более или менее многочисленная группа людей, сумевшая просуществовать, в качестве определенной единицы, в течение ряда лет, а тем более – веков, да еще имея тут свою государственность, дагестанцы просто обязаны были иметь свое традиционное право. Памятники права Дагестана XII-XVвв., дошедшие до нас в письменном виде, имеют себе параллели – прежде всего в правовых памятниках маленьких по территории земледельческих, нецентрализованных по своему устройству государств, даже таких, которые существовали на территории далекой Европы, в эпохи соответствующие древности и раннему средневековью.

Наследственное право мусульман отличается исключительной сложностью вследствие сложности семейных отношений. Завещатель (мувасси) должен составить завещание (васия) в присутствии не менее двух свидетелей. Имущество завещателя делится, согласно мусульманскому праву, на три части, одна из которых распределялась по усмотрению завещателя, а остальные две трети – делились среди членов семьи, наследующих по предписанию закона (ахл ал-фард): отец – или дед по отцу, сын или внук, дочь, брат, сестра, мать. Дагестанские мулимы знали, как видно, правовые нормы разных культурных народов и в том числе арабов, и творчески использовали их в своей деятельности, которая строилась, что важно, с учетом тех или иных дагестанских реалий – специфики того времени, когда творили они на поприще юриспруденции.

Постановление ахтыпаринского «общества»об усилении роли шариата по различным частным правовым вопросам
(н e позднее 1161/1748 г.)

Перевод текста

Причина написания этих слов, находящихся в согласии с шариа­том, заключается в том, что жители Ахты-пара взяли на себя сле­дующие обязательства:

Брать по три тумана с тех юристов-факихов, главарей- pauc и богачей, которые будут нарушать шариат нашего пророка Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует.

С прочих людей, – не входящих в число юристов, главарей и бога­чей, – при нарушении ими шариата, брать по два тумана, причем жите­ли Ахты-пары будут брать эту сумму с каждого отдельного (мунфарад) [домовладельца].

Если же шариат нарушит какой-либо род (кабила) или какой-либо квартал (махалла), то брать они будут сумму, соответствующую количеству домов, имеющихся в них, считая, что с каждого дома при­читаются вышеназванные два тумана.

Жители Ахты-пара обязались также:

С человека, который украл что-либо, брать вдвое против украден­ного им. При этом сумма, равная стоимости украденного, будет воз­вращаема ими хозяину имущества, а еще столько же будет передавать­ся в пользу общины, ибо этот вор совершил преступление и по от­ношению к нему положено, поэтому совершить воздаяние.

В случае проявления кем-либо излишества при назначении брач­ного дара (садака) женщине, излишки брать в пользу общины.

Брать быка с того, кто совершит ограбление кого-либо, идущего по дороге.

Брать быка с того, кто взял лихву (раба) во владении-лшлк, нахо­дящимся на территории трех [ахтынских! волостей (махал).

С человека, который отказывается вносить закят и организовы­вать соответствующим образом разговление (фитра), брать в два раза больше, чем пошло бы у него на это.

Брать по десять дирхемов в неделю с того, кто прекратил мо­литься.

Брать по двадцать дирхемов в неделю с того, кто беспричинно на­рушит пост-рамадан.

Брать десять дирхемов с того, кто поссорившись с верующим му­сульманином, обвинит его б недозволенных половых сношениях.

Брать [стадо?] овец (ганам) с того, кто станет поносить и прокли­нать общину.

Разрушать дома тех, кто по ночам, без разрешения хозяев, заходят в чужие дома, в чужие усадьбы, на площадку перед чужой усадьбой или же поднимаются на чужую крышу.

Если в момент спора, идущего между двумя мужчинами, кто-либо третий вмешается туда и окажет помощь одному из них, то на вме­шавшегося в этот спор и оказавшего помощь кому-либо из спорящих будет наложено [стадо?! овец, а пойдут эти овцы в пользу общины.

Если кто-либо один или же несколько человек, без разрешения общины, пойдут из [Ахты! в [подведомственные] селения и изобьют там сельских жителей, или, применив насилие-зг/лж, начнут там есть.

Глава 8.
Государство и право феодальных владений и сельских обществ Дагестана XV-XVII вв.

§1. Политико-правовая культура Дагестана
XVII–XVIII вв.

С