Формы землевладения в Дагестане

Вопрос о земельной собственности имеет первостепенное значение при изучении общественных отношений.

Этим объясняется внимание, которое уделяется исследователям проблеме земельной собственности и вообще отдельным ее формам в частности.

Различные вопросы земельных отношений, существовавших в прошлом в Дагестане, в той или иной степени изучались учеными, занимающимися исследованием общественного строя народов Дагестана. Наша задача обобщить имеющийся материал, дополнить его новыми данными и решить ряд вопросов в соответствии с новыми достижениями в взыскательной работе.

Земельные отношения у народов Дагестана отличались большей сложностью, что было обусловлено рядом исторических, географических и иных факторов. Здесь имелось несколько форм земельной собственности: крупное феодальное землевладение, условное землевладение, частное мюльковое землевладение узденей-общинников, мечетское землевладение (вакуф), коллективное землевладение (общинные и тухумные земли).

Самыми крупными землевладельцами были феодальные правители: шамхалы, нуцалы, уцмии, ханы, султаны, майсумы, кадии, которые сосредоточили в своих руках все категории земельных угодий. Это были земли, полученные феодальными правителями и захваченные ими у сельских общин. «Феодальная земельная собственность в XYI-XYII вв., – пишет Е. Н. Кушева, – выступала главным образом как верховная собственность фамилий и родов шамхалов, уцмиев, нуцалов и т. д. на землю феодальных государственных образований».

Наиболее крупным собственником среди дагестанских правителей был шамхал. До переселения на плоскость в руках шамхалов находилась вся Прикаспийская равнина и часть предгорья Дагестана. Согласно источникам конца XYI в., «лутчие угодья, пашни и сенокосы и рыбные ловли» шамхала находились «на реко на Койсе на устье у моря». Здесь же говорится о наличии «Шевкаловых земель», «Шевкаловых лутчих мест» в «Казы-Кумыках». У шамхалов в это время около Тарков было 300 дворов «пашенных людей». Это говорит о том, что на плоскости шамхал засевал большие площади земли. для уборки урожая сюда приезжали «воинские люди», которые, закопав хлеб «по ямам и по горам», уезжали обратно «к Шевкалу в горы».

Шамхалам также принадлежали летние и зимние пастбища, от сдачи их в аренду они получали огромные доходы. В начале XYIII в. А. И. Лопухин писал о «Шевкальских горах». Во владении рода шамхалов «задолго до русского владычества» находилось более десяти кутанов. Шамхал отдавал их «горским жителям на зимнее время в наем» и, по свидетельству Д. И. Тихонова, с каждого кутана получал по 200 баранов.

Аварский хан имел земли вокруг Хунзаха и в ближаших селениях; пастбища на территории Каратинского, Гидатлинского, Андийского и Ахвахского союзов сельских общин. Аварским ханам принадлежали горы горные пастбищные места и часть покосных мест пахотные поля и сады около сел. Хиндах, пахотные поля Теки, пахотные поля и сады около сел. Большие и малые Амуши.

Согласно источникам, кайтагские уцмии владели населенными и ненаселенными землями, переходившими к ним по наследству, и были полновластными господами в отношении подчиненных им раят. В Табасаране также «некоторые имения не подлежали разделу и наследованию кем-либо, а составляли преимущества главы народа, и доходы с них поступали в пользу того, кто делался майсумом. Уцмии и майсумы владели не только землями, которые они получали как феодальные правители, но и другими угодьями, составлявшими их личные домены. Так, уцмию Кайтага еще до переселения в Маджалис принадлежали горные пастбища, пахоты и сенокосы в Верхнем Кайтаге. Гора Дубасара была отдана уцмием в пользование жителей сел. Абдашка и Турага, за что последние давали уцмию масло, холст и хлеб. В пользовании жителей этих сел находились также сенокосные земли уцмия. Уцмию принадлежала пастбищная гора Варха-Даг, а на плоскости – большие пастбища (ятаги). «В Кайтаге, – писал И. Г. Гербер, – довольно пашен, садов и речек.., а особливо имеются добрые луга для корму скотины и баранов». Акушинцы и другие горцы зимой пригоняли сюда до 100 000 овец, за что уцмий получал большие доходы. В собственности уцмия было 13 ятаг.

В изучаемое время образовался ряд новых феодальных владений – как следствие укрепления частнофеодальной собственности на землю и сепаратистской политики удельных владетелей, закреплявших за собой земельные угодья подвластной им территории. это был дальнейший этап развития феодальных отношений, вызванный ростом крупного феодального землевладения, экономического и политического укрепления отдельных феодалов.

В результате в Дагестане появились новые самостоятельные землевладельцы: ханы казикумухские и мехтулинские, князья Засулакской Кумыкии и т. д. Так, казикумухские халклавчи, а затем ханы стали крупными землевладельцами в Лакии. Им принадлежали пашни, сенокосы и пастбищные горы. Ханскими были земли селений Катрух и Чатрух, заселенные бывшими рабами. Весь урожай с них шел в ханский дом. По данным XIX в., казикумухские ханы, кроме пашен и сенокосов, имели 40 пастбищных гор, т. е они владели почти всеми горными пастбищами лакцев. Впоследствии казикумухские ханы стали самыми крупными собственниками пастбищ, пахотных земель и стад скота.

Большие земельные владения находились в собственности князей Засулакской Кумыкии. Эндиреевский Султан-Мут, получив земли между Сулаком и Тереком, построил здесь несколько укреплений и больших сел, где поселил подвластных жителей, дав им пахотные земли и другие угодья, за которые получал ясак и булку. В четвертом колене после Султан-Мута (примерно в нач. XYIII в.) земли его были разделены на участки по числу княжеских родов, которые владели ими вместе, не деля между собой. Так, земли куру, Алак, Харч, Гачалатау и другие, которые принадлежали султан-Муту, впоследствии стали собственностью князей Айдемировых, Темировых, Каплановых, Хамзаевых. Но постепенно появлялись и единоличные владения, которые образовались в результате покупки князьями и выделения им части из общего состояния. Князья, «будучи полноправными владетелями земли», отдавали ее за «известную» плату «в вечное пользование людям свободным и чагарам». Большие доходы получали кумыкские князья от сдачи в аренду зимних пастбищ салатавцам, гумбетовцам, койсубулинцам и акушинцам.

Приведенный материал говорит о несостоятельности мнения отдельных ученых о незначительности или отсутствии владений у ханов Дагестана.

К крупному феодальному землевладению относилось и бекское землевладение. беки, являясь членами правящих фамилий, получали от феодальных правителей в наследственное владение и по (дару) населенные земли и, таким образом, становились крупными землевладельцами. Это было характерно для всех феодальных владений Дагестана. Так, о Табасаране в источнике сказано: «Родовые владения, состоящие из раятских селений и незаселенных земель, делились по наследству между членами майсумского рода».

И в Кайтаге села и населенные земли доставались бекам «только по наследству». Так, земли Терекеме, захваченные уцмием у уружемульцев в конце XYI в., «стали затем делиться между его наследниками беками», были «в действительном обладании» их и приносили «им доход земными произведениями и другими повинностями». О раздаче больших и малых деревень шамхалом и сыновьям писал И. Г. Гербер. В архивном источнике сказано, что шамхалы и ханы мехтулинские давали своим родственникам – бекам земельные участки, кутаны, ятаги и населенные земли.

Сохранились интересные сведения о получении беками земель по назру. Как писал Э. Челеби, сел. Пирбай было одним из сел, подаренных шамхалом сыну карабудахского хана Мухаммед-Гирей-хану. По другим сведениям, шамхал подарил своему внуку Амал-магомеду деревни Харкас (Аркас) и Верхнее Казанище с принадлежащими к ним горами, а также три кутана ….

Получив по наследству и дару земли, беки становились их полноправными собственниками. Вместе с землей беки получали и все остальные права феодальных собственников, что было характерной особенностью бекского землевладения как частной феодальной собственности. В изучаемое время бекское землевладение являлось самым распространенным видом феодального землевладения.

Крупное феодальное землевладение не являлось неизменным, основным процессом было дальнейшее увеличение земельной собственности феодальных правителей и беков за счет присоединения общинных, пустопорожних и крестьянских земель и захватов других территорий. Одним из видов феодального землевладения являлось условное, образовавшееся в результате раздачи феодальным владетелями земель тем или иным лицам за несение службы и выполнение различных поручений. Феодальное служебное держание в Дагестане по своей сущности являлось землевладение типа восточного титула. В зависимости о того, кто являлся по своему социальному положению получателем (бек, чанка, сала-уздень, нукер, уздень) условного держания, возникали различные его формы, из которых в Дагестане имело место крупное и мелкое, наследственное и пожизненное и временное служебное держание. В отличие от наследственных беков условные владетели не имели права продавать земли и переселять феодально-зависимых крестьян. Условное землевладение имело тенденцию постепенного перехода в частное землевладение, что являлось важнейшим процессом в углублении феодальных отношений. Феодальным по сущности землевладением являлась земельная собственность наследственных кадиев, шейхов, сеидов, высших должностных лиц и феодализирующейся знати союзов сельских общин Дагестана, которые имели большие земельные владения, скот и другое

Наиболее распространенной формой землевладения были мюльки лично свободных узденей-общинников. Это в основном небольшие пахотные и сенокосные участки, находившиеся в собственности индивидуальных семей. Мюльковладельцы имели право свободного распоряжения своей землей, что нашло отражение в нормах обычного права Дагестана, хотя те же адаты говорят о наличии ограничений со стороны родственников и общины. Выражались эти ограничения в праве предпочтительной купли-продажи мюлька и запрете продажи его вне общины. Но факты показывают, что эти ограничения не соблюдались и на деле субъектного права собственности всегда выступал мюльковладелец, так как в конечном счете мюльком распоряжался его собственник, а не родственники последнего или община. Право свободного распоряжения землей является с юридической точки зрения важнейшей составной часть права собственности.          Мечетское землевладение (вакуф) образовалось и постоянно увеличивалось в результате дарений и завещаний мечетям верующими пахотных и сенокосных земель, садов и отдельных деревьев, а также передачи общиной в их собственность отдельных участков джамаатских угодий.

В Дагестане имелось два вида мечетских земель: земли, находившиеся в непосредственном распоряжении мечетей. Эти земли сдавались для обработки отдельным членам общины за определенную часть урожая или обрабатывались всеми жителями селения, и тогда весь урожай шел в пользу мечети. В отдельных обществах мечетские земли делились между полноправными членами джамаата; земли, которые находились в пользовании наследника – завещателя земли с обязательством вносить в мечеть определенную завещателем часть урожая или определенное количество продукции животноводства (сало, жир для освещения и т. д.).

В XYII – XYIII вв. мечетское землевладение получило дальнейшее развитие. Вместе с тем оно не имело такого распространения, как в других мусульманских странах и не играло той роли, какую играл вакуф в последних. Мечетские земли не подлежали отчуждению, они не продавались и не дарились.

В общинной собственности находились летние и зимние пастбища, выгоны, леса и частично пахотные и сенокосные земли. В Дагестане имелось четыре вида общинного землевладения: земли, которые находились в пользовании всех членов одной общины: земли, находившиеся в совместном пользовании нескольких общин одной политической единицы (феодального владения или союза сельских общин); земли, которыми совместно пользовались все джамааты, входившие в одно политическое образование, (союз сельских общин или союз союзов); земли, которые находились в совместном пользовании общин, входивших в разные политические образования.

Пользование общинными землями регулировалось нормами обычного права. Пахотные земли делились по жребию между всеми хозяйствами или редко – тухумами через 1-3-5-7-10 лет. Общинные сенокосы либо делились между всеми хозяйствами ежегодно, либо на них установленное джамаатом время члены его заготавливали себе сено. Пастбищами пользовались либо сообща всем джамаатом (или целой группой общин), либо (в крупных селениях) они делились по кварталам селения. Лесом, там где его было много, можно было пользоваться свободно, где мало – он строго охранялся и им пользовались по решению джамаата в определенное время года.

Одной из форм коллективного землевладения было тухумное. Имелось несколько видов тухумных земель: земли, которые сохранялись за отдельными тухумами и после переселения их из «родовых (тухумных) поселений в территориально-тухумные и территориальные села. это наиболее архаическая форма тухумного землевладения: земли, полученные в результате раздачи общинных земель по тухумам, входившим в состав соседских общин, которые, в свою очередь, делились по семьям (хозяйствам); участки, приобретенные отдельным тухумом или же главой (основателем), которыми из-за их малочисленности пользовались по очереди, не деля по семьям. В пользовании тухумов находились и участки, получаемые ими в результате периодических переделов общинных земель. Со временем – с прекращением переделов общинных земель – эти участки переходили в собственность индивидуальных семей. Тухумное землевладение сохранилось не везде. Хотя по форме оно было коллективной собственностью, по происхождению и форме пользования – это переходный институт к индивидуальной (частной) собственности. Ф. И. Леонтович отмечал, что земля «у горцев считается общей, неделимой и никому в собственности не принадлежащей». Этот редко замечаемый феномен,, относящихся к народным учреждениям и за­коноположению горцев-адату, 1845 г., в сфере земельных отно­шений имел далеко идущие последствия. Данная позиция адатского права объясняет также полное отсутствие приобре-тательной давности. Сам факт обладания землей в течение оп­ределенного времени не влек за собой приобретения земельных прав. Ряд специалистов (например, М. Мазо) оперирует следую­щей схемой: Создается впечатление, что у всех народов соб­ ственность была изначально коллективной: имущество принад­лежало клану, племени. Однако земля очень долго оставалась собственностью клана. Изначально она обрабатывалась в инте­ресах всех. Затем обработка и пользование землей стали предме­том временного разделения между семьями; поскольку земля ос­тавалась общей собственностью, наделы перераспределялись ежегодно наконец, предоставление земли в пользование стало бессрочным».

В этом смысле в адате нет коллек­тивной собственности. Здесь земля находилась во владении и под контролем родов, обществ в лице их старейшин и князей, но члены общества имели к ней доступ и могли ее использовать вразличном порядке. Священный характер земли и необходимость передать ее в целости грядущим поколениям часто упоминается в адатах как подтверждение идеи, согласно которой земля является неотчуж­даемой, что еще более подкрепляет ее общественный характер. Кроме того, в горских обществах Кавказа земельные права по адатам имели ограничительный характер.

Более того, эти права были относительны, поскольку разнородная структура сообще­ства, которому принадлежала земля, обусловливала ситуацию, в которой земля являлась объектом прав, принадлежащих разным людям. В русле сравнительного исследования можно сделать вы­вод, что земельные отношения на Кавказе в XIX в. были, сродни славянскому общинному землепользованию.

Адатская система не игнорировала экономической ценнос­ти земли, но эта ценность не носила определяющего характера, как это имеет место в гражданско-правовой системе. «По поня­ тиям черкесов, земля принадлежит не лицу, но целому обществу. Вода и лес принадлежат всем без исключения. Каждое семей­ство берет себе земли, сколько ему нужно для запашки. О прода­же земли, передачи ее в наследство, уступке за калым не было никогда речи». К чести российской колониальной политики в сфере регу­лирования земельных отношений на Кавказе М. М. Ковалевский относил то, что империя никогда не обнаруживала стремления сломать сложившийся веками строй. Действительно, Россия не произвела в горских обществах Кавказа того радикального переворота в земельном и сослов­ном строе, праве, какой, например, совершила английская коро­на в Индии. Иначе говоря, на Кавказе было сохранено общин-но-родовое и племенное землевладение. Следовательно, Россией был признан и подтвержден один из основополагающих принципов адатского права в сфере зем­лепользования и землевладения – непередаваемость. В общинной модели кавказского общества, традиционно считавшей землю священной, она в новое колониальное время стала собственностью народа, племени.

Как видим, земельные отношения на Кавказе, регулируе­мые адатским правом горских обществ, получили не только их признание, но и легитимацию со стороны империи и колониаль­ной администрации. Однако к концу XIX в. произошли разительные перемены в этой политике. Для этого оно ввело понятие земли, «остававшейся дотоле в запасе», оставив право владения ими за собой. А это охватывало большую часть земель Северного Кавказа и совершалось вопреки традиционно­му праву населения.

Таким образом, в России совершался переход от системы, которая делала из колониального общества хозяина земли через право завоевания, к другой системе, которая мотивировала это господство низким юридическим качеством права кавказского населения. Эта политика проводилась путем введения режима регистрации земель: население могло на определенных условиях зарегистрировать свои земли путем внесения их в земельный ре­гистр, а они тем самым попадали под действие закона о праве собственности.

Именно поэтому государство отказывалось от своих прав на землю и укрепляло права коренного населения, открывая ему дверь к гражданско-правовой форме собственнос­ти. Немногие представители коренного населения пытались пользоваться этой системой, которая не отвечала их традициям и требовала довольно тяжелой процедуры. Незарегистрирован­ные же земли в соответствии с российским правом продолжали составлять часть владений государства, а горское население име­ло на них лишь обычные права, рассматривавшиеся как какое-то смутное право на проживание без гарантии не быть лишен­ными этого права.

Можно подумать, что из-за того, что право­вая система колонизатора не оценила традиционное право, оно перестало действовать, как действовала раньше. Но другие опас­ности поджидали адат.

Первая заключалась в рассеивании земель по причине засе­ления их колонистами земля перестала быть, как раньше, выра­жением общинного образа жизни.

Как видим, земельные отношения в Дагестане отличались многообразием форм, что являлось одной из характерных особенностей средневекового дагестанского феодального общества. Вопреки имевшим ши­рокое хождение предрассудкам, нельзя говорить о каком-то ко­ренном или «природном» различии между правом российского общества той эпохи и традиционным правом горских обществ с точки зрения архаизма последних.

Итак. В Дагестане в рассматриваемое время, как и в другие периоды средневековья, имели место феодальные междоусо­бицы, столкновения феодалов с сельскими обществами или их союзами, а также противоречия между союзами сель­ских обществ и внутри них.

Между тем, анализ имеющихся фактических материалов, показывает, что в рассматриваемый период, хотя в Дагеста­не было много конфликтов внутреннего порядка, народы Да­гестана в решающие исторические моменты находили силы и способы объединиться для организации отпора внешним врагам.

Так, например, в 1594 году и в 1604–1605 гг. против цар­ских войск, занявших приморскую часть северного Дагестана до Тарков, выступили не только кумыки, населявшие эти места, но и другие народы шамхальства, а также отряд аварского хана.

В 1602 году табасаранцы совместно с кюринцами другими горцами выступили против турок, а в 1609–1611 гг. они уже вместе с лезгинами выступали против шахских войск, вторгшихся в Дагестан.

О наличии политических связей между дагестанскими владетелями свидетельст­вует и грамота шамхала от 1597 г, терским воеводам, где он пишет о «хновской», рутульской, табасаранской, «исминской» (уцмийской), «ильперинской» ратях, как о своих союзниках в военное время.

Значительную роль в политической жизни Дагестана в то время играли съезды феодальных владетелей и знати Да­гестана, созывавшиеся в годы усиления опасности иноземной агрессии и при усилении феодальных распрей и т. д..

Как правило, на этих съездах обсуждались вопросы общедаге­станского характера; войны и мира, престолонаследия в шамхальстве, взаимоотношений дагестанских владетелей и т. д..

Согласно имеющимся сведениям, такие съезды в Дагестане созывались в 1615, 1617, 1618, 1621, 1632, 1633 гг. Несмотря даже на несоблюдение принимаемых на них решений (запре­щение междоусобиц, запрет привлекать на помощь себе иностранные войска), созыв этих съездов свидетельствовал о наличии в Дагестане определенных объединительных союз­нических тенденций и стремлении его народов к внутреннему миру. Хотя эти объединительные тенденции в силу ряда при­чин и не привели к образованию общедагестанского госу­дарства со всеми его атрибутами, они способствовали укреп­лению дружбы между дагестанскими народами, что имело большое значение в условиях феодальной раздробленности.