Обязательственное право и формы собственности.

Многие каноны Агуэнского собора отразили нормы обязательственного права. Так, пять статей (ст. 3-5, 18, 19) обязывали население вносить различные церковные подати, ст. 2 обязывает иереев и дьяконов оплачивать свое посвящение в сан (в размере соответственно 4 и 2 драхм), по статьям 17, 20 и 21 светская и духовная знать принимают на себя взаимные обязательства, регулирующие деятельность азатских церквей.

Здесь следует отметить, что постановления Агуэнского собора, как гласит заключительная часть этого документа, «приняли епископы, иереи, и священники, и азаты перед царем», и статьи, касающиеся взаимоотношений духовенства и светской знати – азатов, фактически выступают статьями письменно закрепленного договора, устанавливающего права и обязанности обеих сторон.

Свидетелем этого договора выступает верховный законодатель и судья страны – царь Вачаган III.

Право субъекта на вещь, т. е. вещное право, различало право собственности и право владения и пользования. Как можно судить по имеющимся данным, отношение субъекта к имуществу (вещи), объем его владельческих прав варьировали в зависимости от характера его владельческого права и разновидности владения. Право собственности на вещь (имущество) давало ее обладателю абсолютное господство над ней – он мог подарить имущество, пожаловать (в условное или безусловное владение), продать. Право владения и пользования вещью ограничивало власть субъекта над ней, т. к. она не принадлежала ему во всём объеме, будучи предоставленной, во владение и пользование на каких-либо условиях, лично-обязательственных соглашениях и на какое-то время (вплоть до наследственной передачи).

Приведенные выше примеры существовавших в Албании форм собственности на имущество, форм владения и пользования им позволяют говорить, что юридическое владение вещью приобреталось рядом оснований: а) по праву наследования; б) по публично-правовому основанию; в) по праву, возникшему из частноправовых соглашений, особенно обязательственных.

Ряд данных свидетельствует также и о развитом наследственном праве в Албании. Как указывалось, царь Ваче II еще в молодости получил от отца свою «сыновнюю наследственную долю» земельной собственности. Из текста ясно, что право сына стать наследопреемником своего отца было бесспорным. Принцип старшинства, вероятно, не играл роли в приобретении братьями наследства отца, который, будучи главой семьи, рода, выступает и правомочным наследственным владельцем семейной (агнатической) собственности.

Вопрос о существовавших в Албании формах собственности, в особенности собственности на землю как основное средство производства, весьма сложен и не может быть освещен с должной полнотой из-за ограниченности сведений источников.

Исследователями обоснованно предполагается наличие в Албании в античный период царской и общинной земельной собственности. Рассматривая собственность как исторически определенный социальный институт и исходя из развития частнособственнических отношений (клады, концентрация богатства и т. д.), можно говорить о становлении в античной Албании частной собственности на землю. Последняя развивалась на основе разложения коллективных (племенной, общинной, родовой) форм землевладения. Вероятно, крупными собственниками, в том числе земельными, являлись не только цари – «басилевсы», «рексы», но и высшая знать Албании – «гегемоны», «префекты», их фамилии-роды. Это предположение вытекает из того, что основой социальной структуры является структура собственности (особенно на средства производства и, в первую очередь, на землю), определявшая общественно-правовое положение людей, членение населения на сословия-классы. Она же обуславливала характер и формы политической организации общества. Фиксируемый письменными источниками конфедеративный характер Албанского государства дает основания полагать, что здесь не господствовала верховная государственная (в лице царя Албании) собственность на землю и ей противостояли иные формы земельной собственности (храмовая, общинная, агнатическая, частная, а позднее частная феодальная).

Сообщение Страбона о «священной области» в Албании, несомненно, указывает на существование храмовой земельной собственности. Высокое социальное положение в Албании жреца области богини Анахиты отразило концентрацию в руках храма значительных богатств. Исследователи резонно полагают, что важнейшей причиной христианизации Албании (и других закавказских стран) было чрезмерно возросшее материальное богатство (в том числе земельное) языческих храмов, которое затем перешло частично государству, частично – христианской церкви.

Инициатором принятия христианства в Албании выступили царь, его окружение, и экспроприация храмовой собственности (в том числе земельной) обеспечила, с одной стороны, усиление и централизацию верховной (царской) власти, рост государственной земельной собственности, царского домена, с другой – укрепление феодализирующейся знати, развитие частного феодального землевладения.

Позже, в постановлениях Партавского собора 704 г. была узаконена земельная доля церкви при купле-продаже деревень: «Если кто-либо будет продавать собственные деревни (гелк, сепхакан), то он должен написать в завещании (договоре), какая земля остается церкви». Эта информация – свидетельство одного из путей роста землевладений церкви и единственное указание о купле-продаже недвижимости в раннесредневековой Албании. Под «деревнями» (геелк) здесь понимаются не только строения, населенные пункты, но и земли, на которых они расположены, относящаяся к этим деревням сельскохозяйственная округа. Термином же сепхакан обозначена в тексте частная собственность – наследственная доля в семейном имуществе.

Для обозначения различных форм собственности, существовавших в раннесредневековой Албании, в письменных источниках фигурирует ряд терминов. На основе раскрытия их смыслового содержания исследователями и решается вопрос о категориях собственности, в том числе и земельной.

Термином дастакерт -обозначалось «владение», «имение», «поместье», включавшее как земельные угодья, так и расположенные на этой территории поселения, строения. По сведениям письменных источников, владельцами дастакертов являлись царь, его семья, феодальная знать-азаты. То есть дастакерт выступает чатнособственническим феодальным хозяйством, вотчиной с поселениями зависимых от феодала крестьян.

По смысловому значению ему близок термин агарак, под которым понимался не только «поселок», но и земельные участки (поля, пашни и т. п.), которые могли быть пожалованы верховным сюзереном своим вассалам. Так, например, шах Йездигерд II (439-457 гг.) одарил закавказскую (в том числе албанскую) знать за принятие зороастризма царскими одеждами, деревнями и агараками. В этом сообщении древнеармянского автора Егишэ (V в.), очевидно, идет речь об агарке как условной, в данном случае, форме землевладения и землепользования (типа западноевропейских феода, лена), т. е. о земельных наделах и деревнях, полученных вассалом при условии выполнения им определенных обязательств (в данном случае, быть приверженцем зороастризма, а не христианства).

Непосредственные земельные владения царя – царский домен в Албании, как и в Иране, именовались термином остан, на личную наследственную долю в котором имели право царские наследники.

Источники сообщают о «царском дворе», «зимней резиденции албанских царей» – городе Халхал, о принадлежности царю Вачагану III сел Дютакан и Рустак и возведении им дастакерта – поместья для своей дочери. «Коренным округом» великого князя Албании Джеваншира именуют источники область Гардман, являвшуюся родовым (агнатическим) владением династии Михранидов.

В Албании важнейшее место занимала и общинная крестьянская земельная собственность, включавшая пашни, виноградники, сады, пастбища.

Причем, как следует из источников, крестьяне-общинники не в равной доле владели ею: были безземельные крестьяне («у кого нет пашни и виноградника»), бедные и состоятельные.

Последние – бедные и состоятельные – по Агуэнским канонам в зависимости от их имущественного (в том числе земельного) состояния уплачивали церковный налог «птуг» разных размеров: первые вносили пшеницы и ячменя в два раза меньше, чем вторые.

В этом, несомненно, отражена различная величина земельных наделов, находившихся в пользовании крестьян.

Таким образом, в раннесредневековой Албании письменные источники фиксируют несколько категорий земельной собственности: государственную, царский домен, агнатическую (родовую), частную феодальную, церковную и крестьянско-обшинную собственность.

Судя по имеющимся данным, земельная собственность могла быть передана в наследство, пожалована (условное или безусловное пользование) и, очевидно, отдана в аренду; позднее (VII-VIII вв.) источники отмечают куплю-продажу землевладений.

Письменные источники, прежде всего Агуэнские каноны царя Вачагана, устанавливают три иерархические судебные инстанции: верховный царский суд, епископский суд и иерейский (с участием общины), которые рассматривали как религиозные, так и гражданские дела, и выносили решения как «по канону» (церковному законодательству), так и «по закону» (государственному, обычному праву).

Высшим законодательным и судебным органом, созываемым по мере необходимости, являлся Собор – суд (арм. «Жогов атеан») во главе с царем и в составе светской и церковной знати.

Судя по имеющимся сведениям, царю, как верховному судье, принадлежало право вынесения высшей меры наказания – смертной казни. Можно предполагать, что существовала и юрисдикция феодалов, распространявшаяся на зависимое, подданное население, хотя никаких сообщений в источниках по этому поводу не содержится.

В качестве судебных исполнителей на местах по Агуэнским канонам выступают иерей, сельский старшина, община (паства – прихожане).

Судопроизводство, осуществлявшееся представителями светской и духовной власти, еще не выделилось в самостоятельную сферу со специальным аппаратом.

Параллелизм и взаимодействие в области юрисдикции двух (светской и духовной) ветвей власти, которые отчетливо проявляются в постановлениях Агуэнского собора, находят свое объяснение как в конкретной исторической ситуации, характеризовавшейся острой борьбой христианства с зороастризмом и язычеством, борьбой их правовых норм, так и в природе самого права, выступавшего, с одной стороны, частью социальной этики, с другой, частью религиозной этики.

Некоторые отрывочные и косвенные данные позволяют полагать, что в периоды бесцарствия в Албании (462-485 гг. и 510-628 гг.) функции верховного судьи и законодателя выполняли персидские наместники-марзбаны и главы албанской церкви.

Подводя итоги, отметим, что письменные источники содержат ценные сведения о праве раннесредневековой Кавказской Албании, освещают нормы церковного (канонического), гражданского, семейно-брачного, уголовного, обязательственного, наследственного права. В ряде сфер церковное и государственное законодательств были тесно переплетены.

Прочная связь церкви и государства в области права нашла яркое отражение в судоустройстве и судопроизводстве.

ВЫВОД. Формирование албанской государственности в результате объединения 26 племен и народностей, имевших своего царя и свой язык, завершилось ко второй половине II века до Р. Х., когда по возглавившему этот союз племени все объединение стало именоваться Албанией.

Вхождение племен албанского объединения в состав одиннадцатой сатрапии Дария могло в какой-то степени, хотя и незначительной, создать предпосылки для выработки некоторых форм государственного управления.

Во всяком случае, в первой половине I в. до Р. Х. римляне застали здесь уже установившуюся царскую власть, опиравшуюся на родовую знать и поддерживаемую большим, прекрасно вооруженным войском.

Из приводимых древними авторами данных можно заключить, что царская власть в Албании должна была существовать уже во II в. до Р. Х., а может быть, и раньше. На деле же первые цари Албании, несомненно, являлись представителями местной албанской знати из числа наиболее выдвинувшихся племенных вождей.

В политическом отношении географическая отдаленность Албании от двух империй – Рима – Византии и Ирана парфянского и сасанидского, занимаемое стратегическое положение (наличие кавказских проходов, через которые можно было пропустить воинственных кочевник) создавали благоприятные условия для сохранения государственного суверенитета, политической независимости страны в I-VIII в. в. Албанские цари в силу сложившихся условий не вели экспансионистской политики.

В исследуемый период политическая структура Албании представляла собой феодальное централизованное государство, управляемое на вассальных началах албанскими царями Аршакидами и сменившими их великими князьями Михранидами. Албанские цари, и великие князья правили страной и фактически и юридически: существовало право наследования политической власти, была преемственность и непрерывность правителей страны, которые вели не зависимую от соседей внутреннюю и внешнюю политику, что в корне отличало их статус от номинального положения армянских царей. Албанское государство имело собственную монету, располагало большой по тем временам армией, которая еще в I в. до Р. Х. насчитывала 60 тыс. пехотинцев и 20 тыс. всадников.

В стране была хорошо разработанная правовая система, которая регулировала все стороны общественной жизни, отношения сословий; были светские законы, издаваемые царем, а также церковные каноны, регулируемые соборами Албанской Церкви.

Царь возглавлял законодательный и совещательный орган светской и духовной власти, был главнокомандующим всеми военными силами страны.