Мое ощущение духовного мира часто и неожиданно вспыхивало в моем сердце сладким пламенем, воспламеняя мою душу, и я не знал, как Это выразить.

- Джонатан Эдвардс

 

Джонатан Эдвардс является фигурой наиболее сложной — и пото­му наиболее непонятной - из всех отцов христианского пробуж­дения. Рожденный в том же году, что и Джон Уэсли, Эдвардс был сы­ном пуританского служителя и считался в колониальной Новой Анг­лии едва ли не представителем знати - хотя реалии жизни его семьи были близки скорее к фортам и гарнизонам Дикого Запада, чем к мирному приходу Уэсли в Эпуорте.

Несмотря на то, что впоследствии Джонатан Эдвардс стал пасто­ром и известным религиозным отцом Великого пробуждения в Аме­рике, он был также и эрудитом, прекрасно разбиравшимся в основ­ных направлениях мысли эпохи Просвещения, а также в трудах таких великих ученых того времени, как Джон Локк и Исаак Ньютон. На протяжении своей жизни Эдвардс написал несколько выдающихся теологических трактатов, редактировал популярное издание "Жизнь и дневники Дэвида Брэйнерда" (Life and Diary of David Brainerd), ко­торое и поныне остается классикой миссионерской литературы, на­полнил ветром паруса двух возрождений, был изгнан из церкви, пас­тором которой являлся, служил миссионером среди американских индейцев и умер, занимая должность президента Университета Нью- Джерси в Принстоне.

Джонатан был пуританином, но при этом также евангелическим кальвинистом, что выглядело явным оксюмороном. Он был глубоко убежден в том, что только Бог избирал тех, кто предназначен к спасе­нию; но при этом, как ни странно, он также был уверен в том, что от­ветственностью каждого отдельно взятого человека является поиск своей собственной судьбы в плане Божьем. Джонатан Эдвардс был человеком удивительной честности, которому удавалось находить ба­ланс между радикальной верой, с одной стороны, и дисциплиной и критическим мышлением, с другой. Он никогда не боялся подвергать сомнению свои собственные убеждения и затем искренне искал от­вет, пока, наконец, не находил его.

Несмотря на свою короткую жизнь, Джонатан Эдвардс во время Великого пробуждения стал свидетелем знаков и чудес Божьих. Вы­ступая против всевозможных злоупотреблений, он стремился к тому, чтобы вера исходила, прежде всего, из человеческого сердца, а не ра­зума. Он много проповедовал о любви, которая определяет Божью природу, однако наиболее известной его проповедью стал горячий призыв к покаянию, наполненный образами льющихся с небес огня и серы - "Грешники в руках разгневанного Бога”. Он говорил людям о тяжести Божьего гнева с сердцем, переполненным состраданием и заботой о заблудших душах. Эдвардс был более знаком с небесами, чем с преисподней, но всегда с готовностью устраивал своим слуша­телям виртуальный тур по аду в надежде, что те, узнав об этом месте больше, будут всеми силами стремиться избежать его.

Джонатан и его жена Сара вошли в американскую историю как од­ни из наиболее выдающихся родителей. К 1900 году среди потомков их одиннадцати детей насчитывалось тринадцать президентов колле­джей, шестьдесят пять профессоров, сто юристов (включая одного декана известной юридической школы), тридцать судей, шестьдесят шесть врачей (включая одного декана медицинской школы), сто тридцать пять редакторов, один издатель и более ста зарубежных миссионеров. Из них необходимо в первую очередь отметить писате­лей О'Генри и Роберта Лоуэлла, а также издателя Фрэнка Нельсона Даблдэя. Восемьдесят человек из их потомков занимали публичные должности, включая трех американских сенаторов, мэров трех круп­ных городов, губернаторов трех штатов и американского вице-прези­дента Аарона Бурра-младшего. Среди них была также и первая леди Соединенных Штатов Эдит Рузвельт (вторая жена Теодора Рузвель­та), а также контролер американского Министерства финансов Ро­берт Уокер Тэйлор. Наследие, оставленное детьми Эдвардсов, четко показывает нам, как влияние одного искреннего последователя Иисуса Христа передается через века и поколения.

Тем не менее, сфокусировавшись только на оставленном Джоната­ном Эдвардсом наследии, мы можем упустить из виду его исключитель­ное значение для современного христианства. Он был человеком, бо­ровшимся с мыслями, чувствами и стремительной волной перемен, да­бы обрести награду Авраама - дружбу с Всемогущим Богом. Но прежде всего Джонатан Эдвардс был человеком, стремившимся к познанию Бога, и благодаря этому стремлению он добился всего, чего желал.

Колониальное начало

Джонатан Эдвардс появился на свет 5 октября 1703 года в городе Ист-Виндзор, штат Коннектикут, в семье пуритан Тимоти и Эстер Стоддард Эдвардс. Среди их одиннадцати детей он был единствен­ным мальчиком - четыре дочери Эстер родила до появления на свет Джонатана и шесть - после его рождения. Несмотря на то, что пури­тане прибыли в Новый Свет с большими надеждами на создание ис­тинно христианской страны, где веруюшие смогут жить согласно библейским убеждениям, спустя некоторое время многие из них про­меняли веру на материальное преуспевание.

Тем не менее, постоянные напоминания о бренности человеческой жизни не позволяли колонистам всецело отдаться мирским заботам. Смертельные опасности подстерегали поселенцев буквально на каж­дом шагу, и очень часто они теряли друзей и близких в результате эпидемий, несчастных случаев и внезапных нападений индейцев. Почти 50 процентов всех колонистов, впервые прибывших в Плимут меньше, чем за сто лет до рождения Джонатана, умерло во время пер­вой зимы. Из-за постоянной угрозы нападения индейцев все поселе­ния между Нортхэмптоном и Дирфилдом (современный Массачу­сетс) были больше похожи на военные аванпосты, чем на причудли­вые макеты городов колониальной эры, которые сегодня так нравят­ся многочисленным туристам.

Важно не забывать и о том, что всю свою жизнь Джонатан считал се­бя подданным Великобритании. Он не дожил до Американской рево­люции, а его рождение пришлось как раз на самую середину войны ко­ролевы Анны (называемую также "Войной за испанское наследство"), в которой Англия боролась с Францией и Испанией за американские земли. Несмотря на то, что война началась в Сент-Августине, штат Флорида, французские территориальные владения находились пре­имущественно к северу от Новой Англии, в Канаде. Война с Франци­ей и Испанией означала не только перемены в британском парламен­те; она означала возможность установления в этом регионе католициз­ма, который большинство пуритан считало религией антихриста.

Кроме того, французские поселенцы в Канаде поддерживали бо­лее тесные связи с индейцами, чем британские колонисты, и евро­пейские войны на Американском континенте выливались в столкно­вения между французами и индейцами, с одной стороны, и англий­скими колонистами, с другой. Французские иезуиты привезли с собой в Америку католицизм, требовавший от индейцев меньших из­менений уклада жизни. Одно дело - регулярно причащаться, и совершенно другое - пережить рождение свыше. Это привело к даль­нейшему сближению французов и индейцев, и вскоре последние пе­реняли у французов презрительное отношение к английским посе­ленцам и их протестантской вере.

В течение той самой недели, когда появился на свет Джонатан, ин­дейцы устроили засаду неподалеку от Дирфилда (приблизительно в пятидесяти милях к северу от Ист-Виндзора) и, схватив двух мужчин, увели их с собой на север в качестве пленников. Джон Уильямс, пас­тор Дирфилда и дядя Джонатана, лишь чудом избежал подобной уча­сти. Затем, 29 февраля 1704 года, на Дирфилд напали приблизитель­но две сотни индейских воинов и небольшой отряд французов. В ре­зультате столкновения, известного также как Дирфилдская бойня, погибло пятьдесят шесть из приблизительно трехсот жителей город­ка, а сто человек были насильственно уведены в Канаду. Дядя Джона­тана, Джон Стоддард, с огромным трудом избежал той же участи. В ночной рубашке и схваченном на бегу плаще, он обернул свои ноги отрезанными от плаща кусками ткани и каким-то образом сумел про­бежать десять миль до ближайшего поселения и позвать на помощь. Помощь, однако, пришла слишком поздно: другой дядя Джонатана, пастор Дирфилда Джон Уильямс, и его жена Юнис лишились двоих детей - шести недель и шести лет от роду, которые у них на глазах бы­ли убиты. Остальных членов семьи увели на север, в Канаду. Юнис, все еще слабая после недавних родов, упала в ручей, где и была убита брошенным ей точно в голову томагавком.

Уильямс с четырьмя детьми вернулся домой год спустя, когда за шестьдесят заложников был заплачен выкуп. В 1713 году, когда вой­на подходила к концу, вместе со своим братом Джоном Стоддардом он отправился в Канаду, чтобы договориться о возвращении осталь­ных пленников. Одна из дочерей Уильямса, названная Юнис в честь Матери, не была, однако, выкуплена вместе с отцом и остальными де­тьми. В начале 1713 года она вышла замуж за индейца-могавка и ос­талась в Канаде. Позже Уильямс описал свои злоключения в книге

Искупленный пленник Сиона" (The Redeemed Captive of Zion), кото­рая стала бестселлером.

Пуританское мышление истолковывало подобного рода бедствия как знаки нового времени, наступающего для рожденного свыше на­рода Божьего Завета, каковым они себя и считали. Подобно народу Израилеву, пуритане верили в то, что благословения и наказания яв­ляются прямым следствием их покорности или непокорности Богу. Для них Дирфилдская бойня и похищения были сродни вавилонско­му пленению, а свое возвращение они сравнивали с восстановлени­ем Иерусалима Неемией. Постоянно сталкиваясь со смертью и все­возможными трудностями, пуритане испытывали острую потреб­ность в постоянной близости с Богом, потому что лишь она одна да­вала им надежду на выживание в столь диких условиях. Джонатан вспоминал о том, как в детстве несколько раз в день вся его семья со­биралась для молитвы, чтобы просить Бога о защите и поддержке.

Необычное наследие

Семейное дерево Джонатана — особенно со стороны его отца — представляло собой две крайние противоположности того времени: пуритан и жителей приграничных территорий. Первая из них полно­стью соответствовала пуританской идее совершенства во всем, слу­жения примером остальному миру. Вторую из них можно было оха­рактеризовать как нецивилизованность и греховность - то, чего сле­довало избегать любой ценой.

Дед Джонатана по отцовской линии — Ричард, был успешным торговцем. Женившись на девушке по имени Элизабет, спустя три месяца он узнал, что она беременна от другого мужчины. Разводов в те дни практически не было, и Ричард Эдвардс договорился, что­бы ребенка взяли к себе на воспитание родители Элизабет. Положе­ние еще больше усложнилось, когда у Элизабет обнаружилось пси­хическое расстройство, которое в то время считалось неизлечимым. Скорее всего, этот недуг повлиял и на остальных ее родственников. Одна из ее сестер убила собственного ребенка, другую зарубил то­пором родной брат.

Тимоти Эдвардс был старшим из шести детей Ричарда и Элизабет. Нет никакого сомнения в том, что материнские выходки оказали на него серьезное влияние — несколько раз она уходила из семьи и каж­дый раз внезапно возвращалась. После неоднократных супружеских измен Элизабет, неконтролируемых вспышек гнева и угроз (однажды она даже грозилась перерезать мужу горло во сне) Ричард в конце кон­цов обратился к властям за разрешением о разводе. Его просьба была отклонена, но спустя несколько лет беспрерывного хаоса он снова об­ратился с прошением, которое на этот раз было удовлетворено.

Несмотря на всю законность развода Ричарда, его сыну Тимоти пришлось заплатить за это большую цену, потому что пуритане ка­тегорически отвергали развод, независимо от того, законен он или нет. Тимоти загадочным образом исключили из Гарварда, где он го­товился приступить к самостоятельному служению. "Нам известно лишь то, что напротив его фамилии в графе "Строгие наказания" в гарвардской ведомости была поставлена "зловещая" отметка. Неко­торые считают, что ее появление по времени совпадает с просьбой отца Тимоти о разводе". Тем не менее, с огромной настойчивостью, которая являлась пуританской добродетелью и семейной чертой Эдвардсов, Тимоти продолжил учебу под руководством частного преподавателя. Позже Гарвард, признав его успехи на данном по­прище, даровал ему ученую степень.

Жена Тимоти, Эстер Стоддард Эдвардс, росла и воспитывалась в доме Соломона Стоддарда, известного пуританского служителя, ко­торый пользовался таким колоссальным почтением, что многие на­зывали его "папой долины реки Коннектикут”. Как дочь столь уважа­емого служителя, Эстер была знакома со многими влиятельными людьми Новой Англии, а также имела привилегию получить лучшее образование, доступное женщинам того времени. Возможно, именно любовь Эстер к книгам смогла пробудить у ее молодого мужа интерес к знаниям, что в будущем помогло ему стать одним из наиболее про­свещенных людей своего времени.

 

"Растворившийся в Боге"

В те далекие дни местный пастор зачастую исполнял обязанности школьного учителя, и Тимоти Эдвардс не был исключением. Отец, который был для него одновременно и пастором и учителем, сыграл исключительно важную роль в обращении сердца молодого Джоната­на к Господу. Уже в детские годы, получая домашнее образование, Эдвардс изучил греческий и латинский языки, а также иврит. Кроме того, в своих дневниках Джонатан писал о том, как еще совсем ма­леньким мальчиком он часто бродил по близлежащим лугам, ощущая Божье величие во всем, что его окружало. Джонатан всегда любил книги, но при этом не позволял домашним занятиям полностью по­тощать все его время.

Думаю, Джонатан с детства ощущал в своей жизни Божье призвание. В своих дневниках он упоминает о том, что нередко говорил о Боге сверстникам и даже совместно с друзьями построил в лесу молитвен­ный шалаш. На протяжении нескольких месяцев ребята приходили ту­да не меньше пяти раз в день, чтобы вместе искать Бога. В своих мему­арах Эдвардс также высказывает сожаление, что "в конце концов, девя­тилетний парень полностью растерял все эти добрые увлечения и вернулся, подобно псу, к своей блевотине, ступив на стезю греха".

Эдвардс продолжил свой путь к знаниям, поступив в тринадцать лет в Коллегиальную школу Коннектикута, которая впоследствии стала Йельским университетом. Готовясь к служению, он штудировал книги в крупнейшей библиотеке региона, знакомясь не только с миссионер­ской литературой, но и со многими другими трудами. Окончив учебу в 1720 году, Джонатан, лучший ученик своего класса, остался в школе еще на два года для получения степени магистра.