Слабое здоровье Кэтрин не способно было угасить огонь, полыхавший в ее сердце.

 

Кэтрин росла кем угодно, но только не равнодушной девочкой. Даже слабое здоровье не способно было угасить огонь, полыхавший в ее сердце, не говоря уже о ее нетерпимости к любым проявлениям жестокости. Она всегда защищала слабых и несчастных. Однажды, когда девочка ехала куда-то в повозке, она увидела мальчишку, избивавшего осла молотком. В ярости она выскочила из повозки, подбежала к хозяину животного и, отобрав у него молоток, отправила провинившегося мальчика домой, как следует перед этим отчитав. После этого она, потеряв сознание, рухнула на землю и была отвезена домой.

В другой раз, когда девятилетняя Кэтрин играла на улице, гоняя обруч, она увидела направлявшуюся в ее сторону толпу. Констебль волочил за собой по мостовой пьяного, а собравшаяся вокруг толпа глумилась и смеялась над выпивохой на протяжении всего пути. Такая жестокость поразила девочку, и она сжалилась над несчастным. Несмотря на то, что в ее доме собиралась активная ячейка "Общества борьбы за трезвость", сердце Кэтрин не желало осуждать этого мужчину; она просто не могла спокойно смотреть на такое грубое отношение к беспомощному человеку. Поэтому девочка решительно протиснулась в середину людской массы и остановилась подле пьяного. Толпа, застигнутая врасплох смелостью столь хрупкого создания, застыла на месте. Девочка наклонилась к мужчине, ощущая смрад его дыхания и внимательно всматриваясь в его глаза, стремясь увидеть в пустом взгляде хоть что-то человеческое. Затем, взяв его за руку, она повернулась и повела его за собой в том же направлении, в котором ранее тащил его констебль. Мужчина зашагал тверже, и полицейский больше не подталкивал его, лишь шел рядом, слегка поддерживая рукой своего подопечного.

Таким образом, Кэтрин вместе с констеблем довела мужчину до арестантского дома, а толпа очень скоро потеряла к происходящему всякий интерес. Эта сцена напоминает одну библейскую историю, в которой говорится, что обвинители женщины, уличенной в супружеской измене, потеряли всякий интерес к происходящему, когда в дело вмешался Иисус (см.: Иоанна 8:2-11).

Когда девочка услышала об ужасном положении, в котором находятся бедные люди в других странах, она полностью отказалась от сахара и других сладостей. Сэкономленные благодаря этому деньги она отправляла миссионерским обществам.

В возрасте двенадцати лет Кэтрин наконец почувствовала в себе достаточно сил для того, чтобы учиться в школе, где и приступила к занятиям с пылом истинного ученого. Даже в столь юном возрасте любовь Кэтрин к знаниям была такой сильной, что ее учителя быстро научились принимать ее толкование любой истории, как наиболее объективное и точное. Благодаря своим организаторским и лидерским способностям она была избрана старостой класса. Девочка сразу же всем сердцем полюбила историю и географию, загоревшись желанием во что бы то ни стало побывать в разных странах и познакомиться с культурой других народов. Для усвоения математики ей потребовалось немного больше времени, но как только она поняла ее суть, этот предмет стал одним из ее любимых.

К сожалению, когда Кэтрин исполнилось четырнадцать лет, врачи обнаружили у нее сильное искривление позвоночника, и девочке пришлось оставить школу. Единственным способом лечения этого недуга в то время было трехмесячное лежание на твердой кровати в надежде, что организм сумеет сам себя исцелить. Для большинства сверстников Кэтрин такая процедура была бы сродни одиночному заключению, но девочке было чем себя занять - она вернулась к своим любимым книгам. Несмотря на то, что ее тело временно было неподвижным, ее разум, наоборот, вел активную жизнь. Она увлеклась историей Церкви и теологией, один за другим читая труды таких отцов пробуждения, как Джон Уэсли и Чарльз Финней, а также произведения Джона Ньютона, автора гимна "Дивная благость" (Amazing Grace). Пытаясь понять логику, стоявшую за аргументами каждого из этих теологов, Кэтрин с удивлением обнаружила, что они не всегда соглашались друг с другом. Ее весьма заинтересовал вопрос, как определить, кто из них в действительности прав, или, точнее, как отыскать истину, чтобы жить в полном соответствии с ней. Годы спустя Кэтрин следующим образом описывала свои поиски:

Когда мне было четырнадцать лет, я отвергла абсолютно все теории о Боге и религии, противоречащие моим врожденным представлениям о правильном и неправильном. Я сказала себе: "Нет, я никогда не поверю в теорию, которая утверждает, что все в Боге является хорошим и добрым, тогда как в человеке - презренным и жалким. Я не могу принять этого". Мне трудно найти нужные слова, чтобы описать это, однако я прекрасно помню, что творилось в тот момент в моей душе. Я сказала себе: "Нет, все мое существо стремится к добродетели и истине Божьей, и я никогда не поверю тому, что все вложенное Богом в меня противоречит тому, что Он вложил в эту книгу. Где-то закралась ошибка". И, слава Богу, я нашла ответ в Священном Писании, что советую сделать и вам. Даже не думайте, что извращенное понимание характера Божьего, навязываемое вам профессиональными теологами, в День Суда послужит оправданием вашего неприятия Его книги или же Божественной власти, о которой сказано в ней. Бог скажет: "Разве ты сам не был просвещен?".

Другими словами, она крепко держалась истины, как сказано в Первом послании Иоанна 2:27:

Впрочем, помазание [Святого Духа], которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас; но как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно, то, чему оно научило вас, в том пребывайте.

Проводниками Кэтрин стали Священное Писание и рука Духа Святого, лежавшая на ее сердце, чтобы привести ее к Иисусу и Его истинному учению.

В скором времени здоровье девочки пошло на поправку, спина почти перестала беспокоить ее, и период вынужденного заточения подошел к концу. В 1844 году ее семья перебралась в Лондон, и Кэтрин снова пошла в школу. Девушка по-прежнему стремилась к учебе и новым знаниям, но в следующие несколько лет ей пришлось немало поломать голову над ответом на один из важнейших вопросов всей ее жизни: " Как получить уверенность в своем спасении?".

 

 

"Как мне получить уверенность в своем спасении?"

Кэтрин не могла просто согласиться с тем, что она спасена, и решила во что бы то ни стало разобраться в том, истинным ли было ее обращение. Когда она вернулась в школу, ее неуемное стремление к справедливости временами выливалось в нетерпимость и гнев. И хотя в своей жизни она ни разу не совершила ничего опрометчивого и безрассудного - по крайней мере, внешне, - бушевавшие внутри ее разрушительные эмоции говорили ей о том, что грех по-прежнему контролирует ее сердце. Она понимала, что по-настоящему обратившийся к Богу человек не имеет внутри себя семян порока, поскольку пережил новое, духовное рождение. В таком случае, даже если он иногда будет по ошибке совершать какие-либо внешние грехи, сам корень греха, произраставший в глубинах его сердца, будет выкорчеван окончательно. Кэтрин твердо решила очистить свою жизнь от греха, чтобы точно знать, что она мертва для него и жива для Бога, строго следуя в этом вопросе увещеваниям Павла из Послания к Римлянам 6:11: "...почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем". По мнению Кэтрин, лишь дар веры мог принести ей истинное обращение. Позже она вспоминала:

Примерно в это же время мне пришлось бороться с поселившимися в моей душе серьезными сомнениями. Хотя я прекрасно осознавала, что уже давно полностью посвятила и доверила свою жизнь Богу, и хотя я горела желанием служить Ему и с огромным удовольствием молилась, тем не менее у меня не было полной уверенности в том, что мои грехи прощены и что в моем сердце действительно произошли перемены, о которых я так много читала и слышала. Я была полна решимости раз и навсегда развеять эти сомнения, любой ценой получив ясный ответ на этот вопрос. На протяжении шести недель я непрестанно молилась и боролась, но это не приносило мне удовлетворения. Действительно, моя прошлая жизнь внешне выглядела безупречно. Как на людях, так и наедине с собой, я вела себя вполне добропорядочно, весьма стараясь и преуспевая в этом. Тем не менее, даже принимая во внимание все это, я понимала истинность слов:

 

Пусть мое рвение не угасает,

Пусть мои слезы вечно текут.

От грехов, которые не искуплены,

Ты можешь спасти, лишь Ты один.

 

Более того, я знала, что "лукаво сердце [человеческое] более всего и крайне испорчено..." (Иеремии 17:9). Я ужасно боялась, что обманываю сама себя. Я также помнила свои, хотя и редкие, вспышки гнева во время учебы в школе. Кроме того, я совершенно не могла вспомнить ни определенного места, ни времени, когда бы я твердо и явно стояла на Божьих обетованиях, ощущая при этом немедленное прощение собственных грехов и имея свидетельство Святого Духа о том, что я стала ребенком Божьим и наследницей Царства Небесного.

Мне казалось неразумным предполагать, что я могла обрести спасение, ничего об этом не зная. Во всяком случае, я не могла позволить себе и дальше оставаться в сомнениях по этому вопросу. Если в прошлом я поступала, руководствуясь полученным мною светом, то теперь было очевидно, что я обрела новый свет и, не подчинившись ему, обрекла бы свою душу на осуждение. Ах, сколько же сотен человек повстречала я с тех пор, тех, кто многие годы блуждал в растерянности и сомнениях, поскольку, полностью посвятив себя Богу, не осмеливался всецело положиться на Его обетования и довериться им!

Никогда не забуду той муки, которую мне довелось пережить. Уединившись в своей комнате, я ходила из угла в угол до двух часов ночи. Когда же, полностью обессиленная, я ложилась, наконец, спать, то клала свою Библию вместе со сборником гимнов под подушку, молясь, чтобы утром проснуться с уверенностью в своем спасении.

Это продолжалось до тех пор, пока вечером 14 июня 1846 года Кэтрин, уронив голову на подушку, взмолилась: "Отец, сделай так, чтобы завтра я проснулась с уверенностью в том, что Ты простил мне все мои грехи". И на следующий день, наконец, произошло то, о чем она так долго просила. Проснувшись, девушка села на кровати, достав из-под подушки свою Библию и сборник гимнов. Вдруг сборник гимнов выскользнул у нее из рук и, упав на пол, открылся как раз на той странице, где были напечатаны строки из стихотворения Чарльза Уэсли:

 

Господь мой, я Твой!

Какой же восторг неземной,

Какое блаженство знать, что Иисус Действительно мой!5

 

Свет наполнил ее душу. После долгих месяцев борьбы Кэтрин получила столь долгожданный ответ. Ее сердце чудесным образом преобразилось, и теперь Иисус, а не чувство вины, наполнял ее дух. Позже Кэтрин вспоминала:

Сколько же раз я читала и пела эти строки, но лишь теперь они оказались дома, в глубине моей души, озарив ее ярчайшим сиянием, которое вряд ли имели раньше. Сомнения стали для меня столь же невозможными, сколь невозможными были до сего момента упражнения в вере. До этого не во все библейские обетования я могла заставить себя поверить; теперь же даже все демоны ада вряд ли сумели бы заставить меня хоть на мгновение в них усомниться. Я больше не надеялась на то, что обрела спасение, я была уверена в этом. Уверенность в спасении, казалось, до краев наполнила мою душу.

Я выскочила из постели и, не утруждая себя одеванием, кинулась в комнату своей мамы, которой и рассказала о том, что случилось.

В качестве подтверждения своей принадлежности Богу Кэтрин присоединилась к Брикстонской уэслианской методистской церкви (раньше она отказывалась делать это, ссылаясь на неуверенность в своем спасении). Несколько месяцев спустя, в сентябре 1846 года, девушка снова заболела, на этот раз туберкулезом. Несмотря на мучившие ее сильные боли и лихорадку, Кэтрин находила успокоение в осознании того, что она спасена. Врачи опасались, что туберкулез будет прогрессировать, поэтому следующую зиму больная снова провела дома. В мае же, достаточно поправившись для того, чтобы перенести непродолжительное путешествие, она переехала к своей тете, жившей в Брайтоне, на морском побережье. Девушка надеялась, что соленый морской воздух ускорит ее выздоровление. Набравшись сил, она начала посещать служения местной уэслианской церкви.