Джон прославился среди учеников и учителей своей абсолютной невозмутимостью и выдержкой.

 

Вопреки утверждениям многих историков, будто бы молодой Уэсли во время учебы в Чартерхаусе стал уделять значительно меньше внима­ния дисциплине и духовной практике, Джон сам написал следующие слова, которые при ближайшем рассмотрении ясно свидетельствуют о том, что его сердце по-прежнему принадлежало Господу:

Следующие шесть или семь лет были проведены мною в школе, где, если не принимать во внимание очевидные трудности, я вел себя так беспечно, как никогда ранее, даже в отношении своих непосредственных обязанностей, постоянно совершая очевид­ные грехи, которые я осознавал, хотя они и не были столь по­стыдными в глазах остального мира. Тем не менее я по-прежне­му читаю Писание и каждый день молюсь, утром и вечером. И потому сегодня моя надежда быть спасенным покоится на том, что я: 1) не являюсь столь плохим и испорченным, как многие другие люди; 2) доброжелательно отношусь к религии и 3) читаю Библию, посещаю церковь и произношу молитвы.

В возрасте семнадцати лет Джон окончил Чартерхаус и продолжил свое образование в Оксфорде. Следует отметить, что даже в достаточ­но зрелом возрасте он был весьма щуплым: его рост составлял лишь сто шестьдесят пять сантиметров, тогда как вес не дотягивал даже до шестидесяти килограммов. Но даже такая миниатюрность никогда особо не мешала Джону. Его пример лишь подтверждает то, что физи­ческий рост человека совершенно не важен по сравнению с его ростом духовным. Джон Уэсли, безусловно, был настоящим гигантом веры.

Незадолго до окончания учебы в университете Джон познакомил­ся с привратником, открывшим для него новые двери к духовному возрождению, которое несколько лет спустя полностью изменило жизнь юноши. Этот привратник оказался первым по-настоящему благодарным человеком, которого Джон встретил в своей жизни. Хо­тя мужчина имел только один плащ и целый день довольствовался одной лишь водой, его сердце неизменно было переполняемо благо­дарностью Богу. Джон как-то заметил: "Вы благодарны Богу даже в те моменты, когда вам нечего надеть, нечего есть и негде прилечь. За что же вы еще Его благодарите?". Мужчина ответил: "Я благодарю Его за то, что Он дал мне жизнь, дал сердце, чтобы любить Его, и же­лание служить Ему". Услышав это свидетельство, Джон понял, что следование за Иисусом - это нечто большее, чем то, что ему доводи­лось испытывать ранее, — и именно этого он возжелал всем сердцем.

В Оксфорде Джон с головой окунулся в науку. Вне всякого сомне­ния, изучая чрезвычайно влиятельные в те времена труды Фомы Кемпийского, Джереми Тейлора и Уильяма Лo, он чувствовал, что становится ближе и ближе к Богу. Он штудировал книгу "О подража­нии Христу", принадлежавшую перу Фомы Кемпийского, которая длительное время повсеместно считалась одним из величайших хри­стианских руководств к духовной жизни. С огромным интересом Джон изучал "Правила и упражнения жизни, исполненной святости" (The Rule and Exercises of Holy Living) Джереми Тейлора, а также "Се­рьезный призыв к посвященной Богу и исполненной святости жиз­ни" (A Serious Call to a Devout and Holy Life) и "Трактат о христианском совершенстве" (A Treatise of Christian Perfection) Уильяма Лo. Эти кни­ги в основном и заложили основание для дальнейшего духовного пу­ти Джона и его личного "возрождения" в последующие годы, так же как и совет его матери:

А сейчас со всей серьезностью прими твердое и искреннее реше­ние сделать религию делом всей своей жизни; ибо в итоге это единственная вещь, которая, строго говоря, является по-настоя­щему необходимой; все остальное имеет лишь малое отношение к смыслу и целям нашей жизни. Я искренне желаю, чтобы ты сей­час пристальнейшим образом исследовал самого себя, дабы знать наверняка, имеешь ли ты основание надеяться на спасение через Иисуса Христа. Если такое основание у тебя есть, удовлетворе­ние, полученное тобой от этой надежды, с избытком покроет все твои мучения. Если же его у тебя нет, ты найдешь более подходя­щую возможность для того, чтобы пролить слезы.

Большинству из нас сегодня такой совет может показаться не­сколько странным; тем не менее, важно понять, что Джон и Чарльз воспитывались на доктрине предопределения, на которую сущест­венное влияние оказал французский реформатор Жан Кальвин. В со­ответствии с основными догматами кальвинизма люди не имели ни­какого влияния на свое спасение; наоборот, спасение всегда предопределялось Богом. Господь обладал абсолютным верховенством во всех областях человеческой жизни. Таким образом, отправляясь в цер­ковь, человек искал ответ на вопрос "Спасен ли я?" в значительно большей степени, чем ответ на вопрос "Как мне обрести спасение?". Поэтому в молодости, хотя сердца Джона и Чарльза и стремились к Богу искренне и неустанно, ни один из них не имел никакой уверен­ности в собственном спасении. И лишь тогда, когда Джон был посвя­щен в духовный сан и направлялся к месту своей дальнейшей службы, он начал осторожно размышлять над этим вопросом.

 

"Библейские фанатики"

Несмотря на нехватку подобного рода внутренней уверенности, сразу же после окончания университета Джон был назначен на должность священника и выступил со своей первой проповедью в малень­кой деревушке Саут-Лай, расположенной недалеко от города Уитни. Этим же летом он вернулся в Эпуорт, чтобы помочь отцу вести церков­ные дела, и провел там большую часть следующего года. Интересно, что приблизительно в то же самое время, когда Джон готовился поки­нуть Оксфорд, Чарльз, который был на четыре года младше его, толь­ко-только прибыл туда для того, чтобы начать учебу. К весне 1726 го­да, к радости и гордости своего отца, Джон был избран членом совета Линкольнского колледжа, что в те времена считалось в Оксфорде весь­ма и весьма престижным. Восемь месяцев спустя он был назначен пре­подавателем греческого языка и ведущим экзаменатором.

Незадолго до этого, в 1725 году, когда Джону исполнился двадцать один год, его мотивация претерпела существенные изменения. Находясь под впечатлением книг "Образец для христианина" (The Christian's Pattern) Фомы Кемпийского и "Жизнь и смерть в святости" (Holy Living and Dying) Тейлора, Джон заинтересовался доктриной полного освящения и свято­сти, исследование которой будет определять направление его духовных исканий последующие десять лет, заложив фундамент того, что позже станет методистской концепцией христианского совершенства.

В своей книге "Живой Уэсли" (The Living Wesley) Джеймс X. Ригг пи­шет: "Его желание достичь настоящей святости было глубоко осознан­ным, и потому с этого самого момента он стал стремиться к абсолют­ному посвящению Богу, сделав это одной из важнейших целей собст­венной жизни". Ригг приводит также следующую красноречивую за­пись, сделанную Джоном в своем дневнике:

Я увидел, что простота намерений и чистота чувств - единство на­ших слов и действий, и горячее желание управлять всеми своими душевными порывами — являются истинными крыльями души, без которых мы никогда не сумеем подняться в небесную высь, к Богу. С этого мгновения я начал искать... Неожиданно я принял решение посвятить всю свою жизнь Богу - все мысли, слова и действия, - будучи глубочайше убежден в отсутствии середины, в том, что каждая часть моей жизни (не отдельные, но вместе взятые и без всякого исключения) должна быть принесена в жертву либо Богу, либо самому себе (или, другими словами, дьяволу).

Несмотря на то, что Джон всем сердцем желал максимально посвя­тить свою жизнь достижению святости, распространенное в те времена кальвинистское учение делало эту святость формальной и слишком сильно привязанной к соблюдению закона, к строгому следованию ус­тановленным правилам и нравственным нормам. Это была религия в самом худшем смысле этого слова - внешняя, показная демонстрация сострадания и дисциплины, которая, однако, не влекла за собой ни внутренних перемен, ни истинного духовного преобразования челове­ческого сердца. Джону еще предстояло понять, что истинная святость приходит лишь через принятие того, что Христос совершил на кресте.

Таким образом, его надежда на спасение целиком и полностью за­висела от "добрых дел", которые он совершал, полагаясь лишь на соб­ственные силы. Джон верил, что милость и благодать Божью можно заработать лишь тяжким трудом и самопожертвованием, что полно­стью противоречило принятию дара спасающей Божьей благодати через веру. Англиканское воспитание Джона, в котором правила и ритуалы играли главную роль, несомненно, прибавило ему реши­тельности достичь большей праведности, полностью посвятив свою жизнь служению Христу и соблюдению изложенных в Библии прин­ципов христианского поведения. Тем не менее, Джон Уэсли совер­шенно искреннее желал служить Богу. К тому времени, когда ему ис­полнилось двадцать два года, он был уже абсолютно уверен в своем призвании, которое и он сам, и его родители считали благородней­шим из всех человеческих устремлений, - в служении Богу.