Индустриальный социализм в СССР

 

Золотой век – мечта самая невероятная из всех, какие были, но за которую люди отдавали всю жизнь свою и все свои силы, для которой умирали и убивались

пророки, без которой народы не хотят жить и не могут даже умереть.

Ф. Достоевский

В истории СССР незримо присутствует веха – 1953 год, делящая ее на два периода. Второй существенно отличается от первого резким снижением масштаба прямого террора власти в отношении собственного народа. Но не только этим. За исключением периода «разбрасывания камней» и чудовищной резни, навязанной большевиками противникам их тирании, первое тридцатилетие «собирания камней» проходило под властью Сталина. Этот краткий в масштабах истории миг, по существу, единственный, когда социализм Нового времени, уцепившись за локомотив технического прогресса, рожденного капитализмом, смог прыгнуть выше головы и проявить себя творчески, но в особом смысле.

Он состоял в том, что необходимо было реставрировать социализм на экономической базе ненавистного ему капитализма. К услугам вождя были два фактора. Во-первых, отсутствие сопротивления со стороны «верхов» - традиционных альфа-самцов (дворянства и буржуазии, кулачества и интеллигенции), коих смела Гражданская война. Во-вторых, богатейший, испытанный тысячелетиями арсенал методов и средств управления «низами» - массами о-ординаров. От него требовалось лишь усовершенствовать их применительно к конкретным условиям исторического момента, в чем он и преуспел. Он довел до совершенства эффективный метод вековечного воздействия на плоть и сознание человека – метод кнута и пряника, метод физического принуждения и массивной, буквально тотальной пропаганды. Он рассудил, что в столь бедной стране, какой стал СССР в результате гражданской войны, и крохотный кусочек пряника может служить лакомой приманкой оголодавшему. Особенно если в дополнение к сему льстить, называя его «товарищем» и показывать изображение очень большого и красивого пряника в качестве обещания будущего блаженства. Не меньшая ставка делалась, разумеется, и на кнут, точнее, тяжкий бич надсмотрщика над рабами.

Искусно манипулируя всеми этими средствами, Сталин пробудил в сознании советского человека замешанные на страхе и восторге химеры избранничества, жертвенности и мессианства. Этому человеку так настойчиво внушали мысли о мировой революции, о капитализме как исчадии ада, о грядущей великой битве с заклятым классовым врагом, что ему ничего не оставалось кроме как поверить в свою роль лидера прогрессивного человечества и избавителя угнетенных собратьев всех стран от зла мирового капитализма. Одновременно запуганная и впавшая в экстаз избранничества страна… бросилась догонять и даже перегонять Запад, но, увы, тем же, совершенно бесчеловечным манером, что и во времена Петра.

Еще и сегодня многие помнят знаменитый и зловещий афоризм сталинских времен: «Лес рубят – щепки летят». Не на совести ли Петра авторство сего изречения? Кто не ужасался летописи ГУЛАГа и не содрогался от нравов, царивших на этом «архипелаге» жестокости? Можно подумать, что подобный беспредел нигде ранее не встречался. Но нет, аналоги, оказывается, имелись. Читатель, знакомый с «Историей телесных наказаний в России» (изданной в 1914 г.), с удивлением обнаруживает, что Солженицын не описывает ничего принципиально нового по сравнению с рассказанным Евреиновым о нравах, царивших в российской монархии. Разница только в масштабах бесчеловечности.

И все же самосознание миллионов вчерашних крепостных, хоть и обманутое, но, в конце концов, разбуженное, сотворило чудо. Пусть на словах, но ведь отчасти и на деле народу дали понять, что он чего-то стоит. И у него тотчас возникла иллюзия, будто он - сила, с которой считаются, которой можно гордиться и пугать недругов. Доброе слово, сказанное большевиками в адрес народа, показуха «народного представительства» и «советов» согрело его душу живительным бальзамом (лучше сказать – наркотиком). Отзывчивый на такое слово, он откликнулся делом. Сейчас появилась манера живописать времена первых советских пятилеток сплошь в траурной тональности, как самую мрачную пору в жизни народа. Действительно, было в них то «черное» и страшное, что сегодня именуется ГУЛАГом. Но было и то «белое» и вдохновляющее, что вызвало ошеломляющий порыв, небывалый трудовой и творческий подъем, охвативший тогда миллионы людей. Да, было время «предателей» замученных, истерзанных, расстрелянных. Но были и свои обласканные герои – стахановцы, папанинцы, Чкаловы. Свои, как из под земли выросшие Магнитка, Сталинградский и Харьковский тракторные, Московский и Горьковский автомобильные заводы, Туркестано-Сибирская железная дорога, металлургический Урал и угольный Кузбасс.

Рассуждая о лицемерии пропагандистских утверждений об энтузиазме, царившем в стране, превращенной в тюремно-лагерный континент, некоторые современные интерпретаторы истории делают вид, будто не помнят, что Россия фактически представляла собой нечто среднее между казармой и концлагерем уже с XVII столетия. И вдруг народу позволили приподняться с колен и распрямиться. Кому не ударит это в голову, у кого не пойдет она кругом от такого внезапного неслыханного счастья? И что ему тут кровь миллионов не только «классовых врагов», но и собственных незадачливых классовых собратьев? Как мог он сочувствовать тем, кто, как ему внушали, пытался отнять у него надежду на скорую лучшую долю?

Поистине удивительны причуды истории, которая играючи совмещает, казалось бы, несовместимое. Ведь эпоха самого очевидного террора против собственного народа совпала в России с периодом самым динамичным, наполненным освежающей энергией, вдохновением и верой в будущее. Миллионы жертв большевистского террора – это та страшная, но закономерная и объяснимая дань, которую Россия заплатила за освобождение от своего предыдущего примитивного рабства… чтобы впасть в новое, более тонкое и изощренное. Да, марксисты обманули народ, внушив ему тщетные надежды, поставив ложные цели. Но, вот ирония судьбы. Они и себя оставили тем самым в дураках. Произнеся волшебное слово «свобода», им поневоле пришлось дать народу почувствовать хотя бы иллюзию свободы и самоуправления. И этого оказалось достаточно, чтобы дух гуманизма стал искать и находить пути проникновения в народное самосознание и подтачивать поначалу безграничную власть марксистов.

 

Что развалило СССР?

 

Можно обманывать некоторых людей все время. Можно обманывать всех людей

в течение некоторого времени. Но нельзя обманывать всех людей все время.

А. Линкольн

Среди многих причин, разваливших СССР, три представляются наиболее действенными. Фактор национальный. Подмена слова Россия аббревиатурой СССР, произведенная в качестве реверанса «братским народам», могла обмануть только очень простодушных. Страна, ставшая классической империей задолго до 1917 года, оставалась ею и после Октябрьского переворота. Правда, марксистские идеологи, лелея надежду сохранить и приумножить ее земли, изобрели, как им казалось, ловкий ход. Они всячески подчеркивали, что Российская империя никогда не имела ничего общего с такими типичными колониальными державами, как Великобритания, Франция или Испания, по двум причинам. Во-первых, территории ее колоний непосредственно примыкали к границам метрополии («Московии»); во-вторых, прежняя Россия хоть и была тюрьмой народов, но тюрьмой хорошей, не такой, как французская или английская для африканцев или индейцев. Тем самым колонизированным нациям давалось понять, что нечего и думать покидать «гостеприимные» имперские стены.

Поэтому, выполняя волю Ленина, большевики как бы всерьез провели на карте линии, обозначавшие границы уделов, «нарезанных» некоторым нациям из числа населявших Россию по принципу иерархии, когда все равны, но некоторые всё же «равнее» других (по Дж. Оруэллу). Им думалось, что, создавая из страны своего рода коммунальную квартиру, они создают видимость, будто каждый жилец имеет в ней собственную комнату, но при этом все постояльцы оставались бы под присмотром и под рукой Большого Хозяина. Юридический трюк с преобразованием унитарного прежде государства в федеративное, можно думать, был призван замаскировать никуда не девшуюся всепроникающую и всеобъемлющую власть Кремля.

Потеряв при марксистах даже своё название, Россия фактически стала колониальным придатком Москвы. Затевая игры в суверенитеты и автономии, марксисты думали, что нашли гениально простое решение извечной проблемы волков и овец. Из всех видов глупости самая большая состоит в недооценке сообразительности того, кого пытаешься надуть. «Овцы» не хуже «волков» осознали всю условность их «права свободного выхода из СССР». Но… слово было сказано, семена брошены и, как оказалось, на очень благодатную почву, породив в некоторых головах мечту о превращении условной собственности и фиктивных границ в реальные. Так что стоило только Москве проявить внутреннюю слабость и нерешительность в Вильнюсе, Тбилиси, Баку и т.д., как местные альфа-самцы почувствовали, что дождались своего часа. Знамена национализма были извлечены из чуланов и развернуты над головами своих о-ординаров. Последствия не заставили себя ждать. Таким образом, первым «землетрясением», развалившим крепость СССР, стал классический сепаратизм на сугубо этнической основе.

Фактор идеологический. Однако он не имел бы такого оглушительного успеха, не помоги ему отсутствие у многонациональной страны единого мировоззрения. Еще совсем недавно было принято думать, что марксистское учение безраздельно владеет умами и сердцами советских людей, видевших в нем свет истины и источник добра. По той легкости и быстроте, с какой от него отреклись даже самые преданные сторонники, видно, что бескорыстных среди них было совсем немного. Разочарование несостоявшимся «восшествием» в сияющие выси коммунизма, основательно подорвало веру в учение Маркса.

Фактор экономический. Откровение о том, что «экономика должна быть экономной» снизошло на марксистов только по прошествии шести десятилетий их кипучей хозяйственной деятельности. Увлекшись высокими идеями Маркса, они «позабыли» об элементарных законах экономики, открытых человечеством тысячелетия назад и сформулированных А. Смитом. В действительности они, конечно, ничего не забыли. Но хозяйство играло для них не первостепенную, а вспомогательную роль средства достижения их стратегических геополитических целей. (Вопреки заверениям Маркса в том, что экономика есть базис, а политика – надстройка, опыт всех социалистических цивилизаций свидетельствует о том, что АСП подчиняется политике авторитарной власти). Миллионы тонн металла выплавлялись в СССР для выпуска не столько холодильников, сколько танков и эсминцев. Миллионы тонн нефти добывались для заправки, прежде всего, истребителей и бомбардировщиков. Миллионы тонн хлопка выращивались для производства, в первую очередь, ракетного топлива, и только его остатки шли на пошив одежды. Миллионы инженеров, технологов, рабочих создавали машины не для повышения качества жизни, а для ее уничтожения.

До войны яростная, с предельным истощением сил индустриализация была оправдана смертельным риском, угрожающим самому существованию нации. Чем оправдывалась лихорадочная гонка вооружений, предпринятая после победоносной войны? Желанием угодить «товарищу» Марксу, оправдать его пророчество и «закопать» мировой капитал во главе с США. Но внерыночной экономике оказалось не по силам соперничать с рыночной. Оказалось, что плановое хозяйство не безразмерный носок: чем большую часть его производства поглощает военная промышленность, тем меньшая доля продуктов труда достается самим труженикам. Чем большая часть социалистической нации занята удовлетворением нужд ВПК, тем в целом она беднее. Такое хозяйство не могло обладать никакими действенными стимулами и рычагами для объединения народов СССР на почве их материальных интересов. Тем более, что насилие не может быть постоянно действующим фактором прогресса экономики. Не стало деспота Сталина, улетучился страх, а с ним пресеклось и развитие, сменившееся стагнацией, а затем и деградацией, переходящей в коллапс. Что и следовало ожидать. Бывает горе от ума и бывает горе от богатства. Не будь Россия так баснословно богата ресурсами, марксистские эксперименты над народным хозяйством развалили бы ее политическую систему гораздо быстрее.

 

Россия на изломе

Прекрасная вещь – любовь к отечеству, но есть

еще более прекрасная – это любовь к истине.

П. Чаадаев

В то время как социалистический и капиталистический «лагери» противостояли друг другу в окопах холодной войны, различия в способности обеих сторон к творчеству во имя мира и созидания ограничивались и замещались активностью во имя смерти и разрушения. Вынужденный выкинуть белый флаг на ринге «соревнования двух систем», СССР фактически признал превосходство демократического пути развития цивилизации над тоталитарным.* Признал и (в лице лидеров – Горбачева, Ельцина) сделал вид, будто готов добровольно сменить ориентиры и приоритеты. И вскоре обнаружилось то, что до последнего момента оставалось тайной для нас самих – степень нашего непонимания азов гуманистического мышления и практики. Опыт, в котором мы, к несчастью для нас, исполнили роль лабораторных морских свинок для великого эксперимента – всемирной истории, свидетельствует, в частности, о следующем.

Во-первых, социализм, даже вступив в противоестественный альянс с промышленной революцией, вновь обнаружил полную несостоятельность в конкуренции с капитализмом, подтвердив тем самым, что представляет собой тупиковую ветвь эволюции мировой культуры (Современный Китай пытается опровергнуть этот вывод).

Во-вторых, не существует никакого «особого» вектора развития России, якобы ведущего ее к некоей высшей цели – коммунизму или божьему граду: всякая социальная динамика, не основанная на гуманистической триаде, обречена на трясину застоя.

В-третьих, история вторично дает России шанс скорректировать стратегию своего развития и свернуть с заезженной ею колеи социализма.

Мы – обитатели одной с Западом планеты. Мы слушаем и не слышим, смотрим и не видим, что говорят и показывают нам наши бывшие идеологические противники, вроде бы ставшие партнерами по строительству общего для всех дома. Будь эта «слепоглухота» свойственна только нашим консерваторам, в том не было бы большой беды. Увы, она проявилась в головах наших горе-реформаторов. И это обернулось настоящей катастрофой. Имея о демократии, правах человека, рынке и законности самые поверхностные, «ясельные» понятия, и, следуя Петровой традиции рубить с плеча, они возомнили, будто без труда переложат на 180 градусов курс такого гигантского корабля, как Россия. Ведали б они, как трудно справиться с джином, выпущенным из бутылки, основательно не подготовившись к его нравам и поведению.

Беру на себя смелость утверждать, что плачевные результаты «демократического» переворота, затеянного прорабами перестройки на рубеже 80-90-х годов, объясняются, главным образом, их опасным невежеством, касающимся существа и смысла теории и практики гуманизма.

Сегодня приспело время подвести некоторые итоги деятельности «отцов-основателей» российской «демократии» (либерального капитализма), а также тех, кто пожал плоды этого переворота. Сей портретный ряд, пожалуй, был бы достоин пера незабвенных Н. Гоголя и М. Салтыкова-Щедрина. Однако объем и направленность книги не позволяют мне углубиться в детальный разбор технологии мошенничества и фальсификаций, воровства и коррупции, с помощью которых наши откуда ни возьмись взявшиеся олигархи* обобрали страну и нищенкой пустили побираться по миру. Разумеется с благословения новой политической элиты.

Анализ возникновения этой касты – растлительницы нации представляет собой, возможно, самое захватывающее исследование генезиса криминалитета за всю историю мировой преступности. Страницы ее истории политы таким обилием грязи и крови, что, скорее всего, они надежно схоронят все те концы, которые в таких случаях стараются спрятать как можно дальше. Хорошо известны «художества», которыми прославился наш первый «демократически» избранный (при поддержке тех же благодарных олигархов) президент, так же как и компетентность его «оруженосца», не способного связать хотя бы одну осмысленную фразу без того, чтобы не сотворить очередной лингвистический перл. Мы и сегодня продолжаем быть свидетелями жизни паноптикума,* именуемого Думой.

Не составляет тайны и доблесть наших генералов, воюющих с частью собственного народа методами и средствами, применявшимися в Великой Отечественной войне против гитлеровских оккупантов. Нам трудно не замечать «трудовых» достижений наших банкиров, из чувства «патриотизма» не желающих возвращать долги «зловредным и бесчувственным» заимодавцам. Анекдотичны и потуги наших экономистов, своей беспомощностью и головотяпством, парализовавшим народное хозяйство страны. Все упомянутые и многие не упомянутые факты такого рода заслуживают совершенно особого, скрупулезного и самостоятельного рассмотрения. Здесь же я хочу подчеркнуть следующее. В мире не существует идеальной демократии, эталонного социально-общественного устройства, образцовых правовых институтов, безупречно функционирующего рынка.

Теория и практика гуманизма тем и отличается, что они представляют собой не мертвые догматы и «беспримесные» процессы, а саму жизнь в бесконечном развитии, динамике и текучести, реальность с ее светлыми и темными сторонами. Поэтому у каждой нации и тем более у человечества в целом есть что изменять, улучшать, совершенствовать. И в этом отношении Россия – не исключение. Но на рубеже веков она является бесспорным исключением по части:

- размаха и масштабности бандитизма, коррупции, бюрократического произвола;

- скандальности поведения нашей политической элиты: исполнительной и законодательной власти, судебно-юридической системы;

- степени влияния криминальных и теневых структур на легальные госструктуры, проникновения первых во вторые, прямое их сращивание;

- презрения к правопорядку, к жизни, чести и достоинству рядового гражданина;

- глубине пропасти между возможностями и чаяниями «низов» и способностью «верхов» эффективно реализовать этот потенциал;

- противоречия между богатством ее людских и природных ресурсов и нищенским существованием ее народа.

Ни одна страна «восточного блока» не обошлось без больших и малых потерь в ходе радикальной смены курса. Нравственные, социальные и экономические издержки России, застрявшей на распутье, превосходят всякое воображение. Они – неисчислимы. Понятно почему. Многовековая ориентация коллективного сознания нации на коммунно-общинные ценностные установки (от православных до марксистско-ленинских) привели это сознание к деградации. Умственное расстройство общества дошло до того, что глава российского научного сообщества (президент РАН) публично заявляет, будто наука не противоречит религии,* а попы благословляют космонавтов перед стартом и солдат, идущих убивать не наших (плохих) «рабов божьих».

Право же, когда страна строила коммунизм по Марксу, ограниченность коллективного сознания наших «верхов» не слишком бросалось в глаза. Но если другие народы боялись, и (в основном поэтому) уважали СССР, то нынешняя Россия все больше предстает маргиналом в глазах Запада. Нас долгие годы учили тому, что «бытие определяет сознание». Увы, пример России демонстрирует обратное: ущербное сознание создает и консервирует ущербное бытие. Ни что иное, как наше невежество извратило, оболгало, опошлило, вываляло до неузнаваемости в грязи высокое понятие демократии. Пришло время извлекать уроки из случившегося.

Власть во все времена приучала россиянина равняться на какую-нибудь, но обязательно экстраординарную цель. При Романовых под нею подразумевали статус «святой Руси», «третьего Рима», при большевиках – свершение мировой пролетарской революции. На меньшее мы были не согласны. Нам и сейчас непременно подавай «национальную идею», о которой, правда, никто не имеет ясного понятия. Оно и к лучшему – довольно ублажать себя иллюзиями. Пора взрослеть и думать не столько об идеях, сколько о принципах, следуя которым можно сделать нашу жизнь для начала сносной, а затем и достойной человека. Для этого россиянам необходимо решить три ключевые задачи:

а) возродить сословие народных капиталистов (задача по преимуществу экономико-правовая);

б) определить реальную роль и место России в мировом сообществе как европейской державы, развивающейся по общемировым законам гуманизма (задача во многом политическая, государственная);

в) восстановить в правах общечеловеческие – моральные, юридические и все другие ценности, положив их в основу как системы народного образования, так и норм отношений между человеком и человеком, человеком и обществом, человеком и государством (задача политическая и государственная, т.е. требующая определенных решений от органов государственной власти).

Все, разумеется, отдают себе отчет в том, что проблем, настоятельно ждущих своего решения, в действительности необозримое множество. Но нельзя не понимать, что среди них есть первостепенные, которые можно уподобить локомотиву, тянущему за собой длиннейший многозвенный состав «последствий». Три перечисленные задачи и образуют тот самый «локомотив», не изучив который детально и не приведя его в движение, мы не сможем избежать негативных процессов в российской истории