Буддизм – религия или форма атеизма.

 

Сказать, что Будда был религиозным или антирелигиозным человеком определенно нельзя. Хотя он, конечно, как человек своего времени, признавал, что существуют дэвы – боги. Это в то время понимал каждый, но Будда напрямую не предлагал молиться богам, потому что дэвы – существа не вечные, хотя и долговечные и довольно могущественные. С какой стати им, собственно, молиться? Разве у богов нет своих дел?

В этой связи можно вспомнить и слова американского писателя Амброза Бирса, который называл молитву просьбой о том, чтобы законы мироздания были изменены ради одного, явно недостойного этого, просителя.

Но, по‑видимому, сам Будда больше всего ценил свободу выбора личности. Помните его диалог со старушкой, который мы приводили в начале нашего обозрения? Разговор этот стоит того, чтобы снова воспроизвести его на этих страницах. Вдумайтесь в его сокровенный смысл еще раз. Повторение, как говорится…

«Однажды какая‑то старушка спросила его (Будду): «Учитель, я привыкла молиться Индре, могу я этим путем добиться спасения?» Он ответил: «Да, бабушка, молись Индре, этим путем ты также придешь к спасению».

Одним словом, самому Будде было в общем‑то безразлично, какому именно богу или богам молятся его последователи. Когда его спрашивали, например, как устроен мир, Будда спокойно отвечал на вопрос вопросом: «А какого цвета волосы ребенка нерожавшей женщины?» Ему говорили: «Учитель, что ты глупости спрашиваешь? Раз она не родила, значит нет ребенка, нет волос, нет и цвета».

«Так вот, – отвечал Будда, – и мира тоже нет. Что же вы сами глупости спрашиваете? То, что вам кажется, это всего лишь иллюзия, обман чувств».

Дхарма (или дарма) – это слово, имеющее ни много ни мало сорок семь значений. Но в данном случае, мы отметим одно из них – дхарма – это квант закономерности. Это не материальный атом и не идея Платона, вовсе нет. В мире существуют причинно‑следственные связи, которые квантуются. Именно квант закономерности в учении Будды называется дармой.

Дхарма также означает закон. И вот дармы сталкиваются, при этом иногда образуются «сканды», которые в сочетании по нескольку сканд образуют душу человека, и душа эта либо может достичь нирваны, либо не может ее достичь, потому что, если она сильно нагрешила, то разваливается на составные части и теряет индивидуальность. Душа слишком сильно нагрешившего человека рассыпается, как у Пер Гюнта, которому сообщили, что его душа пойдет на переплавку, потому что уж очень подло он себя вел.

Поэтому очень важно достичь духовного совершенства, а совершенство может быть достигнуто только одним способом – через человеческое существование, ибо дэвы (боги), как это ни странно звучит, не могут достичь совершенства. Им и без этого хорошо, они долго живут и поэтому не эволюционируют. Совершенства не могут достичь и асуры, которые слишком заняты тем, что готовятся к войне с богами, а так как они постоянно терпят поражения, то после очередного из них, они снова начинают готовиться к битве. Асурам также некогда, да и незачем, заниматься самосовершенствованием.

Животные? Они ведь не обладают разумом, и просто‑напросто не знают, что нужно стремиться к совершенству. Демоны, живущие в преддверии ада – прета или бириты – все время голодны. Их изображают таким образом: большущая голова и маленький ротик диаметром с булавку, тонкая шея, огромное пузище, крохотные ножки и ручки. Конечно, такой демон не может насытить свое брюхо через столь маленький рот, поэтому он все время страдает от голода.

Если такой демон и сосет что‑нибудь питательное, например, кровь своих жертв, то она из него выходит огнем, а это мало кому может понравиться. Но это еще не самое худшее– в подземельях ада живут таму. Про них можно сказать лишь то, что хуже, чем им, на свете никому не бывает. А если они так ужасно страдают, то о каком совершенствовании может идти речь?

Итак, совершенствоваться может лишь человек. Смысл жизни заключается в том, чтобы совершенствоваться через ряд перерождений, стать святым рано или поздно, и наконец впасть в нирвану – весьма труднодостижимая цель.

Кстати сказать, такого рода идеи и склонности свойственны отнюдь не только людям востока. Некоторые европейцы (не исключая американцев, австралийцев и других потомков колонизаторов) чисто интуитивно вдруг начинают понимать, что существование человека имеет куда более высокий смысл, чем тот, который в состоянии предложить или пытается объяснить наука или официальная религия. Такой человек начинает глубже и внимательнее присматриваться к самому себе и к окружающему миру, и, порой достигает результатов, удивительных даже для людей, впитавших восточное мировоззрение с молоком матери. К числу таких замечательных европейцев принадлежал и Герман Гессе.

 

ГЕРМАН ГЕССЕ О ПРОСВЕТЛЕНИИ

 

Этот отрывок взят нами из романа Г.Гессе «Сиддхартха», который весьма высоко оценивался и оценивается современниками‑буддистами. Этот роман по сути представляет собой апокриф, рассказывающий о духовных терзаниях, поисках правильного пути и достигнутого в итоге просветления брахмана Сиддхартхи.

«Сиддхартха продолжал размышлять о своем положении. Нелегко давалось ему теперь мышление; ему, в сущности, не хотелось думать, но он принуждал себя к этому.

«Теперь, – размышлял он, – когда все наиболее преходящие вещи ускользнули от меня, я снова стою в мире, как стоял когда‑то ребенком, – ничего я не могу назвать своим, ничего не умею, ничего не знаю, ничему еще не научился. Как все это странно! Теперь, когда молодость прошла, когда волосы мои наполовину поседели, когда силы убывают – теперь я, как ребенок, начинаю все сызнова». Он снова невольно улыбнулся. Да, странная была его судьба! Его жизнь была уже на ущербе, а он снова остался с пустыми руками, гол как сокол, в полном неведении. Но никакого огорчения от этого сознания он не чувствовал, его даже смех разбирал – хотелось хохотать над собой, над этим странным нелепым миром!

– Твоя жизнь идет под гору, – сказал он самому себе и рассмеялся. Но тут взгляд его упал на реку, и он обратил внимание на то, что ведь и река всегда течет вниз, под гору, а все же шумит и поет так весело. Это понравилось ему. Он ласково улыбнулся реке. Разве это не та самая река, в которой он хотел утопиться когда‑то… лет сто тому назад? Или это ему только приснилось?

«Странно, в самом деле, сложилась моя жизнь, – думал он, – странными она шла зигзагами. Мальчиком я имел дело только с богами и жертвоприношениями. Юношей я предавался только аскетизму, мышлению и самопогружению, искал Браму, почитал вечное в Ат‑мане. Молодым человеком последовал за монахами, умерщвляя свою плоть. Потом учение великого Будды озарило меня дивным светом. Я почувствовал, как мысль о единстве мира обращается в моих жилах, будто моя собственная кровь. Но и от Будды, от великого знания меня потянуло прочь. Я ушел и изучал у Камалы искусство любви, у Камасвами – торговлю, накоплял богатства, мотал деньги, научился баловать свою утробу, угождать своим страстям.

Много лет потерял я на то, чтобы растратить ум, разучиться мыслить, забыть единство, и не похоже ли на то, что я медленно, кружными путями вернулся теперь к детству, из мыслящего мужа стал взрослым ребенком? И все же этот путь был очень хорош, все же птичка в моей груди, оказывается, не умерла. Но что это был за путь? Через сколько глупостей, пороков, заблуждений пришлось мне пройти, сколько мерзкого, сколько разочарований и горя пришлось мне пережить, – и все лишь для того, чтобы снова стать как дитя, и начинать все сызнова!

Но так оно и должно было быть. Мое сердце одобряет это, мои глаза улыбаются этому. Я должен был впасть в отчаяние, должен был докатиться до безумнейшей из всех мыслей – до мысли о самоубийстве, чтобы быть в состоянии принять благодать, чтобы снова услыхать слово слов, – Ом, чтобы снова спать и пробуждаться по‑настоящему. Я должен был стать глупцом, чтобы снова обрести в себе Атмана. Должен был грешить, чтобы быть в состоянии начать жизнь сызнова. Куда же приведет меня путь мой? Он нелеп, этот путь, идет зигзагами, быть может, даже вертится в круге, – но пусть. Я пойду дальше по этому пути».

Удивительно радостное чувство волновало его грудь.

– Откуда, – спрашивал он свое сердце, – откуда в тебе это веселье? Уж не от долгого ли хорошего сна, который так подкрепил меня? Или от слова «Ом», произнесенного мною? А может быть, оттого, что я бежал, что мое бегство удалось, что я наконец свободен и стою под небом, как дитя? О, как славно то, что я бежал,

что я освободился! Как чист и прекрасен тут воздух, как легко дышится им! Там, откуда я бежал, все пахло притираниями, пряностями, вином, изобилием, ленью. Как я ненавидел этот мир богачей, распутников, игроков! Как я ненавидел самого себя за то, что так долго оставался в этом ужасном мире! Сколько зла я сам себе причинил, как я себя грабил, отравлял, терзал, как состарил себя, каким стал злым!

Нет, никогда больше не стану воображать, что Сиддхартха – человек мудрый. Но одно я хорошо сделал, за одно я должен похвалить себя – за то, что перестал ненавидеть и причинять зло самому себе, что я покончил с той безумной и пустой жизнью. Хвала тебе, Сиддхартха, – после стольких лет, проведенных самым безрассудным образом, ты снова наконец напал на хорошую мысль, совершил нечто дельное: ты услыхал пение птички в своей груди и последовал ее голосу».

 

ПУТЬ К ПРОСВЕТЛЕНИЮ

 

Строго говоря, в этом случае следует говорить не «путь», а «пути», так как дорога к самореализации духовного потенциала каждого человека строго индивидуальна. Достаточно хорошо известен один из скандальных, на первый взгляд, принципов учения дзэн: «Убей Будду! Убей патриархов!». Никакое другое религиозное течение не позволяет себе подобных заявлений. Но вдумаемся в его глубинный смысл: и Будду, и патриархов следует «убить» только тогда, когда они мешают человеку, пусть даже самым положительным примером, следовать своей собственной дорогой. Ибо пустое копирование никогда не приведет к желаемому результату. Помните у Высоцкого:

 

Эй вы, задние, делай как я, –

Это значит, не надо за мной.

Колея эта – только моя,

Выбирайтесь своей колеей!

 

 

БЫТЬ САМИМ СОБОЙ

 

Ей‑богу, точнее не скажешь. По этому поводу существует и одна дзэн‑буддийская притча. Вот как она звучит: «У Мастера дзэн Гутея вошло в привычку, давая какие‑либо разъяснения по поводу дзэн‑буддизма, держать палец поднятым вверх. Один совсем еще юный ученик принялся подражать Учителю и, как только кто‑нибудь спрашивал этого ученика, о чем шла речь в проповеди его Учителя, мальчик по обыкновению поднимал свой палец.

Гутей прослышал об этом и, когда однажды застал мальчишку за этим занятием, он поймал его, выхватил свой нож, отрубил ему тот самый палец и выкинул его.

Когда же мальчик с воплем бросился наутек, Гутей закричал: «Остановись!». Мальчик остановился, обернулся и глянул на мастера сквозь слезы.

Гутей стоял, подняв вверх палец. Мальчик попытался сделать то же самое. И когда он осознал, что у него нет пальца, он поклонился учителю. В это мгновение он стал просветленным».

Казалось бы, весьма своеобразная педагогика. За просто так покалечить ученика. Но философия буддизма, а в особенности его ответвление дзэн (Чань), которое всерьез претендует на прямое наследование идей самого Будды, допускает достаточно жестокие вещи по отношению к материальному, телесному началу ради перехода в новое, высшее качество начала духовного.

Вот как комментирует это известный Мастер духовного совершенствования, наш современник Ошо (Ошо, «Ни воды, ни луны», Москва, 1994):

«У Мастера Гутея вошло в привычку, давая какие либо разъяснения по поводу дзэн, держать палец поднятым вверх».

«Дзэн» – это санскритский термин, происходящий от «дхьян» (дхьяна). Когда Бодхидхарма принес учение Будды в Китай, «дхьян» превратилось в китайское «чань». Затем «чань», позаимствованное японцами, превратилось в «дзэн». Но в оригинале этот термин все‑таки звучит как «дхьян». Когда бы Гутей ни говорил о Дхьяне, т. е. о медитации, он всегда поднимал вверх один палец. Дхьян – это единство, а единство – это единственное, чего стоит достигать – это итог.

«Один совсем еще юный ученик начал подражать ему».

Поистине, он должен быть очень юным, ведь подражают обычно только дети. Чем в более зрелом возрасте вы находитесь, тем реже вы подражаете. И наоборот. Если вы еще склонны к подражательству, значит, вы еще не совсем зрелый человек, не достаточно взрослый человек.

Что такое зрелость? Если вы меня об этом спросите, я отвечу так: зрелость – это четкое понимание того, что вы обязаны быть самим собой, а не чьей бы то ни было копией.

Заглянув в себя, найдете ли вы такую зрелость? Вы подражаете другим. У кого‑то новая машина – вам тоже понадобилась новая машина, начинается подражание. У кого‑то дом больше вашего, и вам подай такой же. Соседи постоянно испытывают ваши нервы. Они приобретают то то, то это, а вы вынуждены гнаться за ними. Не правда ли, вы похожи на обезьян, передразнивающих друг друга?

Не подражайте, будьте естественными. Подражательство никуда не приведет вас. Почему? Что такое подражательство, и что значит быть истинным, подлинным?

Суть подражательства в том, что потребность в идеале приходит к вам извне, она не исходит от ваших внутренних побуждений. Непосредственно с вами ничего не происходит, в нем нет вашего естественного расцвета. Кто‑то другой внушил вам этот идеал, и вы слепо ему следуете. Не достигнув его, вы будете несчастны, ведь вы не достигли идеала. Достигнув его, вы снова будете несчастны, ведь этот идеал никогда не был вашим идеалом. Вы никогда не желали его, ведь это не было вашей глубинной потребностью.

Потому‑то в мире так много несчастных. Люди подражают друг другу. Терпя крах, они несчастны, потому что думают, что не достигли чего‑то. Если им сопутствует успех, они снова несчастны. Поистине, нет большей неудачи, чем успех, которого вы достигли подражая кому‑то, нет большего провала.

Вы можете достигнуть цели, совершив опасное путешествие, приложив массу усилий и потратив время и энергию, чтобы в результате внезапно обнаружить: «Я никогда не хотел этого. Это был идеал другого человека, позаимствованный мной». Не заимствуйте чужие идеалы, не будьте детьми.

«…И как только кто‑нибудь спрашивал этого ученика, о чем шла речь в проповеди его Учителя, мальчик по обыкновению поднимал свой палец».

Та же манера, тот же жест, что были свойственны Мастеру.

Людям это, несомненно, доставляло удовольствие, они смеялись. Мальчик был прекрасным имитатором: он делал такое же лицо, поднимая палец, и старался смотреть, как учитель. Все было разыграно замечательно.

Но как бы искусны вы ни были в такой игре, вы останетесь незрелым. Будьте честным с самим собой. Будьте правдивым с собой, даже если это вам не слишком удается, ведь ваша собственная истина может привести вас к Истине Окончательной. Чужая правда не может стать вашей правдой.

В Вас заключено некое зерно. Лишь при условии, что это зерно прорастет и станет деревом, вы достигнете расцвета; тогда на вас снизойдет восторг и благословение. Если же вы всего лишь чей‑то последователь, ваше зерно останется мертвым. Даже воплотив в себе все известные в мире представления об идеале и достигнув всяческих успехов, вы будете ощущать свою внутреннюю пустоту, ибо ничто не сможет наполнить вас, кроме этого заключенного в вас зерна, разрастающегося в дерево. Вы ощутите наполненность раньше, чем в вас расцветет ваша правда.

Люди, возможно, будут приветствовать ваши успехи в подражательстве. Они всегда так и делают. Того мальчишку в монастыре, должно быть, оценили по достоинству, еще бы! – он так здорово копировал Мастера. Несомненно, он был очень знаменит, как и все имитаторы. Впрочем, они не знают, что при этом совершают самоубийство. Но вы способны даже на самоубийство, если^вас оценят по достоинству. (На миру и смерть красна – дополнение составителя).

Когда вас ценят, вы способны даже на самоубийство. Никто не хвалит при жизни людей подлинных, ведь эти люди – бунтари. Такой человек не станет никого копировать. Он скажет: «Я не собираюсь быть Буддой. Я не собираюсь быть Кришной или Иисусом. Достаточно одного Иисуса. Зачем подражать ему?» Второй Иисус, как бы прекрасен он ни был, будет всего лишь копией – ничего стоящего. Зачем копировать Иисуса? В конце концов, Бог не станет спрашивать вас, почему вы не стали Иисусом. Он спросит, почему вы не стали собой.

Только красота, только цветение могут быть принесены в дар Богу. Может ли Бог спросить у розы: «Почему ты не стала лотосом?» Нет! Он вовсе не так глуп, как вы думаете. Он спросит у розы: «Почему ты не расцвела полностью? Почему ты явилась предо мной бутоном, а не цветком?»

Цветение – вот в чем смысл. Будь вы лотос, роза или неизвестный, невзрачный цветок – нет никакой разницы. Неважно, кто вы. Важно то, какими предстанете вы перед Вратами Божественного: закрытыми или открытыми и благоуханными, как распустившийся цветок.

Вы можете повторить всю Библию, но когда ее словами пользовался Иисус, в них была огромная энергия, преображающая сила, потому что в этих словах был сам Иисус. С каждым словом все его существо устремляется к вам. Вы пользуетесь теми же словами. С каждой христианской кафедры миллионы священнослужителей повторяют эти слова: «Нагорная проповедь» – слова так пусты, священники сослужили им дурную службу. Лучше бы они вовсе не повторяли их, потому что такое повторение лишает их магической силы. Они становятся такими расхожими, что люди перестают их слышать, слова становятся бесполезными, стереотипными.

«Мальчик остановился, обернулся и глянул на Мастера сквозь слезы… Гутей стоял, подняв вверх палец. Мальчик попытался сделать то же самое… и когда он осознал, что у него нет пальца… он поклонился Учителю».

Что случилось? Почему его охватило чувство благодарности, почему он преклонился перед Учителем? Потому что мальчик впервые осознал, что он не есть тело. Он – внимание, а не тело – понимание – а не тело, сознание, а не тело! Пальца больше нет, боль исчезла после властного окрика Учителя, не слышно больше рыданий. Мысли не прикованы к ране, она его вовсе не занимает. Отныне он уже не тело, он стал бестелесным. Он попросту вне своего тела. Впервые он осознал себя как душу, как сознание, а тело – это всего лишь дом, жилище.

Не отождествляйте себя с телом, вы живете в теле, но вы – не тело. Если когда‑нибудь ваше внимание станет настолько интенсивным, вы поймете, что вы не тело. И осознав это однажды, вы поймете, что вы бессмертны. Кто может отрезать вам палец? Как кто‑то может совершить над вами насилие? Никто не в силах уничтожить вас. Вот почему мальчик поклонился Мастеру с глубокой благодарностью: «За то, что ты дал мне возможность познать самые сокровенные глубины моей бессмертной сущности».

«В это мгновение он стал просветленным».

Что же такое Просветление? Приход к пониманию, приход к осознанию того, что вы не есть физическое тело. Вы его внутренний свет, не лампа, а пламя. Вы не тело, но вы и не ум. Ум принадлежит телу, без тела нет ума. Он есть часть, самая нежная, самая утонченная, но тем не менее, это часть тела. Ум так же, как и тело, состоит из атомов.

Оказывается, вы не тело и не ум – теперь вы подходите к пониманию того, кто же вы есть на самом деле. Узнать – это и значит стать Просветленным.

Но Гутею нужно было дождаться подходящего момента. Многие годы этот юноша проделывал то же самое, а он все ждал и ждал. Вы не в силах сделать так, чтобы этот момент пришел, он настанет тогда, когда настанет.

Вы дорастаете, дозреваете до этого момента, а Мастер ждет. И когда оно настанет, когда оно настало, все, что угодно, может стать поводом, все, что угодно. Даже крик «Остановись!», и старая боль уничтожена. Внезапно все отражения пропадают, ведь воды больше нет. Вы глядите на настоящую луну, Вы Просветленный.

Достичь Просветления – значит осознать, кто вы есть».

 

ЧТО ТАКОЕ ДЗЭН?

 

Ответ на вопрос, который мы вынесли в заглавие очередной главы, во многом содержится в приведенном выше отрывке из рассуждений Мастера Ошо. В практике Дзэн (или Чань) большое место занимают притчи и специфические парадоксальные истории и вопросы – коаны. Толкование этих небольших по объему источников информации считается в учении дзэн весьма важным, потому что глубочайший философский смысл, заложенный в основу этих коротких причудливых преданий, можно познать только интуитивно, то есть с привлечением энергии высшего «Я». Нам кажется, что именно Мастер Ошо, являющийся нашим современником, является одним из наиболее глубоких и достойных доверия толкователей древних истин буддизма и тантризма.

«Не сотвори себе кумира»– одна из основных заповедей христианства. Для человека, воспитанного европейской культурой, наиболее понятна христианская система ценностей, хотя она, безусловно, является более молодой по сравнению с любой из философско‑религиозных системам Древнего Востока. Но точки соприкосновения у всех этих систем, несомненно, есть. Приятно, что Мастер Ошо это также прекрасно понимает и не замыкается высокомерно в рамках и границах какой‑то одной апробированной временем системы. Мы еще вернемся к творчеству мастера Ошо в приложениях, потому что его толкование дзэн‑буддийских коанов является уникальным.

Кстати, вспомните, ведь и Иисус Христос обучал мудрости своих апостолов именно с помощью притч. Все четыре канонических Евангелия по большей части состоят из историй, рассказанных Христом, не говоря уж об апокрифах и других рукописях, которые официальная церковь не утвердила в качестве канона. Но сейчас речь не об этом, хотя конечно, сходство различных философско‑религиозных систем представляется нам одним из самых интересных аспектов мировой культуры и религиозной мысли. Существует даже гипотеза о том, что Иисус Христос, стремившийся к Просветлению, удалился не в ближайшую пустыню, расположенную в Иудее, а отправился в путешествие в Тибет, где познал главные истины мироздания посредством медитации и общения с Просвещенными ламами. Но эта гипотеза многим, особенно консервативно настроенным христианам, может показаться неверной и даже обидной. Поверьте нам, это не так. Мы никого не хотели обидеть. Тем более подвергать сомнению божественную природу рождения Христа. Желательно только понять, что Иисус Христос в этом отношении отнюдь не уникален. Каждый человек обладает Божественной Сущностью, и Христос в том числе. Но Иисус являет собой один из самых достойных примеров для подражания тому, как нужно реализовывать дремлющую в каждом из нас Искру Божию.

Но вернемся к буддизму. Посмотрим на него и с другой стороны.