Репрессии китайских оккупантов против других слоев населения тибета

Из сообщения Кезанг Тензин, тибетской беженки, прибывшей в Гангток в апреле 1976 года:

Каждую осень основная часть урожая, собранного коммуной, изымается китайскими властями под видом так называемой «Государственной Зерновой Таксы», и т. п. Некоторая часть зерна «оплачивается», но не деньгами, а помещением указанной суммы в Народный Банк, однако никто из членов коммуны потом этих денег и не видит. В результате, для пропитания работающему члену коммуны остается в год 20 килограммов зерна, то есть около трехсот граммов в день. В ее районе, в провинции Цэн, разрешено на десять человек иметь одну овцу, на 250 человек – одного яка, и 650 граммов масла на двоих в год, то есть менее двух граммов в день на человека.

При самой строгой экономии продуктов хватает лишь на три месяца. А что же потом?

«Весной мы питаемся собранным диким картофелем, – говорит сорокалетняя женщина, оставившая в Тибете всех своих родственников. – Летом мы собираем созревшие дикие плоды, а осенью – коренья и другое съестное.

Надо вставать с рассветом на работу. Есть один часовой перерыв, в 10 утра, и второй – в 5 дня, затем опять работа до заката. Таково обычное расписание. Однако могут призвать и на ночные работы, что часто случается по весне, когда бывают иногда целые дни без отдыха.

В нашем районе всего два китайских чиновника, остальные – это подготовленные китайцами чиновники из числа тибетского населения. Вечером, после окончания работ, все должны собраться для политзанятий, где рассматривается бесконечная классовая борьба, методы повышения производительности труда и тому подобное».

«Китайцы постоянно повторяют, что все дети из неимущих классов должны посещать школу. Действительно, в нашей коммуне есть маленькое здание для школы, но нет ни одного учителя. И в случае болезни некому оказывать помощь, у нас нет врача. Если кто‑нибудь умирает, его иногда даже некогда похоронить, все заняты на работах».

«В 1961 году мой отец, все высшие ламы и другие известные люди нашего селения, всего тридцать человек, были заключены в тюрьму, точнее, в часовню местного монастыря. Они были объявлены реакционерами. Там уже сидели еще тридцать человек, которых объявили принадлежащими к «высшему сословию». Заключенных много раз подряд вытаскивали на публичные «осуждения», где их нещадно избивали. После одного из таких судилищ их увезли куда‑то, и о них никому не известно».

«В 1961 году объявили свободу вероисповедания, но одновременно обязали всех монахов и монахинь к работе. Поскольку работа длится целый день, и большую часть вечера, то времени для религиозной практики совершенно не остается.

Я помню, как в 1963 году пастух Лобзанг Цултим был арестован китайцами по обвинению в практике религии. Он и его сестра были обвинены в том, что «они своей религией вводят людей в заблуждение и сосут их кровь». Все их имущество было конфисковано, а они на очередном судилище были забиты до полусмерти».

«Я лично видела, как были разрушены монастыри Шанг Гачо, Панканг Гон и другие в нашем районе. Разрушение сопровождалось грабежом и уничтожением предметов культа, книги и изображения сжигались, металлические скульптуры разбивались и разламывались».

«Глава одной общины Джалунг Тамдин, не угодивший китайцам, был забит камнями у стены монастыря Голак. Его жену допрашивали несколько дней подряд, и она, не вынеся пыток, покончила с собой, утопившись в реке. Покончила с собой и ее сестра.

Один из жителей пытался прятать у себя предметы культа и книги, но китайцы, узнав об этом, отправили его в тюрьму, а его жена, не вынеся издевательств, покончила с собой».

 

ЕВРОПЕЙСКИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ ТИБЕТА, АЛЕКСАНДРА ДЭВИ‑НИЛ

 

Европейцы продолжали исследования Тибета вплоть до конца 40‑х годов, то есть до аннексии Китаем этой независимой страны. В Тибет неоднократно направлялись организованные экспедиции, которые, в частности, снаряжали Н.Рерих, П.Козлов, Свен Гендинг, Дж. Туччи и другие исследователи. Но также в Страну Снегов отправлялись и отважные одиночки. В их числе была и Александра Дэви‑Нил, первая европейская женщина, достигшая Лхасы. Ее самостоятельные исследовательские маршруты, подробно описанные в двадцати пяти книгах, во множестве статей и заметок и доложенные на многочисленных конференциях и возвращении в Европу, показывают глубокое знание изученных ею народностей, их территории и религиозно‑философских убеждений.

Женская Атлетическая Ассоциация наградила ее в 1927 году почетной медалью за беспрецедентный поход в Лхасу, хотя физические данные Александры гораздо скромнее накопленного ею научного потенциала. Она в совершенстве овладела санскритом и тибетским языком, чем завоевала к себе заслуженное уважение тибетских и индийских ученых. Ее дерзость и, в чем‑то, тщеславность с лихвой перекрываются необычным, если не уникальным, подходом к изучению всего, что попадало в круг ее интересов, и в первую очередь – тибетского буддизма.

А. Дэви‑Нил удалось в своих трудах, при прочной опоре на европейскую культуру, связать свое знание востока с ценностями Запада. Когда современные тибетские ученые знакомятся с ее трудами, их поражает широта ее начитанности в тибетских текстах и вызывает огромный интерес содержание ее переписки с Далай‑ламой XIII и Панчен Ламой. Эти материалы, остающиеся до сих пор не опубликованными и представляющие исключительный научный интерес, хранятся в научно‑мемориальном фонде А. Дэви‑Нил в Дине, во Франции, в стране, где отважная исследовательница и путешественница родилась и после возвращения из многолетних странствий, умерла.

Александра Дэви‑Нил родилась близ Парижа в местечке Сан Монд 24 октября 1868 года. В двадцать лет она уехала в Лондон, где прожила несколько лет в центре «Высший Гнозис». Члены этой ассоциации изучали различные религиозные традиции, преимущественно восточного направления. После этого А. Дэви‑Нил вернулась в Париж и изучала там курс санскрита, кроме того, она слушала там лекции самого Клода Бернара. Обладая весьма широким спектром интересов, госпожа Дэви‑Нил изучала также музыку в академиях Брюсселя и Парижа – у нее было превосходное сопрано.

Постигая основы европейского научного мировоззрения, и при этом весьма живо интересуясь восточными философско‑мистическими взглядами, Александра еще в молодости начала ощущать их глубинное единство, что в то время было непонятно подавляющему большинству ее современников.

«Все имеющее в какой‑то мере отношение к явлениям человеческой психики – к духовной деятельности человека вообще – следует изучать таким же образом, как и всякую другую общественную дисциплину. Здесь нет никаких чудес, ничего сверхъестественного, что могло бы порождать и питать суеверие. Наблюдения подтверждают: систематическая, научно поставленная тренировка психики обычно приводит к определенным результатам, заранее намеченным. Именно поэтому все собираемые при такой тренировке сведения представляют собой достойные внимания ценные материалы даже в том случае, когда упражнения проводятся эмпирически и основаны на теориях, с которыми мы не всегда можем согласиться».

«Я хочу показать то, чему была очевидцем, то, что я знаю об азиатских учениях из личного опыта, как единственного способа, которым знание передается среди азиатов. Это ни в малейшей мере не напоминает то, что утверждают наши ученые, интересы которых не идут дальше грамматических корней и исторических дат, и которые не имеют ни малейшего представления об обсуждаемых ими теориях».

Эти два приведенных выше высказывания А. Дэви‑Нил свидетельствуют о незашоренности ее взглядов на многие проблемы, к решению которых современная наука только приближается, опять‑таки призвав в помощники многовековой опыт восточной культуры.

Главная поездка А. Дэви‑Нил по Тибету продлилась ни много ни мало пятнадцать лет, с 1910‑го по 1925 год. Путешественнице повезло. Она успела застать ту самую культуру и жизненный уклад тибетцев, которому они следовали на протяжении веков и которые через несколько десятилетий должны были быть сметены безжалостным нашествием оккупантов. А. Дэви‑Нил была лично знакома с Далай‑ламой XIII Тибета и со многими другими буддийскими священниками, в том числе и с весьма высокопоставленными. Познавая «изнутри» культуру Тибета и духовный опыт тибетских лам, она приобрела поистине бесценный опыт, похвастаться которым не может ни один путешественник ни до, ни после нее.

Предлагаемый очерк, описывающий сравнительно недавнее прошлое Тибета составлен нами на основе воспоминаний Александры Дэви‑Нил, в частности, книг «Мистики и маги Тибета», Ростов‑на‑Дону, 1991 г., и «Посвящения и посвященные в Тибете», Санкт‑Петербург, 1994 г.