Кальвин учил своих прихожан, что у истинно верующих людей все, чем они располагают, принадлежит Богу

 

Эта сторона характера Кальвина в чем-то иронична, потому что, в отличие от Лютера и Нокса, ему не нравилось конфлик­товать. Люди, близко знавшие Кальвина, понимали, что, даже несмотря на то, что он казался своим оппонентам чрезвычай­но жестким, внутри этот человек был очень ранимым и беспо­койным. Его поведение было не столько спокойным, сколько выстраивавшим защитные механизмы против беспокойств и преследований. Кальвин не любил свою вспыльчивость и по­стоянно переживал из-за своей слабости в этой области. Прежде чем обвинять его, давайте вспомним, что мало кто подвергался таким же гонениям и мало кому удавалось прове­сти столь же обширную реформу в настолько неблагоприят­ных условиях. Поэтому можно сказать, что, хотя Кальвин и был очень ранимым, внутри у него пылал неукротимый дух, которому было чуждо спокойствие.

Когда Кальвин определял направление своего движения, он настолько неистово устремлялся вперед, что мало кто мог за ним угнаться. Если он постигал какой-нибудь принцип, заста­вить его замолчать могла лишь смерть. Не подумайте, что Кальвину был неизвестен компромисс; на самом деле он видел истину настолько отчетливо, что компромисс стал бы для него непростительной ошибкой.

Кальвин и четыре старейшины Гильдии во дворе Женевского колледжа Архив Халтона/Музей Гетти

Одна из моих любимых историй о Кальвине наглядно по­казывает ранимую и полную сострадания сторону его харак­тера. Однажды, когда он хотел отправить письмо своему дру­гу Вире, два студента, изучавших теологию, предложили ему помощь в доставке этого письма по назначению. Когда Кальвин отдал его одному из студентов, то заметил, насколь­ко огорчился другой из них. Тут же реформатор сделал вид, что забыл кое-что дописать в первом письме, набросал быс­тро несколько предложений, сложил лист бумаги и отдал его второму студенту. Слова в этом письме не выражали никакой важной мысли!

В 1547 году в жизни Кальвина наступили тяжелые времена. Движение "вольнодумцев", набиравшее обороты, привело к наиболее противоречивому периоду в его жизни и служении.

Движение это возглавлял человек, который уже вставал на пу­ти Кальвина много лет назад: Мишель Серветус.

Ошибка, ставшая историей

Противостояние Кальвина с Серветусом доставило ему не только много головной боли, но также привело к осуждению, которое преследует его до сих пор. Серветус, мятежный испа­нец, бывший сначала известным богословом, затем ставший юристом и уважаемым доктором. Он написал книгу, в которой пытался дискредитировать учение Кальвина. Тот попытался урегулировать конфликт, но Серветус не явился на назначен­ную встречу.

На протяжении многих лет Серветус был неизменным и на­зойливым противником Кальвина, ставшим известным в оп­ределенных кругах, особенно среди "вольнодумцев", люто не­навидевших Кальвина. Из-за своей ереси он разыскивался как католиками, так и протестантами. В самом деле, ни за чью го­лову в те времена не было назначено большей цены, чем за го­лову Серветуса.

Кальвин же мог терпеть практически все, за исключением того, что он считал ересью. Даже еврейские богословы, недо­вольные его манерой служения, говорили: "Кальвин, несмотря на всю свою ярость, был более милостив по отношению к ев­реям, а также к мусульманам, чем по отношению к христиа­нам-еретикам".⁴⁵

Серветус учил, что Троица была не более чем глупостью, а Иисус являлся не Богом во плоти, а стал Божьим Сыном после Своей победы над искушением. Кальвин считал такое учение страшной ересью, заслуживающей наказания смертью.

После многочисленных судебных разбирательств и прочих злоключений Серветус, бывший теперь беглецом, которого поддерживали лишь "вольнодумцы", появился на одном из бо­гослужений в церкви Кальвина. Тот узнал своего противника и приказал арестовать его. Серветуса посадили в тюрьму до вы­несения приговора.

Во время судебного процесса "вольнодумцы" разрабатыва­ли различные сценарии освобождения Серветуса, однако Кальвин занял в отношении их всех чрезвычайно жесткую по­зицию. Когда же суд вынес тот приговор, которого добивался Кальвин, городской совет также поддержал это решение и приговорил Серветуса к сжиганию на костре.

Серветус попросил о встрече с Кальвином, и ему была пре­доставлена эта возможность. Он попросил простить его и умо­лял о смягчении наказания. Кальвин указал Серветусу на его теологические ошибки и попросил отречься от них. Тот же в ответ лишь рассмеялся.

Кальвин попросил суд об изменении приговора. Он потре­бовал, чтобы Серветуса вместо сжигания на костре обезглави­ли. Некоторые люди были шокированы просьбой Кальвина, но он был безжалостен к ереси.

Суд отклонил прошение Кальвина, и 27 октября 1553 года Серветус, сопровожденный Фарелем к месту своей казни, был сожжен по обвинению в ереси. Из-за своей поддержки вынесе­ния смертного приговора Кальвин подвергся резкой критике.

Ранее в этой главе мною была рассказана история о Каль­вине и его друге Николае Копе. Вступительная речь Копа на посту главы Парижского университета вызвала бурные споры, поскольку была попыткой открыть глаза католической систе­мы образования на идеалы свободы, распространенные среди протестантов. В своем обращении Коп осуждал тех, кто, руко­водствуясь своим страхом, стремился убить тела, но ничего не мог поделать с душой.

Теперь те же самые слова, которые, как считают некоторые, были написаны Кальвином для Копа, стали словами, звучавши­ми из уст врагов Кальвина. Они представляли его как душителя свободы совести, который поступал точно также, как и предста­вители католической инквизиции. Информация о твердой пози­ции Кальвина дошла также и до проживавших в Женеве евреев и мусульман. Они назвали произошедшее "первым инквизицион­ным испытанием веры, совершенным протестантами".⁴⁶

На всем протяжении истории многие люди истязали и уби­вали других людей, обвиняя тех в ереси. Все мы можем вспом­нить какие-нибудь из подобных событий, происходивших до­статочно давно, однако жестокие гонения продолжаются и се­годня в разных уголках мира; Судан и Ближний Восток явля­ются очень яркими примерами подобного положения вещей. Когда один человек убивает другого за его неправильные убеж­дения, он пребывает в дьявольском заблуждении.

Кальвин был виноват в смерти одного человека; даже если он в этом и раскаивался, история все равно молчит на сей счет. Несомненно, Кальвин был уверен, что защищает многих лю­дей от того зла, которое им могли причинить люди, подобные Серветусу. Тем не менее человек ни при каких условиях не дол­жен ставить себя на место Бога.