Кальвин считал, что на его плечи была возложена задача открыть церкви ее первоначальное божественное предназначение и миссию

На протяжении последующих лет Кальвин продолжал до­бавлять к первоначальному изданию книги новые главы. Кни­га Кальвина настолько напугала католическую церковь, что та сожгла ее во время специальной церемонии в Нотр-Даме. Се­годня теологи с удовольствием читают окончательную версию "Институтов", которая стала в пять раз больше первого изда­ния, включив в себя восемьдесят глав, напечатанных очень мелким шрифтом.

Мне также хотелось бы указать ключевую составляющую мотивации и логики Кальвина. Он всегда предпочитал ре­форму восстанию, никому не позволяя называть себя рево­люционером, хотя многие и стремились к этому. Кальвин был убежден, что революция всегда подразумевает изобрете­ние чего-нибудь нового - он же настойчиво утверждал, что не стремится создать новую церковь. Кальвин называл себя реформатором, потому что видел свою миссию в том, чтобы реформировать некогда утерянное или измененное. Он ви­дел себя возвращающим церкви ее первоначальные предназ­начение и миссию. Он продолжал вносить дополнения в свои "Институты".

В 1536 году в Базеле увидело свет первое издание "Инсти­тутов". Одна из его копий была направлена прямо королю Франциску I, сопровождаемая письмом, разоблачающим его кровожадный дух и оправдывающим мучеников.

Никто из жителей Базеля не знал, что Кальвин является ав­тором этой книги, более того, лишь немногие знали, что он на­ходился в Базеле. Кальвин жил под вымышленным именем Мартиануса Луканиуса, потому что хотел, чтобы никто не от­влекал его от работы. Тем временем группа молодых и горячих протестантов искала реформатора, надеясь получить возмож­ность сесть у его ног и научиться тому, что он знал.

Очень скоро первое издание "Институтов" появилось на полках всех книжных магазинов, получив известность благо­даря смелости написавшего их автора Жана Кальвина, а также благодаря тому, что книга жестко критиковала Франциска I. Изданию сопутствовал неожиданный успех, сделавший Каль­вина одним из наиболее влиятельных реформаторов.

 

Божий план в отношении Кальвина

Вскоре после выхода книги Кальвин и его друг Луи дю Тилле покинули Базель и направились в город Феррара, на­ходившийся в Итальянских Альпах. Причина, по которой Кальвин решил уехать из Базеля, нам неясна, но многие счи­тают, что он нашел работу при дворе княгини Рене, став ее секретарем. Занимая эту должность, он мог чувствовать себя финансово независимым, использовать свои юридические знания и иметь возможность продолжать исследования и на­писание книг. Жизни оратора Кальвин предпочитал жизнь ученого и писателя.

Однако вскоре после приезда Кальвина в Феррару у него снова начались неприятности. Прежде всего, несмотря на то, что княгиня Рене предоставляла убежище протестантам, она по-прежнему оставалась родственницей Франциска I. Из-за этого французский король достаточно пристально наблюдал за всем происходящим в Ферраре. Спустя несколько недель после прибытия Кальвина там был арестован французский священник, после чего началась охота на всех французов. Кальвин и дю Тилле немедленно покинули город. Позже ре­форматор писал, что он приехал в Италию только для того, чтобы покинуть ее.

После краткого пребывания в Ферраре пути двух друзей разошлись. Франциск I даровал шесть месяцев безопасности каждому, кто обвинялся в ереси. Решив воспользоваться представившейся ему возможностью, Кальвин вернулся в Париж. Будучи там, он, использовав свои юридические зна­ния, помог своему младшему брату Антуану продать семей­ную землю в Нойоне. Не доверяя обстановке в Париже, два брата, избавившись от земли, вместе со своей сестрой Мари­ей снова пустились в путь. Кальвин предложил им отпра­виться в швейцарский город Страсбург, где они могли бы обустроиться и зажить в мире. Сам же он считал, что там сможет продолжить свою работу и продолжить оказывать влияние на Реформацию.

Однако планы путешественников оказались нарушены. Франциск I и император Карл V развязали третью войну меж­ду собой, и дорога на Страсбург оказалась блокирована. Каль­вин вместе со своим братом и сестрой вынужден был отпра­виться в Женеву, где они планировали остановиться лишь на одну ночь.

События той ночи полностью изменили жизнь Кальвина.

 

Рыжеволосый радикал

На дворе стоял конец августа 1536 года. Кальвин остано­вился на ночь в небольшой гостинице, расположенной в са­мом сердце Женевы. Он путешествовал под вымышленным именем, однако его друг дю Тилле, поселившийся в Женеве несколько раньше, узнал, что Кальвин тоже прибыл в этот го­род. Дю Тилле открыл местонахождение Кальвина буйному рыжеволосому проповеднику по имени Жуиломе Фарель.

Фарель, будучи потомком богатой и известной семьи, полу­чил возможность учиться у уже упоминавшегося выше Лефевра. Фарель был самым агрессивным из его студентов. В 1512 году Лефевр сказал ему пророческие слова: "Бог обновит мир, и ты это увидишь еще при своей жизни".²²

Фарель не был учителем; его способности к этому делу бы­ли минимальны. Однако он обладал талантом горячего пропо­ведника, распространявшего Евангелие Реформации везде, где это только было возможно. Фарель был настолько ради­кальным, что в 1523 году ему пришлось покинуть Францию. Он написал три небольшие книги и обратил к Богу парижско­го ученого Пьера Вире, который позже стал эффективным ре­форматором и близким другом Кальвина. Под влиянием Фа- реля процветающий город Берн стал протестантским. Это же произошло и в других городах.

Проповеди Фареля были чрезвычайно яркими и убедитель­ными. Благодаря своему горячему и резкому характеру, он с лег­костью воспламенял многочисленные толпы недовольных лю­дей, собиравшихся вокруг него. Несмотря на частые угрозы жиз­ни Фареля, ему постоянно удавалось сбежать, отделавшись лишь несколькими царапинами.

Фарель появился в Женеве в 1531 году, горя желанием сделать этот город протестантским. В Женеве происходила политичес­кая и религиозная революция. Неоднократно изгонявшийся из города за свои проповеди, Фарель стремился, чтобы в его отсут­ствие дело продолжалось другими проповедниками, одним из которых стал Вире. Наконец, в 1533 году, после того как Вире удалось добиться значительного прогресса в деле реформы, Фа­рель снова вернулся в город и попытался организовать верующих-протестантов, чтобы открыть в Женеве новые церковь и школу. Фарель многого добился в сфере ученичества, поклоне­ния и образования, однако он не был ни учителем, ни админис­тратором. Ему не хватало организаторских и административных навыков, что привело к неразберихе. Люди были готовы и горе­ли желанием приступить к преобразованиям; Фарель же был мечтателем, не способным стать лидером на длительное время. Он открыто признал это.

Спустя два года, благодаря влиянию Фареля, Женева стала городом победившей Реформации. Местные власти и церковь тесно сотрудничали, продвигая протестантское учение. Если кто-то отвергал протестантское учение или же создавал пробле­мы лидерам движения, этот человек мог быть изгнан из города.

Обстановка вокруг была самая благоприятная, но Фарель все равно был недоволен. Кто возглавит движение? Кто об­ладал способностью наставлять новообращенных? Кто мог организовать церковь и эффективно руководить ею?

Изнуряемый этими вопросами, Фарель услышал, что в го­роде на одну ночь остановился Жан Кальвин; тут же его серд­це в груди учащенно забилось.

 

Могущественная Божья рука действует в жизни тех людей, чьи сердца посвящены Ему. Мы мо­жем иметь свои собственные планы, но направ­ление движения зависит лишь от Бога

Ночлег, ставший знаменитым

Вспоминая ту судьбоносную ночь, Кальвин говорил: "Бог навязал мне игру".²³ Мне нравятся эти слова, поскольку они говорят о могущественной Божьей руке, действующей в жизни тех людей, чьи сердца полностью посвящены Ему. Мы можем иметь свои собственные планы, но направление движения за­висит лишь от Бога.

Кальвин наслаждался тихой летней ночью в самом сердце Женевы. Вдруг кто-то заколотил в дверь его комнаты. Открыв ее, он увидел неистового ветерана Реформации - Фареля - умолявшего его остаться и помочь наладить деятельность про­тестантов в Женеве.

Кальвин увидел горячее рвение этого человека. Но тем не ме­нее, сославшись на необходимость тихой библиотеки и жизни, полной исследований, он отклонил просьбу Фареля остаться в Женеве. Кальвин сказал, что он хочет быть свободным, ни от ко­го не зависимым, учиться и писать, когда он сам этого захочет. Он продолжил, что не имеет никакого стремления создавать церковь или школу из-за отсутствия желания вести публичную жизнь. Кальвин хотел пребывать в уединении. Кроме всего прочего, он ведь остановился в Женеве всего на одну ночь.

Кальвин уже спланировал наперед всю свою жизнь, и пред­ложение Фареля в нее совсем не вписывалось.

Весь вопрос в подчинении

Не так давно я увидел телевизионное интервью с одним из­вестным христианским детским служителем. В свое время этот человек был достаточно успешным голливудским актером. Сейчас же он снимается в христианских фильмах, побеждает в них злобных демонов, пытающихся обмануть нас.

Интервьюер спросил у этого пользующегося большой по­пулярностью человека, может ли он сказать, что любит детей. Его ответ привлек мое внимание. Без тени смущения актер от­ветил: "Нет".

Интервьюер был настолько шокирован, что потерял дар ре­чи. Герой христианских фильмов тут же продолжил свою мысль: "Не поймите меня неправильно; я люблю детей. Но, я думаю, Богу неинтересно то, что мы любим делать; под этим я понимаю наши собственные желания. Библия ясно говорит, что в сердце человека нет ничего доброго. Я думаю, что Бог больше заинтересован в нашей покорности Ему, чем в том, что нам нравится. Вопрос всегда будет стоять так: будем ли мы вы­полнять Его желания? Примем ли Его волю?"

 

Подчинение - вот что ожидает от нас Бог. Во­прос всегда будет стоять так: будем ли мы вы­полнять Его желания? Примем ли Его волю?

Фарель обличает Кальвина

Глядя прямо в телекамеру, актер продолжил: "Если бы я по­следовал за своим желанием выбрать какое-либо служение или занятие и ответил Богу, призывающему меня к чему-то другому, "нет", то мог бы остаток своей жизни провести неизвестно где".

Мне понравилась искренность этого человека и прямота, с которой он разоблачал распространенную, но извращенную доктрину, которая возвеличивает личные желания. Подчине­ние - вот, что ищет и хочет увидеть в нашей жизни Бог. Когда мы с покорностью выполняем то, о чем Он просит нас, Его же­лание становится нашим желанием. Результатом подчинения является смиренная жизнь, жизнь, которая говорит: "Бог, все это касается не меня, но только Тебя". Подчинение является единственной силой, которая может смирить сердце и сформировать позицию. Жан Кальвин открыл для себя эту жизнен­но важную истину и, благодаря своему подчинению Богу, пе­решел на новый уровень лидерства.

 

Призванный или проклятый?

Чувствуя, что их встреча состоялась благодаря вмешательству свыше, и считая, что Господь призывает Кальвина стать протес­тантским лидером в Женеве, Фарель ткнул пальцем ему в лицо и сурово произнес громким голосом: "Если ты откажешься помочь нам в работе... Бог осудит тебя".²⁴

Друг Кальвина дю Тилле также присутствовал при этом раз­говоре. Думаю, в тот момент он скрывался в углу! И, скорее всего, чрезвычайно сожалел о том, что рассказал Фарелю о ме­стонахождении Кальвина.

Кальвин посмотрел Фарелю прямо в глаза. Высокий, рыже­волосый человек говорил с уверенностью ветхозаветного про­рока! Его слова засели Кальвину глубоко в душу. Позже рефор­матор признал, что был напуган так, как если бы Сам Бог по­смотрел на него с Небес и прикоснулся Своей рукой.

Фарель был настойчив и отказывался брать свои слова об­ратно. Он никак не мог понять, почему Кальвин хотел пребы­вать в уединении, когда мир вокруг так нуждался в его служе­нии. Женева была уже готова к реформам, и Фарель был убеж­ден, что Кальвин являлся именно тем человеком, который воз­главил бы их.

Кальвин почувствовал на своем плече руку Божью, забирав­шую его собственные страхи и желания и превращавшую их в неимоверную силу и желание подчиниться. Он отказался от со­ставленных наперед и удобных для себя планов и стал новым че­ловеком, "человеком, которого призвал Бог".²⁵ Рано утром он по­кинул Женеву и отправился в Базель, чтобы собрать вещи и ос­тавить там свою семью. 1 сентября Кальвин снова был в Женеве, готовый начать свою работу.