Уже со школьных лет лютеру было суждено стать влиятельным человеком. Бог предопределил его судьбу

 

Итак, интенсивные занятия и дисциплинированность яв­лялись важными составляющими жизни Лютера, готовящими его стать влиятельным и известным человеком. Мартин знал, что сила будет его судьбой, однако ему было неизвестно, ка­ким образом это все повернется. Лютер видел, как его отец, приложив невероятные усилия, вырвал свою семью из крес­тьянского класса. В представлении молодого человека тот яв­лялся героем, поэтому он думал, что ему следует равняться на отца. Все, что ему следовало делать, — это подчиняться роди­тельским указаниям, и тогда он станет успешным и богатым; а также выгодно жениться, дабы окружить родителей заботой, когда те состарятся.

После получения степеней бакалавра и магистра в Эрфуртском университете Лютер остался там, чтобы изучить право, о чем так мечтал его отец.

Казалось, Мартин был доволен жизнью и тем, что он оп­равдывает ожидания своего отца. 2 июля 1501 года, когда Лю­теру было двадцать лет, он твердо двигался по пути достижения поставленных целей, когда вдруг разразилась буря.

 

"Помоги мне, святая Анна! Я стану монахом"

Мне нравятся бури! Помню, как они с грохотом прокаты­вались над равнинами Оклахомы, где я вырос. Бури освежа­ли меня. Живя в Южной Калифорнии, я скучаю по вспыш­кам молний, грохотанию грома и проливным дождям.

Однако средневековые люди не разделяли моей любви к грозам. Буря не несет в себе ровным счетом ничего особенно­го, но для мужчин и женщин, живших во времена Лютера, она была знаком Божьего наказания.

До определенного момента жизнь Лютера шла по накатан­ной колее, обещая ему карьеру юриста. Его семья была счастли­ва. Перед Мартином раскрывались хорошие перспективы. Од­нако все это уже было готово резко измениться. Лютер приехал домой погостить, а на обратном пути в университет как раз и на­летела эта судьбоносная буря.

Мартин шел через лес. Вне всякого сомнения, он был пре­исполнен страха из-за игр своего воображения. Лютер пре­красно знал, что справа и слева, впереди и позади него прита­ились эльфы, гномы, феи и ведьмы. Он видел их изображен­ными на популярных в его дни гобеленах. Лютер верил также и в то, что целые географические регионы были населены де­монами, а также слышал об одном озере, в водах которого бы­ли заключены полчища чертей. Легенда говорила, что брошен­ный в воды озера камень мог пробудить их, и тогда они вы­рвутся на волю, став причиной сильнейшей бури.³

В то время чертей обвиняли во многих несчастьях; даже мать Лютера, когда исчезали яйца, молоко и масло, обвиня­ла в этом чертей. Однако буря, вызванная чертями, ни в ка­кое сравнение не шла с бурей, вызванной Богом. Тогда бы­ло общепринятым считать, что Бог использовал бури для наказания людей. Наиболее известная христианская карти­на, вырезанная по дереву, запечатлела Иисуса, направляю­щего совместно с чертями грешников в ад. На этой картине Иисус был изображен сидящим на троне правосудия с край­не недовольным выражением лица. Чуть ниже черти тащили мужчин и женщин в адское пламя. Лютер видел подобные изображения еще в своем детстве, и они глубоко засели у не­го в голове.

Путешествие той ночью через лес стало, наверное, самым страшным моментом в жизни Лютера. Только представьте себе его состояние: Лютер был до смерти напуган, а его серд­це буквально рвалось из груди наружу. Выскочив из леса, он вспомнил о смерти друга, который пал жертвой Божьего гне­ва—в него угодила молния. Обстановка была очень схожей. Лютер подумал, что пришло и его время. Он вышел на про­секу и двинулся по ней, когда молния ударила настолько близко, что его бросило на землю. Пытаясь спасти свою жизнь, Лютер в отчаянии закричал, обратившись к единст­венному известному ему источнику помощи: "Святая Анна, помоги мне! Я стану монахом".⁴

Прокричав голосом, полным отчаяния, эти два предложе­ния, Лютер был уверен, что он призвал все доступные ему си­лы. Он воззвал к Анне, потому что она была милосердной ба­бушкой Иисуса, как об этом говорилось в легендах.

Почему же человек, ставивший перед собой цель стать ад­вокатом, так быстро, с одним ударом молнии, изменил свое решение и решил отправиться в монастырь? В отличие от не­которых историков, я не стану утверждать, что это было при­звание. Каждый человек во времена Лютера знал, что, став мо­нахом, он лучше всего защитит себя от адского пламени. Из-за страха за свою жизнь Лютер разрушил ожидания своих родите­лей и ушел в монастырь.

 

Сила святой Анны

Лишь немногие служители католической церкви имели личные отношения с Иисусом Христом, поэтому людям, жившим в языческом немецком обществе, было тяжело по­нять, как можно поклоняться невидимому Богу. Проблема эта проявилась еще в 300 году после Рождества Христова. Тогда церковь пыталась решить ее, воздвигая статуи: статую Павла, статую Иисуса и, наконец, статую Марии, которая играла далеко не самую последнюю роль в поклонении като­ликов. С того момента как в католической, так и в право­славной церквах возникла практика молитвы и поклонения мертвым святым. Это, конечно же, не находит своего под­тверждения в Библии.

В семье Лютера наиболее почитаемой святой была Анна. Она была известна как покровительница шахт. Ханс Лютер, шахтер, постоянно, когда Мартин был маленьким, взывал к ее помощи, и вся семья связывала свои успехи с ее благорасполо­жением. Кроме того, Анна являлась матерью Девы Марии.

Религиозный дух в церкви совершенно исказил в представ­лении людей образ Бога. Боящиеся Бога и Иисуса, они моли­лись Марии, матери Господа. Людям она казалась наиболее до­ступной. Только она могла повлиять на Иисуса, этого неумо­лимого Судью. Жившие в средневековье люди верили даже в то, что Мария, будучи женщиной, без проблем могла обмануть и Бога, и дьявола, заступившись за человека, обращающегося к ней в молитве. По ходатайству Своей матери Иисус мог успо­коить Божий гнев и пробудить Его милосердие.⁵

Но здесь крылась и еще одна хитрость. Люди знали, что Ма­рия, на чьи плечи были возложены просьбы всего мира, могла оказаться слишком занятой, чтобы им помочь. Поэтому их учили призывать также и имя святой Анны, матери Марии, ко­торая могла пойти к своей дочери или к Иисусу, Который, в свою очередь, мог обратиться к Богу с просьбой отменить гря­дущее наказание.⁶

 

У нас нет необходимости искать окольные пути к Богу. Мы имеем перед Ним Защитника, к Которому смело можем обращаться

 

Подобный путь к Богу был слишком длинным и запутан­ным. Хотя это может показаться очень утомительным и, воз­можно, забавным, но такой была и по-прежнему является об­щепринятая ежедневная практика человека, верующего в Бо­га. Мы должны быть рады, что у нас имеется Защитник перед Отцом, с Чьей помощью мы можем смело, без капли стыда, предстать перед Божьим троном в трудную минуту. Возможно, все люди, знавшие об этом во времена Лютера, были обезглав­лены или сожжены на костре за попытку рассказать истину другим людям.

Людей, в средние века подвергавших сомнению принципы католической церкви, даже если при этом они руководствова­лись библейскими истинами, часто ожидала смертная казнь. Может быть, вы никогда не задумывались о цене, которая бы­ла уплачена ради того, чтобы вы могли иметь Библию, сегодня пылящуюся на вашей полке. Давайте же задумаемся об этом и обратимся к Божьему Слову с еще более глубоким уважением и усилившимся духовным голодом.

 

Сила монашеского положения

Второй составляющей ночного возгласа Лютера в момент, когда он был брошен на землю ударом молнии, было его обе­щание стать монахом. Опять же его слова не были лишены смысла, хотя, как мне кажется, Лютер произнес их под вли­янием своих навязчивых мыслей о Боге и сверхъестествен­ном. Почему именно монахом? Ответ на этот вопрос мы по­лучим, если представим себе преимущества монашеского положения. Став монахом, Лютер наверняка получил бы уверенность в собственном спасении. Один из его биографов писал следующее: "В монастырь он отправился так же, как и остальные, и даже более остальных, для того, чтобы прими­риться с Богом".⁷

Став монахом, человек обретал привилегированное поло­жение в глазах Бога. Люди верили, что монашеский обет явля­ется вторым крещением, которое делает человека абсолютно безгрешным. В одной легенде говорится, что какой-то монах умер, не надев своей рясы, и в таком виде был лишен пропус­ка в рай. Только после того, как он вернулся назад и надел ря­су, небесные врата распахнулись перед ним.⁸

Думаю, вам понятно, почему средневековье называли "темными временами". Никто не признавал публично исти­ну и свет Иисуса Христа. Даже люди, умевшие читать по-ла- тыни, не могли, или не хотели, отличить правду от лжи.

Тогда еще не было протестантских проповедников - двери перед ними распахнул именно Лютер. Человек мог быть либо католиком, либо еретиком - и никем более. Все, чего желал Лютер, - это подчиниться и стать монахом. Бог не оставил без внимания его возглас и, как я думаю, искреннее сердце, искав­шее Бога. В темном углу монастыря, куда ушел Лютер, Бог на­ставлял его и открывал истину. Очень скоро уже он сам выйдет с этой истиной к людям и освободит христианский мир от дер­жащих его оков.

Принятие обета

Несмотря на яростную реакцию отца на его желание стать монахом, Мартин выбрал самый строгий монастырь, орден августинцев-отшельников, который находился в немецком городе Эрфурт. Лютер понял, на что он идет, когда распрос­терся на ступенях перед настоятелем монастыря. Ему пред­ложили как минимум один испытательный год, во время ко­торого необходимо было придерживаться скудной диеты, но­сить грубую одежду, участвовать в ночных службах, работать днем, усмирять свою плоть, жить в исключительной бедности и терпеть позор, прося милостыню. Лютеру было позволено приступить к испытательному сроку, после чего настоятель по­целовал его в щеку и напомнил, что человек будет спасен толь­ко в том случае, если выдержит испытание до самого конца.

Мартин знал лишь одного монаха, который продержался до самого конца. Его звали Уильям из Анхальта. Уильям отказал­ся от своего дворянского звания и стал монахом, просящим милостыню. Каждый человек в городе знал его. Однажды Лю­тер написал:

"Я видел его своими собственными глазами... Когда мне было четырнадцать лет, я оказался в Магдебурге. Он шел по улице и волок свой мешок, как осел. Он настолько изнурил себя постом и ночными службами, что был по­хож на скелет — только кожа да кости. Никто не мог смо­треть на него, не испытывая чувства стыда за свою соб­ственную жизнь."⁹

Увидев этого монаха с большого расстояния много лет на­зад, Лютер решил, что таким выглядит путь ко спасению. На протяжении своего испытательного срока он был убежден, что наконец нашел то место, где обретет мир. Целый год Лютер да­же не вспоминал о тех мучениях и кошмарах, которые прихо­дили ему в голову в моменты, когда он думал о Боге и своей собственной душе.

Но, если быть до конца искренним, религиозный дух все­гда возвращается и говорит: "И этого будет недостаточно. Ты должен делать больше. Ты должен быть лучше". После ус­пешного завершения испытательного срока Лютер сделал следующий шаг и полностью посвятил свою жизнь Богу. Как только он произнес обет, мучения вернулись. Изнуряющие религиозные духи снова набросились на него, наполняя ду­шу Лютера подавленностью, депрессией и ощущением соб­ственной беспомощности. В один момент Лютер мог чувст­вовать себя хорошо, но через минуту приходил в страшней­шее уныние. Пытаясь остановить агонию, он стал искать другие пути угождения Богу.

Если монашеского обета было недостаточно, значит, как думал Лютер, ему следовало подчиняться и следовать каждому существующему правилу праведной жизни. Он начал засыпать Небеса великим множеством различных добрых дел, надеясь таким образом обрести святость. Лютер принял решение быть наиболее деятельным среди всех остальных монахов. Он ре­шил спать меньше всех, больше всех поститься и проводить большую часть времени на исповеди. В самом деле, исповеда­нием своих грехов Лютер по-настоящему утомлял священни­ков. Однажды для этого ему потребовалось целых шесть часов. Но все эти дела приносили Лютеру лишь непродолжительное облегчение. Очень скоро муки возвращались снова, и ему при­ходилось искать новые способы усмирения плоти, чтобы этим угодить Богу.

Библия в монастыре была прикована цепью к стене, и Лю­тер часто подходил, чтобы читать ее, надеясь обрести столь не­обходимое ему ощущение мира. Но вместо этого Библия гово­рила ему только о святости, к которой необходимо стремиться. Не находя облегчения, Лютер закрылся в своей комнате, сно­ва и снова повторяя латинские слова. На протяжении семи не­дель он почти не спал, а в течение четырех дней - ничего не ел и не пил. Когда другие монахи выбили двери и вошли в келью Лютера, они обнаружили его еле живым. Изнуренный постом, нехваткой сна и отчаянием, Лютер в конце концов пришел в себя и услышал доносящиеся из коридора отголоски пения хо­ра мальчиков.

"Я действительно был очень благочестивым монахом, - вспоминал Лютер годами позже. - Если бы монах мог попасть на Небеса благодаря своим делам, я, несомненно, был бы там. Если бы моя жизнь в монастыре продолжалась дольше, я бы наверняка заморил себя до смерти постоянными бдениями, молитвами, чтениями и другими делами".¹⁰

В своем стремлении к святости Лютер трудил­ся усерднее других монахов. Он постоянно обращался к Библии в поисках мира