Что было предметом дискуссии?

Основные пункты тезисов Лютера были следующими: (1) воз­ражение против продажи индульгенций для финансирования строительства базилики Святого Петра; (2) отрицание власти Папы Римского над чистилищем; (3) рассмотрение истинных путей помощи грешнику.

Лютер подверг критике представления о том, что Папа Римский может уменьшить страдания в чистилище. Он так­же подверг сомнению и то, обладают ли святые кредитом до­бродетели. Очевидно, что им обладал один лишь Христос. То же, что имел Христос, давалось людям совершенно свобод­но, без использования каких-либо папских ключей. Лютер выразил недовольство продажей индульгенций, которые, как он считал, вытеснили собой истинное раскаяние и ис­кренние дела милосердия. Кроме этого, Лютер был уверен, что продажа индульгенций давала людям ложное ощущение безопасности и способствовала появлению в их душах излиш­ней самоуспокоенности.

Подвергнув сомнению существование чистилища, Лютер сделал подкоп под само основание католической церкви. Что ес­ли чистилище было не чем иным, как страданиями людей во время своей жизни на земле? Лютер писал:

"Индульгенции являются наиболее разрушительными, потому что они наполняют сердца людей излишней са­моуспокоенностью и, таким образом, подвергают опас­ности спасение. Прокляты те, кто думает, что индульген­ции обеспечивают им спасение. Бог являет Себя в про­тивоположностях; человек может чувствовать себя поте­рянным в тот самый момент, когда он уже стоит на пути к спасению. Когда кажется, что Бог оправдает человека, Он проклинает его. Того, кого Бог хочет оживить, Он должен сначала убить. Благоволение Божье настолько часто описывается в форме гнева, что кажется чрезвы­чайно далеко как раз в тот момент, когда оно уже нахо­дится в руках. Человек должен сначала возопить о своей полной немощи. Он должен испытать страх, пронизыва­ющий его до мозга костей. Эти мучения являются муче­ниями чистилища. Я не знаю, где оно расположено, но уверен, что его можно почувствовать в этой жизни. Я знаю человека, который прошел через такие страдания, что, если бы они продолжались еще пятью минутами дольше, он обратился бы в пепел. В подобных беспокой­ствах и лежит начало спасения. Когда человек считает се­бя чрезвычайно греховным... даже если он миллион раз прощен Папой Римским, он может пожелать остаться в чистилище, ибо истинное раскаяние жаждет наказания. Христиане не должны бояться нести свой крест. Крещен­ный во имя Христово должен быть подобным овце, при­готовленной к закланию. Добродетели Христовы гораздо более действенны тогда, когда несут крест, а не отпуще­ние грехов"²⁵.

В то время как Лютер продолжал заниматься своими иссле­дованиями, вывешенные им "Девяносто пять тезисов" без его ведома были переведены с латинского на немецкий язык и уже во всю циркулировали не только среди представителей церк­ви, но и среди простых людей. Они совершали свою работу в области духа. Вызывая гнев религиозных властей, тезисы в то же время открывали истину простым людям. Подобное поло­жение дел представляло реальную угрозу врагу, который пра­вил людьми, опираясь на их невежество.

Лютер сидел в своем рабочем кабинете, даже и не подозре­вая о том, что за его дверями все пришло в необыкновенно ин­тенсивное движение. Предпосылки к нему создавались на протяжении сотен лет. Все началось с Джона Уиклифа и его перевода Библии на родной язык, чтобы сделать ее доступной простому человеку. Затем пришло время Яна Гуса, озарившего тьму средневековья некоторыми из откровений, которые поз­же понесет людям Лютер. Уиклиф и Гус умерли, так и не уви­дев плодов своей деятельности; их увидел Лютер. Более того, он поспособствовал тому, что плоды эти распространились по всему миру. Легенды говорят, что Гус, сгорая на костре за свою "ересь", предсказал пришествие Лютера. Как сообщают, он из пламени обратился к церковным лидерам и сказал им, что че­рез сто лет придет человек, которого они не смогут убить.

Гус не назвал Лютера по имени, тем не менее, Лютер мог быть единственным человеком, которого имел в виду чешский рефор­матор. Лютер вышел на сцену спустя примерно сто лет после казни Гуса, и, несмотря на то, что на его жизнь неоднократно по­кушались, никто так и не смог достичь поставленной цели.

Некоторые историки любят поспорить о том, прибил Лютер свои тезисы к дверям церкви или же просто распространил их копии. Они говорят, что если бы Лютер распространил копии своей работы, то начало Реформации не было бы таким силь­ным.²⁶ Подобные споры просто смешны и уводят фокус в сторо­ну от содержания тезисов, которое представляет основную цен­ность. Попытка преуменьшить влияние, оказанное "Девяноста пятью тезисами", неважно, каким образом они распространя­лись, говорит о невежестве ученых. Вне всякого сомнения, мы до сих пор ощущаем влияние работы, проделанной Лютером пять­сот лет назад. Независимо от того, как все это происходило, зна­чение Реформации останется неизменным.

Да, Лютер прибил свои убеждения и мысли к церковным две­рям, приглашая всех заинтересованных принять участие в их обсуждении. Также он разослал копии своих тезисов тем, кто не мог прочитать их на дверях церкви. Здесь я хочу обратить ваше внимание на то, что отправка тезисов по почте стала еще одной составляющей смелой позиции Лютера, стремив­шегося защитить истину. Действительно, одним из адресатов стал архиепископ, оказывавший Льву X помощь в учрежде­нии и распространении индульгенций. Как Лютер, мог по­ступить лишь исключительно сильный человек!

"Девяносто пять тезисов" Лютера распространились по всей Германии в течение нескольких недель, что само по се­бе является достойным внимания. Практически каждый че­ловек, читавший их, восхищался смелостью Лютера. Лютер немного испугался произведенного его работой эффекта, но люди были настолько рады первому пробившемуся сквозь темные тучи лучу света, что движение стало быстро набирать обороты. Рим пришел в беспокойство, и Папа распорядился как можно пристальнее изучить ситуацию.

Следующие четыре года дело, заведенное против Лютера, пребывало в подвешенном состоянии, и этого времени ре­форматору оказалось достаточно для того, чтобы вопросы, имевшиеся в его сердце, обратились в твердое откровение в духе. Теперь он уже не нуждался в дискуссиях. Как Лютер за­явил позже, во время разбирательства, касавшегося его тези­сов, "моя совесть пленена Божьим Словом".²⁷

Как я уже говорил, католическая церковь допустила огром­ную ошибку, оставив Лютера наедине с Библией. Реформатор становился все сильнее и сильнее в своих убеждениях и под­вергал сомнению все больше общераспространенных практик папской церкви.

Вскоре Лютер заявил, что Писание, а не Папа Римский, яв­ляется окончательной инстанцией, потому что Папа, как, впрочем, и церковные Соборы, мог ошибаться. Лютер отрицал власть Папы над чистилищем — а вскоре он полностью отбро­сил и все остальные представления об этом месте.

Лютеру угрожали отлучением от церкви, но это его не ос­тановило. Почувствовав наконец уверенность в Библии и своих отношениях с Богом, реформатор наверняка знал, что даже если католическая церковь исключит его из своих ря­дов, ничто не сможет забрать у него Божью любовь. Лютера не пугали и мысли о возможной казни. Он был готов умереть за свою веру. Как следствие, Лютер смело заявлял, что епис­копам, отлучающим прихожан от церкви по финансовым со­ображениям, люди подчиняться не должны.²⁸ Лютер стал по­нимать, что новое вино, которое было у него внутри, невоз­можно уже поместить в старые меха. Его дни в лоне католи­ческой церкви были сочтены.

 

Писание является последней инстанцией, не Папа Римский. Даже находясь под угрозой отлучения от церкви, Лютер знал, что ничто не сможет лишить его Божьей любви

На пути к отлучению

Изначально Лютер не хотел покидать церковь; он лишь желал видеть исправленными некоторые ошибки. Однако его попытки добиться этих исправлений вызвали многочис­ленные атаки церковных лидеров. Отлучение было предназна­чено для еретиков, но Лютер пока не считался таковым, по­скольку не нарушил ни одного папского распоряжения. Пап­ское распоряжение, или булла, представляло собой документ, подписанный Папой Римским и адресованный церкви, в ко­тором давалось определение какой-либо позиции по какому-либо вопросу. Поскольку до сих пор Папа не издал ни одного письменного документа, касавшегося индульгенций, Лютер не совершал ничего предосудительного, подвергая сомнению за­конность их продажи.

Поскольку Лютера было невозможно отлучить от церкви, в 1517 году Папа Римский подготовил ему ловушку. Осенью ему удалось заманить Лютера в Аугсбург, предложив ему принять участие в дебатах. Тот уже давно стремился к дискуссии, по­этому с радостью принял приглашение. Лютер думал, что гря­дущие дебаты станут первым шагом на пути к избавлению церкви от присутствовавших в ней ошибочных учений. Одна­ко получилось наоборот - встреча в Аугсбурге стала для Люте­ра первым серьезным столкновением с религиозными лидера­ми того времени. Враг предстал перед Лютером в лице карди­нала Томаса де Вио Каэтана.

Лютер склонился перед кардиналом, а затем распростерся перед ним. Тот приказал Лютеру встать. Лютер встал на коле­ни, и кардинал снова приказал ему подняться. С уст последне­го слетело лишь одно слово, и Мартин тут же понял, что стоя­ло на повестке дня. "Отрекись", - приказал Каэтан. Лютеру стало ясно, что никакой дискуссии не будет. Кардинал отме­нил ее. Теперь же он рассчитывал, что Лютер раскается, отре­чется от своей "ереси" и пообещает больше не проповедовать свои "Девяносто пять тезисов", а также воздержится от любой деятельности, нарушающей мир внутри церкви.

Лютер настолько сотряс христианский мир того времени, что сам Папа Римский назвал его диким кабаном, ворвавшим­ся в Господний виноградник. Кардиналу Каэтану было прика­зано не допускать никаких дебатов во время встречи в Аугсбурге. Повестка дня вмешала в себя лишь два варианта развития событий - либо Лютер отречется от своих взглядов, либо он будет взят под стражу и доставлен в Рим. Лютер не имел ни ма­лейшей возможности завязать дискуссию. Тем не менее, ему удалось сказать нечто невообразимое: "Человек оправдывается верой, а не таинствами". Каэтан не представлял для Лютера до­стойного соперника, и последний прекрасно знал это. Будучи неспособным подкрепить свою позицию написанным в Биб­лии, кардинал сказал: "Ты должен сегодня отречься от своих взглядов: хочешь ты того или нет. В ином случае я на основа­нии этой одной фразы осужу все остальное, что ты можешь еще сказать!"²⁹ Лютер смело заявил, что от своих взглядов он не отречется, отметив, что простой человек, вооруженный Сло­вом Божьим, обладает большей властью, чем Папа Римский и все его духовенство. Каэтан же на это ответил, что Папа Рим­ский обладает еще большей властью, чем Библия.

Далее Лютер был обвинен в претенциозности, потому как считал, что может самостоятельно толковать Писание, хотя делать это тогда было позволено одному лишь Папе Римско­му. Таким образом, Лютер подверг сомнению само основа­ние папской власти. Он задал вопрос: почему церковь счита­ет Папу преемником Петра и, более того, почему католи­цизм считает Петра своим основанием, тогда как Павел го­ворил: "Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос"(1 Коринфя­нам 3:11)1 Дискуссия закончилась тем, что Каэтан приказал Лютеру убираться вон.

Лютер перед кардиналом Каэтаном Архив картин "Норт Винд"

Лютер, покинув дворец кардинала, отправил своему другу письмо, в котором написал: "Может быть, кардинал и является способным томистом, но христианский мыслитель из него ник­чемный. Он с этим справляется не лучше, чем осел с арфой". Лютер закончил свою мысль, сказав, что кардинал способен держать ситуацию в своих руках не лучше, чем осел арфу.³⁰

Эти слова получили широкий резонанс, и очень скоро в Гер­мании стали появляться гравюры, вырезанные по дереву, и гобе­лены, изображавшие осла, играющего на арфе, с головой... нет не Каэтана, но самого Папы Римского!

Крайне разочарованный тем, что ему не удалось одержать победы над Лютером, Каэтан пожаловался Штаупицу, духов­ному отцу и наставнику Мартина. Кардинал попросил его по­мочь уговорить Лютера отречься от своих убеждений. Но Шта­упиц, полностью поддерживая своего ученика, ответил Каэта- ну отказом. Мистик знал, что дальнейшая жизнь Лютера будет наполнена значительными трудностями и сложными решени­ями, принятие которых заставит его разорвать свои обязатель­ства перед орденом августинцев. Предвидя это, Штаупиц осво­бодил Лютера от обетов ордена. Позже тот назовет это одним из своих трех отлучений от церкви.

Лютер находился в Аугсбурге и ожидал, когда его снова вы­зовут к кардиналу для продолжения дискуссии, но никто не приходил за ним. Понимая всю шаткость своего положения, связанную с дальнейшим пребыванием в этом городе, он по­среди ночи умчался оттуда на коне.

Вернувшись в Виттенбург, Лютер снова оказался в безопас­ности, потому что люди вокруг относились к нему с большим благорасположением. На территории Саксонии на одного че­ловека, поддерживавшего Папу Римского, приходилось трое сторонников Лютера.³¹ Другим преимуществом Лютера явля­лось то, что правитель Саксонии, Фридрих, очень тепло к не­му относился и старался обеспечить его полную безопасность. Именно Фридрих обеспечил Лютеру безопасность пути во вре­мя бегства того из Аугсбурга.

Теперь же Фридрих оказался в затруднительном положе­нии. После произошедшего в Аугсбурге Папа Римский по­просил его либо задержать Лютера и привезти его в Рим, ли­бо запретить появляться на своей территории. В противном случае, если бы Фридрих остался верным Лютеру, то мог бы быть обвинен в предоставлении убежища еретику. Хотя сак­сонский правитель несколько и преуменьшил перед папски­ми представителями теплоту своих отношений с Лютером, но тем не менее не позволил им задержать его и отправить в Рим. Фридрих обратился к светским властям и потребовал, чтобы дело Лютера рассматривалось на территории Герма­нии светским судом. Также он напомнил Каэтану, что Люте­ра еще ни разу официально не обвиняли в ереси, поэтому для его задержания не имеется никаких оснований.

 

Постановление антихриста

Подобная позиция Фридриха добавила Каэтану работы. Он вместе с другими противниками Лютера начал готовить пап­скую буллу, которая обозначила бы официальную позицию Папы Римского в отношении индульгенций. Как только при­каз был подписан Папой, Лютер оказался на один шаг ближе к тому, чтобы быть обвиненным в ереси, поскольку его тезисы оспаривали законность индульгенций. Фактически булла стала официальным обвинением, выдвинутым церковью против "Де­вяноста пяти тезисов".

Папская булла была официально названа Bull Exsurge Domine. Лютер получил ее в октябре 1520 года и назвал "отвратительной буллой антихриста".³² После выхода нового папского распоряже­ния книги Лютера стали сжигать в Риме, Кельне и других горо­дах. Самому же реформатору для отречения от своей "ереси" да­ли шестьдесят дней.

Лютер, в свою очередь, осудил людей, издавших буллу, сказав:

"Ты, Лев X, и вы, кардиналы, а также каждый, кто хоть что-нибудь значит в курии, я бросаю вам вызов и заяв­ляю в лицо, если эта булла на самом деле вышла от ваше­го имени и с вашего ведома, я призываю вас на основа­нии силы, которую я, как и все христиане, получил по­средством крещения, раскаяться и отбросить подобные сатанинские богохульства, причем сделать это прямо сейчас. Если же вы этого не сделаете, то знайте, что я вместе со всеми, верующими во Христа, буду считать Римский Престол захваченным сатаной и в результате ставший престолом самого антихриста; также я более не буду подчиняться либо иметь какое-либо отношение к нему, ибо он стал главным и злейшим врагом Христа. Ес­ли же вы будете упорствовать в своем неистовстве, то от­правляйтесь в руки сатаны вместе с этой буллой и други­ми своими постановлениями, чтобы ваша плоть была уничтожена, а дух оказался рядом с нами в День Госпо­день. Во имя Того, Кого вы преследуете, Иисуса Христа, нашего Господа"³³.

Лютер дал знать всем жителям Виттенбурга, что его не беспо­коят выдвинутые против него обвинения. Столкнувшись с кри­тикой и религиозным недоброжелательством, Лютер тем не ме­нее воспринял это с храбростью, позволившей ему заявить:

"Да будет всем известно, что никто не окажет мне услугу, выразив свое презрение к этой возмутительной, еретиче­ской, лживой булле, так же как никто не разозлит меня, отнесшись к ней с почтением. По милости Божьей я сво­боден, и эта вещь не успокоит, но и не напугает меня. Я прекрасно знаю, где находятся мои утешение и храб­рость, а также Тот, Кто защищает меня как перед людь­ми, так и перед демонами. Я буду поступать так, как счи­таю правильным. В День Суда каждый должен будет предстать перед Господом и ответить сам за себя; тогда, возможно, и вспомнят мое предупреждение"³⁴.

Святой костер

Прошло шестьдесят дней, но Лютер так и не отрекся от своих убеждений. Вместо этого он сжег буллу вместе со всем каноническим законом, согласно которому велось управле­ние католической церковью с самого начала ее истории! Не­которые историки считают, что именно этот костер, в боль­шей степени, чем "Девяносто пять тезисов", положил начало Реформации.³⁵

Лютер назначил сожжение папских законов на утро 10 де­кабря. Он даже развесил объявления, приглашающие посетить это мероприятие. Текст этих объявлений звучал следующим образом: "Всем поборникам евангельской истины необходимо присутствовать в девять часов утра возле церкви Святого Кре­ста, где в соответствии с древним и апостольским обычаем бу­дут сожжены нечестивые книги папских законов и схоластиче­ской теологии".³⁶

К назначенному времени в указанном месте собрались лю­ди со всего университета, преподаватели и студенты. В первую очередь в костер были брошены сборники канонических за­конов. Это не было простым занятием, поскольку канониче­ский закон в западном мире являлся тем же, чем в иудаизме - Талмуд, а в исламе - Коран. Он представлял собой сборник законов латинского христианства, обладающий религиозной властью. В те времена канонический закон считался тем же, что и Божьи заповеди.³⁷

После того как огонь поглотил свою первую жертву, Лютер подошел к костру и бросил в него буллу со словами: "Посколь­ку ты предала Божью истину, пускай же Господь сейчас погло­тит тебя в этом огне!"³⁸ Далее Лютер сказал: "Они жгли мои книги, а теперь я жгу их".³⁹ После того как все было кончено, Лютер вместе с другими университетскими преподавателями отправился назад в город. Студенты же, находясь под впечат­лением только что увиденного, остались у церковных стен, полные жизни и энергии. Хотя в тот момент им еще не было явлено откровение, позволившее бы понять, что на самом де­ле произошло перед их глазами, Лютер позже в красках описал им, что значила эта десятиминутная церемония и какую пози­цию им необходимо занять теперь, зная истину.

Духовная сила

Студенты, молодые и простодушные, должно быть, были воодушевлены прошедшей акцией протеста и высыпали на улицы, неся флаги и радостно напевая.

Хотя вся атмосфера была пропитана неудержимой энерги­ей, которая запросто могла подтолкнуть людей к восстанию, само сожжение папских документов восстанием не явля­лось; это была настоящая революция. Лютер посмотрел пря­мо в глаза духу религии и отказался отклониться или отсту­пить от своей позиции. Такова была духовная сила реформато­ра; сила человека, знающего свое место во Христе, представля­ющего, что говорит Библия об истине, и четко отделяющего ее от лжи. Подобная сила должна была снова прийти в церковь.

Духовная сила не является исключительно Божьим даром. Ее необходимо развивать и упражнять точно так же, как и ве­ру. Каким образом это можно сделать? Поглощая написанное в Слове. Здесь я говорю не только о ваших любимых, "добрых" местах в Библии. Вы должны с жадностью поглощать как "до­брые" места из Слова Божьего, так и те, где говорится о нака­зании. Твердо придерживайтесь их! Познав Слово, вы должны избавить свой разум от любых мыслей, противоречащих Биб­лии. Если же подобные мысли будут продолжать посещать ваш разум, не слушайте их, не соглашайтесь с ними и не благопри­ятствуйте им! Крикните: "Нет! Это не является Божьей исти­ной!" Заставьте свой разум преклониться перед Божьим Сло­вом и Божьим планом. Усердно молитесь и воздвигайте своего внутреннего духовного человека.

Лютер сжигает папскую буллу и весь канонический закон