Попытка духовного переворота

Наступил 1539 год. Поскольку Фарелю и Кальвину было за­прещено появляться в Женеве, у католической церкви сложи­лось впечатление, что Реформация в этом городе не имеет бу­дущего. В отсутствие лидеров движения Женева казалась лако­мым кусочком, готовым к тому, чтобы церковь спокойно вер­нула его себе.

Римские епископы и кардиналы в Северной Италии дума­ли, каким образом им лучше всего восстановить свое влияние. Не так давно они избрали нового кардинала по имени Иосиф Садоле. Он был высоконравственным и красноречивым чело­веком. Пользовавшийся большим уважением среди людей, Садоле был именно тем человеком, который так требовался церкви. Руководство католической церкви совместно с Садоле составило письмо с обращением к правительству Женевы, в котором местным властям предлагалось сохранить свою власть, но вернуться к католицизму. В письме также были обе­щаны помощь и поддержка Римом Женевы, а также спраши­валось: "Считаете ли вы более важным для своего спасения ве­рить и следовать тому, что католическая церковь одобрила еще полторы тысячи лет назад и истинность чего неоднократно подтверждала с тех пор; или же нововведениям, принесенным лукавыми людьми лишь двадцать пять лет назад?"³⁰ Этими сло­вами Садоле подверг сомнению истинные мотивы и репута­цию реформаторов.

Получив это красноречивое письмо, власти Женевы пообе­щали дать на него ответ. Письмо было написано на латыни, что поспособствовало отсутствию пристального внимания к нему со стороны простых горожан. Городское правительство почув­ствовало, что за этим посланием таятся недобрые мотивы, од­нако не имело в своих рядах человека, который был бы спосо­бен противостоять оказываемому давлению. Единственным выходом было отправить Кальвину копию письма и молиться, чтобы он простил их и пришел на помощь.

 

Письмо, о котором услышал весь мир

Когда Кальвин получил письмо, я думаю, что он даже и не вспомнил о том, как нехорошо с ним обошлись в Женеве. Сло­жившуюся ситуацию он рассматривал как прямую угрозу делу Христа, истинного Евангелия и истинной церкви; Кальвин да­же и мысли не допускал о том, чтобы оставить Женеву одну пе­ред лицом опасности.

Кальвин отложил в сторону все остальные дела и сел писать ответ. В течение шести дней он написал такой шедевр, кото­рый до сих пор распространяется по миру и ободряет верую­щих. Письмо Кальвина стало настолько известным, что даже получило название: "Ответ кардиналу Садоле".

Кальвин ответил кардиналу подробно по каждому пункту. С помощью скрупулезно подобранных фактов, примеров и аргу­ментов он разъяснил, а затем обезоружил злоупотребления и безнравственность, процветавшие в католической церкви. Каль­вин назвал себя одним из реформаторов, осуждаемых Римом. "Если бы вы набросились лично на меня, я с легкостью простил бы вам ваши нападки, приняв во внимание уровень ваших по­знаний... Однако когда я вижу, что мое служение, которое, как я уверен, определено мне Самим Богом, подвергается вашим ата­кам, то предательством, а не терпеливостью с моей стороны бу­дет остаться безмолвным и смотреть сквозь пальцы".³¹

Кальвин считал Божье Слово единственным источником истины и говорил, что Слово в сочетании с Духом формируют церковь

 

Несмотря на то, что Кальвин долгое время не был в Жене­ве, он относился к тамошней церкви с отцовской любовью и вниманием. Своим письмом он стремился защитить невинных от волчьих клыков. Кальвин писал Садоле: "Если бы я думал лишь о своих интересах, то никогда не покинул бы вас".³² Он называл Слово Божье единственным источником истины для реформаторов и говорил, что Слово в сочетании с Духом фор­мируют истинную церковь. Кальвин блестяще показал, что проповедь Евангелия является скипетром, с помощью которо­го Отец управляет Своим Царством - именно проповедь, а не латинизированная литургия или папская тирания. "Вы либо неправильно понимаете слово церковь, либо... сознательно и с готовностью искажаете ее предназначение".³³ Страстно и убеж­денно Кальвин писал:

"Относительно вашего утверждения о том, что мы сбра­сываем это ярмо, чтобы окунуться в разнузданную по­хоть, отбросив в сторону все мысли о вечной жизни, то давайте вынесем суждение, лишь сравнив наше поведе­ние с вашим. Мы, действительно, имеем многочислен­ные ошибки; слишком часто мы грешим и падаем. Тем не менее скромность не позволит мне, в отличие от ис­тины, похвалиться, насколько мы превосходим вас во всех отношениях, если, случайно, вы не промолчите о Ри­ме, этой известной обители святости, которая, разорвав в клочья путы чистой дисциплины и наступив ногой на всякое почтение, настолько переполнилась различными пороками, что вряд ли когда-либо на земле было что-то настолько омерзительное".³⁴

Садоле так и не ответил на всеобъемлющее письмо, напи­санное ему Жаном Кальвином от имени правительства Жене­вы. Католическая церковь больше ни разу не побеспокоила этот город.

Письмо Кальвина стало одним из наилучших произведений эпистолярного жанра, написанных во время Реформации. В нем нашел отражение истинный дух реформ.

 

На рынок за женой

В этой главе вы, наверное, обратите внимание на то, как редко Кальвин говорил, если вообще говорил, о своей личной жизни и о своих чувствах. Нам остается только предполагать, что он мог чувствовать, основываясь на опыте большинства людей.

В возрасте около тридцати лет Кальвин начал задумываться о браке. До того момента он не был серьезно обеспокоен по­добной мыслью. Его женой было Евангелие, распространению которого Кальвин посвящал большую часть своей жизни.

Реформатор никогда не писал о причинах, побудивших его расстаться с холостой жизнью, однако, как многие считают, подобное решение Кальвина стало результатом его жизни в до­ме Букера.

Букер и его жена Элизабет имели чудесные и трепетные от­ношения в браке. Их дом назывался "обителью праведности"³⁵ и был наполнен радостью и теплом.

Реформаторы и беженцы со всей Европы находили в доме Букера пристанище, где окружались вниманием и заботой. Сам же Букер подбадривал своих друзей также обзавестись се­мьей и наслаждаться браком. Лучшие друзья Кальвина в Страс­бурге также были женаты и жили счастливо.

Наличие у Кальвина достаточных жилищных условий, наверное, тоже в какой-то степени повлияло на его решение. Реформатор имел достаточно средств, для того, чтобы сни­мать большой дом в Страсбурге; поэтому он пригласил сво­их брата и сестру, живших в Базеле, приехать и поселиться с ним. Кроме этого, Кальвин предоставил жилье и несколь­ким своим Студентам. Однако его время, терпение и деньги были подвергнуты испытанию. Мне кажется, что Кальвин испытывал огромную потребность в личной жизни, которая приносила бы ему удовольствие. Он всегда заботился о ком-нибудь другом и уже достаточно устал от этого. Как можно предположить из нижеприведенного письма, которое Каль­вин написал нескольким своим друзьям, он очень нуждался в человеке, Который мог бы позаботиться о нем самом. Каль­вин просил друзей помочь найти ему жену. Он писал:

"Всегда имейте в виду, что я пытаюсь найти ее, ибо я не из тех безумцев, которые принимают также и пороки тех, в кого они влюблены, сраженные наповал красивой фигурой. Следующая красота привлекает меня: если она целомудренна, если она не слишком суетлива и брезгли­ва, если она бережлива, терпелива, если есть надежда, что она будет заботиться о моем здоровье".³⁶

Кальвин рассмотрел кандидатуры трех женщин, предло­женных его друзьями. Первая из них была богатой, но не зна­ла французского языка и не стремилась его выучить. Кальвин не хотел быть слишком богатым, поскольку в то время богатый служитель в глазах людей ассоциировался с лицемерием като­лической церкви. Кроме того, какой спутницей жизни могла для него стать женщина, не знавшая французского языка?

Второй потенциальной женой Кальвина была францужен­ка, преданная делу протестантизма, - но она была на пятнад­цать лет его старше. Кальвин рассудил, что ей осталось жить не очень много. Третья же кандидатура во всем устроила Кальви­на, и они планировали пожениться, но по неизвестным причи­нам из этого ничего не вышло.

Разочарованный Кальвин написал Фарелю, что он уже практически решил прекратить поиски и окончательно забыть о браке. Примерно в то же время Букер предложил своему дру­гу кандидатуру Иделетг Стордюр.

Иделетт была вдовой, имевшей двух детей, сына и дочь. Ее бывший муж, Жан, был пастором Женевской анабаптист­ской церкви во время пребывания там Кальвина. Жан и Кальвин некоторое время были противниками, поскольку однажды, во время публичных дебатов, Кальвин одержал над своим соперником блестящую победу. Однако наступили трудные времена, и Стордюры вынуждены были отправить­ся в Страсбург, где они снова встретились с Кальвином. На этот раз они стали друзьями. Стордюры приняли учение Кальвина и стали верными членами его церкви. Кальвин да­же крестил их младшего сына. Некоторое время спустя Жан умер от чумы. Иделетт была глубоко опечалена, а Кальвин почувствовал, что потерял хорошего друга.

Иделетт была привлекательной женщиной из богатой се­мьи. Ее вера в Бога была очень сильна. Она с удовольствием изучала Библию и горячо молилась за исполнение Божьих планов в Страсбурге.

Иделетт ответила согласием на предложение Кальвина, по­сле чего в августе 1540 года они поженились. Церемонию бра­косочетания провел Фарель, у друга которого наконец-таки появилась жена. Жизнь Кальвина была очень напряженной из-за его служения и постоянных приглашений на различные конференции. В течение первых сорока пяти недель своего брака Кальвин отсутствовал дома тридцать две из них.

Иделетт старалась не расстраиваться из-за этого. Согласив­шись стать женой Кальвина, она уже знала о его потребностях. В отсутствие мужа она вела домашние дела и заботилась о по­стояльцах. Когда же в Страсбурге началась эпидемия чумы, Иделетт отправила всех членов семьи в безопасное место, где они переждали угрозу. Жена Кальвина пользовалась уважением

благодаря своему сильному характеру и чувству собственного достоинства.

В первый год своего брака Кальвин получил неожиданное, но очень любезное приглашение вернуться в Женеву и стать там пастором.

 

Женева. Вторая попытка

Букер посоветовал Кальвину вернуться в Женеву. Хотя тому и нравилось продвигать Божье дело, его сердце сжималось от одной лишь мысли о том, что необходимо снова вернуться ту­да, где все так сложно начиналось. Фарель написал Кальвину несколько писем, настаивая, чтобы тот все-таки решился. Кальвин ответил своему другу искренним обещанием сделать этот шаг, написав те слова, которые я поместил в самом нача­ле этой главы, но также спросил, кто осудит его за нежелание возвращаться в столь опасное место.

Страсбург стал для Кальвина и его семьи своего рода утопи­ей. Букер посоветовал ему отправиться в Женеву для начала на один год, а позже вернуться назад. Наверное, это было единст­венное светлое пятно, которое хоть как-то успокаивало Каль­вина — надежда вернуться в Страсбург. Кальвин планировал пробыть в Женеве лишь несколько месяцев, приведя за это время в порядок местную церковь; на самом же деле он скон­чался там двадцать три года спустя.

В отличие от своего первого появления в Женеве, когда он был всего лишь простым путешественником, теперь Кальвин вернулся в город известным проповедником, обладавшим ог­ромным авторитетом и влиянием. Но даже несмотря на всю торжественность момента, ему по-прежнему было грустно от мысли о возвращении. Кальвин назвал свое возвращение "жертвой Господу".

Женева не жалела ничего для того, чтобы загладить свою вину перед Кальвином и успокоить его. Городские власти на­правили за ним в Страсбург высокопоставленного герольда и комфортный экипаж, запряженный двумя лошадьми. Они по­селили всю семью Кальвина в прекрасно обставленном доме рядом с собором; из окна дома открывался чудесный вид на озеро. Даже несмотря на все оказывавшееся ему внимание, Кальвин прибыл в Женеву в сентябре 1541 года со слезами на глазах.

В тот момент, когда Кальвин и вся его семья проезжали че­рез укрепленные городские ворота, друг реформатора Вире громко читал письмо Кальвина, в котором описывались его мысли, касавшиеся возвращения в Женеву. Одно предложение звучало следующим образом: "Нет ни одного места на этой зем­ле, которого я боялся бы больше".³⁷

 

Влияние кальвинизма растет

Небывалое восхищение жителей и властей Женевы прибы­тием Кальвина лишь немного успокоило его. Через три дня после своего прибытия он сказал Фарелю: "Как ты и желал, я

приехал сюда. Пусть же Господь направляет меня для сверше­ния блага".³⁸ Когда Кальвин снова оказался за кафедрой пер­вым в сентябре воскресным утром, он продолжил в том же ду­хе, что и три года назад.

Кальвин выступает перед советом в Женеве Музей Гетти

Кальвин, которого Женева знала ранее, обладал взрывным и неконтролируемым характером. Однако общение в Страсбурге со зрелыми, сдержанными людьми помогло Кальвину обуз­дать свои сильные эмоции. В своем письме Букеру он заверял, что будет вести себя выдержанно и с братской добротой отно­ситься к людям.

Поборов на первых порах свой огромный страх, вызванный пребыванием в Женеве, Кальвин немедленно принялся за ра­боту. Своей первостепенной задачей он считал организацию церкви. В этом деле опыт, приобретенный в Страсбурге, оказал Кальвину неоценимую помощь. Женевское правительство со­стояло из Малого Совета, Двухсот и Главного Совета.

Используя в качестве примера Слово Божье, Кальвин обо­значил четыре неизменных служительских сана - пасторы, учителя, пресвитеры и дьяконы, - вокруг которых и было сформировано все устройство церкви. Эти четыре сферы дея­тельности покрывали собой полностью всю церковную жизнь - поклонение, образование, внутреннюю прочность и нравст­венную чистоту, а также дела любви и милосердия.

Подобная структура организации и управления протестант­ской церкви сохранилась вплоть до наших дней. Особенно она заметна в баптистских церквах; хотя должность учителя в них особо не выделяется. Единственными служениями, которым не нашлось места в структуре Кальвина, стали служения апос­тола и пророка (см.: Ефесянам 4:11). Своей ролью Кальвин преимущественно считал роль пастора, хотя, если быть более точным, он являлся учителем-апостолом.

В соответствии с определенным направлением Кальвин ре­формировал церковь: католикам подобный процесс был чуж­дый. Проведенная им реорганизация сделала протестантскую церковь того времени наиболее приближенной к библейским истинам. Несмотря на то, что Кальвин проигнорировал служе­ние апостола и пророка, распределяя обязанности в церкви, он тщательно следовал Писанию. Благодаря своей несколько от­личной организации и учению, эта часть протестантов стала известна как кальвинисты. Кальвинизм оказал влияние на ты­сячи известных проповедников, таких как Чарльз Сперджен, Джонатан Эдварде, Уильям Кэри и Дэвид Брэйнерд. Принци­пы кальвинизма присутствуют в жизни бесчисленного количе­ства служений и сегодня.

 

Первый сан — пасторы

В обязанности пасторов входило проповедовать Слово, на­ставлять, увещевать, отправлять таинства и совместно с пре­свитерами производить внутри церкви структурные измене­ния. Они должны были посвящать себя посту и молитве, что­бы Слово Божье проповедовалось людям верно и безошибоч­но. Пасторы не должны были обременять себя постоянной поддержкой системы; также им не следовало изнуряться, по­сещая множество людей и заботясь об их нуждах. Вместо это­го они могли помолиться за всех больных в городе, если их к этому побуждал Бог.

Кальвин был горячо убежден, что пасторы должны были посвящать себя исключительно Слову и молитве, потому что считал, что проповедование было подобно "посещению Бо­гом, во время которого Он протягивает Свои руки, чтобы при­тянуть нас к Себе".³⁹ Кальвин нетерпимо относился к пасто­рам, у которых недоставало чего-то из вышеперечисленного; они сурово наказывались.

Если какой-либо человек изъявлял желание стать пасто­ром, ему необходимо было доказать свое призвание и пока­зать, что образ жизни, который он ведет, соответствовал его стремлению. После проверки нравственности своего поведе­ния претендент на должность пастора проверялся на знание учения и Библии. Прежде всего, этот человек должен был пройти несколько стадий проверки служителями церкви, а за­тем его кандидатура должны была быть одобрена советом церкви и людьми.

Пасторы должны были встречаться каждую неделю, чтобы обсуждать жизнь церкви и учение, а также решать возникающие проблемы. Если же возникали какие-либо споры или разногла­сия, которые не могли быть решены пасторами самостоятельно, они должны были пригласить пресвитеров, которые бы вынес­ли свое суждение и помогли принять единое решение.

Кроме этого, пасторы были обязаны посещать ежеквар­тальные собрания, где избирались служители. На этих собра­ниях также обсуждались вопросы, связанные с управлением церковью, зарплатой и любыми дисциплинарными проблема­ми. Подобное собрание получило название Преподобная Гильдия и имело своей целью установить подотчетность среди новых церквей.

Преподобная Гильдия со временем превратилась в одну из наиболее влиятельных организаций церковных служителей во всем мире. На ее базе было сформировано Женевское миссио­нерское агентство, которое направляло миссионеров-реформа- торов в Италию, Германию, Шотландию, Францию, Англию, а также к неевропейским народам за океан. В те дни миссионеры сталкивались с небывалыми трудностями; многих из них просто убивали. Некоторые из направлявшихся Кальвином в Южную Америку миссионеров были убиты еще во время своего пути. По этой причине Божьи служители, прибывая на новое место, со­здавали подпольные церкви, члены которых тайно встречались в амбарах, на полях или же в уединенных пещерах.

Организованная Кальвином академия стала первой школой служителей, которая направляла миссионеров по всему миру с наказом реформировать церковь до ее изначального состоя­ния. В этой сфере очевидным для нас становится апостольское помазание Кальвина.

Человек, обладающий апостольским помазанием, создает не­что вроде центра управления, из которого исходит множество различных служений, распространяющихся по всему миру. Лю­ди, направленные таким центром, готовы к действию на терри­ториях, которые враждебно воспринимают Евангельскую Весть. Они обучены распознавать духовный климат местности и дейст­вовать, даже несмотря на то, что окружающая обстановка может быть поражена демоническим, культурным или религиозным влиянием. Подобные миссионеры обладают всем необходимым для того, чтобы изменять и смягчать духовную атмосферу, делая людские сердца доступными Слову и Святому Духу.

В своей школе Кальвин создал именно такую атмосферу. Он рассказывал своим студентам о животворящей силе Слова Божьего; он воспитал новое поколение верующих, которые твердо придерживались истинной веры, за которую многие из них отдали свои жизни. Кальвин воспламенил сердца студен­тов осознанием своей миссии побуждать радикальные преоб­разования там, куда направит их Дух Господень.

Кальвинизм стремительно распространялся и привлек к себе больше верующих, нежели лютеранство. Почему? Во многом благодаря прекрасным организационным навыкам Кальвина. Лютер распространял свое послание с помощью печатного станка, публичных дебатов и радикальных демонстраций, кото­рые вдохновляли веру других людей. Кальвин же методично проводил радикальную реконструкцию учения, объясняя лю­дям причины этого, открывая им истинный смысл предназна­чения в жизни верующего. Апостольские способности Кальви­на сформировали в душе его студентов прочное основание.

 

Второй сан - учителя

Учителя также назывались докторами и избирались из чис­ла пасторов. В их обязанности входило оберегать чистоту еван­гельского учения и поддерживать хорошо подготовленных служителей в выполнении задач, связанных с наставлением.

Прежде всего, учителя занимались теологией, но, кроме этого, им необходимо было знать также языки и науку. Движимые этой целью, молодые церкви открыли школу, где учащиеся изучали не только церковные доктрины, но также греческий язык и иврит. В те времена девочки и мальчики обучались от­дельно. Эта знаменитая школа стала известна как Женевская Академия. Ее деканом был избран француз по имени Теодор Беза. Позже он станет одним из лучших друзей Кальвина, да­же заместив того на посту главы Преподобной Гильдии.

Лекции для взрослых читались каждые понедельник, среду и пятницу. Своей целью лекторы ставили рассказать членам церкви об истинном смысле Писания и дать необходимые зна­ния потенциальным пасторам.

Третий сан - пресвитеры

Пресвитеров избирали на основании их поведения. Они должны были быть высоконравственными людьми, извест­ными своей мудростью и надежностью, обладающими хоро­шей репутацией, которые стали бы доказательством того, что пресвитеры не станут легкой жертвой греха и порока. Эти мужчины назначались главными пасторами и наделя­лись полномочиями следить за нравственной и духовной жизнью людей.

Каждая церковь имела одного или двух пресвитеров, кото­рые следили за жизнью семей, находившихся под их юрисдик­цией. Если пресвитеры замечали случаи неправильного пове­дения, их обязанностью было исправить и наставить прови­нившихся, а затем посмотреть, наступило ли раскаяние. Пре­свитеры должны были сообщать об аморальном поведении только в тех случаях, если они сами никак не могли повлиять на него. В таком случае оповещался совет церкви, который увещевал человека покаяться. Если же призыв оказывался тщетным и грех продолжался, нарушителя отлучали от церкви до тех пор, пока он не раскаивался.

Основываясь на Послании к евреям 3:13, пресвитеры своей главной обязанностью имели постоянное увещевание верую­щих, вдохновляющее их совершать добрые дела и вести духов­ную жизнь, которая была бы угодна Господу.

 

 

Четвертый сан - дьяконы

Основываясь в своей деятельности на нравственных прин­ципах, указанных в 1 Послании к Тимофею 3, дьяконы избира­лись для того, чтобы служить в одном из двух направлений: следить за церковными фондами и управлять или же следить за социальным благополучием членов церкви.

Женева славилась тем, что там не было нищих, а также больных людей, которые не были бы окружены величайшей заботой. Каждый дьякон основывал в своем районе госпиталь. Если кто-либо из жителей заболевал, дьяконы находили ему врача. В зависимости от обстоятельств, врач мог посетить больного либо в больнице, либо у него в доме. Подобная сис­тема была создана прежде всего для того, чтобы позаботиться о женевских бедняках. Каждый горожанин получал лучшую медицинскую и духовную помощь, что было поистине беспре­цедентно для того времени. Благодаря этому Женева стала из­вестна как город истинного Евангелия.