Берг М. О литературной борьбе // Октябрь. 1993. № 2. С. 189.

164                                                                                                   Постмодернизм

та, или Различные послания к Ферфичкину”. Концентрацией самокомментирования стал комментарий “Близкое ретро” к роману А. Битова “Пушкинский дом”.

Формой и приемом в прозе постмодернизма может быть перечень, каталог. Перечень предполагает обезличенность, отсутствие автора. Функции предметов остаются за пределами перечня, так как вне контекста они не могут осуществиться. Предметы даются как бы в “снятом” виде, в своей чистой сущности. Извлеченные из цепи привычных связей, они ли­ шаются материальности и выступают как эманации духа. Их единственной функцией становится следование друг за дру­ гом, очередность.

Перечень — это организованный, упорядоченный текст. Он обладает своим ритмом. Перечень ограничен только волей автора и может длиться до бесконечности. Ярчайшим приме­ ром является “Бесконечный тупик” Дм. Галковского. Произ­ ведение состоит из семидесяти печатных листов, из которых опубликованы отдельные фрагменты. “Бесконечный тупик” — это перечень пронумерованных примечаний к несуществующему тексту, примечаний к  этим  примечаниям,   отсылок и т. д. В конце имеются рецензии, конечно, вымышленные, стили­ зованные под манеру критиков разных направлений. Вся книга — это провокация, построенная то на эпатаже, то на вроде бы искренности.

Герой книги Одиноков действительно ощущает себя в ми­ ре одиноким. С юности он чувствует непонимание окружаю­ щих. Постепенно формируется, с одной стороны, стремление уйти из быта, из реальной жизни в литературу, философию, так как на нем “лежит некая печать небытия”, с другой, Оди­ ноков —выразитель обыденного сознания.

Герою свойственны и почти гениальная прозорливость, и мелкая социальная “ушибленность” маленького человека, ко­ торого обидели, чего-то недодали (выселили из центра Моск­ вы на рабочую окраину, интеллигент-отец был жалким пья­ ницей, сверстники постоянно обижали и приходилось играть роль клоуна и т. д.). Одиноков, о чем бы ни говорил, сосредо­ точен исключительно на себе. “Я говорю только о себе. Даже в отце — я сам. О мире сужу по “я” философов и писателей; об их “я” по тем людям, которых знал (а знал-то реально, пожалуй, только одного отца), о них, в свою очередь, по сво­ ей биографии и, наконец, о себе как о “я”, которое и являет­

Постмодернизм                                                                          165

ся миром, по книгам, написанным этими же самыми фило­ софами и писателями. Это бесконечный тупик”.

В перечне примечаний можно выделить какие-то линии: автобиографическую, центр которой составляет понимание- не-понимание Одиноковым отца; линию Розанова, высту­ пающего как alter ego героя; линию русских писателей от Л. Толстого до А. Блока; линию русской религиозной фило­ софии и др.

Дм. Галковский весьма остроумно предусмотрел почти все возможные критические интерпретации “Бесконечного тупи­ ка”. Он составил что-то вроде антологии критических статей и разборов произведения. Это тоже своеобразный перечень, в котором автор расположил отзывы разных по своим полити­ ческим, идеологическим взглядам критиков, а также анализ, данный, судя по контексту, представителями разных литера­ туроведческих школ. Причем каждая из рецензий содержит достаточно убедительные и аргументированные доводы и оценки, основывающиеся на тексте Дм. Галковского—Одино- кова. Текст настолько вместителен, что позволяет каждому найти то, что он ищет.

“Бесконечный тупик” Дм. Галковского — это концентра­ ция возможностей перечня как литературного приема.

Источиики ритмичности перечня как воспроизведение ритма “космоса-гармонии” (О. М. Фрейденберг) возможно искать в искусстве барокко. В барокко мир представлялся как книга. И это “порождало художественную потребность созда­ вать книги, максимально адекватные миру во всем его много­ образии”1. В барочную эпоху появились поэтические энцик­ лопедии, словари, каталога. Они должны были как-то систе­ матизировать царящий вокруг хаос, внести порядок и гармо­ нию, к которой так трагически стремились авторы барокко.

Постмодернистские перечни, при всей заложенной в них системности, не гармонизируют мир, а подтверждают его аб­ сурдность, хаотичность.

Рассказ Вл. Сорокина “Очередь” демонстрирует поэтику постмодернистского перечня. В очереди за каким-то товаром (неотъемлемая черта нашей действительности) герой рассказа Вадим оказывается одним из Них. Здесь не существует прин­ ципа систематизации. Очередь составлена из случайно ока­ завшихся рядом людей, соединенных лишь на время. Случай-