Но учебник – это хорошо. А как же быть с научными наработками и апробацией темы.

И здесь великие идеи носились в воздухе. Интересно как сработали законы нашей цивилизации. Меня этому научили украинские национал-патриоты - Петя Бондаренко, о котором я уже упоминал, и подобная ему публика, которая утверждала, что мы все должны говорить по-украински. Все такие ушлые и впертые. А как известно, «и терпентин бывает полезен». Так вот, Петя, сам того не ведая, подкинул мне одну идею. После сентября девяносто второго года российский и украинский ВАКи разделились, диссертации теперь рассматривались отдельно. Слава Богу, я получил подтверждение еще в июле. Поскольку страны находились друг по отношению к другу в собачьих и конкурентных отношениях, то ВАКи тоже. Это создало огромнейшие творческие возможности для любых злоупотреблений. Например, можно было взять любую диссертацию, которая защищена несколько лет тому назад в союзном ВАКе, перевести ее на украинский язык и опубликовать несколько апробационных статей. После соответствующего перевода на украинский диссертация становится в принципе нечитабельной, и ее можно спокойно защитить на каком-нибудь провинциальном украинском совете. Что и происходило, можно сказать, массово.

Согласись, идея весьма плодотворная. Особенно в творческих руках. Поскольку вряд ли они одни до этого додумались, то идея гуляла по всему бывшему Союзу. Думаю, защит по таким компиляциям было много. Никто проверить не в состоянии. Возьмем, такую замечательную область знаний, как философия. Даже самую увлекательную философскую диссертацию можно перевести на украинский язык, и она станет совершенно нечитабельной. Сейчас я привык и мне по барабану, на каком языке читать дипломы и их рецензировать. А тогда мне было просто неохота. Я смотрю лишь на грамотность оформления работы, но не изучаю содержание. Читать ее не стану, потому что меня тошнит. Этот продуктивный социальный опыт был чрезвычайно распространен в первой половине девяностых годов и накапливался.

Сережа немедленно потащил этот учебник к своему ректору. Тот немедленно рекомендовал его на должность профессора. И даже повысил зарплату. Но одной рекомендации оказалось мало. Сегодня барин добрый, завтра злой – университетское назначение можно и снять. Необходимо получить «настоящий» аттестат профессора в министерстве. Такой у тебя никто и никогда не отнимет. Но там Сережу отправили с его университетским решением «в неведомую даль», потому как нужно пять защищенных соискателей под твоим научным руководством. Тогда можно претендовать на профессора. Это держало очень многих…

Но только не таких, как мы, закаленных в боях с большевизмом. Я сначала смутился. И если не знаешь, как поступить, нужно смиренно обращаться к классикам мировой литературы. Лучший известный мне опыт такого рода – это опыт «великого комбинатора» Остапа Бендера. Он мне особенно близок, как истинному одесситу. Методика Бендера по выходу из безвыходных ситуаций может справедливо называться «бендеризмом»*. Следовало правильно распорядиться ничтожными имеющимися ресурсами. А ведь я существо, постоянно функционирующее в разных областях науке, у меня на полке куча всевозможных авторефератов по кандидатским защитам. Их тут штук двести. Или триста – не считал. Мне их все время присылают со всего бывшего Союза. Из Ростова, примерно, из Саратова, из Тамбова, Воронежа, Ижевска, Новосибирска или Ашхабада. И все эти диссертации защищены где-то в области археологии или всемирной истории в советском ВАКе, который оказался распущенным.

Эти авторефераты и стали ресурсами нашего успеха. Проверке со стороны украинских органов власти или освиты они никак не подлежат. Не доступны. Да и кто будет этим заниматься? Мы взяли пять авторефератов, переделали обложки, Сережу написали научным руководителем, обложку пустили на ксерокс, шапку поменяли... Заверили подлинность нужными печатями, у него в отделе кадров. Комар носа не подточит. На этом моя работа была закончена – остального я не умел.

Зато Сережа очень даже умел - он отправился в свое «полюдье» и честно собрал дань по всем колхозам и совхозам Херсонской области. Его машина села на рессоры от тяжести подати, и он поехал в Киев шустрить по министерству и ВАКу.

Три или четыре машины, набитые оброком, Сережа туда отогнал. Я не знаю, кому и что он там давал, но важен результат. А он был блестящ. Профессором Сережа таки-да стал профессором - тогдашний председатель ВАКа лично рекомендовал присвоить ему это звание. И все эти авторефераты были учтены. После чего зампред тогдашнего ВАКа лично пошел с Сережей в сортир и сказал: «При мне сожги все эти вонючие авторефераты прямо в унитазе». Они прекрасно поняли, что произошло. Он сжег, и ему вручили аттестат. Решение ВАКа обратной силы не имеет, если не будет апелляций.