Как к этому стилю относились ваши коллеги.

Двойственно. С одной стороны, я симпатичный, доброжелательный, явно квалифицированный и увлеченный своим делом, ужасно вежливый. С другой – ходит с интеллигентным лицом, подозрительный тип, небось, гнида какая или жалобщик. Чужой человек. Еще права начнет качать, учить жить. На меня первый семестр несколько косо посматривали – я был явно человеком не их круга. Мог и не прижиться. Но «момент истины», или инициация, наступили очень вскоре.

Через несколько месяцев после зачисления меня послали в Балту. Это вышло случайно. У нас есть несколько подшефных педагогических училищ. Одно из них в этой самой Балте. Там проходило какое-то совещание по проблемам педагогического процесса. Собрались все учителя истории то ли Балтского района, то ли всей Одесской области. Нужно было кого-то послать из нашего вуза, но желающих не нашлось. А тут я болтаюсь без толку, доктор наук, весь такой роскошный. И Чумак говорит: «Надо ехать в Балту». Я отвечаю: «Хрен я поеду в какую-то Балту! Не знаю, где это находится». А он настаивает, объясняет, что я подставляю его честное имя и репутацию под сомнение. Я немедленно согласился, потому что не могу подставить своего друга и его репутацию под сомнение. Но решил предупредить: «Учти, Володя, я ведь там могу нажраться, как лошадь». И облизнулся в предвкушении. А он говорит: «Ты поаккуратней». Хорошо. Возвращаюсь домой и радостно велю жене собирать мне котомку по случаю отбытия в Балту. Галочка схватилась за голову: «Все ясно, ты там упьешься до конвульсий. Живым ты оттуда не вернешься». И повела себя довольно решительно. Позвонила Чумаку и сказала: «Пожалуйста, Володя, не посылай его в Балту, он там такой концерт устроит, что мы долго расхлебывать будем». Тот отмахнулся: «Какие глупости! Пускай поедет, выступит, ему там будет хорошо, они его привезут на машине обратно. Мы же на работе. Они очень хорошо принимают». «Вот этого я и больше всего боюсь», - сказала моя мудрая жена с грустной прозорливостью.

А я, довольный как слон, которого выпустили на волю, взял командировочные бабки в кассе, выпил с Галкой пива на вокзале, и сел в поезд. Попутчик оказался с самогоном. Бутылка с тряпицей. Мы ее быстро уговорили. Я поспал, приехал на станцию, а дальше было интересно. Вернее, по моим собственным воспоминаниям, так и рассказать нечего. Потому что уже на балтском вокзале меня встретили… Недаром напутствуя меня на прощание, Чумак, вдруг, испугался: «Ты все-таки поосторожнее – они люди очень гостеприимные».

Я ехал в поезде и предвкушал их гостеприимство. И, надо сказать, самые смелые мои ожидания оправдались. Стакан водки я выпил прямо на перроне. То есть, они мне налили сразу. Потом посадили в машину и повезли прямо к директорскому столу, который был завален мясом и залит водкой. Последнее что я помню – как отметили в канцелярии мою командировку. Дальше ничего не помню до следующего утра. Проснулся в какой-то гостинице, с дикого перепою и ни хрена не соображаю. Вспоминаю, что должен что-то кому-то говорить. Что и кому именно – не догадываюсь. Мозги не работают... Жена, как всегда, была права.

Короче, я пополз искать опохмелку. На часах пять утра. Разбудил вахтершу. Она мне дала бутылку водки, которую я выпил немедленно и понял, что все органы нервной системы пришли в рабочее состояние. Потом приехала машина и повезла меня в это великое училище. По дороге я признался, что не очень хорошо себя чувствую. Сопровождал меня завуч какой-то школы. Он немедленно остановил машину, куда-то сбегал, принес бутылку и немедленно налил стакан. Достойный человек. А я уже был готов... Мне известно, что сначала я сидел в президиуме и очень громко и оживленно приставал к окружающим – «товарищам из районо». Потом я забрался на трибуну и начал что-то нести. Это мне потом рассказывали. Говорил некоторое время, а потом свалился с грохотом вниз. После чего меня погрузили в машину, отвезли на вокзал, уложили в поезд и отправили домой...

Дня через два я отлежался и уныло пошел на работу. Я человек археологический, мало ли где, чего и с кем я выпил в своей жизни. Подумаешь, у нас так принято. А у них, преподавателей, видите ли, нет. «Облико морале» и все такое прочее. Действительно, директор балтского училища позвонил своему патрону, нашему ректору и поинтересовался, что за говно тот ему прислал. После чего рассказал эту историю в живописных деталях. На что бедный ректор даже не знал, как реагировать. Он вызвал Чумака и спросил, что за пьяное говно тот взял на работу. На что Чумак задал тот же вопрос мне... В итоге они объяснились и решили, что это даже очень хорошо. Такой парадоксальный административный вывод возможен только в условиях нашей цивилизации и ментальности. Я стал своим, балтская история оказалась как бы инициацией... Вместо позорного увольнения, меня немедленно повесили на доску почета. Там так и было написано: «Наши маяки. На них равняться». Исчезло подозрение во взглядах коллег, меня стали оберегать. Со мной начали доверительно разговаривать. Более того, я тут же получил официальный повод не ходить на всевозможные университетские пьянки. И в Балту меня больше не посылали.

Так я на собственной шкуре убедился, что в нашей цивилизации быть пьяницей отнюдь не постыдно. В западном мире за подобные дела тебя мгновенно выгонят с работы. А у нас наоборот. Пьющего, но в остальном безобидного сотрудника начинают опекать и любить сильнее. Потому что человек пьющий не представляет почти никакой иерархической опасности. Он всегда уязвим. Я в этом неоднократно убеждался. Скажем, мой бывший шеф и рьяный гонитель Владимир Никифорович очень любил, когда я пил. Он сразу начинал ко мне хорошо относиться. В советском обществе далеко не все спивались, но пили, в общем-то, массово. Это считалось нормой культуры. Ведь процесс пьянства необычайно сближает.

Пьянство – очень выгодное занятие и с точки зрения структурирования времени. Общеизвестно, что если с утра выпить, то весь день свободен. Но так можно экономить и деньги. Потому что если хочется выпить, не бывает ситуации, чтобы ты не достал на это бабки. Хоть из-под земли. И не пропил их до конца. Но если ты вдруг решаешь перестаешь пить, то с горечью подсчитываешь какое количество денег пропито. Скажем, мне совершенно ясно, что я пропиваю минимум двадцать-сорок гривен в день, если пью. Так вот, нужно себя убедить, что ты якобы пьешь ежедневно, в том же режиме, а при этом не пить ни капли. Таким образом, можно откладывать эти двадцать-сорок гривен, доставая их где угодно, из-под той же земли, и складировать, полагая, что они уже пропиты. И так каждый день. В результате накапливается ошарашивающая сумма, которую можно и пропить, при случае. А можно и не пропить, а купить подарки своим дамам. Ведь я не обязан пьянствовать строго по графику. Такой способ собирать деньги на грядущую пьянку – мое личное изобретение. Могу рекомендовать всем желающим.

Я даже Хасю научил себя так вести - его один раз даже заставил его бросить пить надолго. Ему была пора защитить диссертацию. Помимо обычных сложностей, на это дело нужны бабки. Вот я и решил, пускай он их заработает по описанной методе. И пообещал, что если он до защиты выпьет хоть раз, так я ему сам ее сорву. Своими умелыми ручонками. Я помогал писать ему диссертацию, мы были соавторами двух десятков статей по теме. Я же и корректировал текст перед подачей работы на защиту. Этот текст я вручил на дискете и торжественно пригрозил: «Мой дорогой друг, если ты, сволочь такая, хотя бы каплю в рот возьмешь, то я тебе устрою казнь, как Тарас Бульба своему сыну – чем я тебя породил, тем я тебя и убью. И не пытайся меня обмануть. Если ты выпьешь, я точно узнаю. Ты имеешь право выпить только в день после защиты». Условие было жестко выполнено - он выпил только на собственном банкете, устроенном на сэкономленные деньги. До этого ходил целый год, бедолага, трезвый, как стекло...

Дай пожевать кусочек рыбки. Это вобла? А чем она лучше тараньки? Хоть убей меня, я не понимаю.