Отношения между Москвой и Парижем

Мощная в экономическом отношении Германия является карли­ком в политическом плане. Немцы хорошо понимают это и постоянно ищут политическую и военную поддержку. Политическую поддержку они видят в союзе с Францией, которая проводит достаточно незави­симую политику. У нее есть ракетно-ядерное оружие, в том числе стратегические баллистические ракеты, стратегическая авиация, кос­мические системы, подводные атомные ракетоносцы, авианосные и крейсерские силы флота. Объединение вооруженных сил обеих стран дает хорошо сбалансированную систему; эти силы способны вести са­мостоятельные военные действия. Но все не так просто. Германия не имеет такой армии, как Франция, не потому, что не может, а потому, что ей запрещено это делать по Потсдамскому соглашению. Во Фран­ции все еще сильны опасения по поводу усиления военной мощи восточного соседа. Отсюда и ее параллельные ориентации на США.

СССР и Франция были против создания многонациональных ядерных сил НАТО, обе страны были не согласны с готовностью американцев предоставить ФРГ ядерное оружие. Вообще же, в сво­ей внешней политике де Голль опирался на СССР в борьбе с США. В 60-х гг. был подписан ряд соглашений между СССР и Францией о научно-техническом и экономическом сотрудничестве, а также сотрудничестве в освоении космоса. Париж, придерживаясь курса на разрядку напряженности, не подключался к «сдерживанию» СССР, как это делал Вашингтон. В этом направлении явно просматрива­лись противоречия между атлантизмом и европоцентризмом. Фран­ция полагала, что сближение Востока и Запада последует вследствие роста взаимосвязей в мире.

Курс Парижа на разрядку был стабильным. 22 июня 1977 г. СССР и Франция подписали «Совместное заявление о разрядке меж­дународной напряженности». Основная идея документа — отказ от политики недоверия, от блоковой политики. С середины 70-х гг. усилилось сотрудничество, особенно в сфере электронно-вычисли­тельной техники. Франция не приняла участия во встрече министров иностранных дел Европы, где должны были принять санкции против СССР по поводу ввода войск в Афганистан, и встреча была отменена.

После разрушения СССР во французской внешней политике появились интересы, схожие с американскими: нераспространение ядерного оружия, безъядерный статус Украины, Белоруссии и Ка­захстана, поддержка стабильности в мире.

В 1992 г. Франция ввела мораторий на ядерные испытания, но число ядерных боезарядов не уменьшила: сейчас их у них около 500 единиц. Хотя отношения между Парижем и Москвой за после­дние 50 лет XX в. не всегда были ровными, тем не менее можно сказать, что голлистские ориентиры в геополитике Франции доказа­ли свою состоятельность. Самостоятельная внешняя политика Па­рижа проявилась в последние годы в прямой и косвенной поддерж­ке Ирака: снятие с этой страны блокады, осуждение бомбардировок Ирака США и Англией.

Фактически франко-германские силы по обобщенным показате­лям значительно уступают американо-английской военной группи­ровке, и реально они могут вести боевые действия лишь в Западном Средиземноморье и в южной части Великобритании. Территория США почти недостижима для основной массы стратегических средств Франции. Удар ракетно-ядерных французских сил по Великобрита­нии не заботит американцев — это проблемы англичан. Так что более или менее сопоставимый военный стратегический континент, соизмеримый с американским, Франция и Германия могут найти только в России. Но Россия сейчас экономически очень слаба. Гер­мания вложила в «немощную Россию» около 60 млрд долл., а отда­чи не видно. Системный крупномасштабный кризис поразил все сферы российского общества, а военно-промышленный комплекс поражен им даже больше, чем другие экономические отрасли.

В этих условиях как французы, так и русские должны задумать­ся о своей военной политике и военной доктрине. Наши страны хотели бы иметь новые отношения в области политики обороны и безопасности. В Москве и Париже «утвержден на 1998/99 г. новый план сотрудничества в области обороны, основанный на интенсифи­кации политико-военных консультаций между основными ответ­ственными лицами центральной администрации генеральных шта­бов и штабов армий двух стран»[202].

Во время встреч представителей генеральных штабов рассматри­вались такие вопросы, как управление кризисами, безопасность в Европе, реформы системы обороны, выработка военных доктрин и их ядерных составляющих и др. Усилилось сотрудничество между вооруженными силами двух стран. В этой области основная задача отведена совместным оперативным тренировочным действиям и обу­чению с помощью стажировок офицеров. Налажено технологичес­кое и промышленное сотрудничество на новейших научных и тех­нических разработках, прежде всего в области космоса и аэронавтики.

Однако и Германия, и Франция упорно отстаивают идею продви­жения Североатлантического блока на Восток, уверяя, что Совмест­ный постоянный совет Россия — НАТО «составляет основу сотруд­ничества между НАТО и Россией»[203].

Попытка создать «большую европейскую тройку» в конце марта 1998 г. в подмосковной резиденции «Бор» носила скорее пропагандис­тский характер, это был своеобразный отвлекающий маневр. Попытка «тройки» была призвана продемонстрировать ее отдаленность от США, стремление проводить независимую от Вашингтона политику, но это лишь попытка выдать желаемое за действительное. Париж и Бонн никогда не пойдут на то, чтобы в угоду Москве дистанцироваться от Вашингтона: слишком разные «весовые категории» у США и России.

На встрече в «Бору» обсуждались, прежде всего, проблемы, каса­ющиеся трудящихся, граждан Франции и Германии. Лидеры этих стран Ширак и Коль рассчитывали за счет расширения экспорта в Россию увеличить занятость в собственных странах и сократить до­вольно высокую безработицу (около 12%). Сделать это можно пу­тем строительства транснационального транспортного коридора Лон­дон — Париж — Берлин — Варшава — Москва. Вели речь президенты и канцлер о создании команды спасателей на случай природных или техногенных катастроф. Попытка представить дело таким образом, что после встречи трех лидеров Россия вошла в «большую Европу», что «большая Европа является гегемоном», что Европа с Россией «является самым большим организмом во всем мире», говорит о непонимании геополитической обстановки.

 

Россия — Италия

Отношения между Россией и Италией в начале XXI в. характе­ризуются как дружеские. У них нет серьезных политических, эко­номических и тем более территориальных проблем. В геополитическом плане Италия играет все более активную роль, особенно на Ближнем Востоке, в частности в Ираке. И Рим хотел бы сделать контакты с российской стороной более частыми и более регулярны­ми, как уже сделал это в отношении Германии и Франции: «Мы хотели бы развивать прямой диалог именно потому, что сегодня наше присутствие в России сопоставимо с присутствием в других крупных странах, и нам хотелось бы его расширять»[204].

Позиции России и Италии в политической сфере во многом совпадают, а в торгово-экономической и технико-технологической, как показал исторический опыт, наши страны могут дополнять друг друга: строительство ВАЗа, нефтепродукто- и газопроводов и др. Именно это и является отправным пунктом для установления еще более тесных отношений между двумя странами в XXI в. В их число вошел новый проект, соединяющий экономику и культуру — обу­чение в Италии российских менеджеров. В прошлом, как утвержда­ют римские политики, мы делали особый акцент на экономических аспектах нашего сотрудничества, полагаем, что пришло время и для систематического культурного обмена[205].

Безусловно, проблемы инвестиций в российскую экономику, подготовка менеджеров имеют немаловажное значение, но решаю­щим моментом в отношениях Москвы и Рима, по-нашему мнению, является важное в геополитическом плане местоположение Италии как центра самого крупного и сложного региона — Средиземномо­рья, Балкан. А большинство ученых считает его родиной многих цивилизаций — это Древний Египет, Вавилон, Багдад, Древняя Гре­ция, Римская империя, Арабский Халифат. Современная Италия выполняет здесь сейчас и экономические, и политические функ­ции, являясь сильным геополитическим полем. Объективно она за­интересована в том, чтобы Россия нового тысячелетия возобновила постоянные контакты со странами Средиземноморья. Москве надо восстановить дорогу на юг, что прочно связывала бывший Советс­кий Союз с Балканами и Ближним Востоком. Этой дорогой пользо­валась и Италия. Для них это «один из основных экономических путей, который был прерван долгие годы». Рим объективно заинте­ресован в том, чтобы Средиземноморье стало центром новой эконо­мической активности и зоной мира.

Отсюда вытекает необходимость решения двух основополагаю­щих политических, геополитических проблем: достижение прочного мира на Ближнем Востоке и установление конструктивных отноше­ний между христианским и исламским миром. Поэтому Россия при­звана стать главным действующим лицом в решении этих вопросов. Таким образом, пути решения многих важнейших геополитических проблем, связывающих Москву и Рим, ведут на Восток, где многие интересы этих государств совпадают, и огромные возможности для двух стран открываются тоже на Востоке.

Италия выступает за повышение роли России не только в Сре­диземноморье, но и в Европе, за предоставление ей экономических, таможенных, инвестиционных льгот. В целом поддерживая расши­рение НАТО на Восток, Рим призывает к учету интересов Москвы, так как иначе расширение НАТО «вызовет напряженность в Рос­сии, мы получим результат, противоположный желаемому». Р. Проди считает, что полная интеграция России в европейские структуры — более важный фактор, чем простой договор об обороне: «Когда вы связали страны сначала таможенной, затем одинаковой платежной политикой, когда появились общие институты, возникают связи значительно более крепкие, чем военный альянс»[206].

Итак, мы видим, что в геополитическом, экономическом, куль­турном и другом плане Италия представляет для России в долго­срочной перспективе потенциального союзника в Европе, заинтере­сованного в создании многополюсного мира, где бы каждый зависел от каждого и тем поддерживался бы геополитический расклад сил.

 

БАЛКАНЫ — «пороховая бочка»

Одним из важнейших геополитических, стратегических приори­тетов России остаются Балканы, которые занимают ключевое поло­жение в российской политике еще с XIX в. «После Крымской вой­ны, как пишет ведущий сотрудник международного отдела «Рэнд корпорейшн» Стивен Ларраби в книге «Россия и Европа. Новая повестка дня по проблемам безопасности», Россия стремилась к усиле­нию влияния на Балканах в пику Австрии и в меньшей степени — Германии. Сильным стимулом здесь было распространение пансла­вянских настроений в России и на Балканах»[207].

Балканы и сейчас остаются в поле зрения политиков и геостра­тегов Москвы. В центре внимания России есть несколько важных в геополитическом плане целей: не допустить дипломатической изоляции Москвы в Белграде, Сараево, Софии; сдерживать аппетиты Запада, вмешивающегося во внутреннюю политику славянских наро­дов (особенно здесь усердствует Германия); обеспечить ведущую роль России в балканской игре, в частности помешать атлантистам «навя­зать» сербам и болгарам решение их безопасности, которое бы исклю­чало присутствие здесь Москвы; в международном плане добиться того, чтобы судьбы славянских народов прежде всего определял Со­вет Безопасности ООН, членом которого является Россия, а не США, Германия или Англия. Глобальная цель всех этих шагов — прекраще­ние боевых действий на Балканах. В геостратегическом плане Москва всегда стремилась к предотвращению попыток Запада сделать НАТО, а не ООН стержнем системы европейской безопасности.

Однако в силу ряда причин геополитической инициативой на Балканах в начале XXI в. владеют США и Германия. Россия вы­нуждена ограничиться незначительной ролью в международных си­лах под командованием НАТО[208].

Улучшению политических отношений России с Болгарией и Сер­бией мешает исторический спор между этими двумя странами по поводу Македонии. А поспешное признание Москвой Македонии в 1992 г. осложнило отношения с Грецией. (Хотя с приходом Е. При­макова в МИД отношения с Афинами значительно улучшились.)

Сложные отношения у России сохраняются с Албанией. Она не поддерживает Тирану в вопросе о Косово, а тем более претензии албанцев на отторжение части Македонии.

Балканы — чрезвычайно важный с геополитической точки зре­ния регион. Они, как остров Мальта, позволяют держать под гео­стратегическим контролем все коммуникации на Средиземном море и над ним. Кроме того, на исторически знаменитом Косовском поле открыты большие, по европейским меркам, залежи коксующегося каменного угля — 6,5 млрд т. Все это вместе взятое и заставило Запад, прежде всего Германию, Англию и США, начать компанию против Югославии. Поводом послужило так называемое нарушение прав человека, в частности албанцев, проживающих в Косово. С конца 60-х гг. вокруг косовских сербов (говоря языком современных наци­оналистов — титульной нации) создалась обстановка нетерпимости. Это вынуждало их покидать свои дома. Гости-албанцы превратили совместное проживание с хозяевами в «химеру». Для защиты сербов были выделены специальные полицейские силы, которые албанцы восприняли как оккупантов. Маховик подозрительности и противо­стояния с помощью западных спецслужб раскручивался все сильнее.

На защиту прав «угнетаемых, уничтожаемых» албанцев поднялись все миротворцы Европы во главе с США. В числе главных защитни­ков албанских боевиков оказались экс-президент США Б. Клинтон, экс-госсекретарь США М. Олбрайт, жизнь которой, кстати, во время Второй мировой войны спасли от гитлеровских коммандос сербы. В числе защитников, конечно же, оказался и канцлер ФРГ Г. Шре­дер. Сербов надо наказать за геноцид албанцев, решила эта троица. В качестве главного судьи, решавшего прав или не прав Милошевич, отдавший команду защищать сербское население от албанских боеви­ков, выступил не Совет Безопасности ООН, а Совет НАТО во главе с США, Англией, Германией и секретарем НАТО Хавьером Соланой. Натовские бомбардировки нанесли Сербии ущерб в 30 млрд долл., оставили 250 тыс. граждан без работы и 800 тыс. человек без крова[209].

С помощью западных спецслужб в Сербии победили либерал-демократы, и за 100 млн американских серебренников Милошевич оказался в тюрьме. Белграду пообещали добавить еще 50 млн долл., если бывшего президента Югославии передадут в Гаагский трибунал.

Ну а что же албанцы: успокоились, удовлетворились достигну­тым? Как бы не так! Албанские бандиты тут же перенесли боевые действия на северные районы Македонии. Верховный представитель Евросоюза по вопросам внешней политики и безопасности Хавьер Солана — один из главных подстрекателей войны НАТО против Сер­бии — бросился «спасать» Македонию. Итак, Балканы запалили со всех сторон (выгоднее всего этот пожар американцам), а теперь бежит курочка с ведром заливать кошкин (т.е. балканский) дом[210].

С геополитической точки зрения наибольший смысл для России имеет поддержка Сербии, так как это дает возможность присутство­вать на Балканах и играть там решающую роль. А сильная Сербия служит важным противовесом нарастающему влиянию Турции в Черном море, в Болгарии и на Балканах. Однако очевидная просербская ориентация может подтолкнуть Болгарию к Турции. Отноше­ния между этими странами в 90-х гг. значительно улучшились. Бо­лее тесными контактами стали именно военные. «Баланс сил на Черном море претерпевает существенные изменения,— пишет по этому поводу Эрик Гроув в журнале Jane’s Navy International, — в то время как российский флот становится тенью советского, турецкие ВМС выдвигаются на доминирующие позиции». Сейчас российский флот на Черном море в 2 раза уступает по мощи турецкому. Дестабилизация положения на Балканах явилась одной из причин обострения геополитического соперничества между Россией и Тур­цией. Как известно, это противостояние имеет глубокие историчес­кие корни. А в 90-х гг. Турция начала проводить более активную политику на Балканах: укрепила связи с Болгарией и Албанией, вместе с другими исламскими государствами поддержала Боснию и Герцеговину. Разрушение Советского Союза открыло новые воз­можности для усиления влияния Анкары на Кавказе и в Средней Азии. Обостряющееся геостратегическое противостояние России и Турции может быть перенесено на Балканы, так как этому способ­ствует и усиление трений вокруг проливов Босфор и Дарданеллы. Все это вместе взятое, а также другие причины являются для Рос­сии серьезным фактором, чтобы не уходить с Балкан, укреплять отношения не только с Болгарией, Сербией, но и с Грецией, актив­но противостоящей Турции, поскольку эти страны видят в Москве сильный противовес Анкаре.

Политика России по отношению к Молдове, которая в прошлом принадлежала Румынии, в геополитическом, геостратегическом плане является камнем преткновения. Поэтому Молдавия будет в обозри­мом будущем сильной помехой соглашению с Румынией.

Наибольшие геополитические выходы Москва получит, укреп­ляя всесторонние контакты с Болгарией, Сербией и Грецией.