Новое геополитическое качество

Для того чтобы определить приоритеты во внутренней и внеш­ней политике России, надо выяснить, что такое современная Рос­сия, каковы ее интересы в советском и постсоветском пространстве. Развал СССР, суверенизация национальных республик и другие факторы создали пространство, где не существует строгих юриди­ческих норм, границ, где каждая республика и даже национальный округ имеет не только свою суверенную неустойчивую территорию, но и аморфную законодательную базу. Отсюда и вытекает отсут­ствие конкретных социальных и экономических перспектив для жи­телей республик, краев, областей, округов в частности и для России в целом. По этому поводу А. Дугин пишет: «Для того чтобы строить планы относительно «интересов государства», необходимо иметь яс­ное представление, о каком именно государстве идет речь... Полага­ем, что речь надо вести о политическом субъекте, которого в случае русских нет»[148].

В статусе России много неясного: является ли она наследницей СССР (а что тогда представляют собой другие субъекты СНГ?) межэтнической федерацией, многонациональным государством или адептом Запада, в частности США (территория которого должна быть поделена на три самостоятельные республики)?[149]

Таким образом, получается, что Россия в зависимости от обсто­ятельств может выступать в различных ипостасях: как объект для дележа между мировыми державами, как региональная держава и как держава, обладающая мощным ядерным потенциалом. Экономический потенциал РФ настолько мал, о чем мы уже говорили, что это служит «основанием» для государств-соседей (и не только сосе­дей) предлагать свое видение дележа ее территории. Вот почему нет возможности говорить о стратегических интересах такого маргинального образования, как современная Россия. А. Дугин справедливо считает, что «стратегические интересы РФ» могут проясниться только после того, как появится, сложится и определится политический, социальный, экономический и идеологический субъект этих интересов. И далее он развивает тезис: «РФ не имеет государственной истории, ее границы случайны, ее культурные ориентиры смутны, ее политический режим шаток и расплывчат, ее этническая карта разнородна, а экономическая структура фрагментарна и отчасти разложена»[150].

Нынешняя Россия — фрагмент СССР. Подобные образования представляют собой и другие страны независимого содружества. Бель­гийский геополитик Жан Тириар сравнил СССР с плиткой шокола­да, где его дольки — это бывшие советские республики. После того как плитка разломана, ее невозможно сделать монолитной никаким иным путем, кроме переплавки всей плитки и новой штамповки. Но дадим возможность истории оценить или реализовать этот тезис Ж. Тириара. Сейчас же посмотрим, что представляют собой другие «кусочки шоколада» — бывшие союзные республики, выскажем пред­положение, что может ожидать их в недалеком будущем.

В бывших союзных республиках у власти находятся, как прави­ло, представители бывшей КПСС, постсоветской управленческой структуры, во многом сохранившие менталитет и навыки руковод­ства, полученные в системе подготовки кадров во времена СССР. Кажется, они всей пуповиной должны быть привязаны к России. Но дело в том, что в политических, экономических и других отно­шениях, в геополитике механизмы и связи более сложные, чем в биологическом организме. Как правило, место ослабевшего сувере­на постепенно, но неуклонно занимает другой. На смену постсовет­ским лидерам независимых государств на территории бывшего СССР приходят новые люди, часто представляющие и отстаивающие инте­ресы не только своего народа или народов, проживающих на терри­тории республики, но и сопредельных или дальних государств.

В бывших союзных республиках СССР идет постоянная рота­ция руководящих кадров. В качестве примера можно взять любую из них, да и саму Россию. Политические и экономические решения, принимаемые главами государств — бывших республик, нередко полностью или частично игнорируют интересы народа, их нацио­нально-культурные и другие чувства. Фактически народы становят­ся зависимы от «старо-новой» номенклатуры, которая часто прово­дит в своей внешней и внутренней политике интересы более сильных в геополитическом отношении государств. Этими факторами во мно­гом объясняется укрепление позиций в регионах бывшего СССР Турции и Ирана, США и Германии, Китая и Японии, Франции и Англии и т.д.

Противостоять этой экспансии народы России и других суве­ренных республик смогут в том случае, если они объединятся. Воз­можно ли это объединение при имеющихся разногласиях, противо­речиях, существующих почти во всех сферах общественной жизни? Да, возможно. Надо четко представлять, что многие противоречия в сфере экономики, политики, идеологии созданы искусственно и специально раздуваются в сознании масс. Например, шумиха вок­руг пустяковых проблем, поднятая в СМИ после подписания союз­ного договора между Россией и Белоруссией.

Как показала история, добровольное объединение, сотрудниче­ство, добрососедские отношения всегда были характерны для сла­вян, русских, в том числе и с тюркскими народами. Они, как писал Л.Н. Гумилев, обладают положительной комплементарностыо, каждый народ занимает свою исторически обусловленную ландшаф­тную нишу. И сейчас во многом русские и тюркские народы сосу­ществуют в своих специализированных экономических, производ­ственных нишах, детерминированных общественным разделением труда. Русский народ в этом сосуществовании-сотрудничестве все­гда выполнял мессианскую роль, был носителем прогрессивных тра­диций, технологий, культуры и т.д. Это неоднократно отмечал из­вестный специалист по национальным отношениям, профессор Рамазан Абдулатипов.

Можно полностью согласиться с тезисом А. Дугина, что в ны­нешнем переходном периоде именно русский народ должен быть взят в качестве главного политического субъекта, от которого и следует вести отсчет на шкале геополитических и стратегических, а также социально-экономических интересов России, что русский на­род — геополитическая потенция, реальная и конкретная, но еще не определившая свою новую государственную структуру — ни ее иде­ологию, ни ее территориальные пределы, ни ее социально-полити­ческое устройство[151].

Возможна ли переплавка «разломанной плитки шоколада», т.е. возрождение новой России в обозримом будущем, где ядром, при­тягивающим разорванные элементы, выступит русский народ? Да, возможна! Но для этого национальные интересы России должны стоять выше сиюминутных интересов многих политических деяте­лей РФ. Кроме того, необходимо обязательно избавиться от пагуб­ного влияния внешних сил на внешнюю и внутреннюю политику страны. Развал СССР начался с культурно-политической экспан­сии, затем она была закреплена экономической экспансией, в 90-е гг. последовала и военная, в частности приближение войск блока НАТО к границам России.

Подобную схему экспансии детально описал русский философ И.А. Ильин в 40-х гг. XX в., который считал, что весь кризис, переживаемый ныне Россией и миром, есть кризис по существу своему духовный. Он говорил о том, что идет измельчание духовно­го характера, утрата духовного измерения жизни, обмеление и прозаизация человеческого бытия, торжество пошлости в духовной куль­туре, отмирание рыцарственности и вырождение гражданственности. По его мнению, вселенское властолюбие, разрешающее себе все сред­ства — весь этот единый и ужасный недуг имеет не русское, а западно-европейское происхождение[152].

Русская интеллигенция, считает Ильин, в течение XIX в. со­блазнялась им как «последним словом передовой культуры», мечта­тельно, сентиментально и безвольно заражаясь им. Это «вселенское властолюбие» он называет духовной чумой, которую принесла в Россию полурусская полуинтеллигенция, зараженная им до мозга костей, тупая, волевая и жестокая. «Но почему же нам не удалось оборониться от этого засилья?»— задает философ вопрос. И сам же отвечает: «Потому, что русская национальная интеллигенция не пони­мала своего народа... не умела верно вести его... по невежеству, ребячливой доверчивости и имущественной жадности народной массы, а также по недостатку волевого элемента в русском Православии последних двух веков. И главное — по незрелости русского нацио­нального характера и русского национального правосознания»[153]. Эта полуинтеллигенция уверовала в «западного дьявола», как в Бога, и поработила многоплеменную российскую массу — сначала соблазном разнуздания, а потом страхом голода, унижения, муки и смерти[154].

Именно так и была построена программа развала СССР. Соблазн разнуздания, вседозволенности, невиданных до конца 80-х гг. XX в. для народов СССР и России пошлости, порнографии, насилия, са­дизма и прочих «прелестей» западного образа жизни обрушился на русских, татар, башкир, украинцев, белорусов и другие народы Со­юза с экранов телевизоров и кинотеатров, с глянцевых обложек жур­налов и книг, из передач радио, из рекламы и т.д. Они раскачивали национальное самосознание. Большинство СМИ «демократической» ориентации, как будто соревнуясь друг с другом, обливали грязью всю историю России, но особенно много желчи было вылито на послеоктябрьский период российской государственности.

За культурно-политической экспансией, последовала экономи­ческая. Лозунг Остапа Бендера «Запад нам поможет» затмил здра­вый смысл у многих даже национально ориентированных россиян. (Да и нашлось, к сожалению, не очень много умов, которые смогли устоять в той идеологической вакханалии, оголтелом натиске на национальное, патриотическое самосознание русского народа.) Пат­риотизм был назван «последним прибежищем негодяев». Запад дей­ствительно «помог» России. За время реформ, с 1991 по 2001 г., долг России возрос до 150—160 млрд долл. Выплаты только по процен­там долга будут ежегодно составлять до 40% всего экспорта РФ. Кро­ме того, Россия попала в унизительное положение «бедного род­ственника». Если император Александр III мог себе позволить ловить рыбу, когда у него просил аудиенции посол ведущей европейской державы (царь тогда произнес известную фразу: «Европа может по­дождать, пока русский император ловит рыбу»), то сейчас ни одно первое лицо в России не может позволить себе подобной роскоши.

Немаловажный рычаг в руках западных «друзей» — продоволь­ственная зависимость РФ. По оценкам специалистов, 30% ввози­мых продуктов питания из-за рубежа — уже угроза национальной безопасности. Россия перешагнула через эту красную черту в 1994— 1995 гг. К 2001 г. она ввозила из-за рубежа более 50% сельскохозяй­ственной продукции. А в Москве и Санкт-Петербурге эта планка поднялась до 70—80%. Естественно, сбрасывая в РФ недоброкаче­ственные продукты питания, решая проблему депопуляции населе­ния нашей страны, западные «доброжелатели» используют продоволь­ственные поставки как сильнейшую экономическую и политическую удавку. Успешно идет реализация рекомендаций Римского клуба, представленных им в ООН. В них четко сказано, что «численность населения России к 2010 г. не должна превышать 50 млн человек»[155].

Россия может сдержать продовольственную, экономическую эк­спансию, но для этого нужна политика, направленная на оживление собственного экономического потенциала, в первую очередь сельс­кого хозяйства. К сожалению, в бюджете страны на 2002 г. намече­но очередное урезание расходов на сельское хозяйство. В этой сфере экономики надо менять паритет цен, налоговую и кредитную поли­тику. Но есть и другие, не менее эффективные источники получе­ния продуктов питания и валюты. По различным экспертным оцен­кам, из-за отсутствия надлежащего государственного контроля за промыслом и вывозом морепродуктов за рубеж Российская Федера­ция ежегодно несет убытки в виде реального ущерба и неполучен­ного дохода в размере от 2 до 5 млрд долл. в год. За рубеж по бросовым ценам уходят сотни тысяч тонн морской рыбы: окуня, палтуса, камбалы, осетровых, нототении, минтая, трески, сельди и других морепродуктов. Но особенно хищнически относятся отече­ственные и зарубежные рыбаки к добыче крабов.

Так, согласно российской статистике, в 1994 г. мы экспортирова­ли в Японию крабов и других ракообразных около 7 тыс. т, в 1995 г. — тоже 7 тыс. т, в 1996 г. — 8 тыс., в 1999 г. — 7,5 тыс. т. По официаль­ной японской статистике в Страну восходящего солнца из России было вывезено указанной продукции: в 1994 г. — 38,7 тыс. т, в 1995 г. — 56 тыс. т, в 1996 и в 1999 гг.— почти 60 тыс. т. Получено за эти операции валюты в американских долларах по российской статисти­ке: в 1994 г. — 90,4 млн долл., в 1995 г. — чуть более 85 млн, в 1996—1999 гг. — около 100 млн, а по японской статистике эти дан­ные таковы: 1994 г. — почти 511 млн долл., 1995 г. — более 622 млн, 1996—1999 гг. — около 700 млн. Этот канал утечки валюты и мореп­родуктов можно легко перекрыть и направить деньги в госказну.

Еще более мощный источник поступления валюты — экспорт энергоносителей, в которых заинтересовано большинство промыш-ленно развитых стран Востока и Запада. Европа не в состоянии обеспечивать свои потребности в природном газе за счет собствен­ных источников. Дефицит газа в Германии, Франции, Италии состав­ляет более 50%. Разведанные запасы российского газа — 48 трлн м³ (общие потенциальные ресурсы — примерно 235 трлн м³). Газ из России имеет более низкую себестоимость, чем сырье из Алжира и Ближнего Востока. Доля «Газпрома» в западно-европейском импор­те — 47%, Алжира — 29%, Норвегии — 22,3%[156]. Наши партнеры по экспорту энергоносителей, прежде всего нефти и газа, неоднократ­но предлагали российским поставщикам снизить квоты и повысить цены за единицу энергоносителей, но эти предложения, как правило, отвергались олигархами-поставщиками «с порога», а конкуренты смот­рят на Россию с иронией и подозрением. Почти ту же картину мы видим и на Востоке. Торговля энергоносителями — это всегда геопо­литика. Страны — поставщики энергоносителей и их потребители, как мать и дитя пуповиной, связаны тысячекилометровыми магист­ралями-газопроводами. Поставка энергоносителей — не только эко­номика, но и политика, важно уметь этим пользоваться.

Еще один источник больших финансовых поступлений валюты в Россию — поставки вооружений в различные регионы мира. Но и здесь в роли судьи в последней инстанции выступают США. Они указывают России, что продавать, кому и когда. Так, в 1997 г. США посчитали нецелесообразным продажу Россией системы ПВО С-300 Кипру, партии самолетов-вертолетов Ми-17 Колумбии, партии вертолетов Ка-32 Канаде, самолетов и танков Индии. Под предло­гом, что в Китае нарушаются права человека, палата представителей Конгресса США приняла решение о прекращении оказания России финансовой помощи в размере 190 млн долл., если Москва поставит Китаю противокорабельные ракеты «Москит». В итоге торговля ору­жием стала монополией Вашингтона. В 2000 г. американцы продали оружия другим странам более чем на 21 млрд. долл., русские — едва на 2,5 млрд. долл.[157]

Американцам сегодня принадлежит 80% европейского рынка во­оружений, а 85% всех контрактов на поставку боевой техники Ва­шингтон заключает с «недемократическими режимами». Делать же подобное России «друзья» из Белого дома категорически запрещают.