Ударная армия ислама: афганистан — пакистан

В 1978 г. был убит глава Афганистана Мухаммад Дауд (из деся­ти правителей этой страны в XX в. семерых лишили жизни, трое умерли своей смертью, вовремя уехав из страны). С тех пор в стране практически не прекращается война. В конце 80-х гг. в гражданс­кую войну вступил и Пакистан. Желая укрепить свое лидерство в Центральной и Южной Азии, военно-политическое руководство Исламской Республики Пакистан при помощи Управления межве­домственной разведки и религиозных организаций, имеющих боль­шое влияние на пуштунскую общину в Пакистане и Афганистане, отобрало в лагерях афганских беженцев людей, способных усвоить военную науку и желающих воевать под знаменем аллаха за осво­бождение Афганистана. Советских войск уже не было в этой стране, поэтому целью ваххабитов (сторонников чистого ислама) на первых порах было изгнание из руководства Афганистана этнических тад­жиков, узбеков и хазарейцев. Идея объединения афганских племен, преимущественно пуштунов, и прекращения гражданской войны с использованием послушников медресе (студентов, или талибов) при­надлежит ЦРУ. Финансировали эту операцию шейхи Арабских Эми­ратов, Саудовская Аравия, оружие поставили Пакистан и Соединен­ные Штаты Америки.

После освобождения Афганистана от этнических таджиков, уз­беков и хазарейцев встала другая задача — главная — обеспечение западным компаниям условий для прокладки газо- и нефтепрово­дов из Туркмении в Пакистан. К осени 1996 г. талибы в основном выполнили первую задачу. Сейчас они контролируют почти 80% территории страны. Но север, граничащий с Таджикистаном и Тур­кменией, находится по-прежнему в руках узбекской и таджикской группировок. Туркмения выступает в качестве посредника на пере­говорах противостоящих сторон. На Пакистан и талибов оказывают давление США, чтобы те пошли на компромисс с нацменьшинствами страны, обещая обеим сторонам 10% стоимости транспортируемых через Афганистан энергоносителей. Но все оказалось значительно сложнее: «тифа оседлали и поскакали на нем», а вот как соскочить с него и остаться целым — не знает никто.

Руководители талибов почувствовали вкус власти. В освобож­денных районах они установили истинно ваххабитские исламские порядки: запретили учиться девочкам и работать женщинам, что поставило вдов на грань голодной смерти; заставили население со­вершать пятикратный намаз, мужчин — отращивать бороду, жен­щин — соблюдать правила ношения одежды по законам шариата. Вандализм талибов, в частности варварское разрушение представля­ющих огромную историческую, научную ценность 35- и 50-метро­вых скульптур Будды, возник не на пустом месте. Это следствие сложного переплетения внутренних и внешних факторов. Более чем 20-летняя непрекращающаяся война взрастила поколение людей, которое умеет только убивать, взрывать, разрушать, но не созда­вать. Это поколение фанатично верит в могучую, чудодейственную силу «очищенного» ислама — ваххабизма от всех форм прогресса.

Борьба за чистоту образа жизни истинного мусульманина началась с запретов фотографии, радиовещания и телевидения. Осуждение, изо­ляция Афганистана в мире росла. Даже те, кто породил движение, вскар­мливал его, после уничтожения уникальных памятников культуры осу­дили действия талибов. Такую позицию заняли даже Пакистан и Саудовская Аравия. Круша уникальные памятники организация «Талибан» демонстрировала якобы «свою полную независимость не только от немусульманского, но и мусульманского мира, отступившего от под­линного ислама».

Ну а где же берут талибы средства к продолжению войны, кото­рую они пытаются перенести на территорию бывших советских го­сударств Центральной Азии? На Всероссийской научно-практичес­кой конференции, прошедшей 18—20 апреля 2001 г. в Москве, подготовленной Московским институтом МВД России, Советом по внешней и оборонной политике, Современным гуманитарным ин­ститутом, прозвучали такие цифры: 80% героина, из 100% произво­димого на планете, изготовляется в Афганистане. Его запасов, по нынешним меркам потребления, хватит более чем на десять лет. Около 50% афганского героина идет транзитом в США, где живут наиболее богатые покупатели, почти 25% находит потребителя в Европе и около 10—12% — в России.

Наркобизнес, оплачиваемый спецслужбами, и терроризм во мно­гом предопределили тот шаг, что «Шанхайская пятерка» преврати­лась в «шестерку» (туда вступил еще и Узбекистан), в Шанхайскую организацию для борьбы с борцами за чистый ислам.

Многие из перечисленных дел, совершенных талибами, вызвали рост антиталибовских настроений как за рубежом, так и внутри страны. Этим не замедлили воспользоваться вооруженные против­ники режима. Бои между воюющими сторонами идут с переменным успехом. Северный альянс — непокоренная талибами территория — до сих пор оказывает им упорное сопротивление и контролирует более 15% территории Афганистана.

При решении геополитических проблем по оси Россия — Афга­нистан — Пакистан нельзя забывать, что пуштуны являются наибо­лее многочисленными из всех этнических групп Афганистана. Ис­торически они сыграли наиболее важную роль в образовании государства, в борьбе с английскими колонизаторами, играют эту роль и сейчас. Нынешнее пуштунское руководство Кабула ориенти­ровано на Пакистан, Саудовскую Аравию, арабские и международ­ные фундаменталистские исламские организации.

В Афганистане всегда болезненно относились к режимам, навя­занным извне, а талибы — детище спецслужб США, Израиля, Пакистана, причем последний и получил основные прибыли от опера­ций в важном геополитическом регионе. Правительство Пакистана накануне ввода советских войск в Афганистан стояло перед угрозой экономического и политического банкротства. Получив статус «при­фронтового государства», Пакистан стал получать крупномасштаб­ную военно-экономическую помощь от США и Саудовской Ара­вии. Американский президент пошел на беспрецедентный шаг — оказание помощи Пакистану в обход Конгресса, законодательства, запрещающего поддержание стран, ведущих разработку ядерного оружия. Таким образом, недалеко от границ СССР, а сейчас Рос­сии, было создано сильное в военно-политическом плане государ­ство, оснащенное современным вооружением, что привело к суще­ственному изменению соотношения сил в регионе, где Пакистан, по сути, защищает интересы американцев. «Движение талибов,— пишет по этому поводу Александр Ляховский,— умная геополитическая ком­бинация, направленная одновременно против Индии, Ирана, средне­азиатских государств и России»[293].

Осенью 2001 г. ситуация на Ближнем Востоке сильно осложни­лась в связи с трагическими событиями в Соединенных Штатах и их стремлением нанести сокрушительный удар по мировому терро­ризму. В результате американское правительство в коалиции с Вели­кобританией подвергло бомбардировке территорию Афганистана, где расположены базы и центры подготовки террористов-боевиков и где скрывается Усама бен Ладан — одиозная фигура мусульманского мира, «главный террорист», как называют его СМИ. Кроме того, силами специальных операций США развернули наземные боевые действия. Трудно сказать, какими будут последствия дальнейшего разви­тия конфликта, но кое-что ясно и сейчас: «Похоже, что одним Аф­ганистаном дело не ограничится. Официальными представителями США уже был сделан намек на Ирак, недавно появились сообще­ния, что могут быть нанесены удары по базам террористов в Индо­незии и Малайзии. Разумеется, будет укрепляться контроль США в нефтеносных регионах. Такой контроль установлен уже сейчас в зоне Персидского залива... похожая ситуация может складываться и в Прикаспии. Этот регион уже объявлен зоной жизненных интере­сов США»[294].

Россия в такой ситуации должна удержаться от того, чтобы быть втянутой в прямые военные действия и в Афганистане, и в любой другой точке земного шара, тем более что чеченская война далеко еще не закончена. А кроме того, нельзя допускать противопоставле­ния ислама и людей, его исповедующих, остальной части общества, хотя Западу выгодно стравить нас с исламским миром. Но мы не должны попадаться в эту ловушку. Немалая часть нашего общества — мусульмане. Наши южные соседи — мусульмане. Априорно зачис­лять их в число наших врагов недопустимо[295].

В Афганистане, вероятнее всего, в начале XXI в. может образо­ваться мозаичный конгломерат отдельных автономий или государств, так как нынешняя центральная власть довольно слаба. Основанием для такого утверждения является пестрый этнический состав стра­ны, традиционная вражда этнических группировок, желание этни­ческих полевых командиров, заменивших вождей племен, сохранить властные привилегии. Не исключено, что на территории нынешнего Афганистана и частично Пакистана и Ирана могут быть образованы новые государства по этническому признаку: Пуштунистан, Хазараджат, объединенный Таджикистан, объединенный Узбекистан, объе­диненный Туркменистан и Белуджистан, хотя это путь очень дли­тельный, и многое зависит от того, какие интересы будут преследовать влиятельные внешние силы, в первую очередь США, Западная Ев­ропа и исламские государства[296].

 

Вопросы для повторения

1. Охарактеризуйте новый геополитический порядок в регионе Иран — Ирак — Турция — Афганистан, связанный с разва­лом СССР.

2. Раскройте роль геополитических факторов: континентально-исламского Ирана, атлантистской Турции, ваххабитского ва­рианта ислама Саудовской Аравии, Афганистана.

3. Покажите роль Пакистана и США в раскладе геополитичес­ких сил в регионе.

4. Каково геополитическое будущее России в регионе?

 

ГЛАВА 12

Индия в монополярной геополитической системе [297]

Русские в Мумбаи • Историческая несправедливость • Ин­дия — Пакистан: между прошлым и будущим • Индия побе­дила • Москва и Дели за многополярную систему

 

Рубеж веков преподнес мировому сообществу немало сюрпризов: раз­рушен СССР — сверхдержава мира, его осколок в лице РФ — скорее объект, чем субъект геополитики; застопорилась, забуксовала динамично отлажен­ная японская экономическая машина, на планетарный экономический и политический Олимп стремительно ворвался Китай, а вслед за ним в число региональных могучих держав вошла Индия.

Изменения в соотношении сил, произошедшие в геополитике за после­дние десять лет, были настолько революционными, что внешнеполитичес­кие организации, структуры, страны и их правительства и в XXI в. остаются в определенной мере дезориентированными.

 

Русские в мумбаи

Первым русским человеком, побывавшем в Мумбаи (в Бомбее) более 500 лет тому назад, был тверской купец Афанасий Никитин. Его яркие, интересные воспоминания «Хождение за три моря» — образец дневниково-эпистолярного наследия. Что же заставляло купцов, в том числе и русских, несмотря на огромные трудности, опасность быть не только ограбленными, но и убитыми, искать пути в далекую сказоч­ную Индию? Любознательность? Конечно! Охота к перемене мест? Да! Желание получить прибыль? Безусловно! В XV—XVI в. за 1 г индийс­кого перца в Европе платили 5—6 г золота. А перец, как и другие пряности, в Россию в те века попадал в основном из Европы.

Небольшая справка: 8 сентября 1522 г. после почти трехлетнего плавания вокруг земного шара на родину, в Испанию, в гавань города Севильи, вернулся корабль — «Виктория». 20 сентября 1519 г. «Виктория» и еще четыре корабля — «Сан-Антонио», «Тринидад», «Консепсион» и «Сант-Яго» — под командованием адмирала Фернана Магеллана отправились искать путь в Индию, а также во все неведомые страны, где произрастают перец, имбирь, корица. Итак, под началом Магеллана было пять кораблей с 2156 матросами и офицерами. Вернулся один корабль (без Магеллана, который погиб на Филлипинах) и 18 матросов. Но на борту «Виктории» было 26 т пряностей. Они с лихвой окупили расходы на экспедицию и сто­имость всех пяти кораблей. Погибшие матросы и офицеры в счет не шли. Люди, набранные на суда из разных стран Европы, ни коро­левской казне, ни испанскому купечеству не стоили ни копейки[298].

Двигало русскими купцами еще и чувство гордости, патриотиз­ма: они стремились «сослужить» отечеству.

Но «Хождение за три моря» Афанасия Никитина было прекрас­ным, героическим, но эпизодом. В 60-х гг. XVII в. незаурядный политик Ордин-Нащокин — дипломат, ведавший при царе Алексее Михайловиче посольским приказом, управитель Новгородского при­каза, руководивший каспийским корабельным делом, изложил царю свою давнюю мечту о проникновении Москвы с торговыми целями в Индию. Для этого в Голландии был нанят корабельный личный состав. Сделал это издавна проживавший в Москве голландский гость Ван Сведен, учредитель первой почты в России. Капитаном корабля и кормщиком-генералом был назначен Бутлер, его племян­ник (жалованья ему положили 100 руб. в месяц, корабельным мас­терам — 80, 65 и 30, штурману — 36). Тому было причиной, что Бутлер бывал «первою каргою (Charger) в Индии и разумел многие индийские языки, и торги изучил индийские, и небесное течение, и как морем водится кораблям ходить»[299]. В договор с Бутлером было включено: «В чину своем царскому величеству служить верно и стоять ему против всяких его царского величества неприятелей, как водяным, так и сухим путем»[300]. Это упоминание о сухом пути объяс­няется тем, что разочарованный в возможности балтийского направ­ления политики царя Ордин-Нащокин, человек способный заглядывать за горизонт, «думать континентами», говоря современным языком, видел геополитическую привлекательность Индии[301].

Особенно сильное внимание русские обратили на Индию в конце XVIII в., а также в начале и середине XIX в. Обусловлено это преж­де всего агрессивной империалистической политикой «владычицы морей» — Великобритании. В конце XVIII в. русские военные кораб­ли бывали не только на Дальнем Востоке, но и хаживали к берегам Юго-Восточной и Южной Азии, оказывали помощь северо-американским колонистам в борьбе за независимость от британской коро­ны. А Индия была самым драгоценным бриллиантом в этой короне. Таким образом, Россия имела возможность воздействовать и на са­мую большую драгоценность, принадлежащую коварным бритам.

Впервые оказать такое воздействие военным путем попытался Павел I. Было это в 1801 г. Император приказал 40-тысячному корпусу донских казаков пройти трудный путь до Индии. Поход был неподготовлен, и чем бы он завершился — судить нам трудно. Казаки дошли только до Астрахани, а затем их вернули в родные станицы, поскольку Павла I задушили офицерским шарфом «аген­ты влияния» Великобритании в России под руководством масона фон Палена.

После поражения России в Крымской войне в 1853—1856 гг., в которой англичане сыграли решающую роль, русские военные (прежде всего последний фельдмаршал ДА Милютин) и дипломаты стали вновь искать пути усиления влияния России в Индии. Предпочтение было отдано дипломатическим средствам. Переговоры и официаль­ная переписка между Петербургом и Лондоном по вопросу об учреж­дении консульства в Индии (о посольстве речь не могла идти, так как Индия была английской колонией) носили сложный характер и продолжались более 40 лет (начались они в ноябре 1858 г.) Петербург настаивал на открытии консульства в Бомбее. Дипломаты России обосновывали это его выгодным географическим положением и на­личием крупнейшего в стране порта, что решало, по их мнению, многие экономические и торговые вопросы. Но англичане понимали, что открытие российского представительства важно для Петербурга не только с экономической точки зрения. Присутствие в Бомбее по­зволяло русским полнее отслеживать политику Великобритании в Азии. Она активно стремилась расширить зону своего влияния: вплоть до среднеазиатских владений Российской империи[302].

От имени царского правительства в переговорах с Англией при­нимал участие барон Брунов. Он информировал МИД России, что британские дипломаты с самого начала с большой настороженнос­тью отнеслись к предложению Санкт-Петербурга. Они опасались возможного усиления позиции России в Индии. Это усиление мог­ло осуществляться, как утверждал Лондон, через пограничные стра­ны: Афганистан и Центральную Азию. В 1858—1859 гг. переговоры зашли в тупик.

В 1875 г. Россия запросила мнение лорда Солсбери — государ­ственного секретаря по делам Индии — по поводу возможности открытия русской миссии в Бомбее. Его ответ был по существу отрицательным. Десять лет спустя лорда Солсбери сменил на этом посту лорд Литтон. Он также оказал мощное противодействие по­пыткам Петербурга. Главный аргумент англичан вновь сводится к тому, что «стремясь к открытию своего консульства, Россия на самом деле преследует тайные цели расширения своего политического и во­енно-стратегического влияния в Индии»[303]. Затем вплоть до 1900 г. продолжалась дискуссия о том, в каком городе предстояло открыть представительство: в Бомбее или Калькутте?

5 апреля 1900 г. был опубликован указ Николая II о назначении блестящего дипломата, опытного специалиста-востоковеда В.О. фон Клем­ма генеральным консулом в Бомбее. Работа первого российского гене­рального консула была чрезвычайно трудной и сложной — в основном из-за враждебного отношения к нему лорда Керзона — большого недо­брожелателя России, ярого сторонника наступательной политики «пере­дового базирования» против русских в Индии.

Мы уже говорили о том, что важную роль в поисках путей и средств сближения и влияния на индийскую элиту (прежде всего интеллигенцию) сыграли военные, особенно офицеры Генштаба Рос­сии. В этом контексте называли фамилию Д.А. Милютина — после­днего фельдмаршала России. История, архивы сохранили доклад­ную записку в Генштаб офицера Александра Выгорницкого, написанную в Индии в 1887 г. Официально Выгорницкий зани­мался в Индии изучением языка «индустани» — современного хин­ди. Эта записка попала на «высочайший уровень». Через десять лет (в 1897 г.) Николай II, побывавший в Индии еще до восшествия на престол, написал: «Вопросу о консульствах в главнейших городах Индии я придаю большое значение».

Бомбей, как правильно понимали русские дипломаты и военные, служил «самым удобным местом для сбора сведений как политико-экономического, так и военного характера». Развивая идеи ДА. Милютина, они подчеркивали, что «Индия представляет собой наиболее уязвимый пункт Великобритании, тот чувствительный нерв ее, одно прикосновение к коему, в случае надобности, способно... заставить правительство королевы изменить враждебное к нам на­строение и проявить желаемую уступчивость во всех тех вопросах, где будут сталкиваться обоюдные интересы»[304].

Необходимо отметить еще один момент, который тщательно от­слеживали дипломаты России. Он также имеет непосредственное отношение к нашим дням. Это «вопрос о мусульманской пропаган­де, проникновение коей в наши среднеазиатские владения представ­лялось крайне опасным». Они считали, что Афганистан имеет для России первостепенное значение, и в соответствии с этим генкон-сульству необходимо было быть «возможно обстоятельнее осведом­ленным о том, что в этом ханстве происходит».

Выполнять возложенные на них задачи русским дипломатам было чрезвычайно сложно: все члены консульства находились под посто­янным бдительным надзором полиции. Вся диппочта вскрывалась, пакеты и письма доставлялись в консульство даже не заклеенные вновь. О каждой поездке россиян «исписывались целые тома спе­циально командируемыми всякий раз сыщиками».

В начале прошлого века российский консул отмечал пробужда­ющееся национальное сознание местной интеллигенции и проявле­ние народной ненависти к англичанам в Индии. Недовольство анг­лийским режимом, как подчеркивал консул, имело глубокие социальные корни и объективные причины.