Теория «морского могущества» Альфреда Т. Мэхена

Американский капитан (адмирал) Альфред Т. Мэхен (1840—1914) в 1890 г. опубликовал свою первую книгу «Влияние морской силы на историю. 1660—1783 гг.». Впоследствии вышли в свет работы: «Влияние морской силы на Французскую Революцию и Империю», «Заинтересованность Америки в морской силе в настоящем и буду­щем», «Проблема Азии и ее воздействие на международную политику», «Морская сила и ее отношение к войне». Как видно из просто-то перечисления названий трудов адмирала, все они раскрывают одну тему: «Морская сила и ее влияние на историю». Можно ска­зать, что Мэхен в конце XIX — начале XX в. создал программу деятельности идеологов и политиков талассократии, которая и была реализована во второй половине XX в.: победа в «холодной войне» с СССР, разрушение Советского Союза закрепили успех стратегии «морского могущества».

Еще в конце XIX в. в работе «Влияние морской силы на исто­рию» Мэхен утверждал, что «обладание морем или контроль над ним и пользование им являются теперь и всегда были великими факторами в истории мира»[41].

Мысль в общем-то насколько новая, настолько же и старая. О вли­янии географических факторов уже говорилось выше. О действиях ра­зумных политиков в разрешении геополитических проблем, в частности о попытках выйти к морю, «ногою твердой стать при море», мы знаем из многочисленных исторических публикаций. Но хочется обратить внимание на один любопытный факт, дополнительно проли­вающий свет на рассматриваемую проблему. Известно, что К. Маркс не питал любви к русским, славянам, но в работе «Разоблачение дипломатической истории XVIII века» он писал о положении Рос­сии времен Петра I следующее: «...ни одна нация никогда не мири­лась с тем, что ее морские берега и устья рек были оторваны от нее... Россия не могла оставить устья Невы, этот естественный вы­ход для продуктов ее Севера, в руках шведов, так же как устья Дона, Днепра, Буга и Керченский пролив — в руках занимавшихся грабежом кочевников-татар... По самому географическому положе­нию прибалтийские провинции являются естественным дополнени­ем для той нации, которая владеет страной, расположенной за ними... Одним словом, Петр захватил лишь то, что было абсолютно необхо­димо для естественного развития страны»[42].

Эти строки были написаны задолго до публикаций работ амери­канского адмирала. Действительно, Иван Грозный, Петр Великий уже предпринимали энергичные попытки обладать Балтийским и Черным морями. Но это окончательно было сделано русскими людьми во время царствования Екатерины Великой.

Мэхен, как и Маркс, хорошо знал историю, особенно историю противостояния суши и моря. Очень любопытна приводимая им цитата из «Истории Рима» М. Арнольда, который пишет (орфогра­фия и стилистика сохранены полностью. — Н. Н.): «Дважды исто­рия была свидетельницей борьбы высшего индивидуального гения против средств и учреждений великой нации, и в обоих случаях на­ция вышла победительницей. В течение 17 лет Аннибал боролся про­тив Рима, в течение 16 лет Наполеон боролся против Англии; усилия первого окончились в Заме, усилия второго — в Ватерлоо»[43].

Далее американский адмирал заключает, что в обоих случаях победителем был тот, за кем оставалось обладание морем. Господ­ство римлян на море вынудило Аннибала (Ганнибала) на тот длин­ный и опасный переход через Галлию, в котором он потерял более половины своих испытанных войск. В течение всей войны (2-я Пуническая война) римские легионы беспрепятственно переправля­лись водою между Испанией, которая была базой Аннибала, и Ита­лией, тогда как исход решительного мегаурского сражения был пре­допределен разрозненностью сил Аздрубала и Аннибала (две карфагенские армии были разделены из-за протяженности террито­рии Италии, и одна из них была разбита соединенными действиями римских генералов).

Действительно, история морского могущества есть в значитель­ной мере повествование о состязаниях между нациями, о взаимных их соперничествах, о насилии, часто кончающемся войной.

Морская цивилизация у Мэхена выступает как торговая циви­лизация. По этому поводу он замечает: «Нация, которая стремилась обеспечить за собою несоразмерную долю благ морской торговли, прилагала все старания для исключения из участия в них других наций»[44].

Колонизация, захват морских коммуникаций и другие действия держав, стремящихся к монополизации торговли,— все это вело к войнам. Поэтому история морской силы есть в значительной мере и военная история.

Автор отмечает, что путешествие и перевозка товаров водою все­гда были легче и дешевле, чем сушею. Это главное преимущество моря. Но торговля по морю нуждается в покровительстве военным флотам, особенно во время войны. Отсюда он видит прямую связь с оживлением торговли и развитием военного флота: «Когда нация посылает военные и коммерческие флоты далеко от своих берегов, то для нее является скоро необходимость в пунктах, на которые суда ее могли бы опираться в операциях мирной торговли, в деле пополнения продовольственных и других припасов и как на убе­жища от опасностей»[45].

Ключ к пониманию политики приморских наций, по мнению Мэхена, следует искать в трех данных:

• в производстве продуктов, с необходимостью их обмена;

• в судоходстве для совершения этого обмена;

• в колониях, которые расширяют и облегчают операции судо­ходства, покровительствуя ему также умножением безопасных для судов станций.

Главные условия, влияющие на морскую силу наций, считает Мэхен, следующие: географическое положение; физическое строе­ние (conformation), включая естественную производительность и климат; размеры территории; численность народонаселения; харак­тер народа; характер правительства, в том числе и национальных учреждений.

В условии «географическое положение» Мэхен в качестве глав­ного называет морские береговые линии, отсутствие сухопутных гра­ниц, необходимость континентального расширения страны, особен­но путем войн, которые истощают богатства страны. Географическое положение страны может или требовать сосредоточения морских сил, или вынуждать рассеяние их. Этот тезис он развивает далее: «Гео­графическое положение страны может не только благоприятство­вать сосредоточению ее сил, но дать и другое стратегическое пре­имущество — центральную позицию и хорошую базу для враждебных операций против ее вероятных врагов»[46].

Мэхен справедливо полагает, что физическое строение, берего­вая линия страны — это одна из ее границ; и чем легче доступ через границу к другим странам, в рассматриваемом случае через море, тем сильнее стремление народа к сношениям с ними. В стране, обла­дающей береговой линией большого протяжения, но совершенно без гавани, не могли бы развиться ни морское судоходство, ни мор­ская торговля, ни флот.

С военной непосредственностью он особо подчеркивает то об­стоятельство, что, если море разделяет страну на две или более час­ти, обладание им делается не только желательным, но и существен­но необходимым.

Анализируя местоположение Соединенных Штатов Америки, Мэхен отмечает: «Контур их территории представляет мало таких пунктов, которые были бы слабы по своему изолированному поло­жению, и все важные части границ штатов легко доступны из внут­ренних областей — дешево водою, быстро по железным дорогам. Слабейшая граница, Тихий океан, далеко отодвинута от самого опас­ного из возможных врагов»[47].

Рассматривая условия «размеры территории», он особо подчер­кивает, что для развития морской силы имеет значение не число квадратных миль, занимаемых страною, а длина ее береговой линии и характер ее гаваней. С этим условием он тесно связывает числен­ность народонаселения. Особенно важную роль играет та его часть, которая знакома с морем и может быть с успехом эксплуатируема для службы на судах и для работы по организации материальной части флота. Отсюда большое значение Мэхен придает формирова­нию резервов, способных выполнить работу на флоте.

Большой интерес представляет анализ Мэхеном национального характера населения страны. По этому поводу он пишет следующее: «Если морская сила действительно опирается на мировую и обшир­ную торговлю, то стремление к коммерческой деятельности должно быть отличительною чертою наций, которые в то или другое время были велики на море»[48]. Он утверждает, что у португальцев и испан­цев жажда приобретений выросла до жестокой алчности. В погоне за богатством они имели много великих качеств: были смелы, пред­приимчивы, уверенны, терпеливы в страданиях, пылки и одарены развитым национальным чувством. Национальный характер, в свою очередь, влияет на развитие морской силы способностью нации ос­новывать цветущие колонии. Колонист отождествляет свои интере­сы с интересами нового местожительства и сразу же заботится о развитии ресурсов своей новой страны.

Характер правительства, по мнению ученого,— это влияние ин­теллигентной воли в жизни человека. Развитие морской силы зави­сит от мудрости, энергии и настойчивости правительства, которое должно учитывать естественные наклонности своего народа, содей­ствовать его росту во всех отношениях. Правительство тем более надежно, чем более широкое участие принимает в нем воля народа. Деспотическая власть может прийти к цели быстрее, с меньшими уклонениями от начертанного плана, чем это возможно для прави­тельства свободного народа. Мудрое правительство, опирающееся на морскую силу, может легко завоевать одну или несколько стран — так заключает свои рассуждения адмирал.

Словно предвидя будущее США, он пишет: «Глаза нашей стра­ны были в течение четверти столетия отвращены от моря... но мож­но смело сказать, что для благосостояния всей страны существенно важно, чтобы условия торговли оставались, насколько возможно, нетронутыми внешнею войною. Для того чтобы достигнуть этого, надо заставить неприятеля держаться не только вне наших портов, но и далеко от наших берегов»[49].

Но для этого Америка должна стать мировой державой. Как это сделать? В книге «Заинтересованность Америки в морской силе» адмирал считает, что она должна:

• активно сотрудничать с британской морской державой;

• препятствовать германским морским претензиям;

• бдительно следить за экспансией Японии в Тихом океане и противодействовать ей;

• координировать вместе с европейцами совместные действия против народов Азии.

Будущее США, по мнению Мэхена, состоит в том, чтобы, опи­раясь на интегрированный Американский континент, занять в мире ведущие позиции в экономическом, стратегическом и даже идеоло­гическом отношении, а потом установить полное мировое господ­ство. Это можно сделать, полагал Мэхен, устранив опасность, кото­рую представляют в первую очередь континентальные государства Евразии — Россия и Китай, во вторую — Германия. Борьба с «не­прерывной континентальной массой Русской империи, протянув­шейся от Западной Малой Азии до Японского меридиана на Восто­ке», по мнению адмирала, была главной стратегической задачей. Она требовала много времени, сил и средств. Решить ее можно было применяя систематически против Евразии стратегию «анаконда». Этот метод использовал генерал Мак-Келлан во время североамериканс­кой гражданской войны 1861—1865 гг. Суть его — блокирование вражеских территорий с моря и по береговым линиям. Такие дей­ствия (блокирование) постепенно приводят к стратегическому исто­щению противника.

Чтобы успешно реализовать принцип «анаконды», как полагал Мэхен, США, Великобритании, Германии и Японии следует объе­диниться против России и Китая. Во время Первой мировой войны стратегия «анаконды» применялась для поддержки Антанты, а затем — Для помощи белому движению: от Архангельска до Одессы, от ост­рова Врангеля до Владивостока контролировались все морские коммуникации Советской России. Во Второй мировой войне «анакон­да» душила «Срединную Европу», а также Японию. Но с наиболь­шей силой эта стратегия работала против СССР, Кубы, стран Вар­шавского договора в эпоху «холодной войны». В 70—80-е гг. противостояние США и СССР достигло глобальных масштабов. Американцы постоянно наращивали и продолжают наращивать свои военно-морские силы. Программу действия, подготовленную Мэхе-ном, американцы выполнили. К началу третьего тысячелетия, с по­мощью «пятой колонны», действовавшей в СССР, а сейчас в Рос­сии, они превратились в самую мощную морскую державу, сделав мир монополярным.