Информация в современном обществе

Любые сообщества, в первую очередь человеческое, не могут существовать без информации. Только от ее полноты, достовернос­ти и своевременности зависит адекватное решение политических, экономических, оборонных, правовых, научных, образовательных, культурных и иных задач в интересах отдельного человека, обще­ства и государства.

В современных условиях традиционные методы жесткого управ­ленческого воздействия на общество применяются все реже и заме­няются, при все большей формализации прав человека, методами прямого централизованного воздействия на население с целью до­биться формирования такого общественного мнения, которое выра­жало бы не подлинные интересы людей, а заложенные в их созна­ние пропагандой нужные стандартизированные мнения и оценки.

Средствами достижения этих целей являются современные СМИ (телевидение, радио, пресса) как система передачи данных. Сотруд­ники СМИ превращаются в особую организацию, формирующую уровень сознания и мышления всей страны. В итоге позиция людей зависит от той информации, которую они получают. Сегодня нет более мощной легальной силы в становлении общественного мне­ния, чем СМИ, именно поэтому власть над ТВ, радио, прессой оберегается с такой непреклонностью.

В недалеком прошлом основной вид конкуренции между обще­ственно-политическими системами лежал в плоскости военных столк­новений. Иные виды противоборства между системами выступали как вспомогательные. Лишь после информационной революции в 60— 70 гг., когда информационные потоки космополитизировались, явно стали прорисовываться новые формы военного противоставления. По­явилась непосредственная возможность доступа как к географическо­му, так и к социокультурному пространству государства из единого информационного центра. Сейчас глобальные и региональные инфор­мационные сети и другие коммуникационные информационные кана­лы по значимости можно сравнить со средствами доставки ядерного вооружения, а дезинформацию — с ядерной боеголовкой.

Информационное воздействие малозаметно, проявляется посте­пенно, менее затратно, экологически безопасно, а самое главное — трудноустранимо. Чтобы сломать сложившийся стереотип под воз­действием ранее поданной информации, надо затратить усилий, фи­нансов и времени в 10 раз больше. Вашингтон понимает, что тради­ционное вооружение и военная техника все более становятся фактором сдерживания, уступая место информационному оружию.

В XXI в. информационное воздействие способно не только обес­печить успех в «горячей войне», но во многих ситуациях заменить ее. На арену выдвигается новый тип вооружений — средства РЭБ, СВЧ-генераторы, информационные вирусы, электронные ловушки, компьютерные «закладки», программы двойного назначения, ин­теллектуальные программные системы, голосовые синтезаторы, ис­кусственные изображения в атмосфере.

Новое оружие действует в первую очередь на компьютерные сети, линии связи, информационную инфраструктуру систем управ­ления различными сторонами деятельности общества: транспортны­ми потоками, средствами и каналами коммуникаций, технологичес­кими связями, финансовыми потоками, средствами массовой информации, в первую очередь электронными. Все это позволяет дезорганизовать управление государством или отдельными сторона­ми его жизнедеятельности, заставить исполнительную власть при­нять неадекватное решение. В стратегическом плане это означает блокировку информационных потоков и интеллектуальных ресур­сов страны, а в концептуальном — дезориентацию общественного сознания. Сейчас сама информационная среда в известной степени стала компонентом социального и индивидуального сознания.

Контроль,.блокировка и управление сознанием населения стра­ны противника в конечном счете обеспечивают свободное полити­ческое и экономическое проникновение на его географическую территорию. В случае успешного завершения информационной обработки духовной сферы военное проникновение, как правило, не имеет смысла или происходит в другом качестве.

Сфера духовной жизни весьма чувствительна к информацион­но-пропагандистскому воздействию, идеологическому давлению, эк­спансии на культурном уровне. Назначение информационно-психо­логического оружия — создать эмоциональный дискомфорт, вызывать страх, отчаяние и неуверенность, нарушить физическую, социальную или духовную целостность человека и через это переориентировать его на другие отношения.

Психологический комплекс человека — один из самых уязви­мых, и поэтому воздействие на него представляется наиболее про­стым и эффективным. Развивая исследования в данной области на­чала 40-х гг. XX в., американские профессионалы отмечают, что только с помощью психологического воздействия можно управлять сознанием многих наций и народов. Основная задача пропаганды состоит в том, чтобы превратить осведомленного человека в неосве­домленного, информированного — в дезинформированного, убеж­денного — в сомневающегося. Сказанное особенно актуально для современного периода развития России, когда, по существу, сверну­ты национальные приоритеты, а групповые интересы олигархов вы­даются за общенациональные.

В США давно ведутся работы по созданию информационного оружия, которое определяется как совокупность средств и методов, позволяющих: похищать, искажать или уничтожать информацию, ограничивать или прекращать доступ к ней законных пользовате­лей, нарушать работу или выводить из строя телекоммуникацион­ные сети и компьютерные системы, используемые в обеспечении жизнедеятельности общества и государства.

Информационное оружие в американской военной доктрине XXI в.— доктрине «направленной силы» — рассматривается как основной элемент. В Вашингтоне разрабатывается стратегический план ведения информационной войны, а в вооруженных силах со­зданы службы по ее ведению — Управление информационных сис­тем (В18А), Центр информационной войны ВВС (АР ГУС) и Служ­ба ВМС по информационному оружию (МГУА), а также введены должности офицеров по информационной войне.

В рамках сказанного как подготовку к информационным вой­нам следует рассматривать и инициативу США по созданию нацио­нальной информационной структуры (N11) и глобальной информа­ционной инфраструктуры (ОН) на основе международной сети Интернет, находящейся практически под полным контролем США.

Реализация этой супермагистрали в рамках существующих меж­дународно-правовых отношений обеспечит Соединенным Штатам превосходство на важнейших направлениях фундаментальной и при­кладной науки, лидерство в военной и военно-технической облас­тях, переориентирует остальной мир в зависимость от американских информационных технологий и тем самым создаст условия для его экономического, а следовательно, политического и духовного под­чинения.

Лишь очень немногие страны, в числе которых нет России, способ­ны в ближайшем будущем создать национальную информационную инфраструктуру технологического уровня не ниже, чем американский. В результате осязаемых проектов горизонтальные межгосударственные связи в значительной степени заменятся межгосударственной иерар­хической вертикалью, что явится глобальным перераспределением мировых природных и социальных ресурсов.

В начале XXI в. реализовать идеи глобализации, создания моно­полярного мира, даже используя сильнейшее информационное ору­жие, американцам становится все труднее. К середине 90-х гг. XX в. США утратили важнейшие позиции в экспортно-импортной войне, в вывозе капитала. На второе место по производству ВВП уверенно вышла Япония, обойдя СССР и ФРГ. После разрушения СССР и объединения ФРГ и ГДР третье место в мире по экономической мощи заняла Германия. Таким образом, для международного развития в кон­це XX в. был характерен процесс выравнивания экономической мощи, эффективности производства и научно-технического развития. Объе­диняясь, Западная Европа (ЕС) постепенно теснила США и Канаду с мировых рынков не только сбыта, финансового капитала, инвестиций, но и продажи оружия, передовых технологий, превосходя американцев в 1,5—2 раза по таким важнейшим показателям, как прирост валового национального продукта и промышленного производства.

Но политическая сфера, сама система политических связей, вой­на на Балканах пока еще не дают возможности США маневрировать и сдерживать развитие Западной Европы. Они позволяют Штатам не уступать лидирующей роли в некоторых сферах валютно-финансовых отношений.

На фоне стремительного взлета на геополитические вершины стран Азиатско-Тихоокеанского региона (особенно Китая и Тайва­ня, а в 70—80-х гг. Японии и Южной Кореи), а также интеграции стран Западной Европы четко обозначилась тенденция относитель­ного падения влияния и веса США на мировой арене. К концу XX в. Америка миновала свой звездный час, и мир стал свидетелем неук­лонного заката «американского века». Об этом закате еще в 1975 г. писал известный американский социолог Д. Белл. В своей работе «Конец американской исключительности», опубликованной нака­нуне 200-летнего юбилея независимости США, он утверждал, что американцы не верят в то, что их страна играет уникальную роль в мире. «Ослабление мощи и потеря веры в будущее нации, — отме­чал Д. Белл, — превратили США в такую же (обыкновенную) стра­ну, как и все другие страны»[218].

Эти настроения вызвано прежде всего поражением американцев во Вьетнаме, обусловившим синдром неполноценности морально-волевого духа нации. Следующую пощечину они получили от Ира­на. Захват американских заложников в Тегеране и их длительное пребывание в плену у иранских студентов вновь угнетающе подей­ствовал на психологию американцев. Провал военной экспедиции в Сомали, где пехота США сразу же стала нести невосполнимые поте­ри (хотя и сравнительно небольшие), заставил Вашингтон вернуть войска из этой страны. И только операция «Буря в пустыне» — агрессия против Ирака в 1991 г., а также бомбардировки Югосла­вии в 1999 г. немного восстановили моральный дух американцев. Но следует особо подчеркнуть, что в войнах против Ирака и Сербии ни один морской пехотинец не ступил на землю этих стран: войны велись только сприменением ракет и авиации.

Несколько развеять «комплекс неполноценности» американской нации удалось Рейгану с его «политикой с позиции силы». Он и его ближайший друг и советник Уильям Кейси, директор ЦРУ, стали реализовывать детально разработанную программу Н5ОВ-75. Их стратегия была направлена против ядра советской системы и содер­жала в себе:

• тайную финансовую, разведывательную и политическую по­мощь движению «Солидарность» в Польше;

• военную и финансовую помощь моджахедам в Афганистане (с прицелом перевода войны на территорию СССР);

• резкое ограничение поступления твердой валюты в СССР в результате снижения цен на нефть (в сотрудничестве с Саудовской Аравией), а также ограничение экспорта советского природного газа на Запад;

• психологическую войну, призванную посеять страх и неуве­ренность среди советского руководства;

• максимальное ограничение доступа Советского Союза к запад­ным технологиям;

• технологическую дезинформацию для разрушения советской экономики;

• рост вооружений и поддержание их на высоком технологичес­ком уровне, что должно было подорвать советскую экономику и обострить кризис ресурсов[219].

Эта программа благодаря помощи лидеров СССР была реализо­вана. Советский Союз потерпел поражение в «холодной войне» и затем был разрушен. Рейгану, а также его последователям Бушу и Клинтону удалось несколько развеять чувство неизбежного упадка Америки, ослабить у общественности ощущения надвигающейся уг­розы для США. Но остановить упадок веса и авторитета в мире американцам объективно не представляется возможным. Об этом говорят сами американские ученые — политологи, социологи, гео­политики. Можно назвать имена Р. Мида, Д. Каллео, П. Кеннеди и других видных ученых.

Особый интерес и резонанс в обществе вызвали работы П. Кен­неди, где утверждается, что в процессе исторического развития на смену одним государствам, группе государств, доминирующих на мировой арене, приходят другие. На смену Великобритании в сере­дине XX в. пришли США, начало XXI в. (при кажущейся мощи Вашингтона) отдает пальму геополитического первенства Западной Европе, Китаю, Японии и АТР в целом. Автор приходит к следую­щему выводу: «Какова бы ни была вероятность ядерных или не­ядерных столкновений между крупнейшими государствами, ясно, что в соотношении сил уже происходят важные изменения... на двух различных, но взаимодействующих уровнях экономического потен­циала и стратегической мощи»[220]. Общая расстановка сил в мировой политике, по мнению Кеннеди, зависит от распределения совокуп­ного объема мирового производства и объема мировых военных рас­ходов. Он считает, что концентрация мощи США, СССР (сейчас России), Китая, ЕЭС и Японии сократится и постепенно рассредо­точится по многим центрам и что соотношение промышленных по­тенциалов меняется в пользу Японии и Китая.

Конечно, Соединенные Штаты любят продемонстрировать свой огромный потенциал: экономический, а особенно военный. Но ска­зывается разная степень овладения искусством политической мыс­ли, духовной культуры, дипломатической подготовки между Ва­шингтоном и Москвой, Вашингтоном и Парижем, Вашингтоном и Лондоном и т.д. Чаще всего искусство ведения научных, политических, дипломатических дискуссий подменяется хамством или игрой мускулов. Таковы, например, по сути, интервью первого заместите­ля государственного секретаря США М. Тэлботта, ответственного за политику США в постсоветских государствах, «Независимой газете» (11 декабря 1997 г.) и интервью политолога, бывшего помощника президента США по национальной безопасности 3. Бжезинского «Комсомольской правде» (6 января 1998 г.), где они совершенно беспардонно говорят о том, какая Россия нужна Америке. Оценку этим публикациям дал известный политолог, профессор МГИМО Н.С. Леонов. Он, в частности, пишет: «Нас — граждан тысячелетней России — пытаются поучать, как жить, американец — житель стра­ны с цивилизованным строем толщиной едва в двести лет и польский еврей, эмигрировавший в Америку всего несколько лет назад. При­чем нас пытаются не просто учить, как надо жить, а еще и как понимать историю своей страны»[221].

Эту же слабую сторону американской политической культуры отмечает и политолог К.С. Гаджиев, который в солидной моногра­фии «Геополитика» пишет: «...для США проблема состоит в том, что они заняли статус сверхдержавы, не пройдя должных сроков школы великой военно-политической державы, способной сосуще­ствовать и на равных взаимодействовать с другими великими дер­жавами. Поэтому Вашингтону весьма трудно учиться на уроках ис­тории и делать адекватные создавшейся ситуации выводы»[222].

Тем не менее большинство политических лидеров США, вклю­чая нынешнего президента Дж. Буша-младшего, провозглашают в качестве геополитических целей создание монополярного мира, в котором Америка будет выступать в качестве единственной сверх­державы, вершителя судеб «мира, в котором народы признают раз­деляемую всеми ответственность». А главная ответственность, по мнению Буша, лежит на Америке, создающей «новый мировой по­рядок». Он полагает, что «в быстро меняющемся мире лидерство Америки незаменимо». Каким же видят мир американские полити­ки в третьем тысячелетии?

 

Геостратегия для Евразии

Нынешние Соединенные Штаты откровенно цинично претенду­ют на роль новой сверхдержавы Евразии, создающей новую гло­бальную систему. 3. Бжезинский, один из ведущих политологов США, советник Центра по изучению стратегических и международ­ных проблем, профессор кафедры внешней политики в школе по изучению международных проблем при Университете Джона Хопкинса, выдвигает такую идею: «Роль Америки как единственной сверхдержавы мирового масштаба диктует сейчас необходимость выработать целостную и ясную стратегию в отношении Евразии»[223]. Автор прекрасно понимает, что Евразия — суперконтинент зем­ного шара, играющий, по словам Макиндера, роль оси. Та держава, что станет доминировать на суперконтиненте, будет оказывать ре­шающее влияние в двух из трех наиболее развитых в экономичес­ком отношении регионах планеты: Западной Европе и Восточной Азии, а также на Ближнем Востоке и в Африке.

Сначала США, по мысли Бжезинского, должны закрепить в Ев­разии геополитический плюрализм. Для этого приоритет должен быть отдан политическому маневрированию и дипломатическим манипу­ляциям. Они должны исключить возможность образования враждеб­ных США коалиций. Но у любого государства, существующего на карте Евразии, по расчетам автора, нет для этого реальных возможно­стей. На втором этапе американизации Евразии должны появиться стратегически приемлемые партнеры, которые могут создать (под аме­риканским руководством) трансевразийскую систему безопасности. А в долгосрочном плане все это может стать основой системы под­линной политической ответственности в глобальном масштабе.

На западном фланге Евразии решающую роль в решении по­ставленной Бжезинским задачи будут играть Франция и Германия. Америка же продолжит расширение европейского демократического плацдарма (читай: расширение НАТО на Восток. — Н. Н.). На даль­нем Востоке, небезосновательно полагает политолог из США, клю­чевая роль Китая будет возрастать, и у американцев не будет страте­гии в Евразии до тех пор, пока не будет достигнут политический консенсус между Вашингтоном и Пекином. Россия должна заявить о себе как о постимперском государстве, т.е. как о государстве, имею­щем региональное значение и не имеющем решающего влияния в Евразии. В ее подбрюшье, на Юге, в Средней Азии возникают оча­ги этнических конфликтов. Гасить их призваны великие державы (читай: США, Китай, Япония, Турция, но не Россия. — Н. Н.).

Решающая роль отводится автором Америке, так как вряд ли какое-либо государство может сравниться с Соединенными Штатами в четырех ключевых областях — военной, экономической, техничес­кой и культурной, придающих стране глобальный политический вес.

Европу американцы намерены усиленно подталкивать к испол­нению отведенной ей роли. Но тем не менее у политолога есть опасения, что в силу ряда причин (роста безработицы, национализ­ма и т.д.) французские и германские политики могут склониться в сторону экстремизма.

Ну а какова же судьба России в геополитическом пасьянсе Бже-зинского? По этому поводу он пишет: «Будущее России менее опре­деленно, и перспективы ее эволюции в позитивном плане не так уж и велики. Поэтому Америка должна создать такие политические условия, которые способствовали бы привлечению России к работе в широких рамках европейского сотрудничества и в то же время укрепляли бы независимость новых суверенных соседних государств»[224]. В связи с этим Вашингтону рекомендуется оказывать поддержку Украине и Узбекистану по национальной консолидации, иначе их судьба в долгосрочной перспективе окажется неясной (вдруг они вновь уйдут под крыло России, как это было в историческом про­шлом). Итак, в размышлениях геостратега отчетливо просматрива­ется древняя, как мир, идея: разделяй и властвуй.

Эту идею относительно не только Евразии, а конкретно России американские геополитики вынашивают около 20 лет, во всяком случае говорят об этом. Есть несколько вариантов расчленения Рос­сии. Одни из них были озвучены бывшим президентом США Рей­ганом (уничтожить империю зла), другой нашел отражение в опусе «демократа» Г.Х. Попова «Что делать» (он предлагал разделить стра­ну на 50—60 осколков-княжеств), с подобными идеями носились и записные «демократки» Г. Старовойтова и В. Новодворская (отводив­шая русскому народу место возле параши). Более солидные авторы типа Бжезинского или Тэлботга предлагают поделить Россию на три республики: Дальневосточную, Сибирскую и Центральную. Были пуб­ликации в американской печати и о купле Дальнего Востока и Сибири вплоть до Урала за 2 трлн долл. Вот так за океаном решают нашу судьбу. Купить, как аборигенов Аляски и жителей небольших городов Калифорнии, основанных когда-то русскими первопроходцами.

Что рекомендует для этого сделать пока еще действующий по­литик США Тэлботт? Его беспокоит то, что «в каких формах Рос­сия определит свою государственность. Будет ли эта идея государства основываться на принципах обособленности и полной самобытности России?»[225]. А далее Тэлботт выдает главное, что беспокоит Америку: будет ли Россия отдавать приоритет своим национальным интересам или работать на реализацию интересов США, которые дипломат пытается выдать за «общепризнанные». Такая постановка вопроса называется циничным подлогом.

Столь же много хамства и дремучего невежества можно увидеть в другом рассуждении Тэлботга: «Вам (т.е. русским.— Н.Н.) следует меньше уделять внимания образу Александра Невского, побеждаю­щего шведских рыцарей в битве на льду, и больше «ганзейской» идее новгородцев». Конечно, столь высокопоставленному диплома­ту стоило бы знать, что на Чудском озере были разгромлены не шведы, а немецкие псы-рыцари. А во-вторых, мы же не учим аме­риканцев, какому историческому событию в их жизни отдавать пред­почтение: объявлению ли Декларации о независимости, уничтоже­нию ли индейцев — коренных жителей Америки, войне ли за освобождение негров от рабства, во время которой погибло более 650 тыс. человек. В этой войне северяне наказывали южан за по­пытку создать конфедерацию. Победив, они сохранили единое го­сударство.

А что же советует Тэлботт нам в начале XXI в.? Он пишет: «Федерация не может и не должна сохранять единство при помощи грубой силы. Танки, артиллерия и бомбардировщики не являются ни легитимными, ни в конечном счете эффективными инструмен­тами управления»[226]. Кроме невежества, двойных стандартов в оценке фактов и явлений здесь видно и явное подстрекательство российс­ких сепаратистов, т.е. вмешательство в жизнь другого государства. Когда СССР был сверхдержавой, такого и помыслить не могли политики типа Тэлботта, а сейчас он позволяет себе называть Рос­сию «региональной державой третьего мира». Одна идея — идея фикс — проходит через писания Тэлботта: «Россия должна быть разрушена».

Ту же идею фанатично отстаивает и Бжезинский, призывая в интервью газете «Комсомольская правда» поддерживать дрейф Ук­раины в ЕС, в НАТО. Он особо подчеркивает: «Без 50-миллионного славянского государства Россия оказалась бы более азиатской и уда­ленной от Европы. Украина способна стать частью Европы и без России. Москва же может сделать это только через Украину, что определяет значимость этой страны в формировании новой Европы»[227]. «В геополитическом смысле — пишет генерал-полковник Л. Ива­шов,— это означает установление гегемонии США над ключевым регионом мира: Евразия — это суперконтинент земного шара, игра­ющий роль своего рода оси. Так держава, которая на нем доминиру­ет, будет оказывать решающее влияние... в Западной Европе и Вос­точной Азии»[228].

Управление разделенной Россией (идея М. Олбрайт), превозне­сение американской экономической, военной, информационной мощи и даже мощи в сфере культуры (?) — смысл статьи Т. Грэхэма, который является сотрудником фонда Карнеги. Его высокомерно-снобистские вопросы из Вашингтона сводятся в главном к тому: есть ли у России достаточно уверенности в своих силах, чтобы вести конструктивный разговор с США?[229]

Пока у России есть возможность вести с Америкой серьезный разговор, который заставит Вашингтон считаться с Москвой. Но для этого нужна сильная политическая воля, не поддаваться на полити­ческие приманки, что посулил Буш Путину в июне 2001 г. в Люб­ляне. Слова и дела в большой политике — далеко не одно и то же. Предложения Буша о военно-техническом сотрудничестве с Моск­вой по созданию национальной противоракетной обороны в Шта­тах, о приобретении наших зенитных комплексов С-300 — это все словесная эквилибристика. России надо сохранить лучшие в мире ракетные комплексы СС-18 («Сатана»), модернизировать их, а не пускать на слом, как того требуют американцы. Необходимо рефор­мировать армию, улучшая ее вооружение, увеличивая денежное до­вольствие, не позволять глумиться над военными представителям «пятой колонны» в российских СМИ (особенно электронных). Надо заставить работать экономику, добиться реальной интеграции со странами СНГ: содружеству необходима всеобъемлющая оборони­тельная система[230].

ИНФОРМАЦИОННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ

У России фактически отсутствует суверенитет информационно­го пространства, нет разработок по противодействию информационно-психологической агрессии. Более того, по радиостанции «Маяк» на ее частотах 6 раз в неделю ведет свои утренние передачи англий­ская информационная станция: передачи «Брифинг» (брифинг — это инструкции, указания, наставления).

Информационные каналы в стране — пункты управления, сбо­ра, обработки, распределения и передачи информации, по существу, потеряны, уничтожены, подавлены, блокированы или не обеспече­ны государственным контролем. Доказательством служит тот факт, что информационные сети, их жизненно важные узлы переориенти­рованы на зарубежную элементарную базу. Отдельные лица страны под политическими предлогами безнаказанно выдают стратегичес­кие государственные секреты. Многочисленны факты обмена на за­рубежные материалы архивных материалов и единичных рукопи­сей, принадлежащих России, без их предварительной публикации в стране. Патентные разработки российских ученых не слишком на­дежно защищены.

Прозападная ориентация в нашей стране оформилась к концу 80-х гг. XX в. Именно благодаря зарубежным средствам массовой информации успешно проведены и проводятся широкомасштабные операции по дезинформации и морально-психологическому воздей­ствию на народные массы в целом. Немало высших руководителей и ответственных лиц страны, ее вооруженных сил и других силовых структур также ориентированы на Запад. Они целенаправленно и яростно уничтожают историю и традиции страны. На поле инфор­мационно-психологической войны СМИ России практически унич­тожили моральный и духовный потенциал государства. Россия — единственная в мире страна, в которой СМИ до недавнего времени говорили о патриотизме как о последнем прибежище негодяев. Да и сегодня в информационной среде России голоса государственников-патриотов слишком слабо слышны.

Такое положение дел в области обеспечения информационной безопасности не позволяет России на равноправной основе вклю­читься в мировую информационную систему и требует безотлага­тельного решения многих ключевых проблем, каждая из которых зависит только от одного фактора — от политической воли властей проводить национальную политику в процессе вхождения в миро­вую глобальную систему.

Считается, что информационную войну проигрывают навсегда, поскольку возможные шаги проигравшей стороны по изменению ситуации в области финансов, экономики, технологий могут полно­стью отслеживаться, контролироваться, а следовательно, и нейтра­лизоваться победившей стороной. Поэтому построение границ информационного пространства России требует выполнения следую­щих условий:

• колоссальных материальных и интеллектуальных затрат;

• открытого провозглашения государственной официальной иде­ологии, приемлемой для большинства населения и учитывающей культурные и исторические традиции многонациональной страны; лишь на основе такой идеологии могут быть выработаны четкие критерии оценки угроз информационной безопасности, основные приоритеты и национальная политика в этой сфере;

• разработки и осуществления цивилизованных, демократичес­ких, но законодательно жестко выраженных форм и методов воз­действия на средства массовой информации в целях формирования и распространения духовных ценностей, отвечающих национальным интересам страны, воспитания гражданского и патриотического долга и защиты от враждебной или недружественной пропаганды.

 

США и Европа

Для Америки Европа по-прежнему остается приоритетной в гео­политическом раскладе сил. Она для янки — главный геополити­ческий плацдарм в Евразии. Имеющийся в Европе мощный воен­но-политический инструмент США — НАТО дает Вашингтону возможность оказывать политическое и военное давление на стра­ны, расположенные в самой «старушке Европе», а также и в Евра­зии. Любое расширение европейского политического и военного влияния приводит к росту влияния США. Германия при канцлере Коле начала усиленную политическую, экономическую, военную экспансию против Югославии. В развале союзной Югославии нем­цы заинтересованы по нескольким причинам. Одна из них имеет давнюю историю: потребность в портах Средиземного моря. Другая причина связана с открытием на территории этой страны богатых месторождений сырья для алюминиевой промышленности, а в Ко­сово — 6,5 млрд т коксующегося угля. В этих видах сырья Герма­ния нуждается очень сильно (напомним, что алюминий — стратеги­ческий металл, металл XXI в.). Отсюда и активная поддержка националистов-сепаратистов в Хорватии, Боснии, Герцеговине, Ко­сово со стороны Германии, а затем и США.

Американцы активнейшим образом включились в антиюгослав­ские игры, поскольку их возможности оказывать влияние и давле­ние на Евразийском континенте зависят от тесных трансатлантичес­ких связей. Укрепление этих связей идет и будет идти путем роста числа стран НАТО, что отвечает интересам политики Вашингтона.

Американцы объективно заинтересованы в торможении процесса ин­теграции Европы. Объединенная Европа может бросить вызов США. Особенно, если вызов будет касаться чрезвычайно важного для Ва­шингтона геополитического региона, горящего, бурлящего Ближне­го Востока, относительно которого у Франции, как, впрочем, и у некоторых других стран, есть свои особые интересы.

Но Америка не может определять контуры политической интег­рации Европы по своему усмотрению. Времена былого диктата про­шли. План Маршалла реализован, Европа поднялась из руин за ко­роткий промежуток времени, а к началу XXI в. ее совокупный ВВП превосходит этот показатель «старшего брата», по-прежнему назой­ливо предлагающего свои услуги и советы, в большинстве из кото­рых европейцы уже не нуждаются, особенно французы и немцы. Интегрированная Европа, а ядром ее, по сути, станет объединенная Германия, может отрицательно повлиять на планы американцев. Вполне логично, что на огромном евразийском пространстве интег­рированная Европа будет реализовывать свои интересы. Поэтому здесь Вашингтон ведет свою сложную игру: он должен более тесно сотрудничать с Германией и Францией в создании такой Европы, которая была бы политически прочной, оставалась бы связанной с Соединенными Штатами и расширила бы рамки международной демократической системы.

Объективная зависимость США от трансъевразийской системы сотрудничества, а последней — от позиции прежде всего Германии и Франции в перспективе заставят Вашингтон согласиться с тем, что в руководстве НАТО появятся французские и немецкие генералы и адмиралы. И тогда пойдет спад влияния США в решении межреги­ональных, национальных и конфессиональных конфликтов на кон­тиненте. В перспективе встает вопрос об усилении европейского влияния на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Африке. Кроме того, интегрированная Европа потребует (и обеспечит) уменьшения влияния доллара, захочет активнее включиться в трансатлантичес­кую свободную торговлю. Пока же США, пользуясь своим положе­нием, торговлю с Европой ведут не на паритетных началах.

В связи с этим Бжезинский советует руководству США расши­рять НАТО и Европейский союз осторожно и по этапам: «Учитывая уже принятые на себя Америкой и странами Западной Европы обя­зательства, окончательно не определенное, но вполне реальное раз­витие событий в этой сфере возможно по следующей схеме. К кон­цу 1999 года первые три страны Центральной Европы (Польша, Чехия, Венгрия. — Н. Н.) станут членами НАТО, хотя их вступление в Европейский союз, вероятно, состоится не раньше 2002—2003 года; к концу 2003 года Европейский союз, возможно, начнет переговоры с тремя прибалтийскими республиками о присоединении к нему, и НАТО также будет вести речь об их, а также Румынии и Болгарии вступлении в эту организацию, которое, вполне вероятно, состоится до 2005 года. Где-то между 2005 и 2010 годами Украина, при усло­вии что она осуществит значительные внутренние реформы и будет признана как страна Центральной Европы, должна быть готова к началу переговоров с Европейским союзом и НАТО»[231].

Итак, американский геополитик польского происхождения на­писал сценарий, в котором в силу своего разумения защитил инте­ресы США, а народам Центральной и Восточной Европы, Прибал­тики указал, как им надлежит вести себя, кому за кем становиться в очередь, чтобы войти в сферу американских интересов, попасть под милостивую опеку Вашингтона. Если же войти под сень НАТО им не удастся, то, по мнению Бжезинского, «это негативно скажется на идее расширения Европы и окажет деморализующий эффект на жителей Центральной Европы». Кроме того, полагает автор конст­рукции глобального переустройства мира, это может подхлестнуть ныне мало заметные политические претензии России в Централь­ной Европе. Безусловно, все мыслящие люди России не желают того, чтобы американское политическое и военное присутствие рас­пространилось до ее границ, т.е. до Белгорода, Курска, Брянска, Смоленска, Пскова, Новгорода и Санкт-Петербурга.

Так как же быть с Россией, учитывать ли ее интересы? Чьи приоритеты поставить на первое место: России или ее ближайших соседей? Это риторические вопросы. Укрепление отношений сотруд­ничества с Россией желательно для Америки, но глобальные при­оритеты последней таковы, что «если выбор должен быть сделан между большой европейско-атлантической системой и улучшением отношений с Россией, то предпочтение следует отдать первому»[232].

 

Россия в геополитике США

В Америке думают на эту тему давно. А в последние 20 лет уходящего тысячелетия были озабочены этим вопросом денно и нощ­но, что наглядно демонстрируют многие политические и финансо­вые лидеры. В 1998 г. Б. Клинтон, будучи президентом США, под­писал секретную директиву № 500, где приказал военным нацелить дополнительное число ракет, несущих ядерное оружие, на Рос­сию. По-своему «заботится» о народе нашей страны и ее «злей­ший друг» Бжезинский. Он рассуждает о том, что новые связи России с НАТО и Европейским союзом, нашедшие свое отраже­ние в совместном совете НАТО—Россия, могут побудить Россию принять... решение в пользу Европы. По его мнению, формальное (вот справедливая оценка объективной роли России»! — Н.Н.) членство в «большой семерке» и совершенствование механизма принятия политических решений в рамках Организации по безо­пасности и сотрудничеству в Европе должны побудить Россию занять конструктивную позицию в вопросах политического и во­енного сотрудничества в Европе[233].

Что это означает, если перевести на обыденный, разговорный язык? Это означает, что за нас — русских, татар, башкир, украин­цев, белорусов и т.д. — судьбу России, нашу судьбу уже решили в Вашингтоне, что эти идеи внедряются в общественное сознание на­родов страны. А опус Бжезинского или Грэхэма не только пробный шар, лакмусовая бумажка на проверку реакции народов, но еще и сценарий действий, которые предпринимались против России в те­чение 90-х гг. и будут предприниматься в XXI в.

Самым сильным механизмом, который должен заставить Рос­сию идти на веревочке к цели, обозначенной Западом, — ее долги международным инвесторам. За неполных 10 лет Гайдары, Чубайсы, кохи, уринсоны и К° заняли на Западе более 160 млрд долл., поло­вина из которых вновь оказалась в западных банках, но уже на счетах. Большая часть второй половины кредитов бездарно растра­чена или разворована в России и вновь ушла на Запад. Возвращать долги нечем, кроме как распродавать за бесценок сырье, а теперь наступил черед нашей земли