Органическая школа» Фридриха ратцеля

Немецкий ученый-геополитик Отто Мауль подлинным отцом геополитики считал своего соотечественника Фридриха Ратцеля. «Без Ратцеля,— писал он,— развитие геополитики было бы немыслимо, поэтому Челлен, например, или кто-либо другой не может быть назван, как это иногда случается по невежеству, отцом геополити­ки. Им является Ратцель»[23].

Фридрих Ратцель (1844—1904) окончил политехнический уни­верситет в Карлсруэ, затем университет в Гейдельберге, где прослу­шал курс лекций профессора Эрнста Геккеля (автора термина «эко­логия»). Мировоззрением и методологией Ф. Ратцеля были идеи эволюционизма и дарвинизма. В системе взглядов немецкого уче­ного — «отца» геополитики — видны многие идеи родоначальника социологии француза Опоста Конта: эволюционизм, признание вли­яния географической среды на развитие народа, государства, роли демографических и космических факторов в функционировании политических систем, жизни этносов и государства.

Это влияние О. Конта просматривается в работах Ратцеля: «Земля и жизнь. Сравнительное землеведение», «Народоведение» и в фун­даментальной книге «Политическая география». Уже в работе «Зем­ля и жизнь»[24] он рассматривает землю как единое целое: твердая, жидкая и газообразная части земли, равно как жизнь, развивающа­яся в них,— одно целое, элементы которого связаны между собой исторически и находятся в непрерывном взаимодействии. Все это, пишет Ф. Ратцель, «мы и называем органическим пониманием зем­ли». Водные и воздушные бассейны он считал двумя морями, где твердая часть земли являлась дном этих двух морей. Первый шаг людей к морю ученый определяет как «начало всемирной истории человечества». Народоведение несовершенно, если оно знает только земледельцев и скотоводов, кочевников и охотников. Морские на­роды, по мнению Ратцеля, образуют оригинальную группу: их рас­пространение, жилища, деятельность совершенно своеобразны. Мор­ские народы распространяются скачками с острова на остров, с одной береговой полосы на другую.

Такая морская кочевая жизнь, полагает Ратцель, обусловлена из­бытком населения, повторяющимся через несколько поколений, что-то сходное с природой моря лежит в истории этих народов. Он утвер­ждает, что история Египта или Китая, где отсутствует морская кочевая жизнь, однообразна, ее ходу не хватает живого обмена противоречий, и она рано приходит в застой. Отсюда он делает вывод: в замкнутой среде материковых земель развиваются лишь полукультуры, а пасту­шеские народы живут вне границ культуры, враждебны ей.

Настоящей мировой державой, по его мнению, была та держава, которая владела морем,— Рим, Испания, Англия.

Ратцель также обстоятельно анализирует значение климата в жизни народов. Особо останавливается на факторах воздействия климата на человека: влияние теплоты, давления и влажности воз­духа на тело и психику человека, влияние света, климата на вне­шний образ жизни человека, а также исследует образ жизни челове­ка в течение одних суток и годового цикла времени. Он отмечает троякого рода влияние климата[25].

1. Происходят непосредственные изменения в физической и ду­шевной жизни человека под влиянием света, тепла, холода, сырос­ти, сухости, давления воздуха и ветров, влажный воздух тропиков действует усыпляющим образом, тогда как сухость австралийского воздуха возбуждает нервную систему. Отсюда различия характеров провансальца, живущего в климате Средиземного моря, и бретонца или нормандца, страна которого обладает климатом южной Англии. Те же отличай видны, по его мнению, в характере жителей Северной Америки или Техаса, новой Англии и Канады или Калифорнии.

2. Климат воздействует на переселение народов. Континенталь­ный климат степей приводит к кочевому образу жизни: кочевники переходят границы своих земель, наводняют другие страны, где под влиянием сырого климата обращаются в земледельцев.

3. От климата зависят произрастание растительности и распреде­ление животных, а следовательно, образ жизни человека. В Ислан­дии невозможно развитие земледелия, и население занимается овце­водством и рыболовством. В тех же южных штатах Северной Америки, где произрастают табак, хлопок, появились рабы-нефы и образо­вался своеобразный социальный слой.

Однако автор делает исключение из этого правила, отмечая, что народы не на всякой ступени развития одинаково подчиняются вли­янию климата. Но при работе и переселении на новые места, осо­бенно в тропиках, климатические воздействия сказываются всего сильнее. По мере развития культуры противодействие этому влия­нию увеличивается, так что для недоразвившегося народа климат является главнейшим условием его дальнейшего существования.

Температурные колебания, по Ратцелю, благоприятствуют здо­ровью и культуре, обмену веществ, развитию ума, и тропический климат действует так удручающе и усыпляюще исключительно бла­годаря малым колебаниям температуры.

Давление воздуха также оказывает влияние на тело и психику человека. «На высотах более разреженный воздух,— считает ученый,— отнимает меньше тепла у организма, а последний получает ОТ солнца и небесного свода гораздо больше лучей, чем в низинах, так как поглощение лучей влагой здесь меньше, благодаря сухости воздуха на высотах умеренных поясов нет многих заразных болез­ней, а на тропических высотах нет ни малярий, ни других болезней, свойственных влажным и сырым низменностям»[26].

Главной задачей своего труда «Народоведение» Ратцель считает «географическое воззрение (рассмотрение внешних условий) и тро­пическое разъяснение (рассмотрение развития). В своей фундамен­тальной работе он формулирует и развивает тезис о том, что распрос­транение человеческих рас, форм брака, развитие браков, общественного труда связаны во многом с природно-климатическими условиями. Однако он подчеркивает родовой признак людей, единство челове­ческого рода. Это, по его мнению, «есть теллурический, или планет­ный, признак»[27].

Человек — гражданин земли в самом широком смысле слова. Из всех существ, связанных с почвой, он — одно из самых подвижных. Отдельные движения сплетаются между собою и из них выходит великое движение, субстратом которого является все человечество. Таким образом, мы получаем право говорить о единстве человечес­кого рода, если под единством мы будем подразумевать общность естественной почвы, создаваемую природой.

В качестве доказательства влияния почвы, географической сре­ды на виды деятельности человека Ратцель приводит данные стати­стики о плотности населения развитых регионов планеты: Африки, Северной Америки, Азии, Океании и т.д. Численность людей, по его мнению, тесно связана с почвой, оказывающей значительное влияние на их внутреннее развитие, распространение и взаимные отношения. Он говорит, что «развитие нынешних состояний чело­вечества зависит в гораздо высшей мере, чем обыкновенно полага­ют, от увеличившейся численности населения. Организация наро­дов внеевропейского культурного круга не допускает плотного народонаселения. Небольшие общины, обрабатывающие клочки зем­ли, отделены друг от друга обширными пустыми пространствами... Они значительно ограничивают сношения между людьми и делают невозможными большие скопления людей»[28].

Другим фактором, влияющим на образ жизни населения, по мнению Ратцеля, является культура, в частности культура землевла­дения, садоводства. Где выше уровень культуры земледелия, там гуще население. Он пишет: «...чем ближе люди соприкасаются меж­ду собою, тем ближе они принимают участие друг в друге, тем менее погибает культурных приобретений, тем выше поднимается соревнование в проявлении силы. Умножение и укрепление числен­ности народа находится в самой тесной связи с развитием культуры:... в старых и новых культурных центрах мы видим плотно скучен­ные народные массы»[29].

Этот тезис он подтверждает ссылкой на плотность населения Китая и Индии (кочевых народов Монголии и Тибета, восточных тюркских народов), где проживает менее ¹/60 части населения от числа китайцев и индийцев.

Ратцель делает вывод о том, что редкое население уже само в себе заключает повод к упадку: его небольшая численность легче подвергается ослаблению и исчезновению. Быстрый расход жизнен­ных сил является признаком всех народов более низких ступеней культуры. Основа, на которой держится их хозяйство, узка и не­полна: воздержанность часто граничит с бедностью, нужда является частым гостем и отсутствуют все меры предосторожности, которыми врачебное искусство окружает нашу жизнь. В борьбе с торжествую­щими силами природы арктических стран и степных областей южно­го полушария упадок, замечаемый на границе Эйкумены, может до­ходить до полного истощения, даже до уничтожения целого народа.

По мнению Ратцеля, вымирание диких народов происходит в двух случаях: самоуничтожение и под влиянием высшей культуры. Обе эти причины действуют вместе.

Таким образом, распространение культуры представляется ему самоускоряющимся разрастанием культурных народов на земном шаре, которое ведет к более полному осуществлению единства чело­веческого рода.

Ратцель рассматривает различия между народами по степени дав­ления на них культуры, по характеру связи с природой. Он пишет: «Культура делает нас свободными не в смысле полного отрешения от природы, а в смысле более разнообразной и широкой связи с нею. Крестьянин, собирающий свой хлеб в житницу, столько же зависит от почвы своего поля, сколько индиец, собирающий в бо­лоте водяной рис, который он не сеял, но для первого эта зависимость менее тяжела, так как запас, который он предварительно со­брал, освобождает его от забот, тогда как последнего близко затра­гивает каждая буря, сбивающая колосья в воду. Мы не освобожда­емся от влияния природы... мы освобождаемся только от влияния отдельных случайностей... вследствие того, что связь наша с нею становится разнообразнее»[30].

Ратцель как антропограф ставит своей задачей узнать человечество во всех его частях в том виде, в каком оно живет в настоящее время. Однако предпочтение он отдавал географическому положению, кли­мату и почве. Вокруг них вращаются интересы народов. Государство у него — «живой организм, укорененный в почве». В государстве отра­жается объективное осмысление народом этой данности. Все это выражается в политике, вбирающей в себя географические, демог­рафические и этнокультурные признаки нации. Но наиболее важ­ным политике-географическим фактором в становлении государ­ства является пространство. В «Политической географии» он утверждает, что государства — это пространственные явления, уп­равляемые и оживляемые этим пространством, и описывать, срав­нивать, измерять их должна география. Понимание государства как живого пространственного, укорененного в почве организма — главная мысль теории Ратцеля. Отсюда видно, что пространственная экс­пансия государства выступает как естественный живой процесс, по­добный росту живого организма, о чем в свое время писал основа­тель органической школы в социологии Г. Спенсер.

Пространство, по Ратцелю, есть жизненное пространство, геоби-осреда, которая дает народу жизненную энергию, рассматривается как жизненное непрерывное тело этноса, проживающего на этом пространстве: характеристики государства развиваются из характе­ристик народа и почвы. Наиболее важные характеристики — разме­ры, местоположение и границы. Далее следуют типы почвы вместе с растительностью, ирригация и, наконец, соотношения с остальными конгломератами земной поверхности, в первую очередь с прилегаю­щими морями и незаселенными землями. Но когда говорят о «на­шей стране», к этому добавляется все то, что человек создал, и все связанные с землей воспоминания. Так географическое понятие пре­вращается в духовную и эмоциональную связь жителей страны и их истории.

Ратцель утверждает: «Государство является организмом... потому что эта связь взаимоукрепляется, становясь чем-то единым, немыслимым без одного из двух составляющих... Обитаемое простран­ство... способствует развитию государства, особенно если это про­странство окружено естественными границами. Если народ чувству­ет себя на своей территории естественно, он постоянно будет воспроизводить одни и те же характеристики, которые, происходя из почвы, будут вписаны в него»[31].

Пространство в концепции Ратцеля представляет собой природ­ные рамки, в которых происходит экспансия народов, развитие го­сударств. Упадок государства, по его мнению, есть результат слабе­ющей пространственной концепции и слабеющего пространственного чувства народа. Взгляд человека на мир предопределен простран­ством, в котором тот живет. В работах «Карты североамериканских городов и цивилизаций» (1874) и «Соединенные Штаты Северной Америки» (1880) ученый особо отмечает, что чувство пространства у американцев развито чрезвычайно высоко, они осмысленно реали­зовали то, к чему Старый Свет приходит постепенно, в большей степени опираясь не на разум, а на интуицию.

У Ратцеля мы видим истоки важной (особенно в наше время) концепции «мировой державы». Он первым высказал идею, что боль­шие страны стремятся к максимальной географической экспансии, рамки которой выходят на планетарный уровень. Отсюда, по его мнению, Германия должна стремиться к объединению континен­тальных пространств и стать континентальной державой. Ратцель пытается обосновать в своей «Политической географии» мысль о том, что основные экономические и политические трудности Герма­нии вызваны несправедливыми, тесными границами, не дающими простора для ее динамического развития. По этому поводу он пи­шет: «Как показывают этнография и история, государство развива­ется на пространственной базе, все более и более сопрягаясь с ней, извлекая из нее все больше и больше энергии. Таким образом, госу­дарства оказываются пространственными явлениями, управляемы­ми и оживляемыми этим пространством»[32].

Связь между почвой, пространством, народом взаимоукрепляется, становится чем-то единым, немыслимым одно без другого. По мнению ученого, государства имеют тенденцию врастать в естествен­ные замкнутые пространства. Тенденция эта может быть реализова­на, удовлетворена лишь в границах континентов. Сущность госу­дарства такова, что оно развивается, соревнуясь с соседними государствами, причем наградой в борьбе в большинстве случаев являются части пространства. Государство, если оно желает быть подлинно великой державой, должно иметь в качестве своей про­странственной основы площадь приблизительно в пять миллионов квадратных километров[33].

В книге «О законах пространственного роста государств» (1901) Ратцель сформулировал семь соответствующих законов.

1. Пространство государства растет вместе с ростом его культуры.

2. Рост государства предполагает дальнейшее развитие идей, тор­говли, т.е. повышенную активность во всех сферах жизни общества.

3. Рост государства идет за счет поглощения (присоединения) малых государств.

4. Граница — это периферийный орган государства, она являет­ся признаком его роста, силы или слабости и изменений в его орга­низме.

5. Государство стремится вобрать в себя наиболее ценные эле­менты физического окружения: береговые линии, русла рек, райо­ны, богатые ресурсами.

6. Первотолчок к территориальному росту приходит к неразви­тым государствам извне, от более развитых (высоких) цивилизаций.

7. Тенденция к слиянию — характерная черта государств, кото­рая переходит от одного к другому, постоянно набирая силу.

Рост государств он считает «всеобщей, универсальной тенденци­ей. Развитие контактов людей, обмен, торговля — это прелюдия к установлению политического контроля государства над новыми ко­лонизируемыми территориями. Торговля и война у него — две фор­мы, две стадии в процессе территориального государства»[34].

Ратцель одним из первых высказал мысль о возрастании значе­ния моря для развития цивилизации. В книге «Море — источник могущества народов» (1900) содержатся все основные идеи, на кото­рых и поныне базируется наука геополитика. Каждая мощная дер­жава, справедливо полагает ученый, должна развивать свои военно-мор­ские силы, так как этого требует планетарный масштаб полноценной экспансии.

Исследования Ратцеля — исходные основания для многих его последователей, и в первую очередь для шведа Р. Челлена и немца К. Хаусхофера.