Наследники идей Л.Н. гумилева

Евразийство после десятилетий забвения (запреты власть предер­жащих, усилий придворных ученых и т.д.) вновь возрождается, при­чем процесс идет весьма стремительно. Об этом говорит поток пуб­ликаций в журналах, газетах. Вышло несколько номеров евразийского обозрения «Элементы», сборника «Пути Евразии», а самое главное — рост тиражей работ историка, этнографа, географа Л.Н. Гумилева. Интерес к его научным трудам, к идеям первых русских евразий­цев, которых он вызвал из забытья, возник у самого широкого круга читателей, а сама наука геополитика стала предметом изуче­ния студентов высших учебных заведений.

Евразийство вызывает интерес и в других странах мира: от са­мых больших — сверхдержав до самых крошечных, таких, как Ве­ликое княжество Монако или Лихтенштейн. Американские геопо­литики, политологи, советники президентов и монополий регулярно в течение 90-х гг. XX в. публиковали обстоятельные аналитические материалы по проблемам: положение России, Россия и Европа, Рос­сия между Европой и Азией. В число специалистов евразийцев вхо­дят американские ученые русского или советского происхождения, на­пример А Рязановский и А Янов, американский геополитик М. Вассин, бывший советник Президента США Д. Картера по национальной бе­зопасности, ныне советник крупной американской корпорации, дав­ний ненавистник СССР, а сейчас России — политолог 3. Бжезинский. Увлекается проблемами евразийства даже философ и социолог Дикенбе Мутомбо, проживающий в Западной Африке. В своих трудах он демонстрирует хорошее знание работ Л. Гумилева.

Великий князь Владимир Кириллович говорил о евразийстве следующее: «Течение это незаслуженно предано забвению, между тем как многое в идеях Вернадского и Трубецкого, Зелинского и Савицкого, Карсавина, Иванова, барона Унгерна удивительно акту­ально именно сегодня. Я имею в виду прежде всего идеи о том, что исторические судьбы России неотделимы от судеб Азии, Евразийс­кого Севера, Турана и, следовательно, тюркских народов. Российс­кая империя могла бы стать, но не стала евразийской. К сожале­нию. Славянство и Туран, Русь и Степь — это великие космосы с их глубинными духовными геополитическими связями,— убежден, еще найдут в себе силы и энергию для нового взаимообогощающего синтеза. И идеи мыслителей евразийцев еще окажут весьма ценную помощь этому мирному объединительному процессу»[128].

Последователи евразийцев сделали не только геополитические выводы из их наследия, но и сформировали целое направление в науке, получившее название «неоевразийство». Оно имеет несколь­ко разновидностей.

Одна из них — представители течения национальной идеократии имперского континентального масштаба, объединившиеся вок­руг газет «День», «Завтра», журнала «Элементы». Это течение осно­вывается на идеях П. Савицкого, Г. Вернадского, кн. Н. Трубецкого, Л. Гумилева и развивает их. Его представители противостоят либе­ральному западничеству и узкоэтническому национализму. В их ис­следованиях Россия — это ось геополитического «большого про­странства». Ее задача и миссия — создание империи евразийского социализма. Либеральную экономику, создаваемую российскими реформаторами, они считают признаком атлантизма. «Советский период российской истории,— как пишет А. Дугин,— рассматрива­ется как модернистская форма традиционного русского националь­ного стремления к планетарной экспансии и «евразийскому антиат­лантическому универсализму».

Теория пассионарности Гумилева обогащается учениями о «цир­куляции элит» итальянского социолога В. Парето и религиоведческими взглядами школы европейских традиционалистов Генона и Эвола. Идеи традиционалистов — «кризис современного мира», «дег­радация Запада», «десакрализация цивилизации» и т.д.— являются важными компонентами этого течения неоевразийцев.

Опираясь на знания концепций Хаусхофера, Шмитта, Никиша, «новых правых» (Жана Тириара, Карло Террачано и др.), эта школа неоевразийцев понимает Европу как континентальную силу. Обо­значенные аспекты парадигмы были незнакомы Савицкому, Г. Вер­надскому и Трубецкому — в ту пору США еще не набрали соответ­ствующий геополитический вес, который имеют сейчас. Это течение неоевразийцев признает стратегическую важность Европы для за­вершенности евразийского «большого пространства».

Другое течение современного неоевразийства опирается на идею континентального русско-иранского союза. Выбор исламских стран, прежде всего Ирана и Ирака, России в качестве своего стратегичес­кого союзника является базой антиатлантической стратегии на юго-западе Евразии. Тюркские народы и русские, ислам и православие имеют положительную комплиментарность, совпадение экономи­ческих и политических интересов, моральных ценностей. Это объек­тивно объединяет народы и страны региона для противодействия антитрадиционному, утилитарно-прагматическому Западу со всеми разновидностями их неополитических проектов.

Представители данного течения неоевразийства совершенно не приемлют ни атлантизма, ни мондиализма и немногим благосклон­нее смотрят на европеизм и умеренный континентализм европейс­ких геополитиков, который им представляется как промежуточная реальность. Эта разновидность неоевразийства имеет много точек соприкосновения с другими альтернативными геополитическими проектами: исламским «социализмом», европейским национал-боль­шевизмом, геополитиками стран Африки и Латинской Америки.

Еще одно течение неоевразийства поддерживает и развивает идеи, призванные воссоздать экономическое взаимодействие бывших рес­публик СССР. Здесь речь идет в основном об «экономическом евразийстве». С этой идеей уже несколько лет выступает президент Казахстана Н. Назарбаев.

Лидер КПРФ Г. Зюганов в своей книге «Россия — Родина моя» развивает идею «сбалансированного мира», основы которого покоятся не на мондиалистских утопиях, а на геополитическом равновесии «боль­ших пространств», цивилизаций и этноконфессиональных «центров сил», учете законных интересов всех государств, больших и малых народов. Роль гаранта такого сбалансированного мира смогла бы играть Россия — обновленная, преодолевшая кризис и укрепившая свою государствен­ность на основе синтеза древних духовных традиций, советского наро­довластия с достижениями современного «технотронного» века[129].

Свое понимание проблемы неоевразийства изложил в известной книге «Последний бросок на юг» лидер партии ЛДПР В. Жиринов­ский. Это «великодержавный» проект, где имеется попытка обосно­вать экспансию России против стран СНГ, Афганистана, Пакиста­на, Индии, выйти к берегам Индийского океана, помешать реализации проекта «анаконда», душащего как Индокитай, так и Евразию.

Интерес к неоевразийству в России не угас и в начале XXI в. Об этом свидетельствуют многочисленные публикации в российских изданиях самых разных направлений. В конце апреля 2001 г. сторонники евразийских идей учредили на своем съезде общероссийс­кое политическое общественное движение «Евразия». Многие поло­жения неоевразийцев разделяют люди различных национальностей, религий. Есть в политсовете «Евразии» участники движения «Рос­сия». Основным принципом нового движения, евразийской фило­софии является принцип «цветущая сложность». Это можно понимать так, что под небом Евразии есть место представителям всех 130 наро­дов, народностей и национальных меньшинств России. В политичес­ком плане неоевразийцы, как подчеркивается в отчете, перешли на позиции политического центризма[130].

Новое течение в русской политической и идеологической жизни открыто противопоставило себя атлантизму. В докладе на съезде отмечалось, что современная геополитика дала неоевразийской фи­лософии научный арсенал, рациональную и действенную методоло­гию, актуальность и применимость к реальной политике.

Последователи этого течения, полагая, что неоевразийство не только философская идея, но еще и инструмент стратегического планирования, ставят вопрос ребром: «Евразийство или атлантизм». Неоевразийская философия у идеологов — последователей Гумиле­ва представляет собой «историко-религиоведческий аппарат, позво­ляющий осмыслить и осознать тончайшие нюансы в религиозной жизни различных государств и народов»[131].

Авторы концепции увидели свой третий путь экономического развития, условно названный неортодоксальным социализмом, ко­торый, по их мнению, сможет успешно противостоять губительному гиперлиберальному пути.

Другие разновидности неоевразийства — проекты выработки «на­циональной идеи», призывы к изучению наследия первых русских евразийцев — во многом носят заказной идеологический характер, спекулируют на национальных чувствах русских или тюркских наро­дов, национальных меньшинств. Под этими проектами нет более или менее прочной научной основы, серьезной теории и методологии, они искусственны, фрагментарны и не могут претендовать на самостоя­тельную и серьезную геополитическую идеологию и методологию.