Владение и распоряжение его имуществом.

Другой важной стороной институциональной теории является

попытка отражения в процессе экономических преобразований социально-

психологических факторов, т.е. всего того, что непосредственно

связано с деятельностью человека. Теперь уже для многих

становится очевидным, что определяющим императивом реформ

должна стать экономика, ориентированная на человека, соединение

социальной справедливости с экономической эффективностью.

Эти императивы — не теоретическая абстракция. Они практически

реализуются странами, успешно проводящими свои реформы,

ибо отражают действительные возможности и потребности

современной цивилизации.

Проводимый курс реформ оказался тяжелейшим бременем для

всей социальной сферы. Человек предоставлен самому себе, без

всякой помощи со стороны государства по его адаптации к новым

условиям хозяйствования. Основная масса населения по текущему

потреблению и обеспеченности социальными услугами

оказалась отброшенной на 20 лет назад.

Несмотря на явные провалы социальной политики, продолжает

акцентироваться внимание на том, что система государственного

финансирования расходов на социальные нужды изжила себя.

Предлагаемая кардинальная реформа состоит в перенесении

центра тяжести при финансировании социальных расходов с государственного

бюджета на сбережения фаждан.

С тезисом об архаичности государственной системы и ее несоответствии

услови1ям рынка трудно согласиться хотя бы потому,

что именно она была введена в странах с высокоразвитой рыноч-

ной экономикой (в США, например, это известный Social Security

Act, масштабы операций которого начиная еще с 1937 г. быстро

возрастали). Аргументация в ее пользу подчеркивает недостаточность

частных институтов сбережений, страхования и благотворительности,

необходимость опоры на «налоговый потенциал нации».

Только государственное социальное обеспечение позволяет придать

всеобщий и гарантированный характер реализации неотчуждаемых

прав человека на достойное жизнеобеспечение (аспект социальной

справедливости) и формирование адекватного современной

экономике уровня образования и подготовки кадров (аспект

экономической эффективности).

При анализе ссылок на «уравнительность» и ее дестимулирую-

щие последствия надо иметь в виду, что пребывание в экономически

активном состоянии либо незанятость — это не какие-то постоянные

признаки одних и тех же по составу слоев населения, а

чередующиеся этапы жизненного цикла практически каждого человека

(кроме малого процента инвалидов с детства). Поэтому было

бы беспочвенным утопизмом стремление уничтожить двухзвенный

характер (первичное распределение — перераспределение) движения

личных доходов, передаваемых в той или иной степени лицам,

проходящим «экономически неактивные» фазы жизни (детство,

старость, болезни, периодический отдых, получение образования,

подготовка к смене занятий и т.д.). Столь же ущербными

выглядят попытки замкнуть перераспределение сферой сбережений

каждого индивида, не опираясь на доходы других лиц. В сколь

угодно «разгосударствленной» экономике для содержания детей,

получения образования молодежью и т.п. нельзя не прибегать к «социализации

иждивенчества», будь то внутрисемейное перераспределение

доходов либо получение займов через те или иные институты

кредита.

Разумно построенная система государственных гарантий в социальном

обеспечении не создает каких-либо принципиальных

препятствий развитию институтов, эффективно мобилизующих и

инвестирующих личные сбережения. Инструментом действенного

макроэкономического регулирования социальной сферы может служить

не только утилизация этих сбережений, но и рациональная

политика налогообложения и маневрирования текущими государственными

расходами.

Мировой опыт подтверждает, что западные экономики, особенно

в период депрессии, успещно применяют прогрессивное налогообложение

верхних, наиболее состоятельных групп населения, с их

перераспределением в пользу наиболее нуждающихся. Это дает огромный

эффект: стабилизирует экономику, способствует резкому

сокращению спада производства, снижению инфляции и т.д.

Хорощо известен и опыт западных экономик по индексации депозитных

ставок, страхующих сбережения населения от инфляции.

Разве противопоказано широкое использование подобных подходов

к проведению эффективной социальной политики у нас? Конечно

же нет! Мешают этому прежде всего догматические представления

наших реформаторов о факторах инфляции. Односторонний взгляд

на экономию государственных расходов как на главный источник

инфляции является классическим тому подтверждением.

В российской экономике фундаментальными источниками финансирования

бюджетной сферы могут служить природные ресурсы,

которыми располагает Россия, и ее «человеческий капитал». Дело

лишь в задействовании эффективных механизмов аккумуляции и

распределения доходов не в интересах обогащения отдельных групп,

а общества в целом. Но для этого мы должны иметь соответствующую

власть и систему государственных институтов, обеспечивающих

согласование интересов всех участников рыночных сделок.

Необходимо учитывать и чисто психологические аспекты реформирования.

Они ифают принципиальную роль в комплексе мер,

направленных на рыночные преобразования. Надо перестроить не

только саму реальность — экономику, политические институты, но

и скорректировать субъективное отношение людей к этой реальности,

т.е. образ социального мира, который характерен для многих

наших сограждан.

Без учета психологического фактора существенные преобразования

вообще невозможны. Реформы, особенно те, что проходят

в России, сопряжены с тяготами и большими невзгодами для огромных

масс населения. Выгоды, если они и будут, то потом, а

неприятности неизбежны сейчас. Речь идет не только о потерях,

связанных с инфляцией, спадом производства и др. Новые социальные

условия ставят перед человеком задачи, к решению которых

его не готовила ни сложившаяся система воспитания, ни весь

прошлый уклад жизни. Так, заработная плата значительной части

работников поставлена в зависимость от факторов, которые он способен

контролировать в существенно меньшей степени, чем прежде.

Эти и другие потери должны быть компенсированы, иначе неизбежны

недовольство реформами, рост социальной напряженности,

а то и прямые конфликты с властью. Возможности «материальной

» компенсации сейчас крайне ограничены. Значит, тем большее

внимание надо уделять факторам, выполняющим роль

«психологических» компенсаторов. Честность властей в оценке ситуации,

максимальная открытость процедур принятия решений на

всех уровнях — важнейшие из таких факторов.

Население, по крайней мере, должно знать, что конкретно

предпринимает власть в борьбе с коррупцией, какие меры задействует

она, чтобы пресечь подобные явления в будущем. Население

хочет и должно знать, сколько денег тратится на содержание

президента и его окружения, на обустройство служебных и неслужебных

апартаментов руководящего аппарата, содержание депу-

татского корпуса, на всевозможные представительства, загранкомандировки

и пышные выезды за фаницу.

Почему органы, борющиеся с экономическим саботажем, довольствуются

сообщением лишь об отдельных примерах выявленных

злоупотреблений, не раскрывая подлинной картины расточительства

и хищничества, как это, например, имело место в процессе

ваучерной приватизации?

Но, похоже, ни власть имущие, ни их конкуренты совсем не

заинтересованы в раскрытии истинного положения дел в экономике

и обществе. Большинство населения, будучи главной жертвой

перестроечных неурядиц, так и не получило реального доступа

к принятию стратегических решений о социально-экономической

жизни. Направляют ее ход по-прежнему властные структуры

без обратных связей — диктатура правящих слоев. Все это не может

не отделять власть от народа. Последний теряет остатки доверия

к реформам и устремляется на поиски способов компенсации

неблагоприятных перемен.

Все это ведет к тому, что упускается время. А вопрос о скорости

реформ является одним из важнейших, так как связан с процессами

принятия или отторжения разными группами населения

происходящих перемен. Всякого рода «обвальные нововведения»

очень опасны. Даже если они в конечном итоге благотворны, то

слишком быстрое их навязывание населению не позволяет последнему

оценить их плюсы, включить их в систему своих ценностей,

тогда как быстрое разрушение привычных форм сопровождается

ощущением чрезмерных потерь и дефадации социальной жизни.

Поэтому в политике реформ важно найти оптимальный темп

перемен, при котором новое достаточно долго сосуществует со старым,

чтобы население могло оценить его преимущества и как бы

сделать сознательный выбор в его пользу, вместо того, чтобы приспосабливаться

к новому как к неконтролируемому и неумолимому

естественному процессу, своего рода социальной катастрофе.