Единство и многообразие общественной жизни. Духовные и исторические посылки общественного прогресса.

Единство общественной жизни определено един­ством биологической, социальной и духовной органи­зации человека. Труд по отношению ко всей истории человечества есть "вечное естественное условие чело­веческой жизни, и потому он... обш всем ее общест­венным формам"²⁴⁴. Формирующиеся в процессе тру­да общественные связи и отношения, сознание и язык явились теми общими силами, которые превратили обезьяноподобное существо в человека.

Проявления единства исторического процесса разнообразны: установление экономических и иных связей между странами, развитие товарно-денежных отношений, что стимулирует подвижность населения, консолидацию народностей, рост городов. Факторами интеграции выступают машинная техника, транспорт, наука, образование, обмен информацией и культур­ными ценностями, общее использование исторически оправдавших себя рынка, стандартов и норм демокра­тии. Сейчас формируется взаимозависимый, во мно­гом целостный мир, свидетельством чего выступают: интернационализация экономики, сближение общеци-вшшзашюнных механизмов хозяйствования, включе­ние народов в международное разделение труда; уси­ление экономической свободы и на ее основе других свобод; демократизация политической жизни как гос­подствующая тенденция; решение общечеловеческих глобальных проблем. Преодоление социальной ра­зобщенности, гибкое сочетание самоналаживающихся экономических процессов и их стратегического регулирования в надстройке, повышение значения свободного времени человека становятся общими чертами цивилизации. Обнаруживается все­общая закономерность аккумуляции низших ступеней развития в высших.

Реальная история протекает, вместе с тем, в конкретных мно­гообразных формах. Одним из источников многообразия являет­ся неравномерность исторического развития. Ока проявилась уже в период неолитической революции, когда не все, а лишь некото­рые племена из-за различий в природных условиях начали пере­ходить от охоты и собирательства к земледелию. История обна­ружила, что более зрелые производительные силы способны да­лее развиваться более быстрыми темпами. На одной и той же экономической и сходной природной основе нередко функцио­нируют весьма разнообразные способы жизнедеятельности, культуры, надстроечные формы. Уникальность событиям прида­ют также яркие личности как зачинатели исторических преобра­зований, оказывающие определенное влияние на форму общест­венных процессов.

Логика истории совпадает с реальным историческим процес­сом лишь в основных тенденциях, но расходится с ним во мно­жестве деталей. Отсюда - попятные движения, относительная самостоятельность вторичных явлений. Так, в ряде стран техно­логические революции предшествовали, совпадали по времени или следовали за революциями в производственных отношениях. Или периоды взлета духовной культуры часто не совпадали по времени с периодами экономического подъема. Одним из пока­зателей разнообразия является то, что некоторые народы в сло­жившихся конкретно-исторических условиях полностью или частично миновали отдельные формации (например, германцы, славяне, тюрки от первобытного строя перешли к феодальному).

Разнообразие, плюрализм базируются на признании противо­речий как источника общественного развития. Чтобы между эле­ментами общества (личностями, институтами одного уровня, на­пример, экономическими субъектами, политическими партиями и т. д.) были соревнование и борьба как источник прогресса, они должны быть автономными и равноправными. Автономия пред­полагает децентрализацию и исключает тоталитарное общество. Плюрализм предполагает поддержание равновесия между обще­ственными структурами и их элементами с помощью системы сдержек, противовесов.

Единство и многообразие не действуют разобщенно. В от­дельном человеке заложены черты типизации и уникальности. Человек и социум как формы бытия Универсума есть единство многообразия. Единство человеческого рода, общая направлен­ность исторического процесса сочетается с сохранением само­бытности этносов, разнообразием путей развития всемирной ис-. тории, наличием возможностей исторического выбора, необхо­димостью строгого учета конкретных исторических условий дея­тельности, отказом от однолинейности. В. С. Соловьев выступал за такое устройство мирз, где при общности нравственных абсо­лютов обеспечивается полное самобытное развитие каждого эле­мента. Он понимал всемирно-исторический процесс как многомерное и незавершенное становление в многоединстве. Э. Берншгейн и В. И. Вернадский выявили тенденцию обеспече­ния на основе "стратегии Разума" направляемого развития раз­личных общественных форм в общем социальном поле.

Усиление кооперативных начал в жизни людей и реформист­ских социальных изменений развивает человеческую солидар­ность, которая развертывается на фоне национальной и культур­ной самобытности. В целостном мире переплетаются и сталки­ваются две линии мировых процессов. Первая - неудержимого экономического развития, нацеленного на неутоляемый потреби­тельский рынок. Эта перспектива, развивающаяся в рамках либе­ральной стихии, способна приблизить конфликт с окружающей средой и биологической природой человека. Вторая тенденция -роста социализации общественного устройства (в гуманно-демократическом варианте) - освобождаясь от собственных не-юстатков, способна преодолеть издержки первой. Социализация гизни измеряется преобладанием организованности над стихийностью, равенства над свободой, управления над самоуправлени-коллективного над индивидуальным при наличии, сохранении >ды, самоуправления, индивидуальности.

Духовные и исторические посылки общественного прогресса.

Ход истории человечества обнаруживает, что в обществен­ном развитии имеются восхождение (прогресс), цикличность (повторение) и деструктивные процессы (регресс). Идея "про­гресса - регресса - цикличности" обусловлена историческим раз­витием общества.

Гесиод, отражая упадок первобытного строя, выразил песси­мистическую идею регресса, утверждая, что на каждой после­дующей фазе (золотой, серебряный, медный, героический и же­лезный века) жизнь становится хуже и труднее. Платон и Ари­стотель жили в эпоху господства рабовладельческих отношений, открывших новые перспективы общественного развития. Это нашло отражение в их взглядах на историю как на процесс, иду­щий по восходящей линии. Платон выделил: естественное, при­родное (дообщественное) состояние, общественное состояние, не отвечающее природе человека, и разумное, идеальное общество будущего. Представление о мире как о замкнутой сфере, перене­сенное на развитие общества, привело к идеям, согласно которым общество развивается не бесконечно, а в ограниченном круге, повторяя уже пройденные в определенном ритме этапы (Пифа­гор). Мыслители эпохи феодализма отвергали внутреннюю зако­номерность истории и понимали ее как направленный, заданный Богом процесс. Так, Августин Блаженный источниками движе­ния назвал теологические силы и расчленил историю на младен­ческий, отроческий, юношеский, зрелый, пожилой и старческий этапы, отождествляя историю общества и индивида. Проводи­лась идея линейного движения от начальной точки (сотворения мира Богом или космической силой) до конечного пункта (при­хода Мессии и тысячелетнего Царства Божия).

Теории исторического прогресса возникли в период развития капитализма, олицетворяющего в сопоставлении с феодализмом общественный прогресс. Жан Антуан Кондорсе (1743-1794) в своем "Эскизе исторической картины прогресса человеческого разума" доказывал, что общественный прогресс подчинен общим законам. Если люди знают эти законы, то они могут предвидеть и ускорить развитие общества. Основными ступенями прогресса Сен-Симон называл переход от первобытного идолопоклонства к рабству, затем к феодально-сословному строю и индустриально-промышленному. По его мнению, капиталистическое общество, пройдя фазы детства, юности, возмужания и старения, перейдет в социалистическое общество. Ш. Фурье считал, что человечество в своем развитии прошло дикость, варварство и цивилизацию и идет к обществу всеобщей гармонии.

Гегель утверждал, что развитие есть движение вперед от несовершенного к более совершенному, доказывал, что несовершенное должно быть понято и как нечто такое, что содержит в себе, в зародыше, в тенденции, свою собственную противопо­ложность, т. е. совершенное. Гегель понимал исторический про­гресс как процесс саморазвития "абсолютной идеи". Провозгла­шая идею бесконечного прогрессивного развития, Гегель вместе с тем полагал, что венцом истории является конституционная монархия, реализованная в Пруссии.

К. Маркс, опираясь на гегелевские принципы, подчеркивал внутреннюю противоречивость социальной эволюции, ее неод­нозначность и ритмичность, триадность, пришел к представле­нию о конечном совершенном состоянии ("царство свободы"), которое завершает социальную эволюцию ("царство необходи­мости", "предысторию"). Гегель и Маркс как классики диалек­тики, проводя идею конечного совершенства, изменяли диалек­тике*. Ведь достижение совершенного, непротиворечивого обще­ства в принципе невозможно, а историческая необходимость и свобода всегда являются единством взаимодействующих проти­воположностей (см. 15.5).

В XIX в.. по мере упрочения капитализма, идея обществен­ного прогресса во многом совпадала с концепцией социальной эволюции. На общественную жизнь было перенесено эволюци­онное учение Ч. Дарвина. Г. Спенсер социальную эволюцию включал в систему Большой Эволюции, функционирующей бла­годаря непрерывному взаимодействию дифференциации и инте­грации. Некоторые мыслители (частично русские революционе­ры-демократы), наоборот, преувеличивали значение революци­онных скачков в прогрессе общества.

Идею цикличности развития государств, народов и культур (рождение, рост, расцвет, угасание и смерть) разработал и обос­новал Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891), Философ приводил аргументы, развенчивающие концепции линейного прогресса, "уравнительные" идеалы.

Во-первых, идея непрерывного поступательного движения общества противоречит основному принципу органического бы­тия: все созданное природой имеет определенный предел жизни.

Во-вторых, идеалы прогресса, понимаемого как движение ко всеобщему благу и счастью, иллюзорны. Ведь отсутствуют чет­кие критерии блага: одни находят его в удовольствиях, другие – в страданиях и т. д. Как органическая природа живет разнообрази­ем, антагонизмом, обретая в этом единство и гармонию, так и че­ловечество не может основываться только на счастье и добре. Спутниками истории постоянно выступают также зло и страдания.

В-третьих, эгалитарный прогресс, считал Леонтьев, приводит к потере человеческой индивидуальности, следовательно, к кри­зису культуры, основанной на своеобразии.

Ритмичность истории обусловила выделение размерности (4, 12, 36, 100 и 144-летние циклы). И. Кант показал, что разумность или закономерность истории, это в значительной мере вопрос масштаба, приложенного к ней. При малом масштабе на первый план выступают случайности. При крупном масштабе становятся очевидными нарастающие процессы, выявляются тенденции. Ф. Бродель (XX в.) говорил, что исторические события - это пыль, а главное - циклы (в 100 и более лет).

Абсолютизация какого-либо одного направления в социаль­ной жизни (история, идущая вспять; повторение одних и тех же форм бытия; лишь поступательный прогресс) приводила к одно­стороннему восприятию истории. Так, представление о цикле как о замкнутом круге (Пифагор, Гераклит, Эмпедокл, Дж. Вико, О. Шпенглер, К. Н. Леонтьев, Л. Н. Гумилев и др.) некорректно, ибо распадающиеся цивилизации и этносы оказывают сильное влияние на формирование новых цивилизаций и этносов. Напри­мер, древнегреческая цивилизация оказала огромное культурное воздействие на древнеримскую, а последняя — на западно­европейскую, византийская цивилизация воздействовала на вос­точно-славянскую и т, п. Таким образом, исторический цикл ока­зывается незамкнутым, он предполагает поступательность обще­го культурного, технологического, политического и т. д, движе­ния человечества в целом или отдельного этноса. Волюнтарист­ское понимание общественного прогресса абсолютизирует цели человека, отрывая их от объективных законов истории. Концеп­ция прямолинейного прогресса преувеличивала автоматизм вос-ходяшего развития, не оценила роли повторяемости и случайно­сти в развитии общества, отмежевалась от фактов социальных тупиков, застоя и социальных катастроф. Опыт продемонстриро­вал недостаточность и пагубность безальтернативного видения прогресса, сводящего его к какой-то единственной линии - эко­номике, технике, целям человека, эволюции или революции, кон­вергенции или дивергенции, свободному предпринимательству или коллективистскому обществу. Помимо исторической обусловленности, восприятие направ­ленности общественного прогресса зависит и от духовного кли­мата эпохи. В античном обществе господствовала преимущест­венно идея круговорота. "...Античный чувственно-материальны и космос... обязательно требовал идеи вечного возвращения... По­добное вечное круговращение хаоса и космоса было в антично­сти не только понятно и убедительно, но и успокоительно и уте­шительно.. "²⁴⁵. Мировоззрение античного человека, связанного с мифологией, антиисторично и фаталистично.

Мировоззрение средневекового европейца становится рели­гиозно-историческим (проводилась идея движения человечества на основе реализации божественно установленной цели к более совершенному миру) и преимущественно аскетичным (на первое место выдвигалось обретение духовных ценностей, личное спа­сение). Для культуры той эпохи характерна идея "преображе­ния", т. е. стремления к коренному изменению внутреннего мира человека.

В новое время мировоззрение человека становилось преиму­щественно рационалистичным: утверждалось прогрессистское понимание истории как реализация не божественной, а природ­ной цели, как естественная необходимость в установлении обще­ства разума (Тюрго. Гельвеции, Кондорсе). Для XVII! в., когда в науке и философии утвердилась концепция плоского эволюциониз­ма (Ламарк, Сент-Илер, французские просветители), характерно од­ностороннее понимание прогресса как чистой поступательности.

В настоящее время формируется подход к изучению развития сложных социальных систем, который исходит из волнооб­разного характера их эволюции, Волнообразность предпола­гает, с одной стороны, определенную направленность развития, усложнение социальной системы, а с другой - наличие сменяю­щих друг друга волн изменений.

Циклически-волновой процесс включает множество переходов и критических "точек бифуркации", в которых исход событий заранее не предрешен. В обыденном языке термин "би­фуркация" означает развилку или разветвление надвое. В совре­менном понимании он отражает фундаментальную особенность поведения сложных систем, подверженных сильным внутренним напряжениям и состояниям неопределенности. Возникновение бифуркаций делает эволюцию социума нелинейной и непредска­зуемой. Неопределенность (системный хаос) увеличивает коли­чество степеней свободы поведения как отдельного человека, так и различных социальных групп. При этом хаос может оказаться прелюдией к новому развитию, к порождению более высоких форм порядка и организации²⁴⁶.

В представлении о волновом движении "прошлая эпоха не исчезает бесследно.., она продолжает жить в новой эпохе в виде техники и технологии, культуры, мировоззрения людей, в виде сделанного в прошлом выбора... Оказывается, что даже если в данной фазе восторжествовал какой-либо один вариант развития, "закрывший" другие альтернативы, то это "закрытие" имеет лишь временный характер: в другой фазе, когда условия и сам вектор развития изменяется, несостоявшиеся альтернативы могут осу­ществиться, хотя и в измененном виде"²⁴⁷.

В прошлом при всем многообразии социального развития преобладала линия прогресса. Осознание данной тенденции в каждый исторический период было затруднено многочисленны­ми фактами социальной несправедливости, войн, гибели госу­дарств и целых человеческих популяций. В настоящее время на­ряду с традицией прогрессивного понимания истории сильны позиции сторонников социального круговорота (теории локаль­ных цивилизаций) и, в связи с обострением глобальных проблем, социальной деградации и даже конца цивилизации. Это обуслов­лено тем, что человечество находится на "переломе" истории, в вероятностном и достаточно неопределенном состоянии, что вы­зывает социальную напряженность, национальное противоборст­во и региональные конфликты, борьбу за обладание природными ресурсами и т. д. Многие ученые полагают, что в мире сейчас со­отношение порядка и хаоса меняется и наступает стадия непред­сказуемости. Настроения пессимизма и соответственно утраты смысла в истории питаются ныне также возможностью ядерного апокалипсиса, ростом бездуховности и преступности, падением жизненного уровня в ряде стран и т. п. В такой ситуации теряют­ся социальные цели истории и у человека часто остается личная цель - выжить, "урвать" от жизни как можно больше благ и удо­вольствий. Мировоззрение современного человека зачастую ста­новится эклектичным, ибо перед лицом возможности общей ги­бели идет "перебор" вариантов и поиск объединяющего принци­па, который служил бы обоснованием идеи выживания. Конечно, в целом поступательное развитие общества отнюдь не исключает тенденции попятного движения. Преодоление мировоззренческо­го эклектизма в понимании прогресса и обретение смысла в ис­тории возможно на пути четкого выявления критериев общест­венного прогресса.